Лунная песнь

       Тронный зал постепенно заполняется лучами почти весеннего солнца, освещая текстурные стены. Весь замок уже на ногах, а значит все его обитатели уже знают о том, что на них грядёт. — Всё-таки приступил к действиям… Что ж, когда-нибудь да настал бы этот день. — Отправить людей за отловом птиц? — Нет, не стоит, сейчас в тех краях будут люди Тэхёна, нам это не к чему, наши клетки полны птиц. — Как скажете, Господин, — Юнги удаляется из зала.        Ким Сокджин — средний из братьев, стихия его кулона — вода. Он спокойный, и в этом, как он сам считает, вся его прелесть. В отличие от Тэхёна Сокджин не держит всё своё государство на одном лишь страхе, ведь, как он думает, это ни к чему их не приведёт. У юноши широкие плечи, пухлые губы и бледная кожа, как и подобает знати, наряды его всегда невероятно красивы и неповторимы, словно узор на крыльях бабочки, а в глазах, сравнимым разве что только с морскими глубинами лазурного моря, кажется, постоянно штиль.        Мин Юнги спускается по лестнице, проходит коридоры с невероятными картинами и симпатичным ковром, что возлегает по всем коридорам этого замка, ведь для Сокджина важен вид имения, после чего заворачивает в казармы, для себя понимая, что опоздает на очередное свидание с Чонгуком, но встреча с этим человеком для него всегда была и будет важнее, чем какой-то там мальчишка. В казармах в активную обсуждается нападение соседнего королевства и всевозможные вариации нападения, но гул утихает при виде Юнги и громким приказом главнокомандующего Пак Чимина заткнуться. — Что же привело советника короля в мои казармы? — Чимин хитро улыбается, разглядывая черты лица парня напротив. — Никогда не поверю, что ты не знаешь, для чего я прихожу сюда каждый раз. — То же, что ведёт тебя к тому мальчишке из королевства Тэхёна? — Юнги мечется от такого заявления, ведь был уверен, что Пак не знает. — Я угадал? — Это лишь… — Надеешься, что девственные поцелуи у лесного озера как-то спасут тебя от смерти? Может быть, но неужели ты так сомневаешься в моей силе? Думаешь, не смогу тебя защитить? — Нет, это не так! Я… — Ладно, забудем об этом, — Пак не даёт вставить Юнги и слова.        Сегодня ветер, обдувающий лицо, менее суров, а солнце светит ярче, чем неделю назад, когда белая пелена, тающая сейчас прямо на глазах, укрывала собой громадное королевство молодого правителя. Чонгук снова бежит по той же тропинке, а под его ногами, освобождаясь от последних следов зимы, хрустит молодая трава. Он снова переполнен чувствами, переполнен нежностью и любовью, которыми ему непременно нужно поделиться с Юнги. Юноша наконец видит блеск лесного озера в лучах всё ещё немного холодного солнца и на миг почувствовав остановку собственного сердца, направляется к поляне, на которой, почему-то, пусто. Улыбка с лица исчезает, а букет первых подснежников в руках у Чонгука будто бы стремительно начинает вянуть. Где же Юнги?        В королевстве Тэхёна активно выполняется приказ господина, а сам он так же активно гоняет в голове мысли о Чонгуке. О том где он, куда он уходит и неужели он действительно никогда не слышал о том, какой на самом деле молодой правитель суровый и хладнокровный, неужели не чувствует, что вся эта теплота, которую Тэхён ему дарит, только для него? Может быть Ким младший и постарался бы разъяснить мальчишке что же значило его внезапное «я люблю тебя», но сможет ли он, находясь с Чонгуком в одной комнате, посмотреть в его янтарные глаза и наконец единственным поцелуем рассказать о значении своих слов? — Извини, я опоздал, — хрипловатый бархатный голос скользит по распускающимся почкам на ветвях деревьев. — Главное, что ты пришёл! — Чонгук будто ребёнок радуется каждому шороху от Юнги. — Это наша последняя встреча перед битвой, ты же знаешь? — Мин проводит рукой по взъерошенным волосам Чонгука, а после спускается к линии подбородка. — Знаю…        Они снова проводят ночь у лесного озера, смотрят на луну и звёзды. А ещё обещают друг другу, что после битвы обязательно встретятся ещё раз, чтобы вновь найти своё отражение в глазах напротив.        Самым ранним утром Тэхён просит Чонгука к себе, чтобы наконец узнать вкус его пухлых губ хотя бы на самый кратчайший миг. — Я бы хотел увидеть главнокомандующего Чона сегодня вечером у себя в покоях,— говорит властным голосом молодой правитель, на что получает молчаливый кивок от советника Хосока.        Киму остаётся только судорожно ждать момента, когда чистый запах в его покоях смешается с нежным запахом Чонгука, когда он снова сможет взглянуть в его сверкающие глаза и увидеть в них искреннее непонимание всего происходящего, момента, когда Чонгук захочет сбежать, но вдруг после пары резких рывков двери на себя осознает, что он в ловушке.        Вечер наступает быстро, и в комнату правителя вот-вот должен зайти главнокомандующий. Тэхён снова испытывает сильнейшую дрожь, он чувствует биение сердца во всём своём теле, которое словно горит самым настоящим пламенем в ожидании Чона. Он ходит по своим покоям, закусывает нижнюю губу и уже начинает думать, что зря он всё это затеял, а может быть, Чонгук вообще решит не прийти, поняв, что ночью в покои не зовут кого попало. Но мысли юноши умолкают как только он слышит лёгкое постукивание по двери и долгожданное «Господин, Вы меня звали?», после которого молодой господин, собрав все свои силы в одну, произносит всё ещё дрожащее «заходи». — Сядь, — Тэхён старается не смотреть на юношу, в надеждах, что дрожь на его устах исчезнет, — я хочу что-то тебе сказать.        Чонгук молча садится на мягкую кровать и смотрит на правителя с выжидающим взглядом. И ждать долго не приходится, ведь сегодня Тэхён настроен намного решительнее, чем неделю назад или вчера. Он протягивает Чонгуку чёрную ткань, после чего произносит «закрой этим глаза». Даже после такого странного указания Чон не перечит, а молча завязывает глаза, погружаясь в беспросветную тьму. Молодой правитель наконец отлипает от своего окна и медленными неуверенными шагами направляется в сторону главнокомандующего, что может ориентироваться только на шум. Юноша чувствует, как рядом с ним слегка проминается кровать и слышит грубый голос правителя, что на этот раз велит повернуться к нему лицом.        Тэхён всматривается в чёрную ткань на глазах у Чона, всматривается в пухлые нежно-розовые губы и нежную кожу. Молодой правитель пододвигает своё лицо ближе настолько, что начинает чувствовать тёплое дыхание и учащённое сердцебиение главнокомандующего. В его голове проскальзывает множество мыслей о том, что, возможно, ему стоит остановиться, но он уже зашёл слишком далеко, чтобы бросить всё так. Ким ещё раз проводит взглядом по губам Чона и, пододвинувшись ещё ближе, наконец-то узнаёт вкус губ человека напротив. Через пару секунд юный господин уже хочет прекратить всё, что он так давно хотел воплотить в жизнь, но препятствием становится рука Чона, притягивающая Тэхёна обратно.        Меж пальцами Чонгука проскальзывают пряди тёмных, как уголь, волос юного господина, что сейчас тянет руки к чёрной повязке, чтобы освободить от тьмы глаза цвета молочного шоколада, но, коснувшись ткани, слышит хрипловатый голос главнокомандующего: «оставьте». Тэхён слушается, будто теперь не он господин, которому все подчиняются, будто не он так долго ждал дня, когда наконец сможет прикоснуться к кремовой коже, что, кажется, тает под пальцами, и будто не он дрожал после каждого последующего слова человека, что сейчас, словно невесомой рукой, ведёт от шеи к ключицам.        Через пару мгновений юный господин оказывается под главнокомандующим, что стремительно старается заполнить каждый миллиметр белоснежного тела своими кроткими поцелуями, превращая Тэхёна в беспомощного мальчика, чей рассудок уже полностью заполонил густой белый туман. В сумрачных пятнах света молодой правитель старается разглядеть каждую деталь, каждое лёгкое движение рук и тела Чона, каждый шорох, каждый вздох и расслышать каждое сказанное им слово, надеясь прочитать по губам тихое «люблю» или хотя бы «нравишься», но в ответ, как током, прошибает только томное дыхание вперемешку с мычанием во время нежнейших поцелуев. Чону нет разницы кого он теперь целует: Тэхён это или Юнги, что так предательски врал в глаза, что любит по-настоящему и что никогда не предаст, но багровые следы на ключицах, что он так старательно скрывал, всё равно были видны, всё равно разрывали юношеское сердце, всё равно становились причиной к такому же грязному поступку. Хотя, может быть, отдавать свою невинность другому человеку ещё ужаснее и грязнее, может быть он делает хуже только себе, но лучше ведь получить любовь и заботу от Тэхёна, чем очередную грязь от Юнги?        Наутро юного господина пробуждает громкое птичье чириканье: этой ночью были выловлены все птицы до последней, а значит, скоро начнётся первая битва. Но молодого правителя сейчас волнует другое: где же Чонгук, что прошлой ночью в пламени неугомонной страсти оставил на шее Кима пару багровых укусов, утром превратившихся в фиолетовые синяки на белоснежной коже знати, за что в ту же ночь ответом получил расцарапанную спину. Ким встаёт с кровати, надеясь, что Чонгук сейчас с Хосоком или в казармах, но никак не в цветочном поле на пути к последней встрече с Юнги, где хочет рассказать ему обо всём, что он натворил, обо всём, что сейчас в его сердце, о чём только можно, только бы он по чистой случайности оказался у лесного озера. — Всё ещё видишься с мальчишкой? — произносит Пак с неким отвращением. — Нет, я… — Я чувствую его цветочный запах от твоих волос. Ты не хочешь разбивать ему сердце, но разве наша встреча не сотая причина тому, что тебе плевать? Или может ты считаешь, что так поступают все, кто желает сохранить ни в чём не виновное сердце маленького мальчика, что искренне доверяет тебе? Согласись, для тебя всё это просто игра, в твоих глазах нет того блеска влюблённости как у твоего Чонгука. Будешь ли ты переживать и испытывать невыносимую боль от того, что увидишь на его шее синяки? Навряд ли, Юнги. — Разве есть разница будет мне больно или плевать? Сейчас я с тобой, неужели этого недостаточно, чтобы доказать, что до других мне нет никакого дела, будь то мой господин или Чонгук? — Юнги проводит рукой по сверкающей на утреннем солнце коже Чимина. — Правда? — Чонгук недолго обводит взглядом Юнги, после чего с хрустом рядом лежащей ветки убегает, не желая видеть никого кроме своего господина, ведь тот хотя бы любит по-настоящему.        Внутри всё будто ломается, Чон даже слышит хруст где-то с левой стороны, но всё равно продолжает бежать, чтобы в этот раз без чёрной повязки подарить правителю все свои чувства, всю нежность, что, кажется, сейчас исчезает из него через слёзы, обжигающие всё, на что попадают, но это заставляет бежать юношу ещё быстрее, заставляет чувствовать облегчение от мыслей о том, что к нему снова прикаснётся юный господин. Всё перед глазами превращается в размытый кусок ещё недописанной картины, но цветочное поле уже позади, а значит Чонгук уже близко.        Молодой господин в это время находился в своих покоях, ожидая самого Чона, ведь ни со старшим братом, ни в казармах его не было. Но вдруг в окне, которое он штудирует с самого раннего утра, мелькает знакомый до настоящей боли силуэт. Юноша садится на кровать, не зная под каким предлогом подозвать к себе юношу, но эта проблема решается ежесекундно, как только он слышит: «мне срочно нужно к господину».