Нелюбимый

Мое сознание плывет по черной пелене… Где-то очень далеко глухим эхом отдаются чужие голоса на непонятном языке. Я чувствую, что меня бьют по щекам, и в этот же момент резкий, тошнотворный запах нашатырного спирта бьет мне в нос. Я знаю, что должна проснуться, но словно какая-то темная сила удерживает меня в своем царстве и ни за что не хочет отпускать. Все снова исчезает, в ушах снова противный звон… Мне вновь удается вырваться на поверхность из глубин своего сознания, когда я чувствую, как чья-то теплая ладонь крепко сжимает мою руку, а судорожный голос снова и снова зовет меня по имени на грани отчаяния. Снова удары по щекам… Я хочу открыть глаза, хочу проснуться, но все мышцы слишком напряжены, у меня нет сил… Солнечный день. Я сижу под большим и мощным деревом, спасаясь от липкой жары под ее роскошными ветвями. Очаровательная девочка лежит рядом, положив голову на мои колени, и я перебираю пальцами ее пушистые волосы, отчего она засыпает, сладко улыбаясь во сне. Самое дорогое, что у меня есть. Мое чудо. Мой свет. - Мама? – зовет она меня сонным голосом спустя некоторое время. - Да, милая? - Я хочу к папе. - Скоро поедем домой, он как раз вернется с работы к тому времени, - утешила я свою дочь, обнимая ее и целуя в носик. - Тогда поехали домой скорее, и папа быстрее приедет. - Совсем не можешь без него, да? – смеюсь я, поднимаясь и разминая слегка онемевшее ноги. - Не могу. И без тебя тоже, - она радостно прыгает, потом берет меня за руку и тянет в сторону машины. Мое счастье. Я падаю в темную глубину… Никаких мыслей и воспоминаний… Их нет. Меня тоже нет… Я резко просыпаюсь в тот момент, когда должна была разбиться о твердую поверхность, и, как только открываю глаза, слышу чьи-то облегченные вздохи и восклицания. Вокруг меня суетились люди в белых халатах, они трогали меня, о чем-то спорили между собой, снова и снова исследуя меня своими инструментами… Рядом стояла женщина, на плечи которой был накинут белый халат, и она не отпускала моей руки, со слезами на глазах спрашивая меня о чем-то, и мне потребовалось очень много времени, чтобы узнать в ней свою мать. - Дочка, все хорошо, ты в больнице, тебя спасли, - повторяла она снова и снова, медленно и четко выговаривая каждое слово, понимая, что все мои реакции сейчас снижены до нуля. Я обвожу глазами палату, в которой из пациентов оказываюсь только я, и не нахожу среди присутствующих людей самого нужного и дорогого. - Где…Чанмин? – выдаю я с трудом, мой голос получается слишком тихим, хриплым и слабым, но мама все равно услышала меня. - Ушел попить кофе, - она улыбнулась мне и ласково коснулась моих волос, - уже вторые сутки не спит, совсем не отходит от тебя, а меня не слушает, когда я велю ему хотя бы немного отдохнуть. Скоро он будет здесь. В ответ я лишь слабо кивнула. Чанмин жив. Жив. Самое осознание этого факта словно послужило мне источником хоть каких-то сил, но окончательно успокоить свою душу я смогу только после того, как увижу его и удостоверюсь в его целости и невредимости. - Девочка моя… - из-за слез мама не могла даже толком говорить, - хорошо, что все обошлось. - Когда меня нашли? - Почти двое суток спустя, после случившегося. Тебя нашли сегодня днем. - Сейчас вечер? – спросила я, полностью дезориентированная в пространстве и во времени, к тому же белые ночи в Норвегии дело обычное, и определить хотя бы примерно сколько сейчас времени по степени освещенности за окном было практически невозможно. Здесь всегда светло. - Ночь, ты не могла очнуться уже несколько часов. - Когда ты приехала? - Вчера, мы приехали с отцом. Сейчас он в отеле, слишком переживал и плохо себя чувствует, поэтому я оставила его там. Дело плохо, если даже отец примчался ко мне, миновав расстояние в тысячи километров. Все его поездки всегда были запланированы с особой тщательностью, он никогда не терял своего времени зря, расписывая все необходимое и не упуская из виду даже самые маловажные мелочи. Педант до мозга костей, он всегда был таким, как я помню. Либо меня уже и не надеялись найти, приготовившись к самому худшему, либо…Нет, в другом случае отец просто не стал бы приезжать. - Не нужно было вам приезжать, меня бы нашли в любом случае, - с трудом проговорила я матери, прикрыв глаза из-за сильного головокружения. - Как мы могли сидеть дома, когда ты тут подверглась такой опасности? О чем ты? - Мам… Все позади, не волнуйся, - я слабо сжала ее ладонь, пытаясь успокоить, и в этот момент в палату вошел Чанмин, в два шага оказавшись у моей кровати. Мама отошла от меня, уступив ему свое место. - Я оставлю вас, - сказала она, тихонько закрывая за собой дверь. - Любимая…какое счастье, что ты жива, - тихо прошептал Чанмин, взял мою ладонь и припал к ней губами, а я еле заметно повернула голову в его сторону. Все движения давались мне с трудом, любое из них вызывало сильную тошноту и головокружение, я чувствовала неимоверную слабость во всем теле, концентрироваться на чем-либо свой взгляд тоже не могла, однако Чанмин рядом, его тепло обволакивало мою сущность и придавало мне сил. Я не могла отвести глаз от его лица, любуясь им, сжимая его теплую ладонь и глупо улыбаясь в ответ. - Какое счастье, что ты тоже. - Только не говори… - Что? - Что беспокоилась обо мне… - Я очень боялась, что ты тоже попал под лавину. - Нет, не попал, - выдохнул Чанмин с неким сожалением, - но я отдал бы все, чтобы ты не оказалась там. Я чуть не умер на месте, когда спасатели выносили погибшего парня, многие тогда подумали, что это ты, я и сам в это едва не поверил… - Чанмин… - я не знала, что сказать в данной ситуации, не знала как подобрать нужные слова, чтобы утешить. Мне невероятно повезло, что я осталась жива, но осознание того, что есть и погибшие, омрачало мою радость. Кому-то повезло меньше, ведь родные этого парня сейчас пребывали в величайшем горе от утраты… - Сможешь ли ты простить меня? - Мне не за что тебя прощать. - Я не уберег тебя. - Я сама виновата, ты говорил мне, что это плохая идея. - Все равно… - Милый, прошу, не вини себя в том, что случилось. Когда ты в последний раз спал? – сказать, что он выглядел неважно, значит ничего не сказать. Неимоверно изможденный и усталый, с покрасневшими и опухшими глазами, небритый. Но все равно самый нужный. - Не помню… - А ел когда? - Недавно перекусил. - Чанмин, так нельзя. Поезжай в отель, отдохни. - Нет, я останусь здесь, с тобой, - ответил он тоном, не терпящим возражений, как человек, который долго шел к своей цели и ни за что не отступит перед последним препятствием. Упертый. - Мама останется со мной. - Ты не хочешь, чтобы я был рядом? - Господи, Чанмин, у меня нет сил с тобой спорить. - Вот и не спорь, я останусь здесь. - Но я хочу видеть тебя отдохнувшим и бодрым, тебе пришлось многое пережить из-за меня. Мои родители уедут завтра, а ты придешь ближе к вечеру и останешься на ночь со мной, хорошо? - Почему я должен послушать тебя? - Потому что сейчас я права, ты измотан и истощен, не заставляй меня чувствовать свою вину перед тобой еще больше. Он ничего не ответил на это, лишь судорожно выдохнув. Не представляю, как он пережил эти два дня, будь я на его месте, я бы точно сошла с ума от неизвестности и горестного ожидания. - Я скучал, - он наклонился, чтобы поцеловать меня в лоб, продолжая по-отечески оберегать и защищать то, что принадлежит ему по праву. - Я тоже, а если ты меня послушаешь сейчас, то завтра я поделюсь с тобой кое-чем очень важным. - Почему завтра? Я требую сейчас. - Нет. - Шантажистка. Или ты себе уже тут приметила какого-нибудь симпатичного доктора? – он хитро прищурился, разряжая атмосферу пережитого отчаяния и боли. - Приметила и собираюсь с ним отжечь по полной, как только мама уснет в моей палате. - А я тут тоже хорошенькую медсестру присмотрел… - Уши оторву, - ответила я без тени улыбки в своем голосе, негодуя от этого пусть и сказанного в шутку изречения. - Почему сразу уши? - Чтобы не соблазнял больше ими никого. - Любимая, - прошептал он и припал к моим губам, но я отстранилась, ощущая во рту горький привкус лекарств, поэтому лишь слегка коснулась губами его щеки. Видимо, он понял это по-своему, с грустью и недоумением посмотрев на меня и отстранившись. - Не здесь, и вообще, мне трудно говорить, я все время хочу спать. - Я тогда пойду? Что тебе принести завтра? - Себя в целости и сохранности, больше мне ничего не нужно, - ответила я, прижимая его ладонь к своей щеке. - Хорошо, а ты спи и выздоравливай, завтра проверю. - Не волнуйся. - И никаких докторов. - Не могу обещать. - Накажу, - сказал он строго, но глаза его уже светились по-другому, без той толики боли и вины, что я видела в начале. - Шим Чанмин, езжай уже. Как только Чанмин ушел, я уснула беспокойным сном, в котором меня преследовали кошмары, из-за чего я часто просыпалась, покрытая липким потом и пытаясь восстановить свое дыхание. Мне снились горы и обвалы, я чувствовала, что мне угрожает опасность и кричала о помощи, но в ответ мне была лишь тишина и бесконечная темнота, я все время бежала куда-то, постоянно спотыкалась и падала, а потом не могла встать… Мой усталый мозг отображал пережитое, а подсознание уже не подавляло мою память, ставя в приоритет мое самосохранение и пробуждения во мне животного страха. - Как ты? – спросила мама после очередного такого кошмара, поправляя одеяло на мне и заправляя волосы за ухо. - Уже лучше, - я солгала, мне не было лучше, голова кружилась по-прежнему, плюс ко всему я ощущала жар во всем теле, а может это просто температура моего тела надвигалась к своей положенной отметке. - Точно? - Мам, вам с отцом лучше уехать сегодня, ему нельзя оставлять компанию, к тому же Чонин там совсем один. - Не думаю, что твой отец согласится. - Почему? - Знаешь… Чанмину сильно досталось от твоего отца, он обвинил его в том, что с тобой произошло и.. - Но здесь нет вины Чанмина. - Ты знаешь своего отца, его трудно в чем-то переубедить. - Ему придется отстать от Чанмина, он не может все время вмешиваться в мою жизнь, когда посчитает нужным, он сам выдал меня замуж за Чанмина, а теперь считает, что поторопился? На этот раз я не позволю ему все решать за меня, он не смеет обвинять моего мужа! - Дочка, успокойся.. – мама попыталась меня успокоить, подавая стакан воды, но меня уже было не остановить. - Со мной он не мог поговорить о своих сомнениях? – ответом послужил тяжелый вдох и устремленный взгляд в никуда. - Только ты можешь на него повлиять, поэтому, мама, прошу тебя, увези его, я не хочу, чтобы дорогие мне люди ссорились, а когда мы приедем, я лично поговорю с отцом и докажу ему, что он не прав, хорошо? - Я сделаю все, что в моих силах, но пойми своего отца, он любит тебя такой слепой любовью… Ты все еще не поняла, что он выдал тебя замуж за корейца только для того, чтобы ты никогда не смогла покинуть нас? Мы все видели, как с каждым годом твоего взросления ты все больше отдалялась от нас, что стремишься к той среде, где тебя восприняли бы как свою, а не смотрели бы как на белую ворону, ведь ты всегда жаловалась мне, что так с тобой и происходит. А этот парень, с которым ты встречалась, он не внушал доверия, к тому же с каждым днем ты все больше тянулась к нему, нам было тяжело. - Я не хочу все это обсуждать сейчас. Как бы там ни было, что бы мы все не пережили… Отец не прав, обвиняя Чанмина. - Дочка, ты можешь быть откровенной со мной и рассказать мне все, если в вашей жизни происходит что-то нехорошее и если мы ошибаемся в нем. - Мне хватает его матери, которая ненавидит меня, но с этим я еще могу смириться. А вот обвинять Чанмина так незаслуженно я не позволю, тем более вам, потому как мой муж – это только ваш выбор, и я действительно благодарна вам за него. - Я рада, что ты его так защищаешь. Ты его любишь? Я ничего не ответила маме, прикрыв глаза и сделав вид, что снова засыпаю, но на самом же деле погружаясь в свои мысли. Люблю. Но первым человеком, который узнает об этом, будет только тот, кому эти слова предназначаются. Утром меня навестил отец и они с матерью, удостоверившись в моем хорошем самочувствии, объявили мне о своем отъезде уже через пару часов. Крепко обнимая их на прощание и искренне поблагодарив маму за понимание и оказанную поддержку, я обещала им часто звонить и докладывать все о своем выздоровлении. Время шло к вечеру, не особо спеша приблизить мою встречу с Чанмином, ведь я так ждала его сегодня, предвкушая долгие и откровенные разговоры. С трудом, но я смогла принять душ, после чего медсестры сильно поругали меня, но я в любом случае сделала бы это. После душа, полностью расслабленная и довольная, я провалилась в долгий и глубокий сон без кошмаров, из которого меня вывел Чанмин, слегка тряся за плечи. - Привет, как ты? – спросил он, присаживаясь рядом с моей кроватью и вручая огромный букет моих любимых чайных роз, попутно раскладывая бесконечные пакеты с продуктами. Судя по их количеству, он либо сошел с ума, либо надеялся восполнить все пропущенные за эти дни полноценные приемы пищи, но зная своего мужа, можно было с легкостью отбросить первый вариант и все возможные другие. - Когда ты здесь, мне уже лучше. - Как себя чувствуешь? - Мне все время холодно, я не могу согреться, - в доказательство своих слов я натянула одеяло по самый подбородок, Чанмин со своим милым «айщщ» снял с себя теплый свитер и помог мне надеть его, оставаясь в одной черной футболке с небольшим овальным вырезом спереди, которая так удачно подчеркивала его загорелую кожу, линию ключиц и такое соблазнительное тело. - Если тебе холодно, я попрошу еще одно одеяло у медсестер. - У меня есть идея получше. - Какая? - Иди ко мне, - я подвинулась к краю кровати, освобождая ее больше, чем на половину. Чанмин изумленно посмотрел на меня, не смея шевельнуться. - Но мы не поместимся. - Наш общий вес едва ли привесит максимальный, который может выдержать эта кровать. Не сразу, но Чанмин медленно лег рядом, с трудом умещая на кровати свои длинные ноги, а я обняла его и прижалась к теплому телу, наслаждаясь его близостью и волшебным ароматом кожи. Он нежно поглаживал мою спину и улыбался. - Так лучше? - Намного лучше, будешь спать здесь, никуда тебя не отпущу, - я обняла его так крепко, как никогда не обнимала, всем своим существом прижимаясь к источнику смысла моей жизни, как мотылек, неизменно тянущейся к яркому пламени, только не боясь быть обожженной. – Чанмин, пожалуйста, не сердись на моего отца. - Я не сержусь, - ответил он немного суховато, даже грустно, - я и правда подверг тебя опасности и никогда не прощу себя за это. - С тобой просто невозможно! Я уже сказала тебе, чтобы ты не винил себя… - Но он прав. - Нет, не прав, - я тяжело вздохнула и коснулась губами любимых скул, отмечая все еще вялый вид и круги под оленьими глазами, - йа, где твои щеки? Куда ты их дел за два дня? - Они немного сбежали от меня, - он широко улыбнулся, освещая своей улыбкой глубины моего сердца, - правда здорово? - Нет, не здорово. Я люблю твои милые щеки, поэтому требую, чтобы ты вернул их на место. - Женщина, почему из всего, что есть во мне хорошего, ты любишь именно мои щеки? – он недоуменно посмотрел на меня, округляя свои глаза в удивлении и становясь похожим на ребенка. - Нуу, - я сделала вид, что немного замялась, перебирая его волосы, - вообще-то не только их, я также люблю твои глаза, твой голос, твои руки… - Даже так? - Я люблю всего тебя, Чанмин. Он замер, переваривая услышанное. Словно не веря моим словам, он приподнял голову с подушки и обхватил ладонями мое лицо. - Повтори, - серьезно проговорил он шепотом, а я ощущала волны трепета и нежности с примесью вожделения, исходившие от него. - Я люблю тебя, - выполнив его просьбу, я примкнула к его губам, наслаждаясь их вкусом и сминая в сладком поцелуе. – Люблю. - Я тоже люблю тебя, родная. – ответил он не сразу, баюкая меня в своих объятиях. - И очень надеюсь, что в следующий раз ты окажешься в больнице только по радостной причине. - Кстати, я хотела поговорить и об этом. Знаешь, я вижу странные сны… - Какие? – спросил Чанмин, с интересом слушая. - Мне снится ребенок, очень часто. - Мальчик? - Девочка. - Это наш ребенок? - Судя по тому, как она называет меня мамой и как она безумно похожа на тебя, да, наш. - Вот видишь, даже твое подсознание вовсю сигналит тебе, что твой организм готов. Я так хочу, чтобы у нас были дети, очень хочу. - Я тоже хочу и обещаю тебе, что они у нас обязательно будут. - Но ждать пять лет будет очень тяжело, я не хочу быть старым отцом для своих детей. - Старым? Чанмин, ты даже будучи старше меня умудряешься выглядеть как мой ровесник, поэтому не волнуйся об этом. - Тогда к тому времени, когда ты будешь заканчивать свое обучение, я хочу, чтобы ты была уже беременна! - Будет неплохо, если я буду ждать второго к этому времени. - Второго? Подожди… - Чанмин невинно похлопал глазами, - а когда мы родим первого? - Через год примерно, дай мне закончить первый курс и привыкнуть ко всему. - Через год? - Да. Ты не против? - Я счастлив! Расскажешь мне о своих снах? - Это всегда обрывки, словно вырезки из воспоминаний о будущем. Она очень яркая, красивая, у нее твои глаза... В этих снах она иногда порицает меня, но чаще всего просто радует своим присутствием в моей жизни… - Когда ты начала видеть эти сны? - Наверное… - я задумалась, стараясь вспомнить свой первый сон и события, которые были связаны с этим, - после второго побега, в ту же ночь… - Я хотел спросить, когда ты сбежала тогда, у тебя что-то было с этим парнем? – спросил Чанмин вкрадчиво, водя пальцами по моим плечам под одеялом, но я чувствовала, что он сильно напряжен. - Почему ты спрашиваешь об этом сейчас? - Ответь мне. - Да, - ответила я коротко, всеми фибрами своей души ощущая его недовольство и желая поскорее закончить эту внезапно начавшуюся тему. - Я знал, что ты так скажешь, но это не приносит мне облегчения. - Дорогой, я была легкомысленной тогда. - В том-то и дело, что не была, - Чанмин тяжело вздохнул, - ты тогда боролась за свою любовь. - Теперь я понимаю, что это была вовсе не любовь. Мне потребовалось много времени не для того, чтобы понять, что я люблю тебя, а для того, чтобы осознать, что в моем сердце никогда и не было другого мужчины. Скорее всего, это была детская привязанность, со временем переросшая в нечто большее… Он всегда был рядом со мной, до него я никогда никого не подпускала к себе… - Наверное, ты была очень популярной в школе? - Нуу… У меня были поклонники еще в младшей школе, но я не могла общаться с парнями так, как делают мои ровесницы, понимаешь? – я взглянула на Чанмина, который не сводил с меня глаз и внимательно слушал. – Я не умею флиртовать, не умею паясничать при общении с парнями, не умею мило хлопать глазами и хихикать на их пошлые шуточки, меня все это бесит и кажется противным. Однажды я решила для себя, что лучше прослыть холодной и высокомерной, чем глупой и доступной и перестала обращать внимание на то, что люди говорят обо мне, уделяя больше времени учебе и находя в этом свои плюсы, я делала это в первую очередь для себя, а не для родителей. Если находились люди, которые задирали меня, Чонин и его друзья всегда оказывались рядом и защищали меня, и вскоре ко мне перестали приставать, не желая иметь с ним дело. - Я не знал всего этого, но с первых дней заметил, что будет трудно найти путь к твоему сердцу, пришлось уповать лишь на себя. - Тебе было тяжело со мной. - Результат того стоит, - улыбнулся Чанмин, нежно чмокая меня в губы. - А как ты начала с ним встречаться? - Ты уверен, что хочешь знать все это? - Я хочу знать о тебе все. - Мне было пятнадцать, когда он в один день предложил меня проводить до дома. Но я его тогда отшила, несмотря на то, что он был симпатичным и даже.. - Я передумал, не хочу ничего знать, - недовольно пробурчал Чанмин в мою макушку. – Расскажешь в другой раз. - А когда ты расскажешь мне о своей прошлой жизни, Чанмин? Я уже не раз просила тебя об этом. - Я обязательно тебе все расскажу, но не сегодня. – Его рука спустилась к моим бедрам и принялась их поглаживать, отгоняя все лишние вопросы и требуя внимания. Он не хочет говорить о своем прошлом, я заметила это уже давно и надеялась на то, что когда-нибудь он сам расскажет обо всем, потому как ему, в отличие от меня, имея за плечами огромный опыт в отношениях, есть что рассказать. - Ты не устала? Может тебе нужно поспать, ты еще слаба. - Нет, не хочу. - Может ты хочешь есть? - Ночью? В больнице? – я притворно ужаснулась, смотря на него во все глаза. - Ну да, - уверенно кивнул Чанмин. - А давай! Нужно и тебя покормить, чтобы вернуть твои щеки. - Я тебя обожаю! - А я тебя, - охотно целуя любимого мужа в губы, я старалась насладиться каждым драгоценным моментом нашего совместного пребывания в этом мире. Мои глаза слишком долго были слепы, а разум только недавно сумел понять, что в моем сердце уже давно горит пламя любви, разожженное умелым и заботливым Чанмином. Идеального мужчины не существует? Скажите об этом кому-нибудь другому.