Горячий салат с тунцом и клубникой

— Ты же говорил, что будет щенок? Тсуна с опаской поглядывает на мохнатую черную псину, стоящую рядом с Гокудерой. Гокудере собака почти до колена, для Тсуны – повыше. — Это щенок, — уверенно говорит Хаято. – Ему всего два месяца. У двухмесячного щенка острая морда, крупные лапы и ровные длинные белые зубы. Тсуне невольно кажется, что Гокудера решил не помочь, а поиздеваться над ним, хотя он прекрасно знает, что его хранитель на такое не способен. Щенок чешется, зевает, обнюхивает пол и кроссовки Гокудеры – в общем, ведет себя так, как подобает обычной собаке. Но Тсуна представляет себе, как меняется выражение морды, как животное скалится, рычит и кидается на него, впиваясь ему в шею, и с клыков начинает капать кровь... — Десятый? Все в порядке? Гокудера подходит ближе, обеспокоено вглядываясь в побелевшее лицо Тсуны, щенок подходит вместе с ним, усиливая панику Тсуны многократно. — А что он такой... – Тсуна хочет сказать «страшный», но не решается. – Большой? — Это бельгийская овчарка, они не самые крупные собаки, просто этот парень был самым большим, вот я его и выбрал. Подумал, что Десятому нужна самая большая и красивая собака. Тсуна не выдерживает и прикрывает рукой глаза. Ему безумно надоело, что все считают его куда более замечательным, чем он есть на самом деле. И особенно – Гокудера. И дело даже не в том, что Гокудеру уж слишком заносит. — Это очень умные собаки, — продолжает Хаято, пытаясь хоть как-то оправдаться. – Это пастушья порода, они не агрессивные совсем. Но очень смелые. Гокудера протягивает руку, что бы погладить щенка, но тот не обращает на него никакого внимания и подходит к Тсуне. Кладет голову ему на колени, тычется мокрым носом в руки и заглядывает ему в глаза удивленно, будто хочет сказать: «Неужели я тебе не нравлюсь?» и взгляд у него такой же, как у Гокудеры. Тсуна смотрит на обслюнявленные джинсы и вздыхает: — Его назвать надо как-то, да? Намимори – обычный провинциальный город. Если идти от центра, пройти частные дома и пару небольших парков, можно выйти в лес. Это еще не глушь, сквозь листву легко проникают солнечные лучи, вырисовывая узор на земле и одежде зашедших туда людей. Но здесь уже нет ровных асфальтовых дорожек, лишь тропинки тянутся во все стороны, изгибаясь и петляя. Тсуна проклинает себя за то, что согласился сюда пойти. Под ногами то и дело возникают из ниоткуда корни и камни, а следить за ними, одновременно пытаясь удержать на поводке щенка, который оказался не просто сильным, но и крайне непоседливым – невыполнимая задача. Тсуне очень хочется сунуть поводок в руки Гокудере и пусть тот сам разбирается, но Гокудера просто идет рядом, разглядывая лес, и Тсуне становится совестно. Все-таки Хаято старался, бегал, искал ему собаку. И Тсуна должен признать – это действительно помогло. Собак он больше не боится. По крайней мере, Иву*. Ивой собаку назвал сам Тсуна, решив, что пусть банально, но лучше, чем дикая фантазия Гокудеры. Тсуна на какой-то момент уходит в свои мысли и не замечает, как поводок закручивается вокруг его ноги. В этот момент они идут вдоль небольшого обрыва, под которым течет речушка, и, по закону подлости, Тсуна летит именно туда. Раздается всплеск, дикий крик «Десятый!» и радостный лай Ивы, поводок которого Тсуна, падая, отпустил, и тот теперь наслаждался внезапной свободой, прыгнув за хозяином в воду. Обрыв совсем невысокий – Тсуна куда больнее падал с собственной кровати. Речка и того меньше – Савада больше сидит в грязи, чем в воде. Он смотрит на щенка, который прыгает вокруг и не понимает, почему они залезли в такое чудесное место, а Тсуна сидит и чем-то недоволен, когда вокруг солнце, вода и вообще просто чудесный день. Тсуна смотрит на него, и ему тоже от чего-то становится радостно. — Десятый! – Гокудера тоже прыгает в воду, поднимая очередной фонтан брызг. – Все в порядке? — Да, все хорошо. Тсуна стает и оглядывает собственную одежду, с которой ручьями стекает грязь. — Десятый, вы же простудитесь! Надо снять мокрое, — говорит Гокудера и сам протягивaет руки, начиная расстегивать молнию на кофте Тсуны. Замирает, понимая что делает что-то не то, но руки убрать почему-то не может. Тсуна краснеет. Он видит, что Гокудера сейчас снова начнет извиняться, причем кинется на колени прямо в грязную мутную воду, и быстро накрывает его руку своей: — Все хорошо. Давай просто пойдем домой? Тсуна с опаской снова берет в руки конец поводка. Ива доволен – мокрый, грязный, но очень счастливый. Встряхивается и с длинной шерсти на Тсуну снова обрушивается поток воды. Обратно Тсуна еле идет. Держит поводок на вытянутой руке, постоянно следит за движениями пса, из-за чего чуть не влетает в первое же попавшееся на пути дерево. Гокудера сначала колеблется, но потом останавливается, отбирает поводок, уверенно наматывает его на руку Тсуны и кладет свою сверху: — Может, так будет лучше? Тсуна согласен. Так действительно куда спокойнее.