Жажда

      Мейси на всех парах влетает в комнату и тараторит:       – Я принесла лед! Даже расколола...       И останавливается, как вкопанная, явно учуяв напряженную атмосферу. На секунду мне даже кажется, что она готова уйти – и я хочу, чтобы она ушла – но вместо этого уйти решает Джексон и резко встает.       – Ты уходишь? – разочарование в моем голосе очевидно.       – Да, я должен идти.       Я накрываю его руку своей и качаю головой, не покупаясь на его отстраненность:       – Нет, не должен.       Джексон смотрит на мою руку поверх его так внимательно, что я неловко убираю ее. Щеки жжет смущением, чувствую себя полной дурой. Особенно когда он молча встает и уходит. У двери оборачивается, смиряя меня непонятным взглядом:       – Держись подальше от Флинта, Лил. Он не тот, кем кажется.       – Он мой друг, – упрямо твержу я. – И, если ты забыл, напоминаю: он спас мне жизнь.       – Флинт – кто угодно, но только не друг тебе. – Джексон хмурится, между бровей образуется складка.       – Ты ведь понимаешь, что не имеешь права говорить такое только потому, что он тебе не нравится, да? – мягко уточняю я, ожидая ответного выстрела. Но вместо этого Джексон просто кивает.       – Как скажешь.       – И все? – даже разочарована немного. – Не думала, что это будет так просто.       Джексон отвечает мне тяжелым взглядом – тем, который я в глубине души уже начинаю ненавидеть.       – Все, что касается тебя – и меня – какое угодно, только не простое.       И захлопывает за собой дверь. Я несколько секунд ошеломленно пялюсь на нее, прежде чем плюхнуться на спину и закрыть лицо подушкой. Слышу не совсем адекватное бормотание Мейси:       – О. Мой. Бог. Божебожебоже! Что только что произошло?       – Я... упала с дерева, – нахожусь я.       – Ты знаешь, что я не это имела ввиду. Серьезно, что тут было?       – Ничего.       Ничего того, что мне не понравилось. Кроме факта, что все закончилось отвратительно быстро.       – Это не «ничего»! Это невообразимо! Невозможно! Тебе надо подумать об этом!       Убираю с лица подушку, как раз чтобы увидеть, как Мейси начинает носиться из угла в угол.       – О чем? Деревьях?       – Откуда ты такая наивная взялась! – Мейси вдруг хихикает. – Два самых популярных парня втюхались в тебя!       – Мы друзья, смени пластинку, – я снова накрываюсь подушкой.       – О ком ты? Флинт? Или Джексон?       – Оба.       И мне не стыдно врать – оправдываю себя тем, что мои беспочвенные чувства к Джексону – я даже не знаю, какие – не имеют значения. Мейси стягивает с меня подушку – мой последний оплот, и широко улыбается:       – Тогда почему у тебя щеки покраснели?       – Потому что я грохнулась с хрен знает какой высоты! И вообще, не ты ли велела мне держаться от него подальше?       – Ну-у, это было до этого!       – До чего?       – До того, как я увидела, как он на тебя смотрит. – В ее голосе хорошо слышу ехидство и радость, странное сочетание. Мейси блаженно закрывает глаза и издает звук, который она производила, когда Джексон ей улыбнулся. Что-то отдаленно похожее на мурчание.       – Я хотела бы, чтобы Кэм так смотрел на меня...       – Я не ослышалась? Ты хочешь, чтобы твой парень смотрел на тебя, как высокомерный сноб на вечное препятствие, путающееся под ногами?       Мейси отрицательно трясет головой.       – Я хочу, чтобы он смотрел так, как будто ему физически больно, если у него нет возможности меня коснуться.       Так по ее мнению Джексон на меня смотрит? Скорее, я на него. Даже от воспоминания его взгляда пальцы на ногах поджимаются. Но Мейси это знать не обязательно, верно?       – Я серьезно, мы друзья. – Хотеть поцеловать друга ведь не запрещено? – И все. Он не смотрит на меня никак иначе.       – И кому с такими друзьями нужна эта зимняя одежда? Согреться можно и иначе, – Мейси подмигивает и проводит рукой от своей шеи по груди и животу. Я представляю, как рука Джейсона проделывает этот маршрут по моему телу и невольно опускаю взгляд на свою грудь.       – Боже, перестань! Твою налево, почему так жарко? – бормочу я, скидываю пальто и ковыляю в душ. Мейси, очевидно, забывает, что мне нужно личное пространство – она следует за мной.       – Кто бы знал, что я услышу от тебя подобное после трех дней наблюдения, как ты синеешь от холода. И тебя хочет согреть самый опасный парень Катмер! – Боже, как приятно пошло это звучит. Мне жутко неловко за свою реакцию. Мейси переодевается в свои клубнички и нетерпеливо потирает ладони. – Достаточно прокрастинации! Вываливай!       – Вы... мне нечего тебе сказать, Мейси. Я тут три дня всего, помнишь?       – Раньше я бы согласилась, тем более что большую часть этих часов я была с тобой. Но, очевидно, я что-то упускаю. Час назад я даже не представляла, что двое самых горячих парней устроят за тебя войну.       – Я бы так это не назвала... – тоже стягиваю одежду и достаю пижаму. Нога неприятно ноет. Мейси крутит пальцем у виска.       – Значит, тебе надо сходить к врачу и поверить зрение. Я думала, Флинт возьмет маркер и напишет у тебя на лбу свое имя.       Искренне не понимаю, откуда такие странные выводы.       – Да ничего такого, я тебе клянусь! Мы просто друзья, он не пытался делать ничего... большего, чем дружеские отношения.       – Ты имеешь ввиду, его помощь с чемоданами и приглашение на снежную войну? Или его прыжок с дерева, чтобы спасти тебя?       – Мейси, – я уже готова молиться, чтобы она прекратила допрос. – Я тебе клянусь, мы с Флинтом просто друзья. Клянусь!       Мейси изучает меня еще секунд десять, как под микроскопом, прежде чем нехотя кивнуть.       – Ладно, убедила. Но не думай, что я не заметила: ты ни слова не отрицала про Джексона.       Я стыжусь, как будто меня поймали на месте преступления.       – Я... мы... Джексон просто... я не... я имею ввиду... – мое блеяние даже самой слушать тошно. Мейси таращит глаза:       – О, это серьезно, да?       – Да. Нет... Это сложно!       Я уже не знаю, куда деваться под пытливым взглядом кузины.       – О да. Все, что касается Джексона Вега – сложно. Да ты посмотри на него! Попытка подобрать к нему ключ сравнима с невыполнимым психологическим упражнением. Это будет прогресс.       Она права, это ясно, как день. Я осторожно анализирую все, что она говорила до этого.       – Мейси, почему он такой?       – Какой? – и снова фирменный отвод взгляда.       – Да ладно тебе, Мейси. Ты же понимаешь, о чем я говорю.       Мейси мнется, я нетерпеливо покашливаю. Она сдается:       – Джексон неоднозначен, с ним невозможно знать что-то наверняка. Он как будто... многослойный, что ли. И если ты хочешь получить ответ на свой вопрос, тебе надо добраться до самого глубоко слоя.       До его души.       – Я пытаюсь. Каждый раз, когда мы были вместе, он был только вежлив. Ничего опасного!       Мейси сжимает мою руку – попытка поддержать только сильнее заставляет нервничать. Потому что ощущение, что она сейчас кинет в меня бомбу.       – Я рада, что он добр с тобой. Но он реально опасен, Лили. Не на таком уровне, как, например, молчание ягнят, но тем не менее. Как, знаешь, он не кинет тебя в подземелье, чтобы заморить голодом, а потом сделать из твоей кожи пальто. – От ее будничного тона слова звучат только отвратительней.       – Серьезно, это все, что ты можешь сказать? Что он не собирается сдирать с меня кожу?!       – И что не будет морить тебя голодом в темнице.       Это должно помочь?..       Мейси стремительно огибает ванную и крепко обнимает меня – так, что я не могу больше увиливать. Ее искренность стоит моей.       – Мейси, ты хочешь правду? Джексон не похож ни на кого из тех, кого я встречала прежде.       – О, не сомневаюсь. Ты сказала, что все сложно, но пожалуйста, признайся честно. Тебе нравится Джексон?       Ее вопрос неожиданно вдохновляет на признание – хотя бы самой себе. Не на анализ причин и неправильности моих чувств. Но на их наличие где-то глубоко в груди – куда я еще никого не впускала. Куда Джексон Вега самовольно зашел без разрешения и обосновался там, как дома.       Этот тип – холодный, как льдина, и одновременно теплый, как свежерастопленный воск. Со своим шрамом и болью, которая держит его вдалеке от меня – такая похожая на мою собственную.       – Да. Нравится. – Выпаливаю я и повторяю, уже медленней: – Он мне нравится. – Незнакомые слова неожиданно приятно ложатся на язык. – Мне даже кажется, что я одержимая. Я думаю о нем почти все вре...       Обрываю себя – забылась и сказала лишнее. Мейси удивленно оглядывается, как будто вокруг нас стоят только ей заметные свидетели разговора.       – Это довольно... неожиданно, учитывая, сколько ты тут находишься.       – Знаю! Поверь, если бы со мной все это не происходило, я бы со стороны в жизни не поверила в подобное. Я безумна!       – Ты не безумна, – Мейси мягко гладит мою спину, как будто я реально больна, и она меня жалеет.       – Да признай, что считаешь это все сумасшествием, – хмыкаю я. Мейси неопределенно пожимает плечами.       – Я говорила тебе не приближаться к нему, потому что находиться рядом с ним непросто. Но учитывая, что ты – это... ну, ты... Я не знаю! – она экспрессивно машет рукой, путаясь в словах. – Это похоже на клише из книги, но Джексон совершенно другой, когда ты рядом с ним! Я просто пытаюсь сказать... – Мейси с секунду грустит, а потом вдруг рычит: – Я его грохну, если он причинит тебе боль! А ты знаешь, что он сам чувствует?       Я в прострации ухожу к окну.       – Конечно же, я не знаю, что чувствует Джексон Вега. Кроме того, что... он вовсе не опасен для меня. Когда мы вместе, это ощущается таким правильным.       – Вау. Это значительно. Это гиперзначительно!       – Я должна была завалить пятак. Не собиралась тебе все это говорить, – бурчу я, становится неловко. И на этот раз я ухожу в комнату, избегая смотреть на кузину. На постели она садится рядом со мной и берет за руку – можно сказать насильно.       – Лили, ты не должна бояться за то, в чем признаешься мне. Вокруг происходит много диких вещей, и поверь, ты меня не удивишь своими чувствами. То, что было только что, не считается. – Она машет в сторону ванной. – Даже если ты никому тут не доверяешь – ты можешь доверять мне. Я всегда прикрою твою спину, даже с Джексоном. Мы же семья.       В горле образуется ком размером с гору Денали, и я пытаюсь сглотнуть. До момента, пока я не услышала этих слов, я не понимала, насколько в них нуждалась. И в человеке, который всегда примет мою сторону. Я пожимаю ее руку и искренне улыбаюсь.       – Я ценю все, что ты делала для меня с момента, как я приехала сюда.       – Не смеши! Я твоя кузина и подруга. Конечно же, я всегда буду рядом!       – Как и я. Ты знаешь, что тоже можешь мне доверять, да?       – Никогда в этом не сомневалась! – Мейси чмокает меня в щеку и идет к холодильнику. – Вообще-то я хотела с тобой поговорить, но я уверена, что тебе это не понравится.       – Насколько «не понравится»? – осторожно интересуюсь я. Мейси достает из морозилки огромное ведро с клубничным мороженным. Видимо, очень не понравится. – Все так плохо?       Мейси молча отдает мне ведро и ждет, пока я попробую десерт. Потом делает то же самое и тяжко вздыхает.       – Я хотела тебя предупредить, Лили.       – Больше не ходить на снежные воины? – моя попытка разрядить обстановку с треском проваливается.       – Кое-что серьёзнее. – Я терпеливо жду – мороженое помогает не впадать в панику. – Лили, если тебе реально нравится Джексон, а я не сомневаюсь, что это так, то тебе надо перестать поощрять знаки внимания Флинта. Это может закончиться... бедой.       От безысходности в ее голосе у меня мороженое встает в горле глыбой льда. Если я чего и ожидала – то точно не этого.       – То есть как? Я не могу с ним дружить?       – Пойми, просто... нельзя встречаться с одним и дружить с другим.       – Что за чушь? Почему нет? Это же дружба, не больше!       – Это сложно.       – Если ты еще не поняла, то объясняю: твой аргумент в стиле «Джексон и Флинт готовы покромсать друг друга, потому что тусуются в разных компаниях» звучит смешно. Знаешь, сколько людей были милы со мной со дня приезда? Джексон, Флинт, Миа и ты. Четверо! И твоя просьба не общаться с одним из них звучит как полное дно! – я зло ковыряю вилкой мороженое. Лицо Мейси болезненно кривится.       – Лили, неужели все так плохо?       – Может, чуть позже все изменится. Другие узнают меня, станут общаться... – Очевидно избегаю прямого ответа.       – Конечно, они будут! – Мейси кивает с завидной уверенностью. – Просто до этой школы большинство из нас учились в другой. Поэтому мы иногда сторонимся друг друга.       – Именно это и странно! Разве вы не должны быть ближе друг к другу, учитывая, что вы все давно знакомы?       – Если честно, я даже не могу назвать точного момента, когда все пошло наперекосяк. – Плечи Мейси удрученно опускаются. – Могу только сказать, что несколько лет назад произошло много неприятных… ужасных вещей. И все вышло из под контроля. С первого взгляда все кажется нормальным, но если нырнуть хоть немного глубже… все разрушенное совсем рядом, прямо тут.       Мейси протягивает руку и будто что-то хватает. Я невольно начинаю снова анализировать все, что узнала за несколько дней. Связано ли все со смертью брата Джексона? Из-за этого они с Флинтом видеть друг друга не могут? Я осторожно подползаю к Мейси. Мне страшно задавать ей вопросы, но я не могу оставаться в стороне – сама не знаю почему.       – Мейси? – робко обращаюсь я. – Это все как-то связано со смертью Хадсона Вега?       – Что?.. Как ты узнала о Хадсоне?       – Миа сказала, что ее парень погиб. Потом Джексон упоминал брата, и было не сложно сложить два и два.       – Джексон сказал тебе, что Хадсон мертв? – Мейси рассматривает мое лицо со смесью ужаса и удивления – из-за последнего я серьезно начинаю сомневаться в своих умозаключениях.       – А это не так?       – Так, но Джексон не говорит об этом. Все случившееся едва не уничтожило его самого. И я... ну я просто не могу представить, что он обсуждает это с... – Мейси запинается.       – С незнакомкой?       – Да. То есть, вы не совсем незнакомцы, но все же...       – Знаешь, иногда с незнакомцем намного проще обсуждать самые тяжелые события. Не так больно, потому что ты знаешь, что посторонний не полезет с помощью и ничего от тебя не ожидает.       Собственные слова отзываются тоской и заставляют потерянно обнять саму себя.       – В этом есть несколько странный смысл, – задумчиво кивает Мейси.       – Может, поэтому Джексон со мной ведет себя немного иначе. Он знает, что я тоже пережила потерю. Но он не знает меня саму.       – Возможно, ты права, – с заметным сомнением говорит Мейси, притягивая меня в объятия. – Просто будь осторожна, хорошо? Я меньше всего хочу, чтобы ты оказалась порванной напополам куклой в игре между Джексоном и Флинтом. Потому что в конце пострадаешь именно ты.       Мейси крепче сжимает меня, прежде чем отпустить. И, засыпая, я честно стараюсь не думать о ее словах, но они упорно звучат в голове. Но не предупреждением, а чем-то, больше похожим на предчувствие.       Просыпаюсь от уведомления на телефоне. Сонно смотрю на сообщение с неизвестного номера и не могу сообразить, сплю я или уже проснулась.        «Как лодыжка?»       Отвечаю, даже не думая особенно.        «Прошу прощения, но я не переписываюсь с незнакомцами»        «Как насчет того, кто на руках принес тебя домой?»       У меня пальцы начинают мелко дрожать, сонный туман испаряется из сознания.        «Джексон?..»        «Нет, кто-то другой, кто нес тебя сквозь снег.»       Не могу сдержать смеха, когда печатаю ответ. Джексон через сообщения показывает мне свою беспечную сторону, которую я еще не видела.        «Как называется ленивый динозавр?»       Следует длинная пауза – я даже представляю, с каким лицом Джексон пялится в экран. И хихикаю, прикусывая угол одеяла.        «Не знал, что динозавры бывают ленивыми.»       Я закатываю глаза и ставлю грустный смайлик перед сообщением:        «Мог бы подыграть»        «Я просто хотел узнать, как твоя лодыжка.»        «Ответь мне, и я скажу»       Пауза такая долгая, что я уже перестаю ждать ответа, который все же приходит.        «Ленивый динозавр.»       Телефон практически выпадает из рук.        «Ленивый динозавр?!?!???!»        «Очевидно, что ответ не какой-то «ленизавр» – иначе это не было бы шуткой. Так почему бы не «ленивый динозавр»?»       Я со вздохом ставлю еще два грустных смайлика.        «Давай попробуем еще раз. Как называется ленивый динозавр?»        «Как?»        «Валяцораптор!»        «Это ужасно. Но в то же время неплохо.»        «Вот так комплимент»        «Не воспринимай на свой счет.»        «Не собиралась, поверь»        «Какие планы на сегодня?»        «Наверное, валяться в кровати и жалеть себя»        «Неплохо.»        «Надеялась, что станет лучше к утру, но лодыжка все еще болит»        «Ты в порядке?»       Улыбка сама собой изгибает губы, в груди теплеет.        «Не совсем»        «Мне жаль.»        «Ничего. Я отойду на минуту»       Хромая, иду в ванную и глотаю болеутоляющее. Мимоходом заглядываю в зеркало и чуть ли не отшатываюсь – выгляжу жутко. Непонятно откуда появляются мысли, а не захочет ли Джексон навестить меня, учитывая, что мы общались только что? Уверяю себя, что нет, конечно, он не придет. А расчесываюсь я просто, чтобы самой себе нравиться. И бежевую шелковую ночнушку с таким же халатиком надеваю определенно для этой же цели.       Прохладная вода приятно бодрит, когда умываю лицо. Невольно прислушиваюсь, но новых уведомлений не слышу. Глотаю разочарование, вернувшись в комнату и увидев пустой экран. Желание продолжить общение пересиливает все остальное, и я пишу:        «Вернулась. Прости, что так долго»       Пять минут с натяжкой можно назвать долгим сроком, и, так не получив ответа, грустно отбрасываю телефон.       Очевидно, я все испортила. Молодец. На пути к холодильнику меня останавливает стук в дверь. Мое сердце пропускает удар – может, Джексон?       Сразу отметаю эту мысль и ругаю себя. Что за нездоровая одержимость? Наверное, это дядя пришел навестить.       Но это вовсе не он. И не Джексон. А женщина с полным подносом еды.       – Лилия? – с дружелюбной улыбкой уточняет женщина. Я киваю, жадно глядя на поднос.       – Да. Это для меня?       Женщина кивает, ставит поднос на тумбе у кровати и уходит. Я сразу же думаю о Мейси – наверняка она позаботилась. Тяну руку к крышке на одной из тарелок, но замираю. Рядом с тарелкой лежит черный конверт.       Самые нехорошие предчувствия рассыпаются, стоит достать плотную бумагу. Острые буквы, незнакомый почерк. Сердце пропускает удар.        «Я не знал, что ты любишь, но подумал, что ты голодна. Береги лодыжку. Джексон.»       Я перечитываю снова и снова – до тех пор, пока не превращаюсь в расплывшуюся на солнце медузу.       И пусть Мейси еще хоть раз скажет, что Джексон – опасный тип! Сразу же хватаю телефон.        «Спасибо!!! Ты мой спаситель!»       Не дожидаясь ответа, жадно накидываюсь на вафли с клубничным сиропом и сливками. На краю подноса замечаю даже мешочек со льдом для лодыжки. Остаток завтрака поглощаю, улыбаясь, как дурочка.       Когда сытая и счастливая откидываюсь на подушки, телефон звенит уведомлением об смс-сообщении.        «Прости, сдавал тест. Вафли или яичница??»       Кидаю взгляд на нетронутую яичницу.        «Вафли, конечно»        «Угадал. Используй лёд.»        «Какой властный. Как на счет тебя? Вафли или яичница»        «Ни то, ни другое»        «Тогда что бы ты съел?»       Отвечаю без задней мысли, но перечитываю – и у меня спина холодеет. Кажется, что мое сообщение пропитано пошлым намеком. И уже думаю, что лучше бы Джексон мне не отвечал, но он отвечает. Так, что мне становится еще более неловко.        «Я не думаю, что мы уже на этой стадии, но дай мне знать, когда придем туда.»       Пол дня я валяюсь тюленем, а в полдень ко мне приходит Мейси и удивленно рассматривает остатки завтрака.       – Откуда ты взяла вафли? Нам их дают только по средам, а сегодня не среда! Да еще с кремом! Неужели, папа заставил их сделать для тебя завтрак? Потряса... – Мейси осекается, увидев выражение моего лица. – Это прислал не папа?       Я усиленно прячу взгляд.       – Джексон.       – Что ты сейчас сказала? Джексон прислал тебе завтрак в постель?       Я аж подскакиваю от того, настолько интимно это звучит.       – Я бы не назвала это завтраком в постель... Технически, может оно и так, но... – бормочу я, Мейси вскидывает бровь, и я трясу головой. – Перестань! Он просто вежлив.       – Ну конечно! Ведь Джексон Вега известен всей школе, как самый вежливый тип! – Стук в дверь перебивает Мейси, и я сразу цепляюсь за возможность отвлечь кузину.       – Откроешь? У меня нога болит.       – Конечно, открою. Хочу получить шанс допросить Джексона, прежде чем вы накинетесь друг на друга. – Кузина многозначительно ухмыляется, чем зарабатывает от меня колючий взгляд.       – Это не Джексон, – бурчу я, но от мысли, что это он, потеют ладони.       Это действительно не Джексон. Мейси тепло улыбается женщине, которую я вижу впервые.       – Привет, Рони. Что-то случилось?       – Нет. Ничего. Я должна отдать это Лилии. – Рони протягивает Мейси толстый желтый конверт. Я сразу узнаю почерк, которым на бумаге написано мое имя. Мейси ураганом подбегает ко мне и впечатывает конверт мне в грудь. И практически орет:       – Открывай, открывай, открывай!       Под грохот сердца в ушах достаю толстый том. На черном переплете витиеватыми золотыми буквами написано название. «Сумерки». Я теряюсь. И совершенно не помогает Мейси – она начинает смеяться. И смеяться. И смеяться.       – Он... прислал тебе... «Сумерки»? – с трудом выдавливает она между приступами смеха.       – Что тут такого смешного? – недоумеваю, глядя на согнувшуюся пополам кузину.       – Ничего, но Джексон не выглядит человеком, который ценит подобную литературу. – Мейси переводит дыхание, но, взглянув на книгу, снова начинает хихикать.       – Ну и что? Мне нравится! – словно защищая книгу, прижимаю ее к груди, потом открываю. На колени выпадает записка.        «Я сказал, что нам нельзя дружить. А не что я не хочу.»       Мейси, самым наглым образом заглянувшая через мое плечо, драматично прикладывает руку к сердцу.       – Лили, если ты в ближайшее время не поцелуешь этого плохого парня, то я от тебя отрекусь. Или поцелую его сама.       – А давай ты будешь держать свои губы при себе? – моментально вспыхиваю – и сразу становится стыдно. Мейси подмигивает:       – О, ревность!       – Вовсе нет!       – Да, не отрицай. Не переживай, я никому не скажу.       – Тебе разве не пора на занятия? – невинно спрашиваю я, на что Мейси отвечает звонким смехом.       – Не терпится избавиться от меня?       – Хочу почитать.       – Вот уж не сомневаюсь! – Мейси вытягивает губы, имитируя поцелуй, и с придыханием говорит: – О, Эдвард, я так люблю тебя! Упс! Точнее, Джексон!       Мейси уворачивается от брошенной подушки и с хихиканьем уходит. Наконец.       А я осторожно веду пальцами по названию книги. Джексон прислал любовную историю. Да, она про вампира, но от этого романтичность жеста не исчезает. В который раз за день открываю диалог с Джексоном, на губах чувствую улыбку.        «Почти упала в обморок от умиления»       Ответ приходит моментально.        «Не мечтай слишком сильно. Это должно было быть предупреждением.»        «О чем?»        «О том, чем угрожает ночь. Невозможно быть слишком осторожным.»        «Я люблю страшилки»        «А монстры из страшилок тебе нравятся?»        «Зависит от монстра»        «Полагаю, это мы еще увидим.»        «Я не поняла, что это значит». В этот момент в дверь снова стучат, я дополняю сообщение: «Ты прислал что-то еще?»        «Открой дверь и узнаешь.»        «Звучит, как да»        «Лил. Просто открой.»       Печатаю по дороге к двери:        «Откуда ты знаешь, что я уже не открыла?»       И открываю дверь. Джексон – собственной персоной – лениво опирается на косяк и ухмыляется.       – Думаю, я бы заметил.