***
Несколько дней все было относительно спокойно, так как Амбридж эти дни не выходила из кабинета, было полнолуние. Но однажды ко мне пришли близнецы с просьбой помочь им в отвлечении Амбридж, они помогали Поттеру, который хотел поговорить с Блэком. Мое позиция была схожей с позицией Гермионы, я была против, потому что жаба просто может влить в Поттера зелье правды. Но я все-таки помогла близнецам теорией, конечно. В кабинет Амбридж я направилась вместе с Поттером. Мы сели на колени около камина, я бросила в него порох и сказала: — Площадь Гриммо, двенадцать. Мы окунули свои головы в зияющую дыру. — Гарри? Сицилия? Что-то случилось? — Люпин был крайне удивлен. — Блэка зови, побыстрей только, у нас времени мало. И нет, ничего не случилось, — сказала я недовольно. — Гарри, что такое? — спросил, подошедший Сириус. — Я хотел поговорить об отце… — Потом, об олени говорить будете потом. Сейчас, Сириус, вы всё сделали? Я не успела ничего спросить у Цисси, хотелось побыстрее сбежать от мамочки. — Ты была там? Ты с ума сошла? Дамблдор знает? — как же они надоели со своим Дамблдором. — Нет, не знает, но ему и не надо. Это только мое дело. А ты на Снейпа похож, он тоже самое спросил. Так у вас получилось? — Да, теперь она Блэк, — ответил мне Сириус, но по-прежнему неодобрительно смотрел. — Прекрасно. Так, ты должен сидеть дома и не высовываться, у меня предчувствие плохое. Ладно, я пошла. Говорите тут об оленях. Я вылезла из камина. Так, теперь Цисси Блэк, у меня на одно препятствие меньше. Держись, скоро мы тебя вытащим из этого ужаса. Гарри разговаривал о своем ненаглядном папаше, Блэк пытался его убедить, что Гарри не прав. Но Гарри прав, Джеймс был подонком, да со светлой стороны, да храбрый и умный, но подонок. Может он и исправился, но это не оправдывает его. Хотя, я плохо его знаю. Спустя минут пятнадцать я услышала шаги. — Так, ребят, пока, — сказала я и вытянула Поттера из камина. Набросила на него мантию-невидимку, а на себя дезиллюминационные чары. В кабинет ворвался Филч. У него был абсолютно восторженный вид. Лихорадочно бормоча что-то себе под нос, он пересёк комнату, выдвинул один из ящиков стола Амбридж и принялся рыться в бумагах. — Разрешение на розги… Разрешение на розги… Наконец-то я до них доберусь… Теперь они у меня попляшут… Он вынул из ящика кусок пергамента, поцеловал его и быстро зашаркал обратно к выходу, прижимая листок к груди. Мы вышли из кабинета Амбридж. Спустились на пару этажей, сняли чары и мантию. Из вестибюля доносились шум и крики. Мы сбежал по мраморной лестнице и увидели, что внизу собралась чуть ли не вся школа. Зрелище было примерно таким же, как в тот вечер, когда увольняли Трелони. Стоящие вдоль стен ученики образовали огромный круг. Были в толпе и учителя с привидениями. Среди наблюдателей выделялись члены Инспекционной дружины — они явно были чрезвычайно довольны собой. Под потолком болтался Пивз, взирающий сверху вниз на Фреда и Джорджа, которые стояли посреди вестибюля с таким видом, что было яснее ясного: их наконец загнали в угол. — И так! Вы полагаете, что превратить школьный коридор в болото — это смешно? Ооо, мисс Лестрейндж, я так полагаю, что без вас не обошлось. Прошу пройдите к Уизли, — я не стала спорить, а просто прошла к ребятам. — Мы полагаем, что да, — сказал Фред, глядя на неё без малейшего страха. Филч протолкался поближе к Амбридж, чуть не плача от счастья. — У меня есть документ, директор, — хрипло сказал он и помахал куском пергамента, который только что вытащил из её стола. — У меня есть документ, и розги готовы… Прошу вас, позвольте мне сделать это сразу… — Очень хорошо, Аргус, — сказала Амбридж. — А вам троим, — продолжала она, глядя вниз на нас, — предстоит узнать, что бывает с нарушителями в моей школе… — Знаете что? — перебил её Фред. — Боюсь, у вас ничего не выйдет. Он повернулся к брату. — Джордж, — сказал он, — по-моему, в нашем с тобой случае идея школьного образования себя исчерпала. — Да, у меня тоже такое чувство, — весело откликнулся Джордж. — Пора испытать себя в настоящем мире, как ты считаешь? — спросил Фред. — Согласен, — сказал Джордж. И, прежде чем Амбридж успела вставить хоть слово, они подняли свои палочки и хором воскликнули: — Акцио, мётлы! — пока метлы летели к ним, они порывисто обняли меня и задиристо улыбнулись, я улыбнулась в ответ. Мётлы Фреда и Джорджа — на одной из них ещё болталась тяжёлая цепь с железным крюком, к которому приковала их Амбридж, — неслись по коридору к своим хозяевам. Они свернули влево, скользнули вниз над лестницей и резко затормозили перед близнецами — цепь громко прозвенела по вымощенному камнями полу. — Надеюсь, мы больше не увидимся, — сказал Фред профессору Амбридж, перекидывая ногу через свою метлу. — И не стоит нам писать, — подхватил Джордж, оседлав свою. Фред обвёл взглядом собравшихся учеников — молчаливую, настороженную толпу. — Если кто надумает купить портативное болото вроде того, что выставлено у вас наверху, милости просим в Косой переулок, номер девяносто три, в магазин «Всевозможные волшебные вредилки», — громко сказал он. — Это наш новый адрес! — Специальные скидки для тех учеников Хогвартса, которые пообещают, что используют наш товар в целях избавления от этой старой крысы, — добавил Джордж, показывая на профессора Амбридж. — Держите их! — взвизгнула Амбридж, но было уже поздно. Когда члены Инспекционной дружины кинулись на Фреда с Джорджем, те уже оттолкнулись от пола и взмыли вверх футов на пятнадцать — железный крюк угрожающе раскачивался внизу. Фред поглядел на полтергейста, парившего вровень с ними по другую сторону вестибюля. — Задай ей жару от нашего имени, Пивз. И Пивз сорвал с головы свою шляпу с бубенчиками и отсалютовал ею, а Фред и Джордж под громоподобные аплодисменты толпы описали в воздухе полукруг и вылетели из распахнутых парадных дверей навстречу сияющему закату. Амбридж была злая и красная, но потом вспомнила об мне. — Итак, мисс Лестрейндж, остались только вы, и вам придется узнать, чем грозит нарушение правил в моей школе. Я хрипло рассмеялась. Подняла голову и посмотрела на жабу в розовом. — И что вы мне сделаете? Розгами выпорете? Как бы не так, — зловеще произнесла я. — Или вы покинете школу, — торжествующе произнесла Амбридж. — Я не буду сильно от этого опечалена, но такого права у вас нет. — Я директор! — вскрикнула «директор». — Но у вас нет оснований меня выгонять. Я не нарушила правил. Мою вину вы не докажите. К тому же мне семнадцать, и применять к совершеннолетним телесные наказания вы не имеете права. Я вас засудить могу за такое. Могу родителям пожаловаться, но я девочка взрослая и сама справлюсь, — я достала палочку и медленно пошла в сторону Амбридж. — Если ты, жаба розовая, посмеешь тронуть хоть пальцем меня или других учеников, то я тебя прокляну так, что ты ходить под себя будешь. Тебе пытка Круциатусом наслаждением покажется, я тебе обещаю, — моя палочка была на уровне ее носа. — Никогда не связывайся с семьей Лестрейндж, — пронзительно сказала я, а для пущего эффекта подпалила ее мантию. — Au revoir. В следующие несколько дней история о том, как Фред с Джорджем вырвались на свободу, пересказывалась так часто, что стало ясно: она войдёт в золотой фонд хогвартских преданий. Спустя неделю даже очевидцы этого события были почти убеждены, что своими глазами видели, как близнецы, оседлавшие мётлы, сначала спикировали на Амбридж и забросали её навозными бомбами, а уж потом вылетели из дверей на волю. Сразу после отбытия близнецов было много разговоров о том, что их поступок достоин подражания. Я частенько слышала от учеников фразы вроде «Честно, иногда мне страсть как хочется вскочить на метлу да и махнуть отсюда подальше» или «Ещё один такой урок, и я тоже исполню номер «прощание Уизли». Фред с Джорджем позаботились о том, чтобы память о них осталась в школе надолго. Во-первых, они никому не объяснили, как убрать болото, образовавшееся в коридоре на шестом этаже восточного крыла. Амбридж и Филч пробовали осушить его самыми разными способами, но безрезультатно. В конце концов болото огородили верёвками, а Филчу поручили переправлять учеников в классные комнаты на плоскодонке, что он и делал, скрипя зубами от злости. Я могла убрать болото, потому что сама его зачаровывал, но и не сомневалась, что МакГонагалл или Флитвик могли бы удалить болото без всякого труда, однако, как и в случае с устроенным близнецами фейерверком, они явно предпочитали наблюдать за усилиями Амбридж со стороны. Кроме того, в двери кабинета Амбридж теперь зияли две большие дыры в форме мётел, пробитые «Чистометами» Фреда и Джорджа, спешившими на зов своих хозяев. Филч приладил на место старой двери новую, а «Молнию» Поттер перенёс в подземелье, где Амбридж, по слухам, поставила при ней вооружённого тролля-охранника. Но её заботы на этом отнюдь не кончились. Вдохновлённые примером Фреда и Джорджа, многие ученики вступили в борьбу за право занять освободившиеся места Главных Бузотёров Хогвартса. Несмотря на новую дверь, кто-то умудрился подсунуть в кабинет Амбридж нюхлера с волосатым рыльцем — тот перевернул всю мебель в поисках блестящих предметов, а когда вошла Амбридж, прыгнул на неё и попытался сгрызть кольца с её толстых пальцев. Навозными бомбами и вонючей дробью теперь швырялись в коридорах так часто, что среди учеников стало модно перед уходом с урока накладывать на себя Заклятие пузыреголовости — это обеспечивало им приток свежего воздуха, хотя выглядели они при этом весьма экстравагантно, будто щеголяли в надетых на голову аквариумах. Филч, крадучись, ходил по коридорам с хлыстом в руке, надеясь поймать виноватых, но вся трудность заключалась в том, что их стало чересчур много и он никак не мог решить, куда ему броситься в первую очередь. Инспекционная дружина пыталась помочь ему, но с её членами то и дело происходили странные вещи. Уоррингтона из слизеринской команды по квиддичу отправили в больницу с ужасным кожным недугом, из-за которого он словно покрылся кукурузными хлопьями. На следующий день, Пэнси Паркинсон пропустила все уроки, поскольку у неё вдруг прорезались рожки. Тем временем стало ясно, что перед тем, как покинуть Хогвартс, Фред и Джордж успели распродать уйму Забастовочных завтраков. Стоило Амбридж войти в классную комнату, как собравшихся там учеников начинало тошнить и лихорадить. Одни падали в обморок, у других шла кровь из обеих ноздрей. Вопя от ярости и бессилия, она пыталась определить источник загадочных симптомов, но ученики упрямо твердили ей, что страдают от «амбриджита». Оставив после уроков четыре класса подряд и ровно ничего этим не добившись, она была вынуждена отказаться от репрессий и позволить мокрым от пота, мертвенно-бледным и окровавленным ученикам покидать её занятия целыми толпами. Но даже потребители Забастовочных завтраков не могли сравниться с Пивзом, этим непревзойдённым мастером сеять разрушение и хаос: похоже, полтергейст принял прощальный завет Фреда очень близко к сердцу. С безумным хихиканьем он носился по всей школе, переворачивал столы, выскакивал из-за классных досок, опрокидывал вазы и статуи; дважды он запихивал Миссис Норрис в пустые рыцарские доспехи в коридоре, и разъярённый смотритель замка извлекал её оттуда истошно орущей, но живой и невредимой. Пивз разбивал фонари и тушил свечи, жонглировал горящими факелами над головой у перепуганных учеников, заставлял аккуратно сложенные стопки пергамента обрушиваться в огонь или за окно; он устроил на третьем этаже наводнение, открыв краны во всех умывальнях, набрал полную сумку тарантулов и выпустил их посреди вестибюля во время завтрака, а если ему хотелось передохнуть, часами парил над Амбридж, сопровождая её повсюду, куда бы она ни пошла, и издавая громкие непристойные звуки всякий раз, как она открывала рот. Если не считать Филча, никто из обслуживающего персонала даже не пытался помочь директору. А спустя неделю после того, как Фред и Джордж покинули школу, Поттер своими глазами видел, как профессор МакГонагалл прошла мимо Пивза, старательно отвинчивающего хрустальную люстру, и почти не разжимая губ, шепнула полтергейсту: «Не в ту сторону крутишь!» В довершение всего, Монтегю до сих пор не оправился от заключения в туалете. У него по-прежнему путались мысли, и как-то утром, во вторник, его родители были замечены на парадной аллее: они шагали к замку с крайне рассерженным видом. Я знала причину его недуга, но и говорить о ней не собиралась. Сам выпутается, а у меня свои дела есть. На матче Гриффиндор-Рейвенкло я присутствовала и сидела вместе с Ли и Луной. Какого же было мое удивление, когда выиграл Гриффиндор. На следующий день я сидела с Роном, Гарри и Гермионой во дворе школы, мы готовились к экзаменам. Точнее я и Грейнджер готовились, а Рон рассказывал Гарри, как они вчера выиграли матч. — Ну, то есть я ведь пропустил мяч от Дэвиса, так что полной уверенности в себе не было, но, не знаю уж почему, когда Брэдли полетел на меня — он и взялся-то неизвестно откуда, — я вдруг подумал: «Ты сможешь!» И у меня осталось не больше секунды, чтобы выбрать, куда кинуться, — понимаете, он вроде как метил в правое кольцо, ну, в смысле, для меня правое, а для него-то левое, — но мне будто внутренний голос подсказал, что он финтит, и я решил рискнуть и бросился влево — стало быть, от него вправо, — и… ну, вы видели, чем это кончилось, — скромно заключил он, без всякой необходимости взлохмачивая себе волосы и оглядываясь, чтобы убедиться, что ближайшие их соседи — кучка сплетничающих между собой третьекурсников с Пуффендуя — услышали его слова. — А минут через пять гляжу — на меня летит Чемберс… Что? — Рон оборвал себя на середине фразы, увидев выражение лица Гарри. — Чего ты ухмыляешься? — Ничего, — быстро ответил Гарри и уткнулся носом в конспект по трансфигурации. –Просто рад, что мы победили. — Да, — медленно сказал Рон, наслаждаясь звучанием этих слов, — мы победили. Ты заметил, какое лицо было у Чанг, когда Джинни схватила снитч прямо у неё под носом? — Она, наверно, расплакалась, — горько сказал Гарри. — Ага… правда, скорей от досады, чем от чего-нибудь ещё… — Рон слегка нахмурился. — Но ты хоть видел, как она отшвырнула метлу, когда приземлилась? — Ну… э-э… — протянул Гарри. — Честно говоря… нет, Рон, — сказала Гермиона с тяжёлым вздохом, откладывая книжку и устремляя на него извиняющийся взгляд. — Ты уж нас прости, но всё, что мы с Гарри видели вчера на стадионе, — это первый гол Дэвиса. Живописно растрёпанные волосы Рона, казалось, поникли от разочарования. — Вы не смотрели матч? — тихо сказал он, растерянно глядя на них. — Вы не видели ни одного моего броска? — Ну… нет, — сказала Гермиона, примирительно дотрагиваясь до его руки. — Но мы не хотели уходить со стадиона, Рон, — нам пришлось это сделать! — Да ну? — спросил Рон. Его лицо угрожающе покраснело. — Это зачем же? — Из-за Хагрида, — сказал Гарри. — Теперь мы знаем, почему он вечно ходит в синяках с тех пор, как вернулся от великанов. Он позвал нас с собой в Лес, и мы не могли отказать — он так уговаривал… В общем, слушай… Я прислушалась к разговору, и у меня волосы дыбом встали. — Он привёл одного из них с собой и спрятал в Лесу? — Ага, — мрачно подтвердил Гарри. — Да нет, — сказал Рон, словно, отрицая происшедшее, мог его изменить. — Нет, не может быть! — И всё-таки он это сделал, — твёрдо сказала Гермиона. — Грохх примерно шестнадцати футов ростом, любит выдирать с корнем двадцатифутовые сосны и знает меня, — она хмыкнула, — под именем Герми. — Великан?! Грохх?! Вы, блять, серьезно? — я не сдержалась, но тут же постаралась взять себя в руки. Гермиона просто кивнула мне. — И Хагрид хочет, чтобы мы… — начал Рон. — Научили его английскому, — закончил за него Гарри. — Он сошёл с ума, — сказал Рон почти благоговейным тоном. — Да, — раздражённо подтвердила Гермиона, перевернув страницу «Ступенчатой трансфигурации» и хмуро разглядывая ряд диаграмм, иллюстрирующих превращение совы в театральный бинокль. — Я тоже начинаю так думать. Но, к несчастью, мы с Гарри обещали ему помочь. — Что ж, придётся вам нарушить своё обещание, только и всего, — твёрдо заявил Рон. — То есть я хочу сказать… у нас же экзамены на носу, и шансов, что мы не вылетим из школы, примерно вот столько. — Он сблизил большой и указательный пальцы, оставив между ними лишь узкую щёлочку. — Да и вообще… помните Норберта? И Арагога? Мы хоть раз что-нибудь выиграли от знакомства с чудищами из числа Хагридовых приятелей? — Ты прав, но вся беда в том, что… мы обещали, — жалким голосом сказала Гермиона. Рон пригладил растрёпанные волосы. Казалось, он серьёзно задумался. — Ну ладно, — вздохнул он. — Хагрида ведь ещё не выгнали. А если уж он продержался так долго, может, продержится и до конца семестра, и тогда нам не придётся даже близко подходить к Грохху. — Я надеюсь, вы ему Обетов не давали? — ребята покачали головами. — Вот и отлично, научить его чему-то вы всё равно не сможете, так что даже если Хагрида уволят, то вы сидите на пятой точке ровно, потому что этот «малыш» может запросто вас прикончить. Я встала и пошла к себе, надо продолжать готовиться к экзаменам. Когда началась экзаменационная неделя, то я не выходила их библиотеки.***
Первый у нас был экзамен по Заклинаниям. У меня экзаменатором была Марчбэнкс, она же у меня принимала экзамен по ЗоТИ. Моим заданием было призвать сумку с другого конца Хогвартса, поднять в воздух гирю весом несколько футов, в заключение было наложить защитное заклинание на шкатулку. — Превосходно, мисс Лестрейндж, как и в прошлый раз. Прошу вас, приступайте к теории, — сказала мне экзаменаторша, у нее был грубый старческий голос. Экзамен по ЗоТИ я не должна сдавать, но меня попросили подтвердить квалификацию. По какой-то причине в кабинете я была одна. — Мисс Лестрейндж, попрошу вас сразится с богартом. Минуту спустя передо мной появились тела Доры, Фреда, Джорджа, Луны, Драко, а над ними стояла Беллатриса и смеялась. — Ридикулус, — не медля, крикнула я и богарт исчез. — Превосходно, и если можете Патронуса, — попросила меня Марчбэнкс. — Экспекто Патронум, — из моей палочки вырвалась орлица*. — Хорошо, вы подтвердили свой экзамен, можете идти. Затем я сдавала Зельеварение, на нем нужно было сварить напиток Живой Смерти, с ним я справилась, хоть и пришлось попотеть. С Древними Рунами и Нумерологией было сложнее всего, но я, вроде, сдала. С Трансфигурацией я тоже быстро покончила. В большом зале я разговаривала с Луной и новом выпуске газеты её отца, но тут увидела Поттера, который бежал в направление Рона и Гермионы. — Поттер, что опять? — взволнованно спросила я. — Не здесь, — бросил он и повел нас в пустой класс. — Волан-де-морт схватил Сириуса, — выпалил Поттер. — Что? — Откуда ты… — Видел. Только что. Когда заснул на экзамене. — Но…но как? Где? — побелев от ужаса, спросила Гермиона. — Не знаю я, как, — сказал Гарри. — Зато точно знаю, где. В Отделе тайн есть комната со стеллажами, на которых лежат стеклянные шарики, и Волан-де-Морт с Сириусом сейчас в конце девяносто седьмого ряда… Он хочет заставить Сириуса взять оттуда что-то, очень ему нужное… Он пытает его… Говорит, что рано или поздно убьёт! Я перестала их слушать. Сириус не мог покинуть дом, только если он не придурок. Спустя минута я опять начала слушать разговор ребят. — Как нам туда попасть? — спросил он. Наступила недолгая пауза. Потом Рон промямлил: — К-куда? — В Отдел тайн, чтобы спасти Сириуса! — громко сказал Гарри. — Но… Гарри… — слабо пробормотал Рон. — Что? Что? — Гарри, — в голосе Гермионы звучал испуг. — Но как… как Волан-де-Морт сумел проникнуть в Отдел тайн незаметно для всех волшебников? — Откуда я знаю? — прорычал Гарри. — Вопрос в том, как нам туда проникнуть! — Но… сам посуди, Гарри. — Гермиона сделала шаг к нему. — Сейчас пять часов… в Министерстве магии полно сотрудников… разве Волан-де-Морт с Сириусом могли пробраться туда так, чтобы никто не видел? Гарри… ведь за их поимку назначена огромная награда… и, по-твоему, они могли проникнуть в здание, битком набитое мракоборцами, и остаться незамеченными? — Я не знаю, может, Волан-де-Морт воспользовался мантией-невидимкой или ещё чем-нибудь! — закричал Гарри. — К тому же я сам много раз бывал в Отделе тайн и никогда не видел там ни одной живой души! — Ты никогда там не бывал, Гарри, — тихо сказала Гермиона. — Всё это тебе снилось, и только. — Это не обычные сны! — крикнул Гарри прямо ей в лицо, поднявшись с места и в свою очередь делая шаг вперёд. Ему хотелось схватить её за плечи и как следует встряхнуть. — Как ты тогда объяснишь случай с отцом Рона? Откуда, по-твоему, я узнал, что произошло с ним? — Тут он прав, — спокойно подтвердил Рон, глядя на Гермиону. — Но это ведь… это почти невероятно! — в отчаянии воскликнула Гермиона. — Как, скажи на милость, Волан-де-Морт мог схватить Сириуса, если Сириус всё время сидел на площади Гриммо? — Наверное, Сириус не выдержал и решил, что, если он на минутку отлучится, большой беды не будет, — взволнованно сказал Рон. — Этот дом надоел ему хуже горькой редьки, вот он и… — Но почему, — настойчиво сказала Гермиона, — почему, объясните мне пожалуйста, Волан-де-Морту понадобился именно Сириус? Почему он не может без него раздобыть своё оружие или что там ему нужно? — Не знаю, на это могут быть тысячи причин! — завопил на неё Гарри. — Может, Волан-де-Морту приятно смотреть, как Сириус мучается… — Послушайте-ка, я вот что подумал, — негромко сказал Рон. — Брат Сириуса был Пожирателем смерти, так? А вдруг он поделился с Сириусом тайной, как добыть оружие? — как он умудрился приплести Регулуса?! — Да-да… потому-то Дамблдор и настаивал на том, чтобы держать Сириуса под замком! — сказал Гарри. — Постойте! — воскликнула Гермиона. — Прошу прощения, но вы оба несёте чепуху. У нас нет никаких доказательств, мы даже не уверены, действительно ли Волан-де-Морт с Сириусом находятся там… — Гермиона! Гарри их видел! — рявкнул на неё Рон. — Ну хорошо, — сказала она испуганно, но решительно. — Вы только не забывайте, что… — Что? — Ты… Я не критикую, Гарри! Но ты немножко… как бы это объяснить… тебе не кажется, что у тебя есть такой пунктик… что тебя вечно тянет кого-то спасать? Он сердито уставился на неё. — О чём это ты, а? Что значит «кого-то спасать»? — Ну… ты… — Она стала запинаться ещё сильнее, точно боясь высказать то, что у неё на уме. — Ну, например… вот хотя бы в прошлом году… в озере… на Турнире… ты же не должен был… от тебя не требовали, чтобы ты спасал сестрёнку Делакур… а ты немножко… увлёкся, что ли… — Я согласна, это было благородно с твоей стороны и всё такое, — быстро сказала Гермиона. Выражение лица Гарри явно напугало её до полусмерти. — Все решили, что ты настоящий… — Хватит! Закончили! Гермиона права. Скорее всего Темный Лорд узнал о вашей связи и пользуется этим. — А если нет? — горячо вскрикнул Гарри. — Просто нужно проверить, где Блэк и всё. Ты не сунешься в Отдел Тайн просто так, — тут зарычала я. Я была уверена, что это ненастоящее видение, но Поттера не переубедить. — Но как? — спросила Гермиона. Тут в комнату вошли Джинни и Полумна. Я не принимала участие в организации плана, пыталась придумать как сообщить Ордену о том, что происходит, потому что я уверена, что Поттер попрется в Министерство. Ребята придумали план, чтобы поговорить с Сириусом и начали приводить его в исполнение. Но они провалились и их поймала Амбридж. Мы стояли в кабинете жабы, она пыталась выведать у Гарри, с кем он говорил. Сириуса, кстати, дома не оказалось, если верить Кричеру. Я не могла вырваться, потому что меня держал Гойл. Когда в класс вошел Снейп, его лицо выражало крайнюю степень изумления, но он быстро собрался. Он не дал Амбридж зелье правды, хотя оно у него было, и хотел уйти, но тут Поттер проявил чудеса шифровки. — Бродяга у него в плену! Его держат там, где оно спрятано! Снейп сделал вид, что ничего не понял и ушел. — Вы вынуждаете меня… Я не хочу этого, но вы вынуждаете меня… — начала было Амбридж, но я ее прервала. — Ты, тварь, ты что собралась пытать учеников? Ты собралась использовать Круциатус? — я ударила Гойла в пах, и он отпустил меня. — Только попробуй поднять на кого-то палочку, я на тебе Аваду испытаю. — Это всё ваши жалкие угрозы, мисс Лестрейндж, — слащавым голоском начала Амбридж, но я видела ее подрагивающую руку. — Авада Кедавра, — произнесла я, но целилась в цветок за спиной жабы. — Ааа, — вскрикнула недодиректор. — Заклятие пролетело в сантиметре от вас, ещё одно слово, и оно полетит в вас. Обещаю. — Я всё расскажу вам, — услышала я голос Грейнджер на другом конце класса. Она что-то придумала, также она понимала, что со всеми я одна не справлюсь, а у них нет палочек. — Мы пытались поговорить с Дамблдором, сказать, что оружие готово. — Оружие? Вы покажите мне его, — угрожающе наставила Амбридж на них палочку. Я усмехнулась. — Да, — дрожащим голосом сказала Гермиона. И она, Гарри и «директриса» отправились в неизвестном направлении. Мы остались одни. И мне пришла в голову отличная идея. — Брааатец, — повернулась я к Драко. — Ты же хочешь хоть раз поступить не как мудак? — он посмотрел на меня, как на умалишенную. — Помоги сестренке. Он закатил глаза, но я увидела, что он начал отпускать Рона и доставать свою палочку. — Остолбеней! — крикнули мы одновременно. Через тридцать секунд все члены Инспекционной Дружины, кроме Драко были в отключке. — И что мне теперь делать? — скептично спросил у меня брат, показывая на сокурсников. — Память править умеешь? — спросила я у него, отдавая шокированным ребятам палочки. Драко кивнул. — Вот и отлично. Поправишь им память. Тебе я блок поставлю потом, а то… — я скривилась вспоминая Лорда, — сам понимаешь. — Ты собралась туда? — спросил у меня брат, он явно больше меня знал. — Сам знаешь. Спасибо за помощь. Удачи, — сказала я ему, и мы покинули кабинет. Ребята направились за Гарри и Гермионой, а я в кабинет Снейпа бегом. — Профессор, — крикнула я вслед спешащему зельевару. — Вы на Гриммо? Я с вами. Он ничего не ответил. Мы направились к камину. — Площадь Гриммо, двенадцать. Мы оказались в Блэк-меноре. — Блэк! — орала я вовсю, в надежде на то, что его нет дома, и Поттер не сдохнет просто так. — Сириус, мать его, Блэк. — Чего орешь? Снейп? Что случилось? — понятливо спросил родственничек. — Лорд послал липовое ведение Поттеру, тот поверил и направился в Отдел Тайн. — Может остановить не поздно? — спросил у меня Снейп. — Поздно, — досадливо ответила я, — созывай Орден, мы отправляемся в Министерство. Тут в поле моего зрения попал Кричер. — Ты! Тварь! Предатель рода! Кру… — мою руку перехватил Снейп. — Сицилия, не стоит, не время и не место. Ты перестаешь себя контролировать. Я видел тебя тогда… Я услышала пронзительный крик Беллатрисы, а потом поняла что это мой. Я упала на колени. Поттера сейчас убьют, и Рона, и Гермиону, и Джинни, и Невилла, и…и Луну… нет! Голову разрывало от боли, я не понимаю, что это. Ааа! Нет! Никогда! Я встала с колен, поправила прическу, взяла палочку и улыбнулась сквозь боль, но по реакции остальных вышел оскал. Мы покинули дом на Гриммо и направились в Министерство. Когда мы забежали в Отдел Тайн, то я увидела жуткую картину. Некоторые лежат без сознания, некоторых держат, а Невилла пытала Беллатриса. Отдел Тайн был разрушен, везде осколки пророчеств, на некоторых есть кровь. Я выбила палочку у матери и бросилась на помощь ребятам, сражалась с Долоховым, потом с Макнейром, потом упал Грюм, потом Беллатриса попала в Тонкс, и та тоже упала без сознания. Я хотела кинуться к ней, но меня перехватил Малфой. Краем глаза видела, как сражаются Сириус и Беллатриса, но помочь я ничем не могла. В конце концов я откинула Малфоя к стенке и бросилась к Сириусу, понимая, что с матери он неровня. Но я опоздала, она кинула в него заклятие, и он упал в Арку. — СИРИУС! — услышала я крик Гарри. — БЛЭК! — кричала уже я. Но взглянув на радостную мать, я взяла себя в руки. — Люпин, держи Поттера, — крикнула я оборотню и повернула голову к матери, — ты за это ответишь, мамочка. — Сицилия? Ты что жалеешь этого Предателя? Ты сражаешься не на той стороне! — визжала дорогая мамочка. — Никогда, никогда я не пойду за тобой. Экспеллиармус! Петрификус тоталус! Остолбеней! — Протего! Тут я увидела Луну, в нее пытался кинуть заклятие какой-то Пожиратель в маске. — Протего! — Что это? Малышка Лавгуд? Ты ее защищаешь? Предателей? Круцио, — смеясь Беллатриса послала в Полумну проклятие, но я кинулась на перерез. Всё тело пронзила боль, это не впервой, но было больней вдвойне из-за то, что это моя мама. Предательские слезы брызнули из глаз. А она продолжала и продолжала, я попыталась бороться, но у меня ничего не получалось. Пелена застилала глаза, разум отказывался работать. Я ничего не понимала и единственное, что я слышала был животный смех матери. Боль пропитывала каждую клеточку тела, но продолжала пытаться бороться с ней. Постепенно боль чувствовалась слабее и… — Круцио! — крикнула я, когда мне удалось встать. — Круцио! Круцио! — я не могла остановиться, по всему зал раздавался эхом мой смех и крик Беллатрисы. — Ты будешь гореть в аду, мама. Круцио! Я перестала только тогда, когда она потеряла сознание. Я повернула голову в сторону Арки…хотелось плакать, очень сильно. Но я сдержалась и опять кинулась в схватку, для горя будет другой момент, а сейчас другие могут погибнуть. Сражение продолжилось недолго. Всё стало потихоньку стихать, и я побежала в атриум, там я увидела Поттера, рядом с ним стоял Дамблдор. Гарри корчился от боли, кажется, это Волан-де-морт. Я кинулась к Гарри, упала рядом с ним на колени, взяла его за руку и зашептала: — Гарри, ты должен сражаться, должен… Сириус не хотел бы твоей смерти, поверь мне. Гарри, сражайся, — я шептала, как мантру эти слова. Сначала ничего не происходило, но постепенно его лицо сглаживалось, и он открыл глаза. Я отползла от него и села. В атриум спустились мракоборцы, Фадж и много кто ещё, а я просто сидела на полу. Я вернулась в комнату с Аркой и помогла мракоборцам, помогла Тонкс и Кингсли, нашла ребят и отправила их домой. Когда все ушли я осталась там…рядом с Аркой. Я подошла к Арке, села рядом с ней, у меня полились слезы. Я осталась одна, можно и поплакать. Перед глазами стояло лицо Блэка. Высокомерного болвана, который не мог сидеть на месте, даже Азкабан его не убил, а моя мать убила. Я поняла, что потеряла друга, человека, который меня понимал. Поняла, что он больше не появится, не наорет на меня, не предложит выпить, не скажет, как сильно он ненавидит свою семью. Больше не будет разговоров до полуночи. Я почти с ним не знакома, но мне до безумия больно. До безумия хочется сдохнуть. Я заснула. Во сне мне приснился (или не приснился) дом, обычный дом в какой-то магловской деревни. Подойдя к нему поближе я увидела надпись «Дом Поттеров». Дом Поттеров, Годрикова Впадина, быть не может. Я открыла дверь и вошла внутрь. — Лестрейндж? — услышала я знакомы голос, голос умершего. Тут до меня дошло, я заснула рядом с Аркой. Везучая я. — Блэк? — я увидела знакомые глаза, усмешку и привычку закинуть волосы назад. — Собака ты сутулая, тебе что Тонкс говорила? Прижать одно место не смог, гад, урод, упырь… — Тише, тише, как ты здесь оказалась? Стоп. Ты что тоже… — я увидела испуг в его глазах. — Ага, сейчас сюда ещё твой крестничек непутевый припрется на радостях Снейпу и Волди. Нет, не померла я, успокойся, — призналась я, когда увидела женщину с рыжими волосами и с ужасом в глазах. — Чего ты злишься? Ты хотела, чтобы я дома сидел? — Какой от тебя там был прок? Знал же, что не сможешь ничего противопоставить моей матери, а всё туда же… — Будто ты можешь, — проворчал Блэк. — Я у нее дуэль выиграла, — не без гордости сказала я, но заметила, что руки после Круциатуса дрожат. — Да ну? Круто, — тут же повеселел Блэк. — Бродяга, а это кто? — услышала я незнакомый голос, повернулась и увидела копию Гарри, только лет на семь старше. — Никто, — жестко кинула я. — Я тебя не знаю и знакомится не хочу. Ладно, Блэк, давай прощаться что ль, я ведь за этим тут? — Я чувствовала, что мне пора. — Прощай, — слишком быстро сказал Блэк, — передай Гарри, что он со всем справится. — А ты найди Регулуса, тебе нужно с ним поговорить. Не все слизеринцы твари. — Почти все, — проворчал Поттер. — Я знаю нескольких, которые для меня очень много значат. Блэк порывисто обнял меня. — До встречи, псина, — прошептала я и проснулась. Я по прежнему сидела около Арки, по прежнему плакала, вспомнила свой (не) сон, и слезы полились вдвое быстрее. Я больше его не увижу, не увижу, того кто меня понимал. — Мисс Лестрейндж, надеюсь вы громить ничего не будете, как мистер Поттер, — услышала я голос Дамблдора. — Не буду, я и так справлюсь. — Рукавом вытерла слезы. — А он правильно поступил, потому что вы виноваты в смерти Блэка, потому что вы ничего не сказали мальчику. — Я знаю, Сицилия. И я очень сожалею. — Я говорила вам, что это не доведет до добра, что будут смерти, но вы не дали мне ничего рассказать пацану, — прокричала я, Дамблдор кивнул своим мыслям и ушел. Спрашивается, а зачем приходил. Слезы лились и лились. Скольких я ещё потеряю? Сколько ошибок совершу? Как же больно, как же хочется сдохнуть. Я знала только одно — метку я не приму ни под каким предлогом. Я откинула голову назад. — До безумия хочется сдохнуть…