Binding Problem

Четырьмя месяцами ранее -Ой ой ой! Тупой Кагеяма! Отпусти! -Ты тот, кто умолял попрактиковаться в приемах, теперь перестань орать,- Кагеяма рычит, сжимая кулак. -Неправда! Я НЕ УМОЛЯЛ! Ты сам предложил! Ты сейчас вырвешь мне все волосы! Прекрати! — Хината визжит, пытаясь оторвать пальцы Кагеямы от своей головы Кагеяма сужает глаза и опускает руку, цокая и отворачиваясь: — Хорошо. Тогда, может быть, твои дурацкие волосы не помешают тебе видеть мяч — Они не дурацкие! — кричит Хината, наклоняясь, чтобы схватить мяч и безуспешно швырнуть его в направлении противника: — А у тебя волосы длиннее моих! — Заткнись, уже поздно. — Кагеяма отвечает разочарованным вздохом и взглядом на часы в спортзале: — И ты, очевидно, слишком отвлечен, чтобы продолжать тренироваться. — Ничего я не отвлечен. — Хината бормочет себе под нос, хмуро глядя на часы. Его лицо смягчается, когда он понимает, что на самом деле уже довольно поздно, но его нежелание соглашаться с Кагеямой дает ему возможность на несколько минут возиться и бить мячом об пол, в то время как он делает вид, что не наблюдает, как Кагеяма убирает сеть. Он презрительно высунул язык, когда Кагеяма встретился с ним взглядом. С подавленным вздохом Хината уступает и пытается подобрать несколько валявшихся шаров в непосредственной близости от него, а затем идет в ногу с Кагеямой, когда они направляются к тележке с мячом. -Я чувствую, что мне не становлюсь лучше -. Хината скулит и пинает дверной косяк, в то время как Кагеяма выключает свет в спортзале. — Твоя концентрация — отстой. Кагеяма отвечает с густым раздражением в голосе, когда Хината идет за ним. Гнев вспыхивает внутри Хинаты, вырываясь обиженным тоном: — Эй! Я… — Он начинает защищаться, топая ногой. Хотя что-то заставляет его подавить естественный инстинкт спора. Он обращает взгляд на темную землю и сглатывает: — Ну. М-может немного… в последнее время. — Что? — Сеттер, не оглядываясь, спрашивает: — Ты что-то бормотал?. -Ничего такого. — шутит Хината, идя впереди. — Но ты. — говорит Кагеяма из-за спины Хинаты, проталкиваясь через дверь клуба. -Я что? — Хината бормочит, открывая шкафчик. — Становишься лучше. Хината останавливается, снимая рубашку, переводя взгляд на Кагеяму, который выкапывает штаны из собственного шкафчика. Его лицо стоическое, непонятное. Хината понимает, что то, что он только что сказал, не было комплиментом или поощрением. Но именно нечеткость лица Кагеямы дает Хинате больше поводов для паузы. За время, проведенное вместе в качестве партнеров на площадке, а теперь, как Хината любит думать, как друзей, Хината стал настоящим экспертом по многоликам Кагеяма Тобио; он гордился тем, что отличал «слегка раздраженное» лицо Кагеямы от его лица «Я полностью заинтересован в том, что происходит сейчас», которое на самом деле было довольно похоже на его лицо «Я собираюсь ударить тебя так сильно прямо сейчас», но резко отличался от его лица: «Я собираюсь ударить ТЕБЯ, Хината, сейчас так сильно». Он так хорошо научился читать выражения лица Кагеямы, что в конечном итоге дошло до того, что Хината обнаружил, что неявно отвечает сеттеру как на волейбольной площадке, так и за ее пределами, отвечая ему или высмеивая его, основываясь исключительно на языке тела. Собственное от природы выразительное лицо Хинаты позволяло им вести небольшие частные беседы друг с другом, состоящие исключительно из обмена взглядами, что, если Хината действительно остановился, чтобы подумать об этом, действительно было своего рода… — У меня не дурацкие волосы — Хината поворачивается и ворчит в свой шкафчик, понимая, что он только что упустил ту минуту, когда Кагеяма изменился, тупо глядя в его сторону, его собственная рубашка безвольно свисала с его рук. Он отбрасывает его и беспорядочно швыряет в сумку. -Может и не совсем дурацкие. — мягко говорит Кагеяма, уходя вон, когда он прислоняется к дверному проему клубной комнаты и не смотрит ни на что конкретное на полу. И это, честно говоря, все, что нужно сердцу Хинаты в наши дни, чтобы сжиматься. Он бросает на сеттера еще один быстрый взгляд, делает длинный, равнодушный глоток из бутылки с водой, прежде чем сунуть ее обратно в сумку. Взгляд Хинаты задерживается лишь на секунду, когда нижняя губа Кагеямы на мгновение ловит между его зубами, ловя несколько капель воды. — Ты быстрее можешь? Хината отвечает: — Ага, прости. Он быстро говорит, натягивая одежду и застегивая собственную сумку, чтобы перекинуть ее через свое тело, в неловкой, чрезмерно преувеличенной поспешности. Он нахмурился, увидев, что Кагеяма даже не смотрит на него, пока идет впереди в теплый летний воздух. -Тебе нужно работать над своими рефлексами. Кагеяма говорит в ночи, в то время как Хината поворачивается, чтобы вставить ключ в замок: — Я уже давно хотел сказать тебе это. — Чего?! Хината оборачивается, бросая ключ в скважине, чтобы столкнуться с ужасным обвинением: -Что не так с моими рефлексами?! Кагеяма закатывает глаза и проталкивается мимо обиженного рыжего, чтобы забрать ключ, а затем сует его в свой карман: -Просто… кажется, ты идешь вниз… — говорит он, уходя. Рот Хинаты открывается, и из его горла вырывается дребезжащий звук, после чего он щелкает зубами и бежит туда, где Кагеяма остановился наверху лестницы. Он смотрит вверх, сверкая глазами, готовый дать ответ, но Кагеяма смотрит вниз на ступеньки в напряженной концентрации, его лицо скривилось, когда в его голове повернулись шестерёнки.Словно он что-то пытается найти: -Просто… иногда. Это не… — Он говорит медленно, намеренно, -Я не обязательно замечал это… исключительно на корте. — С моими рефлексами все в порядке! — Хината упирается и смотрит, как Кагеяма начинает спускаться по лестнице: — Ты даже сам сказал, что за последние несколько месяцев я стал быстрее! Ты это сказал! -Ну, иногда это не так, и это меня бесит! — Кагеяма оборачивается и кричит Хинате с опять же очень нечитаемым выражением лица. Несмотря на то, что он смотрит на него, глаза Кагеямы остаются отрешенными. Хината прищуривается и спускается по лестнице. — Ты такой ребенок -. Кагеяма бормочет, когда Хината достигает его. -Когда? — Ты всегда ведешь себя как ребенок. -Нет, идиот, я имею в виду, когда мои рефл… -Раньше ты легко уворачивался от меня. У тебя это хорошо получается -. Кагеяма прерывает его и поворачивается, чтобы пройти к стойке для велосипедов. — А?!» Хината сглатывает, замирает на середине шага. Кагеяма останавливается и хмуро поворачивается к своему товарищу по команде. На этот раз он смотрит на него: — Ты идешь? Я не жду, пока ты научишься ходить. -Объясни, что ты имеешь в виду. — отвечает Хината, во рту внезапно пересыхает. Кагеяма просто фыркает и отворачивается, чтобы продолжить идти. 'Перестань! Хината хочет кричать, но не сдерживается. Вместо этого произночит — Ха! У тебя ничего нет! Кагеяма останавливается и медленно поворачивается назад. Он… улыбается? «Нет?» Хината сглатывает и оборонительно поднимает руки: — Ч-что ты делаешь? -Ничего такого. Ты выглядишь смешно. Успокойся.- Кагеяма говорит, и улыбка исчезает с его лица, как будто ее никогда не было: — Ты идешь? Глаза Хинаты осторожно бегают по сторонам, прежде чем он опускает руки, но его сердце бьется в странном ритме. Он вынуждает походить небрежно и даже не дышать, проталкиваясь мимо Кагеямы, чтобы взять свой велосипед — Ты так полон… АРГГАУ! — -Вот что я имею в виду, тупица. — холодно произнес Кагеяма, потрясая кулаком, его пальцы запутались в волосах Хинаты. -Ай! Отпусти, задница! -Шшш! Ты громкий! -ТОГДА ОТПУСТИТЕ МЕНЯ! -Я просто доказываю свою точку зрения. — Кагеяма грубо отвечает, пихая своего товарища по команде в голову и отпуская его. -Ты не можешь сделать это сзади меня, придурок! — Хината хныкает, потирая кожу головы: -Как я могу реагировать на то, чего не вижу?! -Ты делал это раньше. — говорит Кагеяма с глубоким вздохом, наблюдая, как Хината осторожно кружится вокруг него. Хината наклоняется, чтобы разблокировать свой велосипед, приглаживая волосы, не сводя глаз с лица Кагеямы. Но он больше не смотрит на него. Он хмурится: -Может, ты стал слишком быстрым. — Он неохотно делает предложение, выдергивая свой велосипед из стойки. -Я не думаю, что это все. — Кагеяма отвечает после паузы, поворачиваясь, чтобы начать идти домой, а Хината шел рядом с ним… на пару футов дальше, чем обычно. Но всего на секунду. -Что ж, я не замедляюсь. Я так же быстр, как и всегда.- Хината настаивает, глядя вверх на нехарактерного рассеянного Кагеяму. Кагеяма искоса смотрит на него после еще одной долгой паузы: — Я знаю. Взгляд темных глаз Кагеямы застает Хинату врасплох, и его шаги слегка запинаются: -Ты… в этом никакого смысла. Ты это знаешь? — наконец говорит Хината, приходя в себя. Отвернулся, чтобы скрыть смущение на щеках. — Я знаю. — повторяет Кагеяма, снова глядя вдаль. Хината хмурится и покусывает свою щеку. Убирая руку с велосипеда, он запускает ее в свои волосы и осторожно тянет. -Они стали длиннее, — тихо говорит он. -Может, мне стоит их подстричь -Не делай это.- Кагеяма отвечает так же мягко, и Хината клянется, что слышал тихое «пожалуйста», застрявшее где-то там, но это определенно его воображение, потому что Кагеяма все еще не смотрит на него, и Хината задается вопросом, действительно ли Кагеяма сказал что-нибудь вообще. Между ними наступает неловкая тишина, пока они продолжают прогулку по безлюдным улицам, или это просто Хината создает дискомфорт. Кагеяма кажется просто красивым, идущим в полной тишине, как идиот, которым он и является. Хината украдкой поглядывает на него каждые несколько минут, все еще не в силах найти выражение, запечатлевшееся на его немом лице, и это действительно его бесит. Кагеяма всегда был немного странным, но сегодня в его манерах есть неразличимая сложность. Он кажется слишком механическим в своих шагах, сердитое выражение лица, к которому Хината так хорошо приспособился, просто не доходит до его глаз, делая их гораздо более мягкими, чем обычно. Хотя, возможно, все эти вещи являются результатом его собственных нервов, живости и измученности… по какой-то причине, из-за чего он слишком сильно осознает, что сеттер идет рядом с ним. Чрезмерно осведомлен. Точное описание. Он не мог определить точную секунду, минуту, день или что угодно, когда это начало происходить, но во время одной тренировки он поймал свой взгляд, следящий за Кагеямой со всего корта, без какой-либо реальной причины, кроме как ради удовольствия… наблюдать за ним. И он осознал, с некоторой долей дискомфорта, что это было не в первый раз. Эти длинные шаги, его мощные плечи, этот проблеск подтянутых мышц, который он был дарован в тех редких случаях, когда рубашка Кагеямы вздрагивала во время одной из его безупречных подач в прыжке. Он стал… просто… так осознавать все это. Хината вспомнил завистливую ярость, которую он испытывал, когда смотрел на рост и спортивное телосложение Кагеямы, но его ревнивый гнев сменился большим восхищением, когда он признал в нем своего партнера и товарища по команде. На короткое время он почувствовал гордость, находясь рядом с ним на площадке. — что этот талантливый игрок начал доверять ему и ценить его как спортсмена. Но эта гордость и восхищение быстро переросли в нечто немного иное. Все началось с легкого любопытства. — Это естественный процесс, — рассуждал он. Кагеяма обладал уровнем мастерства, о котором часто мечтал Хината, и было вполне естественно интересоваться, чем его тело отличается от его собственного — как смещаются мышцы под его кожей, когда он садится или подает, что происходит у него в голове. когда он исполнил одну из тех своих редких богоподобных атак. Он приравнял это к желанию узнать, как работает компьютер, но поскольку он не мог поднести отвертку к голове Кагеямы (как бы он ни хотел иногда) или разобрать его тело, чтобы воочию увидеть, как эти мускулы его работая в тандеме, Хинате пришлось полагаться на другие средства, чтобы удовлетворить свое любопытство. И после того, как сказать что-то вроде: — Привет, Кагеяма, можешь снять рубашку и немного подавать мне, пока я буду делать записи? — наверное, не слишком хорошо, он застрял, скрытно изучая его, пока они тренировались. И действительно сложно изучать кого-то, пока они бросают вам вызов, понимаете?! Поэтому Хината начал использовать любую предоставленную ему возможность, чтобы наблюдать за более высоким мальчиком издалека, отмечать положение его ступней перед тем, как начать подачу, мах его руки вниз перед тем, как его рука коснулась мяча, намек на смещение. мышцы спины и плеч под майкой, когда он опускал свои сильные руки назад, когда он подавал Танаке или Асахи — когда он не был слишком занят, будучи ослепленным ревностью. Ему было интересно, что эти плечи будут чувствовать, как сгибается под его руками, и почувствуют ли они что-то вроде того, как чувствовал себя его твердый живот, когда он был прижат к его лицу во время их боя несколько месяцев назад. Его вспыльчивый нрав был, да, но, несмотря на неистовую ярость, ему все же удавалось подавить подергивание и сгибание мускулов сквозь тонкую белую футболку на щеке. Он… много думал об этом. Так много. Например, иногда поздно ночью он случайно задается вопросом, каково было бы прижаться щекой к его обнаженной коже. Глупый Кагеяма и его идеальное тело. Он инициировал это осознание как средство для возможного улучшения своих техник, своего телосложения, но вскоре его внимание переключилось на те части Кагеямы, которым он никогда не мог надеяться подражать, независимо от того, сколько усилий он прилагал. Части, которые действительно не имели ничего общего с волейболом. По крайней мере, не так, как их заметил Хината. Как его руки. Хината прекрасно знал, как они передвигаются. Он был слишком хорошо знаком с их действиями и мог имитировать их движения во сне. Помимо мяча, это были вещи, на которые он большую часть времени смотрел, находясь на площадке. Он должен был. Он должен был знать тонкий нюанс положения пальцев Кагеямы, чтобы знать, где мяч окажется в воздухе, чтобы он мог правильно его забить. Он должен был опасаться тех рук, которые без предупреждения сунуться ему в волосы или кулаком в его футболку, когда Кагеяму поразило желание наказать его. По большей части все это было все меньше и меньше связано со спортом. Это были просто руки. Но они были… большими. И чертовски мягкие. Типа до удивительного мягкие. Но это не помогло ему в поисках самосовершенствования. Он не мог отрастить руки больше, и, не считая того, какой лосьон использовал другой, Хината ничего больше не могла получить от их дальнейшего изучения. Но тогда ПОЧЕМУ ему пришлось сознательно отрывать глаза от этих рук, когда они не делали ничего интересного? Когда они сжимали бутылку с водой или просто раздраженно бегали по лицу Кагеямы? Он поймал себя на том, что его пальцы сжимаются, когда они раздраженно барабанят по скамейке, и то, как они расстегивают молнию на его куртке, прежде чем расстегнуть ее на широкой груди. Как его руки так плавно скользнули в карманы… И почему он так часто созерцал их размер по сравнению со своим собственным? Или представьте себе, как его пальцы так легко обхватывают его собственные тонкие запястья… Руки были руками! Правильно?! Так почему же ему приходилось каждый раз сжимать пальцы в ладони после того, как он дал Кагеяме пять? Почему его сердце казалось, что оно вот-вот вылезет из его горла, когда однажды они случайно сцепили пальцы вместе, когда Кагеяма пытался напасть на него? А вчера… Вчера он был расстроен почти до слез после того, как испортил свой шестой прием подряд. Он чувствовал раздражение Даичи по отношению к нему, хотя никогда не мог выразить это как раздражение. После окончания учебы третьекурсники проводили большую часть своего времени, посещая неофициальные тренировки с оставшейся командой, давая им бесчисленные советы о том, как справиться с предстоящими первокурсниками, и помогая Энношите освоиться в своей роли капитана. Даичи сделал это своей миссией, чтобы помочь Хинате улучшить его прием — Хинат был улучшил прием- но он перегрузил себя в тот день, и никакого количества поучения от своего бывшего капитана не уберет ноющую усталость от его костей или устранить его моральную усталость. Он стоял там, пристыженный, побежденный, тронутый ободряющей улыбкой Даичи и успокаивающим похлопыванием по спине, сказавшим: — Ты сможешь сделать это в следующий раз -, прежде чем отправиться с Сугой и Асахи. Задумчиво глядя на отступающие спины третьекурсников, Хината почувствовал, как Кагеяма подкрался к нему с боку, его взгляд следил за взглядом Хинаты, когда двери спортзала закрылись. -Пожалуйста, не заставляй меня чувствовать себя хуже. — Хината взмолился, устремив взгляд до пола. Из-за отсутствия ответа он повернулся и на мгновение был поражен успокаивающей полуулыбкой, которая выглядела совершенно неуместно на лице Кагеямы. -У всех бывают плохие дни, — сказал Кагеяма, глядя в сторону, чтобы отпить из своей бутылки с водой, — я… буду продолжать помогать тебе. -Тогда завтра? Получается? — Хината оживился, его глаза засияли. -Да, конечно, — ответил Кагеяма, и на его губах снова появилась улыбка, когда он хлопнул Хинату по плечу, — Завтра -. И когда Кагеяма собирался уходить, его рука небрежно соскользнула вниз по руке другого, без каких-либо скрытых намерений, кроме выполнения естественных движений своего тела, и Хината, невольно последовав за этим жестом, в свою очередь, поднял свою руку на кисть мозолистого тела, кончиками пальцев, когда Кагеяма отошел, повернув руку, когда подушечки пальцев другого пальца скользнули по его запястью, затем по его ладони, а собственные пальцы Хинаты вытянулись наружу, завершая движение нежным, почти долгим, отсоединением рук, как большой палец Кагеямы прокатился по его суставам. Но непреднамеренное прерывание его дыхания, внезапная учащенность пульса в ушах от нежного прикосновения продолжительностью менее секунды не отразились на его друге, когда он продолжал двигаться к дальнему концу зала, даже не оглядываясь. Не было никаких изменений в походке, никакого движения пальцев, которые могли бы предположить, что то, что только что произошло, было чем-то большим, чем несчастный случай — чем-то настолько незначительным, таким незначительным, что это осталось совершенно незамеченным Кагеямой. Но почему он все еще думал об этом? Почему- -Что почему? — Что?! — Хината подпрыгивает, понимая, что Кагеяма смотрит на него, вероятно, с такой же обеспоконностью, какой только может выразить его лицо, но на самом деле он просто выглядит скучающим и слегка раздраженным. -Ты что-то бормотал себе под нос уже два квартала. Глаза Хинаты расширяются, и он нервно оглядывается. Каким-то образом они уже дошли до угла, где расходятся. По его лицу начинает подниматься жар. -Гм… Я просто думал -. Он бормочет, изображая интерес к конструкции своего руля. Кагеяма моргает: — Думаешь о чем? -Ничего такого. Увидимся через несколько часов! — Хината ослепительно улыбается запрыгивать на свой байк и яростно трогая педали, не дожидаясь ответа. Он выдыхает, как кажется в первый раз, примерно через пять минут его поездки; мысль, которую он сумел развеять, всплыла в его голове, Он заметил. Он заметил. Он заметил. Он заметил Слова в его голове сливаются с ритмичным щелчком его велосипеда и настойчивым биением его сердца, его дыхание учащается, слышно как — жестокая симфония, проявляющаяся, когда его мозг падает к тому, что, как он понимает, является неизбежной гибелью. Ну конечно заметил! Он тупой, но не ДУРАК. Да, это была абсолютная правда, что он давно усовершенствовал искусство уклонения от захватывающих атак Кагеямы, и все же эти тонкие пальцы все же сумели проникнуть в его растрепанные волосы, сжимаясь, пока Хината не завизжала от поражения. Но, черт возьми, Хината ни за что не признает, что ему это нравится.