Я услышу шепот моря

Ночь была неоправданно длинной. Рита долго ворочалась, вслушиваясь в томительное завывание ветра, вздрагивала от колотящих в окно веток и зажимала лицо подушкой, чтобы не слышать безжалостную барабанную дробь дождевых капель по крыше. Занавески на шторах угрожающе раздувались от невидимого сквозняка, под окнами с суховатым шуршанием перекатывался гравий, и Рите казалось, что у дома кто-то бродил всю ночь. Она вставала и подходила к окну, прижималась к холодным, как студеная вода, стеклам, всматривалась в непроглядную черноту, но предсказуемо не видела никого. Дождь стих под утро, забрав с собой и стуки, и шорохи, и беспокойные стоны. Рита встала с постели совершенно разбитой и за завтраком была чернее тучи. - Смотрю, знакомство прошло удачно? – ехидно поинтересовалась Марта. - Очень смешно, - недовольно отозвалась Рита. – Ее не было в лавке. Потом зайду. После того, как Рита, вопреки предостережениям Марты, пошла к Нелли, кухарка словно бы стала хуже к ней относится. Поджимая губы и кривясь, она постоянно поддевала Риту, а если та с достоинством парировала удар, спешила уйти к себе. - Маразм замучил, - подшучивал над ней Николай, но Власова видела, что старик встревожен. Марта слыла улыбчивой доброй простушкой и никогда не желала никому зла. С приездом молодой предпринимательницы веселую кухарку словно подменили. Найти рационального тому объяснения не удавалось никому. - Пойду прогуляюсь, - встала из-за стола Рита. Николай хмуро сдвинул брови - племянница так ничего и не съела, - но вмешиваться не стал. Выйдя на крыльцо, Рита поплотнее запахнула рубашку. Ветер бросал ей в лицо соленый морской воздух и трепал у ног листья, навевая невеселые мысли. Власова не понимала, какой глубины мазохизм замешан в том, что она приехала в место, оставившее на ее сердце самую глубокую рану. Спускаясь по ступенькам дома, Рита дала себе слово не думать об Антоновой хотя бы сегодня. Причал был непривычно пуст. У одного из врытых в дно столбов покачивался, звякая проржавевшей цепью, небольшой ялик, чуть дальше билась о деревянные доски рыбацкая лодка. Рита подошла к поручням и, скользя по ним ладонью, остановилась у края мостков. Перед ней расстилалось море. Взгляд затуманился, не в силах объять необъятное. Ветер неторопливо вздымал белые барашки волн. Гулкий рокот источника вечной жизни доносился до нее как сквозь плотную завесу. Власова и сама не понимала, как рождалось это странное болезненное преклонение перед темной, холодной, губительной и живительной одновременно толщей воды. Она опер, повидала на своем веку многое и доказательств видела всяких и много чему, но объяснить собственную слабость была не в силах. Ничем не тревожимый покой и вековая мудрость ставили ее на колени. Рита закрыла глаза и, помедлив, глубоко вдохнула. Легкие защекотало, но в кашель внутренние покалывание и зуд так и не перешли. Власова долго стояла в тишине и не сразу поняла то, что на причале она не одна. Обернувшись, Рита увидела, что на одной из тянущихся по левому борту мостков скамеек сидит уже знакомый ей человек. - Здесь хорошо, - сказали ей хрипловато. – Никого нет. Увидев Нелли, Рита не ушла; в конце концов она сама искала с ней встречи, и в какой-то момент эта встреча должна была состояться. - Я - никто? – усмехнувшись степени абсурда прозвучавшего вопроса, сказала она. - Ты не в счет. Ты – уже часть его, - Нелли кивнула на простиравшийся впереди горизонт. Возможно, подумала Власова, Марта не так уж и неправа, называя хозяйку лавки пряностей странной. - Давно ты здесь? - С июля. И снова ответ ее поразил Риту. Власова интересовалась временем, проведенным непосредственно на причале, а Нелли мыслила шире. Или не мыслила, выдавая все, что приходило ей в голову. Нелли закуталась в палево-серую шаль, свисавшую с ее плеч практически до деревянного настила. - Ты искала меня, - утвердительно проговорила она. Рита не стала утверждать обратное, равно как и реагировать на очевидное, прибавляя к своим предположениям о Нелли еще несколько очков. - Любишь инжир? – вдруг спросила Нелли. Лицо Риты перекосило, как от острой зубной боли. - Только не инжир. Нелли пожала плечами: в нелюбви к инжиру большой трагедии она не видела. - Апельсины? Сгущенное молоко? Вышивка? Креветки? Мята? Велосипедные прогулки? Ромашка? Цикорий? Босиком по мостовой? Шиповник? - Тебе когда-нибудь кто-нибудь говорил, что твои… ммм… суждения несколько сумбурны? - Нет, - пожала плечами Нелли. – В основном, что все мои, как ты выразилась, суждения можно инициировать как бред заболевшего крайней степенью лихорадки. С осложнениями. Рита видела – она смеется. Поразительно было то, что и ее саму все происходящее забавляло. Уже через минуту Нелли выдала еще несколько ассоциаций, после чего обе расхохотались. Рита подумала, что впервые видит человека, настолько не-выглядящего на свой возраст. На вид Нелли было где-то двадцать пять, однако по способу подачи информации семнадцатилетняя двоюродная сестра Риты могла бы дать ей сто очков форы. Власова вспомнила, что у Нелли был муж, но никакое воображение не могло помочь ей представить человека, который взял бы замуж такую чудачку. Несколько минут они провели в тишине. - Ладно, я пойду, - наконец, сказала она. – Может, еще увидимся. - Увидимся, - с легким нажимом повторила Нелли. Почему-то Власовой показалось, что она точно знает, о чем говорит.