Лунная песнь

       Ким Тэхён, нынешний правитель этого государства, не всегда был у власти. Перед этим всех троих сыновей заменял их отец, но никто не вечен, а потому и предыдущему правителю пришлось покинуть свой пост, оставив завещание, в котором самому младшему отдавалась самая большая из трёх частей территория, что подкреплялось, по словам бывшего правителя, его «силой духа и хладнокровным нравом, ведь это качества успешного правителя». Также по этой причине Тэхёну был присуждён кулон со стихией огня, ведь кому, как не воинственному Тэхёну быть владельцем столь могущественной силы?        Во времена правления отца троих сыновей в далёкой деревушке, что, казалось, отрезана от всего государства в целом, процветала самая настоящая гармония. Здесь всегда было уютно, неважно кто ты: здешний или же чужестранник, ведь тебя примут по-родному. В этой самой деревне и родились сыновья главнокомандующего королевской армии — Чон Чонгук и Чон Хосок. Чон Хосок является старшим братом, потому всегда помогал матери по хозяйству, но когда отец звал его с собой на поле битвы Чон всегда отказывался, ведь ему это неинтересно.        За королевскими сыновьями на больших праздниках всегда бегали толпы девушек, правда реагировал на них только Сокджин, ведь Намджун просто не любил быть чересчур эмоциональным, а Тэхён ненавидел публику, а особенно этих «глупых писклявых девок, что каждый раз верещат одно и то же». Братья Чон тоже не отставали и с каждым годом становились прекраснее. Хосок так и не сумел заинтересоваться деятельностью своего отца и так и оставался в помощниках у матери, а вот Чонгук активно участвовал в жизнедеятельности королевской армии и даже пару раз был на боях, но не участвовал, ведь, как выражался его отец: «для пятнадцатилетних юношей даже нахождение в казармах не особо приветствуется, так что подожди до своего восемнадцатилетия». И Чонгук ждал, когда наконец сможет вынуть и свой клинок из ножен. — Сегодня снова какой-то глупый фестиваль? — Тэхён выжидающе смотрит на братьев. — Тебе так не нравятся фестивали? — Сокджин поправляет причёску у зеркала, ведь знает, что вокруг снова будет множество красивых девчонок. — Мне в принципе никто не нравится, я ненавижу людей и эти глупые праздники. — Хоть бы раз посмотрел бы по сторонам, Тэхён. Сделай хотя бы вид, что ты счастлив, — Намджун томно вздыхает и выходит за пределы помещения.        В этом году Чонгуку уже шестнадцать, поэтому он вместе с братом отправляется в город, чтобы впервые увидеть что-то, что отличается от их тихой деревушки, в дали от шума, что происходит в городе. Уже на въезде Чонгука переполняли эмоции: он никогда не видел стражу, никогда не уезжал дальше поля и даже не видел замок, пусть и участвовал в парочке боёв. Всё вокруг такое незнакомое и захватывающее дух… Чонгук погружается в свои мысли, но ненадолго, ведь его прерывает шум колёс королевской кареты, в которой как и всегда, находились те самые королевские сыновья. Чон когда-то слышал о них, но не знал, что когда-то ему придётся столкнуться взглядом с холодными тёмно-кариями омутами, что, кажется, в ответ нагло изучают каждый миллиметр лица юноши, перебирая каждый волосок на его голове и, конечно же, вглядываясь в глаза всё глубже, словно маня к себе. Чонгук в ответ улыбается, а юный принц словно одёргивается от такой реакции, всё ещё не зная, что ближайшие года два не сможет забыть этого незнакомца с нежной улыбкой и тёплым взглядом, будто бы вовлекающим глубже. — Засмотрелся на какую-то девчонку? — Что? Бред! — щёки Тэхёна пылают.        Проходит ещё два года, Чонгуку вот-вот исполнится восемнадцать, а значит скоро его первый бой, как и обещал отец. Во дворце братья Ким становятся всё краше, у каждого со временем появляются «поклонницы» в лицах дворянок, но только не у Тэхёна, что до сих пор никак не может забыть темноволосого мальчишку с того самого фестиваля, когда его сердце впервые так сильно билось в груди. Сейчас будущего правителя больше всего интересует имя незнакомца, что так мило, на его взгляд, улыбнулся ему.        В поле выпустили последних певчих птиц: битва началась. Чонгук бежит в бой со всех ног, убивая каждого врага, что попадается у него на пути: он всё знает и он настроен только на победу, ведь именно этому его учил отец. Его клинок, кажется, сделан из самой крепкой и острой стали, а движения настолько плавные, что каждый противник словно падает перед ним на колени самостоятельно. Но что же пошло не так, кого юноша упустил из виду, что всё обернулось катастрофой? — Где отец? — Юноша мечется, не может сосредоточиться, не может сделать и шага, когда не находит в толпе главнокомандующего.        Растерянность перерастает в отчаяние, когда на глаза попадается родитель раненый в сердце. Чон несётся через всё поле не веря всему, что сейчас происходит. Всё будто замерает, когда он наклоняется к отцу, чтобы услышать: «ты станешь прекрасным полководцем». Глаза юноши наполняются жгучими слезами, рука сильнее сжимает окровавленный меч, а губы расходятся в нежной улыбке: «я обязательно сделаю всё, чтобы о тебе не забыли». Чонгук вновь бросается в бой, рассекая врагов на две части, улыбаясь ещё сильнее. Его белые одежды окрашиваются в красный, клинок становится ещё острее, в его глазах блестят слёзы, а губы, всё ещё растянутые в лучезарной улыбке, шепчут: «запомните моё имя».        Правитель Ким, восхищённый силой и умениями Чонгука, а также по своему обещанию главнокомандующему Чону, приглашает Чонгука к себе во дворец, чтобы назначить его новым полководцем, а также познакомить с будущими правителями. — Вы слышали, что бывшего главнокомандующего убили в прошлом бою и теперь армией будет руководствовать его сын? Бред какой-то. Что скажешь, Тэхён? — Сокджин поворачивает свою голову в сторону младшего. — Мне плевать, я найду себе нового, когда мы разделимся на три государства. — Какой же ты всё-таки злой… — Я просто не люблю притворяться.        Юноши проходят в тронный зал, где собралась вся прислуга. Тэхён вдруг замирает, когда глаза вновь слепит лучезарная улыбка, как тогда на фестивале: может это какой-то чудесный сон? Юноша плавится от одного только встречного взгляда, от его нервного покусывания губ, от всего. Кажется, будто бы это всё не по-настоящему, ведь не может быть, чтобы тот самый мальчишка с фестиваля, что так запал в сердце принца сейчас стоял здесь со статусом главнокомандующего. Теперь Ким младший мысленно забирает все свои сказанные слова обратно: он не будет искать нового полководца, теперь он не ненавидит фестивали, ведь, кажется, впервые в его сердце что-то задрожало, задевая голосовые связки, задевая всё тело, отключая разум и всё вокруг, оставляя в центре внимания только этого мальчишку, что так глубоко внедрился в душу молодого господина.        Время бежит ещё быстрее, Чонгук растёт и становится всё краше, Намджун и Сокджин уже давно наладили с ним какие-то дружеские взаимоотношения, ведь они почти одногодки, но Тэхён так и не решился подойти к нему, ведь как только ему на глаза попадается Чон, всё вокруг превращается в пепел, ничего нет, только Чонгук со своей чистой и невинной улыбкой, со своим самым тёплым и добрым взглядом, что, кажется, это не он изрезал толпу противников в той битве, будто он олицетворение самой нежности, но никак не убийца. И Ким сказал бы остальным, чтобы не смели прикасаться к его мальчику, чтобы не дышали рядом с ним, да только нет веских причин, чтобы приказывать такое, нет предлогов, чтобы подойти и заговорить, ведь ему не нужны друзья, хотя он и не в друзья к нему набивается. — Надо спуститься в казармы к Чонгуку, отец просил что-то ему передать. — Может я? — Вот он: шанс, чтобы наконец услышать голос того самого, о ком мысли теперь постоянно бушуют в голове и не дают покоя даже во сне. — Что это с тобой? Ты же всех ненавидишь, — Сокджин поднимает бровь, после чего решает особо не разбираться, отправляя в казармы Тэхёна.        Молодой господин мечется: закусывает губу, постоянно повторяет нужные слова себе под нос. Но время подготовки заканчивается как только он подходит к казармам: бежать некуда, да и он сам вызвался. Но Тэхёну даже не приходится заходить, ведь прямо перед ним впритык оказывается Чонгук, а позади него стоит кто-то ещё, но это пока что не так важно, потому как Ким тут же выпаливает всё, что его просили передать. Чон так же нежно растекается в улыбке, после чего произносит: «да, Господин, Юнги мне передал». Принц молча смотрит на Чонгука, думая, что бы ещё ему сказать, чтобы провести как можно больше времени вместе. — Господин? — Чон чуть наклоняет голову вправо. — Приходи ко мне в покои вечером, — Ким сбегает, заливаясь румянцем, ведь сказал это даже не подумав.        Мин Юнги — один из подданных правителя Кима, но почему он находился в казармах с Чоном — непонятно. Известно лишь то, что они вместе росли в одной деревне, но чуть позже Мин переехал, а после вообще как-то попал во дворец. Он старше Чона на три года, как и Тэхён.        Ночь наступает быстро. Тэхён с ужасом ожидает стук в дверь и какое-нибудь очередное миленькое Чонгуково «господин», ведь ему так понравилось, как это звучало именно из его уст, так сильно заставило его расплавиться от бархотного голоса, так невесомо пробежало по всему телу, что пошли мурашки. И ждать долго не приходится: стук в дверь уже был, осталось только сладкое «господин», сказанное губами такого же, по мнению Тэхёна, сладкого мальчика. У него голова кружится от одного этого «господин», как же вести с ним диалог? — Госп… — Входи, — Тэхён пытается быть таким же равнодушным, как и обычно, даже перебивает юношу, но он даже представить не мог, как сложно дастся ему притворяться собой настоящим. Хотя, может быть, вся дрожь, что идёт по всему телу, это и есть настоящий Ким Тэхён? — Как Вы и просили, я… — Да, садись.        Чон садится на кровать, пока Тэхён старается привести свои мысли в порядок, но никак не выходит, ведь рядом Чонгук, рядом центр всего его мира, о чём же ещё можно думать? Ким поворачивается к Чонгуку, изучает каждую ресничку, пока юноша разглядывает покои. Но длится это не долго, ведь новый главнокомандующий задаёт прямой вопрос, от которого не получится увернуть: «зачем Вы меня звали, Господин?». — Ты мне нравишься. — Что? — Чон слегка улыбается, стараясь переварить сказанное Кимом. — Ну, в смысле… Как главнокомандующий. Ты хороший. — Ах, я счастлив, что смог понравиться и Вам. Вы так долго не подходили ко мне, я думал, что не нравлюсь, а просто так ворваться к Вам и заговорить… — Можешь делать так в любое время, я только рад, — голос Кима вдруг начинает дрожать. — Ты свободен.        Вскоре за смертью бывшего главнокомандующего следует ещё одна, но на этот раз всё серьёзнее, ведь умирает правитель Ким. Братья делят земли, отбирают себе подданных, после чего, попращавшись, исчезают из жизней друг друга словно чужие люди.