Рука

— Это что? — спрашивала недовольным тоном Наташка. Ей около сорока пяти, а весит под килограмм девяносто, — Лариса Михайловна, вы же знаете, что за имущество магазина отвечаю я. Что здесь произошло? — Крыса, наверное, … — промямлила ничего не понимающая уборщица, не веря своим глазам. — Какая ещё крыса? Вы ночью слышали звуки? — охранница, не дожидаясь пока нагрянет рабочий персонал, принялась собирать разбросанные по полу упаковки чипсов, сухариков, банки пива. — Ага… — отозвалась Лариса, всё ещё пребывая в ступоре. — Почему тогда не вышли и не посмотрели, что здесь происходит? — недоумевала Наташка, — Если окажется что нас ограбили, кто будет выплачивать недостачу? Со всех полок и стеллажей были выброшены продукты: пачки печений, конфеты, шоколадки, соки в коробках, чай, кофе. Всё валялось по полу. Словно кто-то прошёлся с вытянутой рукой и просто всё смел. — Крыса… — всё повторяла Лариса, хотя в глубине души она знала, что никакая это не крыса и даже не паук. — Давайте всё соберём, а потом посмотрим записи с камер, — предложила охранница, возвращая на место туалетную бумагу. Так они и сделали. Через час всё было на своих местах. Если не считать две коробки разбитых яиц и одной пачки разлитого молока. А так визуально ничего не пропало. К семи часам начали приходить первые сотрудники персонала торгового зала. А Лариса и Наташка отправились в подсобку. Вот тогда-то они и увидели, что произошло с дверью. — Это что за дела? — шокировано выдавила охранница, наклонившись пониже. Лариса тоже стояла с открытым ртом, не веря своим глазам. Вся дверь со стороны коридора была исцарапана, будто кто-то шкрябал по ней вилкой. — Господи, Боже мой, — Лариса схватилась за сердце, вспомнив, как ночью кто-то долбил по двери. — Ну это уже слишком! — воскликнула Наташка, глянув на уборщицу таким взглядом, словно это она взяла и исцарапала дверь. А Лариса так и стояла с разинутым ртом. — А это что такое? — охранница присела на корточки и подняла что-то с пола у самого угла. Лариса тоже наклонилась и увидела зажатую между пухлыми пальцами старую советскую монету номиналом в одну копейку с просверленной дыркой в центре, видимо, чтобы можно было использовать, как украшения для браслета или бус. — Это ваше? — спросила охранница, поглядев на уборщицу, через отверстие в монете. — Нет. — Значит того, кто учинил весь этот беспорядок. Ну ничего, сейчас мы посмотрим, кто тут похозяйничал, — с уверенностью сказала Наташка, открыв дверь ключом. В зале было четыре камеры, две из которых на самом деле были муляжами, так сказать для устрашения тех, кто не всегда любил оплачивать на кассе то, что взял в руки в торговом зале. Зато все камеры на улице, а их было шесть работали. Они начали с записей с улиц и ничего интересного не увидели, а вот в записях изнутри помещения, увидели кое-что их заинтересовавшее и странное. Старая и полная уборщица домывала пол, когда услышала какой-то подозрительный звук со стороны роллетов цокольного этажа и направилась туда. В этот момент на записи слышаться помехи, изображение неожиданно начинает дергаться и с обзора на торговый зал перемещается на потолок. — Они что? … повернули камеру? — нахмурилась Наташка и переключила запись на вторую камеру, где качество обзора торгового зала было куда похуже, зато практически всего помещения. Охранница прокрутила запись на несколько минут назад и Ларисе вновь пришлось смотреть на саму себя, но с другого ракурса. Вот она оставляет ведро и направляется к роллетам цокольного этажа. На записи попал момент, когда электричество начало барахлить и отключилось, а когда вновь заработало, камера, как и предыдущая смотрела в потолок. Как выяснилось чуть позже, две другие камеры, те что ненастоящие остались нетронутыми. Напрашивался только один вывод — хулиган учинивший беспорядок и испортивший дверь в подсобке, знал какие камеры рабочие, а какие нет. Чтобы вернуть камеры в прежнее положение, Наташке потребовалась стремянка. Из-за испорченной двери, Ларисе пришлось остаться в магазине до обеда. Объяснять, что она слышала ночью директрисе. Та хоть и была строгой, всё же поверила уборщице про крысу. — Вы видели её своими глазами? — спросила она, стоя у поцарапанной двери. В ответ Лариса печально покачала головой. — Ладно, значит вызовем службу, пусть потравят, — решила директриса и удалилась в свой кабинет. Охранница сразу повеселела, обрадовавшись, что её не собираются наказывать или лишать премии. Да и у Ларисы отлегло. Прежде чем отправиться домой, она купила булку хлеба и упаковку молока. И уже стоя в очереди в кассу, случайно подслушала разговор двух молодых девчонок, стоявших впереди. — Стопудово, здесь водятся призраки, — говорила одна хихикая. На ней была оранжевая вязаная шапка, а в руках она держала упаковку мармеладных червяков. — Конечно, мама рассказала мне, что когда-то давно здесь убили тётку, — говорила другая в голубой шапке, — И закопали в подвале. — Круто, — протянула Оранжевая шапка, — Вот бы здесь ночь провести! Даже? — Ага, — вторила ей Голубая шапка, — Жуткий магазин. — Точно, жуткий. И они обе звонко рассмеялись. А у Ларисы по коже побежали мурашки. Вернувшись домой, она покоя так и не нашла. Всё время думала о том, что случилось ночью и самое главное, как ей выходить завтра на работу? Ведь этот день неумолимо настанет. Может притвориться больной? Директриса разрешит пролечиться недельку-другую. Да только у Ларисы ничего не болело. Да и кто будет мыть полы? Ей нужно было срочно с кем-нибудь поговорить. Она решила позвонить дочери. Байку о том, что хозяин в девяностых годах убил свою любовницу, разрубил её тело на кусочки и закопал где-то в подвале, она конечно слышала, но никогда не придавала этому особого значения. Хозяин был тихим спокойным мужчиной и когда пропала та цыганка, магазин обследовали вдоль и поперёк, но ничего не нашли, да и не могли, ведь это всё выдумки. У пропавшей цыганки не было ни документов, ничего, что могло подтвердить её существование. А Брынски часто говорил, что ему просто мстили конкуренты. Магазин расположен в самой проходимой черте города и имеет больше двух тысяч посетителей ежедневно. Существовала ли вообще та цыганка на самом деле? — Слушай, Танюш, а ты можешь в этом интернете посмотреть кое-что? — слово «интернете» она всегда произносила через «е», как и слово «секс». — Конечно, мам, — Таня разговаривала вполголоса, видимо боясь разбудить сына. — Помнишь байку о том, что хозяин нашей Марийки убил свою любовницу? — Ну, да. А что? — Можешь поглядеть, что об этом пишут? Таня вздохнула, но обещала глянуть. Лариса не стала рассказывать о том, что случилось с ней ночью. Таня перезвонила через полчаса. Лариса покормила кошек и собиралась поужинать сама. — Ну, тут пишут, что пропавшую цыганку звали Мирела Крави. На тот момент ей было всего девятнадцать лет. О пропаже заявил её отец Харман Крави, он же и утверждал, что её убили. Хозяин магазина «Мария», названный в так в честь жены Роберта Брынски, якобы в тайне встречался с Мирелой. А эта Мирела была настоящей красоткой, — сделала отступление Таня, — По некоторым источникам, цыганка забеременела от хозяина и собиралась оставить ребёнка, поэтому и поплатилась жизнью. В порыве гнева он якобы задушил её, а тело разрубил на части и закопал глубоко под землёй. Хотя полицией не было найдено ни единой улики. Кроме бус из советских монет. У Ларисы по спине пробежал холодок. — Многие считают байку выдуманной, так как в девяностые года был слишком большой рост конкуренции и таким образом пытались подорвать репутацию магазина. Тот же Харман Крави мог быть инициатором слухов, так как имел зуб на Роберта Брынски. Его продуктовый магазинчик, который он арендовал в этом же помещении потерпел крупные потери, когда заработал супермаркет «Мария», а вскоре и вовсе закрылся. Мам, что-то случилось? — Таня словно почувствовала неладное. — Да нет, просто как-то не придавала этому значение, а тут как-то вспомнилось. — Тут каждый сам решает, верить или нет. Но один человек знает наверняка… — Хозяин? — Да нет. Его жена — Мария. Ты же знаешь, что она через год потеряла младенца при родах, потом спилась и муж запер её на долгое лечение в каком-то центре для алкозависимых. Сейчас она практически не выходит из дома. — Я думала она живёт в Италии. — Да, многие так думают, но те, кто знают правду, искренне верят в карму. — И я бы поверила, — задумчиво вымолвила Лариса. — Мам, с тобой точно всё в порядке? Я могу приехать к тебе. — Нет, не надо. Ты нужна моему внучку. Со мной всё хорошо. — Точно? — Да. — уверенно ответила Лариса, хотя голос всё равно дрогнул. — Знаешь, всё что написано не совсем правда. — Почему? Повисла короткая пауза. — Мы в детстве часто любили пугать друг друга этой историей. — Это я помню, — она лукавила, потому что ни разу не слышала, чтобы дочь об этом говорила. Тем более в детстве. — Мы считали, что не хозяин магазина убил любовницу. — А кто? — Жена его. Представляешь? Она убивает беременную цыганку прямо посреди торгового зала. Рубит её тело на части и закапывает в подвале. Только злосчастные бусы забывает спрятать. Говорят, что младенец, погибший при родах был задушен этими бусами. — Жуть какая. — Уж и не знаю каким образом, но в детстве мы искренне верили, что задушили его прямо в утробе перед самыми родами. Мы потом её видели. — Кого? — Марию. Она быстро стала превращаться в алкашку, а взгляд стал безумным, понимаешь? Интересно, что с ней сейчас стало? Вряд ли она оправилась от проклятия. — Какого ещё проклятия? — как оказывается мало она общалась со своей дочерью, раз та в детстве знала такие подробности. — Цыганское проклятие. Но это мы уже сами додумали. Цыгане всегда накладывают на всех проклятия. Ладно, мам, я побежала, а то Максимка просыпается. — Ладно, пока, доча. — Я позвоню завтра. Они распрощались и ни у кого не возникло ощущения, что возможно это их последняя беседа.