Долорес 2.

Стук с каждой секундой становился всё отчётливее.Чёрт, а ведь она, кажется, только-только уснула. Хотя…погодите. Господи, она ведь совсем без одежды, к тому же в комнате не одна, и... — Какого хрена? — приподнявшись на локте, предусмотрительно удерживая одеяло, она посмотрела в сторону двери.Там, опираясь о косяк, стоял ухмыляющийся Шестой. — Никогда не думал, что Пятый такой милый, когда спит. Даже не выглядит демоном во плоти. — Бен, Какого чёрта ты тут…я вообще-то… — Господи, чего я там не видел? — вспомнилось, что они три года жили в квартире, где вместо двери в душ была ширма. Щёки покрылись румянцем. — Знаешь, звучит отвратительно. — Да ладно тебе, я ж пошутил! Мы семья, Долорес. Ничего такого в этом нет. — Ну да, ты всего лишь сказал мне "чего я там не видел", когда я заметила, что лежу тут без одежды. Погоди, сколько времени вообще? — Семь утра… — Какого хрена ты разбудил меня так рано? — Вы можете шептаться потише? Я пытаюсь спать, — недовольный голос Пятого, который просил их быть потише, заставил Бена рассмеяться, причём так громко, что брат соизволил разлепить глаза, приподнявшись на локтях. — Дружище, я всё понимаю, но какого чёрта? — Ну ты и Казанова…всего тринадцать лет, а уже… — Я тебе сейчас глаза выжгу и шею сверну, если ты не выйдешь. — Не хочу расстраивать, но я немного…мертвее обычных людей, так что это будет проблематично. — Заткнись, пожалуйста, — сначала Ужас оторопел, а после ухмыльнулся, поняв, что слова предназначались этому сварливому дедуле. — Бен, ты с какой радости решил разбудить нас в семь утра? — Клаус хочет сообщить всем своим почитателям, что он на самом деле мошенник. — Серьёзно? Так он вчера не шутил? — Ну, если учитывать, что вы вчетвером вчера в дребедень напились и наговорили херни, я тоже удивился. Однако… — Погоди, что? Кто с кем? Ты что, была пьяна? — Я же говорю, в дре-бе-день, — по слогам выдал Шестой, активно жестикулируя. — Могу даже рассказать, что они пили. — Я тебе сейчас расскажу, как сильно тебя на том свете поимею, если ты продолжишь мне могилу копать. — Ути какие мы грозные. Что же ты мне сделаешь? Воздух из лёгких выпустишь? Ой, точно, это же не твоя специальность. Ты бесполезна на том свете, дорогая. — Закрой рот, Бен, и дай нам одеться. — Ты что, обиделась? — Бен. — Я понял, умолкаю. Жду вас через минут десять, а то всё веселье пропустите, — после этого призрачный парнишка исчез, оставляя их один на один. — Чур я первая в душ, — заявила Ло, спрыгивая с постели, всё также удерживая на груди одеяло. — Эй, ты хоть одеяло оставь, исчадье ада! Вскоре они были собраны и одеты. Долорес - как придётся(в гардеробе у неё были одни-единственные брюки, которые она с удовольствием напялила), а Пятый — в свою излюбленную форму. — Тебе не кажется, что эти шортики маловаты для твоей тощей задницы, м? — Чем тебя моя задница не устраивает? — Тебе пятьдесят восемь, а ты носишь гольфики. Милые, кстати. — Ты что, фетишистка? — Нет… — Тогда какого хрена ты который раз отмечаешь в моём гардеробе именно гольфы? — зашнуровав второй ботинок, он наконец поднялся на ноги. — Шуруй давай. Помнишь же, о чём говорил Бен? — Ты считаешь издевательство над бедным Клаусом весельем? — перед ней галантно открыли дверь, из-за чего она даже приподняла бровь. — Я не так редко это делаю, — проворчал в ответ мальчишка, после её захлопывая. — Не так редко смотришь, как издеваются над твоими братьями? — уже у лестничного пролета было слышно гул, состоящий из множества голосов. — Не так редко открываю тебе дверь. — Да ладно тебе. — Я подмечаю такие вот мелочи. Видишь? — Ну да, ты такой внимательный па… — на полуслове она оборвалась, когда в их сторону начал подниматься Клаус. Он был в куске ткани, перемотанном на бёдрах и в каком-то ожерелье из цветочков на шее. — Блять, Клаус, из какой порнухи ты сбежал? — Почему сразу из порнухи? — мужчина блаженно улыбнулся. — Я пытался убедить этих людей в том, что я шарлатан. Но…они меня не послушали. А теперь дайте пройти, детки, дядюшка Клаус хочет пров… — Господин, Пророк! — позади Клауса возник мужичок — пухленький, с глазками-бусинками, который манил за собой паренька более складного, миловидного и молодого. — К Вам пришли. Клаус всё с той же блаженной улыбкой обернулся. И только по резко напрягшейся спине Долорес поняла, что что-то тут не так. — Клаус…эй, Клаус, всё в порядке? — прошептала девчонка, погладив его меж лопаток — кожа у него была горячей. — Да у тебя жар… — однако тот её не слушал. Вообще. Лишь пялился на молоденького парня, который держал в руке одну из их рекламных листовок и смотрел огромными глазами слишком доверительно. — Дейв? Пятый, кажется, понимал меньше всех. Потому удивился слишком сильно, когда его девушка издала какой-то непонятный звук, смесь восторга и тревоги, а брат как завороженный начал спускаться по лестнице обратно. — Ребят, что происходит? Это, — он дёрнул рыжую на себя, приблизившись к её уху, — это вообще кто такой? — Это…очень долгая история, — шепнула она в ответ, не отрывая глаз наблюдая за Сеансом. — Я хочу есть, так что у тебя достаточно времени объяснить мне, что это мать твою за люди, и что они тут забыли. — Ладно…да, ты прав, думаю, нам нужно об этом поговорить, — спустившись по лестнице, они обошли удивлённого Дейва, которому Ло успела подмигнуть, а потом ещё кучу людей, которые наперебой старались с ней поздороваться. — Ладно, теперь я ещё больше хочу узнать, кто это, — по лицу Харгривза видно было, как новые жители поместья его раздражали. Закрыв на щеколду дверь кухни, он наконец успокоился. — Почему? — Они пытались тебя облапать! — возмущённо всплеснул руками парень, усаживаясь за барный стул. В квартире было удивительно чисто, завтрак уже стоял на стеклянном столике, даже кофе был заварен! И к тому же не отвратительно-сладкий, а вполне сносный. — Они пытались питаться моей божественной энергией. Ничего ты не понимаешь, — фыркнула в ответ Пемберли, беря в руки свою чашку и делая глоток. Вот что было главным плюсом в положении Клауса — раз в три месяца к нему заглядывали все его последователи, прибирали квартиру и каждый божий день готовили на них обоих. Она чувствовала себя слишком комфортно для человека, который прожил такую неспокойную жизнь. — И тебе всё это нравиться? — Как это может не нравиться? — удивлённо переспросила она, поставив уже наполовину пустую чашку на место. — Они боготворя нас, Пятый. Делают всё, чтобы мы жили, как чёртовы короли. — А ты любишь потешить эго, — нос его смешно сморщился он выражал полнейшее отвращение к такому образу жизни), — не ожидал. — Ой, не играйся в отца .Максимум, как я тебя назову-папочка. — Звучит как вызов. — Звучит как то, о чём мы ближайшие пару лет точно поговорить не сможем, если будем трепаться о ерунде. — Точно! О ерунде…что это за пацан? — Ты про Дейва? — Про него самого. — Ну…он парень Клауса. Точнее как парень… Клаус встретит его через месяц в Афгане. Встретил три года назад, тогда, после истории с чемоданом. И этот парнишка, к слову, очень милый и очень хороший, умер на поле боя, и Сеанс пытается переубедить его идти туда. — Клаус…что? Нам нужно поговорить с ним! Он делает вещи, которые делать не, — на этом слове он сделал огромный акцент, — понимаешь? НЕ стоит. — Не смей, — говорила она с нажимом - тон поменялся практически сразу, — не смей вмешиваться, Пятый, понял? — С какого ты будешь мне указывать, мне интересно? — С такого, что я, — указав на себя, а после на дверь, девушка сдвинула брови домиком - в последнее время они слишком много ссорились, и она не считала это нормальным, — его подруга. И кем бы ты мне не был, Пятый, я не позволю лезть к нему, портить его дела, понял? — Но это глупо, Долорес! Ты должна понимать - он творит херню и может разрушить весь наш план к чёртовой матери. — Тебе не кажется, что мы все уже что-то сломали? Поздно пить боржоми, дорогой, когда один из нас следил за Освальдом, другой работал на Руби, третья участвовала в протесте, а четвёртые образовали чёртову секту. — Ладно, звучит очень… —…логично? — Нет, звучит так, будто мы проебали всё, даже не начав работу, — тяжело вздохнув, парнишка сделал глоток свежесваренного кофе. — Ладно, на самом деле это так и есть. — зато ты перестал быть оптимистом. — А разве не в этом смысл вашей религии. Ты кстати кто вообще? Ну, в смысле, в этой секте. Кем ты являешься? — Я? Серьёзно? Я пытаюсь не лезть во всё это дерьмо. — Но тебя почитают не меньше, чем Клауса…бр, никогда не думал, что употреблю эти слова в одном предложении. — Вообще-то намного меньше, но не суть. Они считают, что Клаус так сильно опекает меня из-за моей святости. — Ну да, ты у нас монашка. — Для тебя кто угодно, — и видит Бог, они пытались нормально разговаривать, но буквально через несколько секунд захохотали. День начинался очень даже неплохо. *** — Тише, Клаус…тише, — он уже несколько минут беззвучно рыдал, уткнувшись ей в грудь, руками сжимая хлопковую рубашку, натянутую на худые плечи. — Я рядом. Это…это ничего не меняет, Сеанс. Он просто испугался. — Он постоянно пугается, Долорес! Постоянно! Почему у меня всё не как у людей? Почему? Разве он не понимает, что я люблю его? Он собирается…собирается на фронт, совсем скоро, я не знаю, как его спасти. — Его не нужно спасать.П рошу, позволь всему течь своим чередом. Ничего не происходит просто так. — Я не могу…я не смогу второй раз пережить это, я…я так сильно люблю его… — он сильнее сжал ткань рубашки и зарыдал с новой силой, больше не произнося ни слова. — Иногда нужно отпустить тех, кого любишь. Иногда нужно открыться для новых людей, понимаешь? — сама суть их отношений — они не спрашивают, для чего. Не спрашивают почему.Они молча выслушивают, но никогда не лезут в душу — этого и не требуется. Он может спокойно плакать, уткнувшись ей в плечо и не бояться, что его осудят. Она может рассказать ему обо всём на свете, даже о том, о чём смущается говорить с Грейс. Потому что это Клаус. Тот Клаус, который когда-то стал для неё центром маленького мира, которым остаётся до сих пор. — Возможно за углом тебя ждёт человек, который станет для тебя целым миром, стоит только захотеть. Дейв прекрасен, Клаус, он замечательный человек, но…он мёртв. Давно мёртв, просто…пойми это, — на свои слова она получила неоднозначную реакцию — всхлип и ослабленную хватку. —Я…наверное, наверное ты права, — он наконец оторвался от неё и заглянул в глаза своими раскрасневшимися. — Спасибо. — За что? — радужка у Сеанса сейчас была ярко-голубой, чистой, будто со слезами он выплакал всю боль, что её заполняла. — За всё, просто…спасибо. — Окей. Всё, давай, поднимайся. Ты нужен им, — конечно, все эти люди за дверью, они хотели видеть Четвёртого постоянно. И это напрягало его больше всего. — Я не хочу идти туда. Они меня пугают. — Я могу выйти к ним, хочешь? — Да, пожалуйста…я немного полежу, окей? — Не пей. — Я чист, красавица, — подняв руки вверх в жесте "сдаюсь", мужчина упал на кровать, закрывая глаза. — Что бы я без тебя делал? — Унимал бы толпу фанатиков, которые готовы на всё ради тебя. Чёрт, я звучу как девчонка из второсортного сериала. — Ага. Типа "Тайной жизни Майли"? — Ага. Или как кто-то из "Биг Тайм Раш". — Ты до сих пор помнишь его? — Как страшный сон! — в очередной раз услышав громкий стук, девушка выдохнула. — Ладно, удачи мне. Если я умру на поле боя, похорони меня достойно. — Меня потом Пятый похоронит, так что спасибо. — Бе-бе-бе, — последнее, что она сказала ему перед тем, как выйти к этим людям. У входа в комнату её ждал тот самый пухленький мужичок. Глазки-бусинки его будто увеличились, стоило ему увидеть перед собой не Пророка, а его сестрицу. — Миледи, а разве… — Сегодня с вами поговорю я, мистер… — Джеред. Мистер Джеред! — казалось, что этот Джеред сейчас заплачет и оторвет ей к чертям собачьим руку. — Я так рад, никогда не думал, что смогу познакомиться с вами! Просто удивительно…пойдёмте же скорее, вас уже все ждут! И он не солгал. Весь зал, всё пространство на улице перед домом занимала куча людей, одетая в белую, как снег, одежду. Она даже почувствовала себя некомфортно с волосами, завязанными в небрежный пучок, в этой полудомашней одежде. Но они будто не обращали на это никакого внимания — лишь взирали с благоговейным трепетом, вознеся руки с татуировками вверх, направив их к ней, будто пытаясь дотронуться. Впервые она видела их так близко, впервые выходила к ним без Клауса. Губ коснулась лёгкая улыбка, в которой была запрятана настоящая тревога. Теперь она поняла Пятого. Поняла, почему он так всё это презирает. Они видели в ней Бога, каждое её движение расценивали как знак. Уже два с половиной года растолковывали каждое слово, что слетало с губ Сеанса, а он ведь нёс откровенный бред. — Здравствуйте, — говорила Ло тихо, но голос разнёсся как звон колокола: быстро и слишком громко, ударяя по ушам, — я… — Долорес даже не успела представиться, все трижды повторили её имя, кланяясь после каждого нового раза. Все, кроме одного. Парень стоял, облачённый в чёрные брюки и водолазку явно не их времени, и ухмылялся. Насмехался над ней, ибо понимал - интригует. И внешность его была смутно знакомой: чёрные волосы и пронзительные голубые глаза. Она видела его где-то. Молчала. А люди вокруг, все, кроме этого парня, начали тихо произносить одну из придуманных Клаусом молитв, не поднимая голов. И тут её будто прошибло током. Дэвид. Чёрт бы побрал этого придурка! По взгляду, должно быть, было заметно, что она его узнала — парень, а лучше сказать мужчина(на вид ему было не больше двадцати шести), изящно оттолкнулся от колонны, поманив её за собой. И она пошла. Нет, побежала, обходя распластавшихся на полу сектантов, которые хватали её за ноги, продолжая бормотать слова молитвы. Едва сумев от них отделаться, она вышла за пределы просторной гостинной только через две минуты, А голубоглазого след простыл. И она должна была бы остановиться, но нет. Это было похоже на игру, в которой она не может оказаться в дураках. — Думай, думай, думай… — почему-то в голову буквально влетела их битва - он тогда чуть не высушил её. Точно! Высушил…значит, парень стихийник. Или кто-то на подобии водного мага, если их способности вообще можно называть магией. И тут её мысли были остановлены одной деталью, слишком волнующей, чтобы её проигнорировать — она почувствовала металлический привкус на губах. Капля крови, ничем не остановленная, потекла дальше и вновь упала на белую ткань рубашки. В этот момент она не думала ни о чём кроме того, что ей пора прекращать носить белые вещи. А потом мозг будто прошибло мыслью — она не использует способности. Вообще. Как может течь кровь? Девушка не заметила, как опёрлась о ствол одного из фруктовых деревьев, зарываясь ладонями в волосы, сжимая их, будто пытаясь вырвать. Все звуки отошли на второй план, кровь стучала в ушах, а в было голове только одно слово "думай". Как неоновое табло перед глазами. Металлические стены. Он активировал свои способности, откинув её в угол. Она небольно ударилась, и…по губе потекла кровь. Тогда Долорес особо не задумывалась над этим — все мысли были заняты словами отца о том, Какое она ничтожество. А голубые глаза с надеждой смотрели на неё, ожидая, что она…что она что? Что она поймёт.Поймёт, почему у неё по подбородку ручьём стекает производная её собственной способности раньше, чем она её активирует, почему она, мать твою, чувствует такую уязвимость. И почему его способность на неё совсем не действует. — Я поняла…я всё поняла… — шепнула она, отталкиваясь от дерева и побежала вперёд. Нужно быть ведомой кровью — это было как с Ваней. Как то озеро, полное алой и тёплой жидкости, которое затягивало. Но теперь она не боится его, ведь ощущение было смутно знакомым.  — Долорес, догоняй! — брат откидывал её потоками воздуха назад, всё дальше, не подпуская к себе. — Дэвид! — она продиралась сквозь кустарники, думая, что так доберется до финиша быстрее, намного быстрее, чем есть, будет идти в обход. Ветви больно ударяли по лицу, оставляли на руках ссадины. По щиколотки. Она совсем скоро до него доберётся! — Дэвид! — уши закладывало от собственного крика.А он всё никак её не отвечал. — Клаус, так не честно, перестань использовать способность! — он остановился, внимательно глядя на неё. — Ну так используй свои. — Тише… Долорес, успокойся! Долорес! — чьи-то тёплые ладони обхватили её плечи, удерживая на месте. Она сама не понимала, что плачет — щёки блестели от слёз, а они, смешанные с кровью, испачкали ей всю рубашку. Руки были в ссадинах, некоторые из них были на щеках. — Посмотри на меня! Посмотри.На.Меня, — она лишь смутно видела тёмные глаза, сжатые в плотную полосы губы, форменный пиджак. — Пятый? — её хватило только на это. Голова начала невероятно кружиться, а сознание медленно, но верно погружаться в темноту. *** — Что с ней произошло, мать твою? И кто такой Дэвид? — Я же говорю, я не знаю… — она что, потеряла сознание? Голова болела так, будто бухала всю ночь. Но пить она точно не могла - воспоминания обрывались на моменте представления её публике. — К… Клаус? — слабо прошептала она, приподнявшись на локтях. В глаза ударил резкий солнечный свет, отчего голова разболелась ещё больше. — Закройте…закройте шторы. — Чёрт, точно, — прошипел скаут, отходя от Сеанса и задёргивая шторки её комнаты. А после практически сразу оказываясь возле неё. — Как ты себя чувствуешь? — его рука легла её на живот, призывая прилечь обратно. — Я…что произошло? У меня голова болит и…руки… — действительно, всю кожу от запястья до локтя жгло. — Во что я опять вляпалась? — Долорес. Ты…звала кое-кого. — Да? Когда я успела? — Ты чё, правда ничего не помнишь? — Клаус не задавал лишних вопросов, лишь осматривал её как какое-то диковинное животное, подняв брови. — Как ты звала какого-то Дэвида, бежала за ним сквозь кусты, будто с ума сошла. Ну, или не за ним. Ты просто бежала как чокнутая через весь сад, пока тебя Пятый не остановил. — Что? Я не помню, чтобы такое происходило. — Слушай, это вполне нормально, — видно было, что он разораться готов, возможно, попытаться выбить из неё воспоминания, но вместо этого поправлял одеяло, заботливо заправляя прядь за ухо. И надолго его вряд ли хватит, так что нужно было думать — кто такой Дэвид? — Я…это кто-то вроде моей няньки. — Не думал, что такой взрослой девочке нужна нянечка, Долорес, — закатил глаза Сеанс, видимо, посчитав это отмазкой. — Нет, его приставил мне отец… Реджинальд, — завидев непонимание на лицах исправилась она, — правда, я не понимаю, какого вообще хрена произошло. И ничего не помню. К сожалению, судя по всему, этот придурок сделал что-то исключительно отвратительное. — Наши сказали, что ты просто сорвалась с места и побежала за…кем-то. Вообще, Долорес, они никого не видели. — Ты на что такое намекаешь? — несмотря на боль воскликнула Пемберли. — Да на то что ты с ума сходишь! — Ну спасибо, Сеанс, как мило с твоей стороны! — Клаус, не ори на неё, — слишком агрессивно для Пятого. Хотя, нет, для Пятого нет понятия агрессия. — А что мне ещё говорить? Она же реально сходит с ума. — Иди лучше к ужину готовься. Или поговори с…я не знаю как назвать их, которые покланяются вашему Богу. — У них я Бог. — Ещё лучше! Ты же любишь говорить о себе? Ну так иди и поболтай, — он буквально выпнул брата из комнаты нихрена не понимающей Лоры, а та лишь молча наблюдала за этим. — Давай, Клаус, время деньги! — и захлопнул перед его носом дверь. — Он всегда такой надоедливый? — Ужин? Какой ужин? — Ладно, мы в принципе можем забыть про Дэвида… — У Реджинальда, да? Он позвал вас на ужин? — Нет, стой, погоди, — он остановился, так и не дойдя до её кровати, — откуда ты знаешь? — Я не глупая, Пятый. Кто ещё мог пригласить вас на аудиенцию, к которой нужно было бы готовиться? Конечно же папа. — Меня коробить начинает, когда ты называешь его отцом. — Почему? — Создаётся ощущение, что я твой брат. И знаешь, смотря на наши отношения… — Мы уже говорили про инцест. — Лучше бы не говорили, — мотнул головой он, садясь на край кровати. — Ладно, мне нужно уйти. Ненадолго. Можешь пообещать, что не вляпаешься в неприятности за то время, что меня не будет? — Такое вообще можно пообещать? — Ну, я надеялся. — Ладно, обещаю. Можешь с чистой душой идти на сборище малолетних киллеров в гольфах. — Да что ж ты к ним прицепилась, второй раз за день! — Просто мне нравится, как ты в них смотришься. А теперь иди давай, не хочу тебя задерживать, — и он испарился, практически сразу после этих слов, в голубой вспышке, оставив её в полутьме комнаты. Однако, практически сразу после его исчезновения в комнату, чертыхаясь, ввалились двое: Бен и Клаус. В прямом смысле слова ввалились — упали на ковёр, стоило только двери открыться. — Вы что, подслушивали? — Нет! — в два голоса ответили мужчины, торопливо поднимаясь на ноги. — Как ты могла такое обо мне подумать? — возмущенно вскрикнул Четвёртый, отряхивая штаны от невидимой пыли. — Она слишком хорошо тебя знает. — Да, слишком хорошо. — Двое на одного не честно! Я сейчас позову Милли! — Милли… — Та…кругленькая, что пол дивана занимает, — да уж, Бен хотя бы пытался быть деликатным. — Мы, собственно, почему пришли… — Папа и тебе прислал приглашение. Но мы надеялись, что ты не захочешь идти на это сборище клоунов… — Приглашение на ужин? Как мило. Когда он…господи, Клаус! Сколько сейчас времени? Мужчина послушно назвал время. И практически сразу пожалел об этом. — У нас сорок минут на то чтобы собраться и добраться до нужного места, ты понимаешь? — Ага. — До Лайва добираться двадцать пять минут на машине. Немедленно иди переодеваться! — Ну, может мы посидим тут? Устроим вечер джаза и… — Я даже слышать не хочу. Немедленно иди в свою комнату и надень что-то приличнее банного халата на голое тело. — Это не банный халат…и у меня там бинтики! — Клаус! — Да иду я, иду. *** Уже совсем скоро она на негнущихся ногах подходила к ресторану под руку с более прилично одетым Клаусом и размышляла - правильно ли она вообще поступила, потащив его на ужин с отцом? На ней было самое обычное платье, чуть ниже колена, туфли на достаточно высоком каблуке, перчатки(конечно же белые, как иначе) и шляпка. В общем, подготовилась она неплохо, в то время как Клаус напялил на себя свежую рубашку и сказал, мол, и так сойдёт. Они зашли в лифт практически одновременно с Ваней - Элисон и Пятый удивлённо окинул её взглядом, ЧеТвёртый кинул ленивое "всем привет". — Круто выглядишь, — тихо шепнула Третья. Долорес благодарно кивнула, непроизвольно схватив женщину за дрожащую руку. — Я рада, что ты пришла. — Класс, — Пятый как-то странно улыбнулся, оттеснённый к противоположной стене. Ваня попыталась придвинуться к ним ближе, Клаус многозначительно глянул на Диего, — мы все здесь. И лифт закрылся. И всё было относительно спокойно…до 11 этажа. Вначале закашляла Элисон, потом Пятый. — М…ЛютЕр, ну какого… — недовольно пробубнил уставший Сеанс, зажимая нос ладонью. Долорес промолчала, даже после реплики о том, что он нервничает. Однако позволила себе прикрыться, дабы хоть на секунду избавиться от резкого запаха. Выходили из лифта они как из тюрьмы. Чёртов Лютер с его волнением, пусть провалится! — Нет, правда, ты мог быть посдержаннее, — достаточно громко сказала она, проходя мимо него. С каждым шагом её всё больше била дрожь, потому, стоило только подойти к стулу, она буквально рухнула на него, обмахиваясь стянутой с головы шляпой. — Так. Когда отец зайдёт, говорить буду я! — У меня к нему тоже много вопросов, — достаточно громко ответил Пятому Диего, — так что… — Слушайте, может с ним поговорю я? Мы полгода под одной крышей жили, — слабо проговорила Ло, опустив голову на руки. — Кстати, это как вариант, — Ваня села возле неё, проведя меж лопаток ладонью. — Ты вообще как? В порядке? — А? Да, конечно, всё в порядке, просто…немного плохо. — Может воды? —женщина была островком спокойствия среди всех этих людей, которые орали друг на друга как ненормальные. — Спасибо большое, Ваня, — однако та уже не обращала на неё внимания. И Пемберли честно не понимала почему, до того момента, пока чья-то холодная и сухая ладонь не коснулась плеча. Она непроизвольно встала. Просто поднялась на ноги, пока другие, удивлённо на неё смотря, усаживались на места. Ваня пыталась дёрнуть её за край платья - она оттолкнула руку. — Здравствуй, Отец, — тихо шепнула девушка, дожидаясь, пока Харгривз-старший сядет на место. — Здравствуй, Долорес. Присаживайся, — и лишь тогда она села. Стало противно от себя -с ловно выдрессированная собачка. — Итак. Вы все…кроме тебя, естественно, — тут он задержался взглядом на ней, причём непозволительно долго. — Всё в порядке? Может, мне стоит позвать врача? Она так не хотела этого. Не хотела, чтобы другие видели особое к ней отношения. — Нет, Всё хорошо. Продолжай. — Так вот. Вы все, мало того что ворвались в мою лабораторию посреди ночи, так и следили за мной в течении всей этой недели. И постоянно называли меня… — Чё как, пап? — Клаус в своём репертуаре. Его вообще ничерта не трогало — он лишь иногда обеспокоенно поглядывал на неё. —… отцом. Я пробил ваши данные — вы не из ЦРУ, не из КГБ, и уж точно не из МИ5. Так кто же вы? — папки, что он до этого сжимал в руках звонко упали на стол. Молчание. Никто не был готов ответить на этот вопрос. И тут… — Мы твои дети, — браво, Пятый. Удивительно, он бы сам не догадался! — Приёмные. В восемьдесят девятом году ты усыновил нас и подготовил для спасения мира от апокалипсиса. — Что? Зачем мне усыновлять шесть невоспитанных смутьянов-детей? — Семь, вообще-то, — заметила Элисон, потягивающая до этого коктейль из трубочки, — одного из нас нет. — Погиб, — совсем тихо добавила Ло, обращая на себя внимание сразу нескольких персон. Понимала, если Реджинальд увидит Бена сейчас, будет хуже. — Ага. И что же, по вашему, я с вами делал? — Готовил, — повторил Пятый. — И я должен просто так поверить тому, что у вас есть способности? Возможно, это вас удивит, но я являюсь приверженцем такой замечательной вещи, как доказательства. — Пап, — рыжая пыталась привлечь к себе внимание. Он? И не готов верить в детей со способностями? Да буквально день назад в его подвале двое таких сражались под его контролем. Он жил с ней под одной крышей, и… — Молчи, Долорес, пока я не скажу тебе говорить, — грубо осадил её мужчина. — Я попрошу… — кажется, скаута вся эта ситуация начала бесить. — Пятый…не надо, — прошептала она, потянувшись к нему против воли. И от глаз Реджинальда это не ускользнуло. — Дети инцеста. Какая прелесть. Так это он? Тот юноша, о котором мне говорила Памелла? — Не понимаю о чём т… — её прервал металлический лязг, Диего кинул чёртов нож, витиевато пролетевший мимо головы отца и вонзившийся в какую-то деревяшку, судя по звуку. На что Харгривз-старший фыркнул, записывая что-то в блокноте. — Что вы пишите? — с интересом спросила Седьмая, подкидывая в руках взятый со стола банан. — Вы снова промазали, молодой человек, — это замечание вызвало смех у всех. У всех кроме кракена - Ло понимала, как ему сейчас было обидно. — Диего, даже не думай, — она видела, как он пытался подорваться. И не только она: Пятый моментально переместился к ним, останавливая мужчину, удерживая за грудки. — А вот это уже интересно. — Ладно, — скаут понял - он сейчас на коне. И нельзя потерять эту волну. — Пробежимся. Лютер-суперсильный, Клаус умеет общаться с мёртвыми, Элисон может убедить любого сделать что угодно. — Только она этим не пользуется. — До меня дошёл слух, что ты дал себе в рожу, — хруст кости. Смех, причём теперь только Клауса и Долорес. — Нет ничего страшнее ядерной боеголовки и оскорблённой женщины, Диего, — засмеялась Ло, похлопав мужчину по плечу. Однако, руку он практически сразу скинул. — Да ладно тебе. Не будь таким агрессивным. — А ты? — сейчас седоволосый внимательно смотрел на самого тихого из присутствующих. — Оу, не думаю, что Ваниной способности нужно устраивать тест-драйв, — нервно хохотнул Лютер. И все стали наперебой поддерживать его. А Долорес в свою очередь встала из-за стола, отойдя примерно на полтора метра.Пятый, видимо оценив это как хорошую идею последовал её примеру, материализовавшись рядом. И буквально через несколько секунд произошёл взрыв — фрукты, что стояли на столе, разлетелись на кусочки, запачкав практически всех, кроме них. — Платок? — видимо, при рождении парнишку предусмотрительностью не обделили. Он протянул ей сложную вдвое ткань, и она приняла её, благодарно кивнув и прижимая к носу. — Ну вот, это была любимая рубашка! — проворчал Клаус. — Да у тебя каждая вторая рубашка - любимая, — к столу она возвращалась уже при поддержке скаута, который по-джентельменски усадил её на стул. — От того еще обиднее. — Ладно. Знаете, нам пора поговорить о серьёзных вещах, — Второй вновь подорвался, опираясь о столешницу, — мы знаем, что ты собираешься убить президента. — Тебя недавно госпитализировали, верно? — Пап… — она единственная не молчала. Чувствовала, что после этих слов начнётся. — И ты вероятнее всего до сих пор страдаешь паранойей и манией величия. — Папа. — Разве? — Диего, ну хотя бы ты… — беспомощно проблеяла Пемберли. — Смотри. Это ты, — он протянул Реджинальду фото, — через два дня. На том самом холме, возле которого убьют президента. — Что ж. Похвально. Ты молодец, в одиночку раскрыл этот мой гнусный план, — было больно смотреть, как мужчина в открытую глумился над своим сыном. — Ты это хочешь услышать? Улыбка спала с лица Второго. — Пап, пожалуйста, — вновь попросила Долорес. — Что, мнишь себя благодетелем? Последним моралистом на земле? Думаешь, что в одиночку сможешь спасти мир от коррупции и заговорщичества? — Прекрати… — она начала буквально физически ощущать собственную злобу. Глаза наливались алым, а он всё продолжал, не обращая на это внимания. — Правда в том, что ты жалкий, потерянный человек, не осознающий собственной беспомощности. — Перестань! — она уже буквально кричала эти слова. Руки начали отдавать красноватое свечение. — Ты не прав! Прекрати делать хуже… — А ты, Долорес? Чем ты лучше? Ты слаба, слишком слаба. Я ожидал от тебя намного большего, и… — Забудем об этом. Через пять дней миру придёт конец, и мы не знаем, что с этим сделать, а вы ищите тут правых-виноватых! — Конец? — Да. Судный день. — Ну…вы ведь у нас особенные? Почему бы вам не сплотиться и не сделать что-нибудь с этим…И да, ты, в колготках, можно тебя на пару слов? *** — Долорес… — прошептал Лютер, протягивая к ней руку. Однако, его остановил незнакомый голос. — Не стоит. Она немного опасна в таком состоянии, — из тени вышел парень: черноволосый, с голубыми глазами. Слишком изящно одет для их времени и слишком красив, чтобы быть обычным официантом. — А ты ещё кто такой? — профырчала Элисон. — И откуда ты вообще её знаешь? — Какая невоспитанность. Меня зовут Дэвид, — а он всё приближался, держа в руке стакан с водой. — Давай, выпей немного, — он вложил его в руку Пемберли, — ну же, поверь мне. Должно стать лучше. — Чего ты хочешь от Ло? — Клаус был готов напасть на ублюдка, который посмел тронуть её сестру. — Оу…какая прыть. Клаус, верно? — Погоди…откуда ты? — теперь напрягся Диего. — Я знаю вас всех. Причём вполне неплохо. — И откуда интересно? Долорес не рассказывала нам о напыщенных друзьях детства, — прошипела Ваня. — О, мы с ней очень тесно знакомы, — фыркнул мужчина, подходя к Ло ближе, — правда… — тонкими пальцами он поднял её лицо за подбородок. В тёмных глазах плескалось полное осознание-сложить дважды два оказалось сложнее, чем она думала. «Клаус отправился за тобой. Мы пытались его остановить, но он сказал, что…раз уж вы связаны, он просто обязан тебя найти…» " — Ну же, малышка.Раньше ты не боялась…» "  — Клаус, это не честно! Ты используешь свою способность… — ну так используй свою» — ...сестрёнка?