За кадром

Когда ты маленький спарк, у тебя имеется несколько проблем характерных бетам твоего возраста. Во-первых, ты слишком впечатлительный. Слипстрим не считала себя наивной больше, чем полагается никогда, но и у неё бывали периоды, когда что-то принималось слишком близко к Искре. Иногда это приносило неприятности в виде плохого настроения и нестабильного морального состояния. Сейчас всё плохо, а через наноклик могло стать ещё ужаснее. Но порой, это влекло за собой травмы. Это было несколько хуже, чем просто плохое настроение. Старскрим не был очень чутким и понимающим альфой, но о Слипстрим заботился. Может быть, это принципы, а может и протоколы мешали бросить бету на произвол судьбы. Но проблема была в том, что у Старскрима имелись обязанности помимо долга альфы. Что ж, стоило признать, что каким бы противным характером по мнению других он не обладал, дел было много, как и ответственности. Если бета шустрая, то ей требовалось много внимания. Но разве мог заместитель лидера целой фракции уделять всё своё время только Слипстрим? Учитывая, что не должна была находиться на военной базе вообще, не удивительно, что в один момент она поранилась и довольно сильно. Автоботы, несмотря на явную отсталость в техническом плане, тогда как-то умудрялись теснить их, что категорически не нравилось никому из десептиконов. Поэтому абсолютно естественно, что ни у кого не находилось времени на присмотр за бетой, тем более, у занятого Старскрима. Отсюда и вытекал второй пункт. Во-вторых, тебе чаще, чем взрослым требовалась помощь. Слипстрим испугалась, что её сильно отругают и накажут, поэтому, несмотря на боль, она скрылась в отсеке и никому не показывалась на оптику. Возможно кого-то такое спокойствие несмотря на присутствие беты командующего воздушными силами и удивило бы в мирное время, но из-за проблем с слишком назойливыми автоботами на ранение не обращали внимания. Помогало то, что Слипстрим расположилась в тëмном углу на платформе. Термоткань скрывала энергон, обычно светящийся в темноте, и мимолётного взгляда не хватило бы для обнаружения раны. Старсрким пару раз в течении дня заходил в отсек, но Слипстрим делала вид, что офф. Иногда у неё бывало, что организму не хватало энергии, и требовалось больше времени в перезарядке. В-третьих, желая сделать как лучше, ты только приносишь новые проблемы. Вернувшись в конце сложного орна в перезарядочный отсек, Старскрим быстро понял, что со Слипстрим что-то не так. Для начала, она не набросилась с объятиями как обычно, хотя явно не была оффлайн. Старскрим подумал бы, что она вняла-таки его недовольству этим жестом, но то, что она лежала почти без движения, свернувшись калачиком, и сверкая из тени на удивление бледными красными окулярами, было плохим знаком. Старскрим стремительно приблизился к ней, и быстро поднял её на манипуляторы. Наученный горьким опытом, участник войны знал эти симптомы, и по привычке изначально предположил самую худшую причину. И не ошибся. Проведя манипулятором по корпусу Слипстрим он почувствовал длинную, глубокую царапину, и с беспокойством увидел, что собственная конечность покрылась энергоном. Грязно выругавшись, он даже не стал осматривать место ранения. Старскрим поплотнее завернул Слипстрим в термоткань, и быстрым шагом направился с ней на манипуляторах в медблок. Главного врача десептиконской армии на месте не было, зато имелась парочка низгоранговых полевых медиков, которые, как и подобает низовью иерархии занимались грязной работой. Старскрим, вопреки обычаю, тянуть не стал, и, с гордо поднятой головой, аристократической осанкой, вошёл вовнутрь и властно спросил: — Где офицеры? — уточнять какие именно нужны, в медблоке было бессмысленно. — Их нет на месте, — мягко ответил белоснежный с светло-серыми пятнами мех. Он ненавидел такой типаж ботов — бесхребетный (по нему всё сразу видно было). Но не успел Старскрим сказать что-то колкое, как перед белоснежным медиком выступил другой. Он также был молод, и был куда ниже, но держался он куда увереннее товарища и имел достаточно яркую внешность. Ярко-алый спортивный автомобиль чуть ниже самого Старскрима окинул его изучающим взглядом, и прохладно спросил: — Офицер Старскрим, командир Военно Воздушных Сил, полагаю? — взгляд алого медика переметнулся на бету, — с чем пожаловали? Старскрим опешил. С ним ещё никто из молодняка не разговаривал подобным образом. Нахальство практически юнглинга напротив поражало и заставляло кипеть он негодования. Да кто он вообще такой, чтобы дерзить ему, Старскриму? И не важно, что ничего обидного не было сказано. Тон уже являлся оскорбительным для него. Старскрим хотел уже было отчитать нахала, и начать разборки, как бета на манипуляторах слабо пошевелилась. Он опустил взгляд вниз, и увидел, как окуляры беты закрылись. Кажется, дело было действительно серьёзным. Он решил, что разберётся с наглецом в другой раз, и ещё раз спросил, но менее терпимо: — Где старшие врачи? Алый медик, видя, что офицер занервничал, решил, видно, не рисковать, и тут же ответил: — Кто-то на передовой, кто-то занят. Кроме нас тут никого нет. — Безответственно оставлять медблок на стажёров. Алый спорткар помрачнел, и сжал манипуляторы в кулаки. Он собирался уже что-то сказать, как вмешался белоснежный медик, и, на удивление твёрдо, сказал: — Мы имеем достаточную квалификацию для того, чтобы нам можно было доверить медблок. Переставший вентилировать от негодования Старскрим, вздёрнул крылья, и, решив, что оставит разборки на потом, сказал сквозь денты: — Моей бете нужна помощь. Нокаут, быстро поняв в чём проблема, выхватил Слипстрим у него из манипуляторов и перенёс её на смотровую платформу. — Если она пострадает или ей станет хуже, тут же полетят головы! Медики промолчали, но обстановка сгустилась. Впрочем, Старскрима то не волновало. Единственноважным сейчас было состояние спарклинга. — Не надо, — пропищала Слипстрим, отодвигая от себя манипулятор алого медика, и сжавшись. Белоснежный мех подошёл с другой стороны, и стал что-то успокаивающе нашёптывать ей на аудиосенсор. Через пару нанокликов, она расслабилась, и позволила ввести ей наркоз. Она почувствовала, как стала проваливаться в оффлайн, и последним, что зарегистрировали её сенсоры, были фейсплейт того самого алого медика и его слова, на фоне негодующе бормотавшего что-то опи: — Всё будет хорошо, ты поправишься. Очнувшись, Слипстрим с радостью обнаружила, что ничего уже не болело. Позже она узнала имя того медика — Нокаут. Возможно, виновата была бетская впечатлительность, но он запал глубоко в её Искру и надолго. Их дороги разошлись, но как же рада она была после множества астроциклов разлуки увидеть его! Того меха, что спас её и стал олицетворением всего самого лучшего когда-то давно.