Improbable felicity / Невероятное счастье

Пленник пристально посмотрел на посетителя. – У вас есть какие-нибудь вопросы? Старуха нахмурилась, глядя на тщательно нарисованную схему на пергаменте, который держала в руке, затем снова обратилась к письменному объяснению, лежавшему на столе. – Это великолепно, Северус. Я бы никогда не подумала, что вход для продавцов – это такое слабое место в «Паркинсон Индастриз», все двери, ведущие из погрузочных доков, надежно защищены. Самодовольная ухмылка Снейпа бесконечно раздражала его бывших одноклассников, но его бывшая преподаватель и нынешний деловой партнер умилялась высокомерию Северуса. – Двери защищены от тех, кто пытается проникнуть внутрь, Минерва, а не от тех, кто прячется в ящиках или других упаковочных материалах. Там слишком легко протащить шпиона и украсть формулы их продуктов. Редкая улыбка украсила лицо Макгонагалл, и ей вторила столь же редкая улыбка Снейпа. – Паркинсоны будут счастливы заплатить за это королевский выкуп, – сказала она. – Конечно, – ответил он. – Особенно после демонстрации, устроенной для них нашими агентами в прошлом месяце. – Отстраненный взгляд коснулся его сверкающих глаз. – Когда откроется наш американский офис, мы будем предлагать такие демонстрации в качестве услуги за отдельную плату. Наши соотечественники слишком отсталые, чтобы оценить маггловский взгляд на вещи на данном этапе. Макгонагалл расправила плечи и глубоко вздохнула. Снейп распознал признаки – она готовилась поднять тему, которую, как она знала, он не хотел обсуждать. – Оставь это, Минерва, – коротко сказал он. – Ты выслушаешь меня! – отрезала она, нахмурив брови. – Ты не можешь продолжать упрямиться! – Усыновите меня, – быстро сказал он с видом напускной невинности. – Сделайте меня своим сыном, и вы сможете забрать меня из этого ужасного места как любящая мамаша, – это сработало для Драко, в конце концов. – О, в самом деле, Северус! – сказала она сдержанно. - Неужели вы всерьез полагаете, что я не изучила этот вариант досконально? Услышав это, его следующий едкий комментарий замер на губах. – А вы изучили? – спросил он вместо этого несколько недоверчиво. – Вы считаете меня некомпетентной? Конечно, изучила. Усыновление совершеннолетнего лица с целью получения испытательного срока запрещается, – она подняла с пола сумочку, стоявшую рядом со стулом, и, открыв ее, вынула конверт, написанный женским почерком. – Я знала, что будет гораздо легче уговорить вас стать моим сыном, чем убедить вас принять в жены какую-нибудь достойную женщину! Он нахмурился. – О, ради всего святого, Минерва, – сказал он раздраженно. – К чему эти викторианские обороты: «принять в жены»? С таким же успехом вы могли бы сказать: «прими ванну», – вам кажется, это так легко! Макгонагалл подтолкнула конверт через стол к нему. – Если бы вы вытащили голову из котла, то увидели бы, что это просто! Гестия Джонс более чем согласна, Северус. Она даже написала вам об этом. Он посмотрел на безупречный конверт так, словно это была ядовитая змея. – Пожалуйста, скажите мне, что вы шутите. – Она всего на десять лет старше тебя. Она и раньше была замужем – ты ей нравишься, она тобой восхищается и в ужасе от того, что министерство сочло нужным посадить тебя в тюрьму таким образом. Гестия не ожидает от тебя ничего плохого. Он что-то пробормотал и вернул ей конверт. – Говорите громче! Как вы считаете, я должна разобрать, что вы там бормочете? – Я сказал, что нет ничего более неприятного, чем консумация такого брака, – прорычал он. – О, – на мгновение Макгонагалл уставилась на свои руки, а затем посмотрела ему в глаза своим пронзительным взглядом. – Пора прекратить играть в эту игру, Северус. Министерство намерено закрыть это учреждение первого июля. Тех, кто не будет освобожден условно-досрочно, переведут в колдовское исправительное учреждение на острове Жохова. Он усмехнулся. – Вы так говорите, как будто я должен быть под впечатлением. – Это в Восточно-Сибирском море! – взвизгнула она. – Сибирь, Северус! Он откинулся назад, плотно сжав губы. Макгонагалл сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. – Конечно, вы понимаете, что мы не можем продолжать вести дела, как раньше, на таком расстоянии. Даже если бы Аластор или я физически были готовы совершать такое путешествие хотя бы раз в месяц, нет никакой гарантии, что тюремная администрация разрешит вам столь частые визиты. И, конечно же, нет никакой гарантии, что вам разрешат иметь пергамент и перья для письма. Я не имею никакого влияния на российское Министерство Магии, Северус. Он смотрел на нее с каменным лицом. – В таком случае я не смогу продолжать вносить свой творческий вклад в бизнес, – сказал он. – Я не думаю, что вы начнете воровать у меня и прекратите ежемесячные переводы на мой счет в Гринготтсе. – А вы не знаете, кому скостили срок в русской тюрьме за хорошее поведение? Кажется, его звали Распутин! – Этот сочувствующий магглам болван? – Я хочу сказать, Северус, что двадцатилетний срок на острове Жохова фактически продлится двадцать лет. Здесь вы могли рассчитывать выйти раньше, но бывший Советский Союз все еще довольно суров по отношению к преступникам-волшебникам. Он повернул голову; в профиль резкие линии его щек и выступающий нос контрастировали с удивительно чувственным изгибом губ. – Каковы требования, чтобы брак считался действительным для целей испытательного срока? – Консумация, которая будет проверена обычным способом, и вы должны сожительствовать, ваш надзиратель будет проверять это. Снейп не ответил, и прошло несколько мгновений, пока каждый из них был погружен в свои мысли. Наконец Макгонагалл начала собирать свои вещи. Когда она встала застегнуть плащ, снова заговорила с ним. – Осталось шесть недель, Северус. Через шесть недель вы либо женитесь, и вас отдадут под опеку жены, либо вас отправят гнить в сибирскую тюрьму к северу от Полярного круга! Если вы действительно хотите так бесстыдно распрощаться со своей жизнью, то это, конечно, ваше личное дело, но я надеюсь, что вы учтете одну вещь: бизнес, который я затеяла по вашей просьбе, используя ваше наследство от Дамблдора, процветает больше, чем кто-нибудь мог представить. Вы, Аластор и я никогда не будем нуждаться ни в чем до конца дней своих, и, если мы продолжим в том же духе, на пенсию мы уйдем весьма состоятельными людьми. Но «Security Solutions» – это не только про нас троих: существуют не менее сорока семи мужчин и женщин, чьи средства к существованию связаны с этим бизнесом, и если вы решите позволить отправить себя в российскую тюрьму, мы потеряем ваш опыт и ваши уникальные закрученные схемы безопасности. Бизнес может рухнуть по этой причине; и, если это произойдет, вы потеряете не только свое собственное будущее, но и будущее сорока семи человек, которые доверились вашей компании. Минерва подошла к двери и дважды постучала, чтобы вызвать стражу. Ожидая выхода из комнаты для свиданий, Макгонагалл повернулась и пронзила его своим самым суровым взглядом. – Подумайте об этом в следующий раз, когда вам будет так чертовски жаль себя. Охранник открыл дверь, и она, не оглядываясь, вышла из комнаты. Гермиона ворвалась в дом номер двенадцать на площади Гриммо и с грохотом захлопнула за собой дверь. Швырнув сумку с книгами на пол, она сбежала по лестнице на кухню в подвале. Гарри оторвался от тарелки с консервированным супом и нахмурился, когда она распахнула дверцу холодильника. – Плохой день? – осторожно спросил он. Гермиона с такой силой захлопнула дверцу холодильника, что бутылки внутри задребезжали, и уставилась на его ужин так, словно он оскорбил ее. – Зачем ты ешь эти помои? – Э-э-э... – начал было он свою блестящую защиту, но девушка уже схватила тарелку со стола и кинула ее в раковину, выливая содержимое. – Гермиона? – Гарри встал и поднял руку в жесте «стоп». – Почему бы тебе не присесть на минутку и не рассказать мне, почему ты так злишься на мой суп. – Глупый Визенгамот! – воскликнула она. – Как они могут быть такими бессердечными? Гарри нахмурился. – Визенгамот сейчас вообще заседает? Что они сделали? Гермиона опустилась на стул, и Гарри сел рядом с ней. – Я все утро ждала встречи с Комитетом по программе испытательного срока, а мне даже не дали закончить презентацию! Я потратила на это целых десять дней, и все безрезультатно. Они даже не захотели меня слушать! Гарри со стоном закрыл лицо руками. – Программа испытательного срока? Это как-то связано со Снейпом, да? Гермиона коснулась его руки. – Я знаю, ты считаешь меня сумасшедшей... – Скорее, чертовой психичкой! – рявкнул он, стряхивая ее руку со своей. – ...но я утверждаю, что для профессора Снейпа, отправленного в тюрьму за то, что он повиновался профессору Дамблдору, – это ошибка правосудия. Он обещал, Гарри, точно так же, как ты обещал слушаться директора перед тем, как отправиться в пещеру, в ночь его смерти. Это не так уж сильно отличается. – Мое послушание не лишило его жизни, Гермиона! – выкрикнул Гарри. Выругавшись, он встал и принялся мерить шагами кухню. – Это совсем не одно и то же! – Если бы профессора Снейпа судили в другое время, в другой атмосфере, он, возможно, был бы оправдан, но общественное мнение было настолько настроено против Пожирателей смерти, что ему даже не сократили срок за героизм! Гарри остановился напротив нее и заговорил тихим голосом: – Его ведь не приговорили к смертной казни, не так ли? Как Люциуса Малфоя, Антонина Долохова и Августа Руквуда. Он получил всего двадцать лет за хладнокровное убийство. И я бы сказал, что он отделался легким испугом. – Ну, в любом случае он не подходит для испытательного срока, – сказала Гермиона, опустив плечи. – У него нет волшебной семьи, под чью опеку он может быть освобожден, и комитет не желает делать исключение в его случае. Его можно было бы отпустить на поруки жене, если бы он был женат, но профессор Макгонагалл говорит, что он даже и не думает жениться. – Ну, по крайней мере, ты не сошла с ума до такой степени, что готова заняться Снейповским ГАВНЭ или выйти за него замуж, чтобы вызволить из тюрьмы, – вздохнул Гарри глубоко, успокаивая себя. – Пойдем поедим карри, тебе станет лучше, когда ты поешь. Ночной воздух холодил щеки. Они вместе шли по улице за тайской едой на вынос. Гермиона шла, опустив голову, засунув руки в карманы толстовки с капюшоном; снова и снова слова Гарри звучали в ее голове. Гарри оставил ее в покое, пока не открыл дверь дома номер двенадцать, позволив ей пройти вперед. – Хотел бы я знать, о чем ты думаешь, – начал он. Гермиона сняла куртку, взяла у него пакет с едой и направилась на кухню. – Знаешь, Гарри, это неплохая идея, – сказала она, доставая тарелки из комода и ставя их на стол. – Ты о чем? – спросил он, доставая из ящика столовое серебро. – Выйти замуж за профессора Снейпа, чтобы он мог выйти из тюрьмы, – ответила она. – Черт возьми, Гермиона! – заорал он, позволив ложкам и вилкам с громким стуком упасть на стол. – Вот это переход от психованности к дебилизму! Это самая тупая идея, которую я когда-либо слышал. Ты просто жалеешь его, потому что он спас тебе жизнь! Гермиона застыла, ее руки отчаянно сжимали тарелки. – Он что? – Как ты думаешь, как ты попала в больницу Святого Мунго? – спросил Гарри. – Ты бы не смогла никак аппарировать туда в одиночку. – Не знаю... я никогда не думала об этом... – она поставила тарелки на стол и укоризненно посмотрела на него. – Не могу поверить, что ты никогда не говорил мне об этом раньше! Гарри стукнул себя кулаком в грудь и продолжил кричать: – Потому что я никогда не хотел, чтобы ты чувствовала себя обязанной этому сальноволосому мерзавцу. У него были свои грязные причины для этого, можешь быть уверена. Господи, лучше бы я убил его, когда убил Волдеморта! – Гарри! – ахнула Гермиона в ужасе. – Говорить так – просто ужасно! – она опустилась на свое место за столом, ее мозг кипел от смущения. Снейп спас ее? Гарри тоже сел, все еще злой, но чувствующий себя виноватым из-за упрека Гермионы. Схватив ложку, он принялся накладывать в тарелку лапшу. – А теперь перестань нести чушь и давай просто поедим, хорошо? – рявкнул он, и его голос все еще звучал довольно громко в тишине комнаты. Ему следовало бы насторожиться от того, каким тихим голосом ответила Гермиона «хорошо», и стала наполнять свою тарелку желтым карри. В пятницу вечером Гермиона аппарировала в маленький садик, окруженный живой изгородью, подошла к задней двери и тихонько постучала. У нее была назначена встреча, и девушка пришла как раз вовремя. Мгновение спустя дверь открылась, и она оказалась в потоке приветливого света, исходящего из дома. – Привет, Гермиона! – сказала молодая женщина в дверях. У нее была волнистая прическа мягкого каштанового цвета, лицо в форме сердечка и большие темные глаза. В руках она держала сверток, завернутый в голубое одеяло. – Входи! Так здорово, что ты пришла! Гермиона последовала за подругой в тесную чистую кухню, на которой царил беспорядок. – Пойдем в гостиную, – пригласила Тонкс, проводя ее в уютную комнату. – Ремус скоро будет дома. Гермиона оглядела слегка обшарпанную комнату, полки с фотографиями, увенчанные прекрасным свадебным портретом Люпинов, машущих ей с каминной полки, и почувствовала укол зависти. – Можно мне подержать ребенка? – спросила она. Тонкс улыбнулась и передала завернутого в голубое младенца в руки Гермионы. Рыжеволосый младенец открыл свои большие голубые глаза и пристально посмотрел ей в лицо. – Привет, Альфи, – сказала она, легко проведя тыльной стороной пальца по его бархатистой щеке. – Разве он не прелесть? – самодовольно спросила Тонкс, усаживаясь на диван. – Он – само совершенство, – заверила ее Гермиона, усаживаясь и пользуясь возможностью ненадолго зарыться носом в пушистые волосы ребенка. – Мне нравится, как они пахнут. – Мы прямо из ванны, – ответила Тонкс. – Вот тогда он и пахнет лучше всего. Задняя дверь открылась, и Тонкс вскочила. – Ремус вернулся! Гермиона не сводила глаз с Альфи, хотя слышала, как Люпины обменялись поцелуями в знак приветствия; после короткого разговора шепотом они вошли в гостиную, рука Ремуса лежала на талии Тонкс. – Гермиона, – сказал Ремус своим хриплым голосом. – Как я рад тебя видеть! Как там Гарри? Гермиона встала, предлагая сына Ремусу. – У Гарри все очень хорошо, ему и правда нравится в Академии Авроров. Ремус принял ребенка от Гермионы, сделав паузу, чтобы задать сыну несколько совершенно бессмысленных вопросов типа тех, которые взрослые обычно задают ребенку, а затем отдал Альфи Тонкс. – Может, пройдем в мой кабинет? – спросил он, приглашающе улыбаясь Гермионе. Гермиона кивнула и последовала за Ремусом в крошечную, заполненную книгами комнату, где заняла указанное им кресло и подождала, пока он усядется за письменный стол. – Чем я могу тебе помочь, Гермиона? – спросил он, пристально глядя ей в лицо. Гермиона чуть подалась вперед. – Ты слышал о программе испытательного срока, которую предлагает Министерство магии? Люпин молча кивнул. – Профессор Макгонагалл сказала мне, что профессор Снейп не имеет права участвовать в программе, потому что у него нет волшебной семьи, – продолжила она. – Я провела десять дней, изучая это в Национальной волшебной библиотеке; мне кажется, что был прецедент, когда заключенного освободили под подписку о невыезде после Войны Кольца в 1376 году. Колдун, который использовал смертоносные проклятия во время войны и был заключен в тюрьму за свои действия, был отпущен по амнистии в 1384 году. Этот волшебник был отпущен под подписку о невыезде и стал вести совершенно законопослушную жизнь. Я передала это дело в Комитет Визенгамота, и они даже не захотели выслушать меня! – Гермиона нахмурилась, почувствовав, как в ней снова поднимается негодование. – Это так несправедливо, Ремус! Люпин слегка склонил голову набок, наблюдая за ней. – Не могу сказать, что я удивлен, услышав об этом, Гермиона. Северуса не любят все – даже презирают – за свою преподавательскую карьеру он обидел многих студентов и их родителей. Добавь к этому убийство... – он замолчал, но тут же продолжил, когда Гермиона открыла рот, чтобы возразить, – какими бы справедливыми ни казались его поступки... как я уже говорил, добавь к этому убийство всеми любимого Дамблдора, и он действительно оказывается в весьма трудном положении. Северус нажил много врагов, но за свою взрослую жизнь обзавелся немногими друзьями. – Он, казалось, на мгновение погрузился в свои мысли, прежде чем снова обратить внимание на Гермиону. – Мне, конечно, очень жаль это слышать. Каким образом это касается тебя лично и как я могу помочь? В глазах Гермионы появился фанатичный огонек. – У меня есть идея, которая может помочь, Ремус, и я хочу знать твое мнение... Тонкс уложила спящего Альфи в кроватку, нежно укрыв его мягким желтым одеялом, расшитым крошечными красными львами, и выскользнула из детской, осторожно прикрыв за собой дверь. Она только что налила бокал эльфийского вина и включила граммофон, чтобы послушать последний шедевр от «Странных Сестричек», когда приглушенный крик мужа заставил ее оставить бокал на ближайшем столе и поспешить в кабинет. Не постучав, Тонкс открыла дверь и вбежала в комнату, обнаружив Гермиону, сидящую на самом краешке стула с видом бунтаря, и Ремуса, закрывшего лицо руками. – В чем дело? – задыхаясь, спросила она, прижимая руку к бешено бьющемуся сердцу. В общих чертах Ремус обрисовал ей ситуацию. – Гермиона! – ахнула Тонкс, поворачиваясь к молодой женщине. – Это самая глупая идея, которую я когда-либо слышала! Гермиона скрестила руки на груди. – Он так и сказал! – она фыркнула, мотнув головой в сторону Ремуса. Тонкс вышла из комнаты и вернулась с подносом, уставленным бокалами и бутылкой вина. – Мы просто выпьем и обсудим это как взрослые люди, – сказала она, наливая вино и раздавая бокалы. – Если только здесь есть с кем обсуждать, – пробормотал Ремус, принимая предложенный женой бокал. В субботу утром заключенный стоял под едва теплыми струями воды в общественном душе и усердно натирался мылом, которое ему передала Макгонагалл. Куски зеленого хозяйственного мыла, предоставляемые тюрьмой, были хороши для мытья полов и для сдирания кожи с людей; мягкие белые куски мыла для ванны были одной из первых привилегий, за которые Макгонагалл боролась и выиграла для него. Со стороны было видно, что пленник был изможден до такой степени, что походил на скелет: острые кости бедер болезненно выступали сквозь бледную желтоватую кожу, каждое ребро было очерчено так же четко, как и позвоночник. То немногое, что осталось у него в мышцах, было вызвано его ежедневными упорными подтягиваниями и отжиманиями. Охранники насмехались над его усердием, но ему было легко не обращать на них внимания. До сего момента дисциплина сохраняла ему жизнь; и Снейп твердо намеревался жить, выйти из тюрьмы и начать все заново на своих собственных условиях, даже если ему было бы почти шестьдесят лет. Его интеллект оставался в тонусе благодаря планированию «Security Solutions», согласованию по управлению с Макгонагалл, обдумыванию головоломок, которые она ему предоставляла, и разработке ответов на эти головоломки. Минимальные занятия физкультурой – были неотъемлемой частью его общего плана: выжить, как он всегда делал, используя имеющиеся в его распоряжении инструменты. Минерва не могла понять его презрения к ее плану женить его на вдове Джонс, ведь та была совершенно не против! Но ведь у Минервы было много друзей по жизни, она часто оказывала людям доверие, и оно оправдывалось; она даже любила и состояла в долгих, доверительных отношениях. В прошлом у Северуса не было ничего подобного. Друзья – это люди, которым нужна ваша помощь с домашним заданием или заданием по работе. Доверие к кому-то заканчивалось предательством и разбитым сердцем. Доверительные отношения были для тех, кто обладал достаточной внешней красотой и шармом, чтобы заслужить такую преданность. Неужели он предпочтет двадцать лет тюрьмы, изолированный от всех и вся, женитьбе на женщине, которая из жалости предложила ему свои отношения? Да, так и будет. В этой сделке ему нечего было предложить; он никогда ни от кого не принимал милостыни в своей взрослой жизни и не собирался делать этого сейчас. Гестия Джонс предложила ему шанс избежать переезда на остров Жохова, потому что Минерва вынудила ее сделать это; другого объяснения не было. Женщина, несомненно, была движима благодарностью за его вклад в Орден Феникса во время войны. Она не могла испытывать к нему ни физического влечения, ни личной симпатии. За все годы, что Снейп был свободным человеком, он никогда не позволял себе мысли о женитьбе, как это делали другие мужчины. В юности, с разбитым сердцем, Северус был уверен, что навсегда недостоин этого. Будучи молодым человеком, он поклялся служить двум совершенно разным господам, и его долг перед ними поглотил всю его страсть, всю его энергию. Только после заключения в тюрьму у него появилось свободное время, чтобы обдумать этот вопрос. Зная, что он был заключен в тюрьму до начала своего седьмого десятилетия, Северус рассудил, что о семье и детях не может быть и речи. Снейп решил, что, выйдя из тюрьмы, сможет найти и жениться на женщине примерно своего возраста; на женщине, которая была замужем раньше, уже вышла из возраста, когда мечтают о романтике, но которая бы знала, как превратить дом в уютное место, и которая бы знала, как согреть его ночью в постели. Да, Северус мог себе представить, что однажды такая женщина появится в его жизни. Взяв предоставленное ему грубое полотенце, он быстро стер влагу с кожи, затем обхватил им волосы. Он с силой пропустил гребень сквозь спутанные черные пряди, а затем перевязал полоской ткани. Наконец через голову Снейп натянул полосатую коричневую мантию тюремного образца, обдумывая предстоящую встречу с Минервой. Вернувшись в камеру, он перечитал предложение по обеспечению безопасности Броклхерстской компании, делая пометки на полях своим пером. Он был очень удивлен, когда десять минут спустя охранник вошел в его камеру. – К тебе посетитель, Снейп. Поскольку у него не было привычки вступать в разговор с наглыми охранниками, он оставил свое удивление при себе, просто встал и позволил стражнику сковать ему руки, прежде чем его повели по темному, сырому коридору. Минерва никогда не приходила раньше обеда, – он вдруг подумал, что что-то случилось. Снейпа провели в комнату для свиданий, сняли с запястий металлические кандалы и пристегнули новые к лодыжкам. Он уселся на стул, достал из рукава письмо Броклхерста и снова принялся его просматривать, ожидая Минерву. Через несколько минут он услышал, как открылась дверь. – Рановато для тебя, не так ли? – злобно сказал он. – У тебя горячее свидание с Муди в обед? Девичий вздох в ответ на его сальность, сообщил его быстрому мозгу, что он обращается не к Минерве Макгонагалл, даже прежде, чем его метнувшиеся черные глаза поднялись, чтобы взглянуть на розовые щечки Гермионы Грейнджер, девочки-которая-помогала-мальчику-который-выжил-чтобы-теперь-досаждать-нам-всем. – Мисс Грейнджер, Макгонагалл наняла вас, чтобы вы делали за нее грязную работу? – спросил он с тихой угрозой в голосе. – Макгонагалл? – глупо переспросила Гермиона. – Не понимаю, о чем вы, профессор Снейп. У него вертелась на кончике языка мысль отчитать ее за то, что она использовала его прежний титул, но хотел ли он, чтобы она называла его мистером? Или Снейпом, что было совсем непочтительно? – Почему вы здесь? Румянец сошел с ее лица, и Грейнджер стояла перед ним с бледным лицом, явно встревоженная. – Я хотела поговорить с вами, сэр, – сказала она. – Вы уже говорите со мной, или эта незначительная деталь ускользнула от вашего внимания? Снейп видел, как сжались ее губы, как вздернулся подбородок; она впадала в гнев быстрее, чем в студенческие годы, и ее было несколько труднее запугать. Не спрашивая его разрешения, девушка села за стол напротив него; когда она заняла свое место, до него донесся ее запах. Бывший профессор смог различить, что волосы ее пахли апельсинами, дыхание – чайной розой; и в довершение ко всему присутствовала легкая нотка чистоты и свежести, ее собственный аромат, без сомнения. Он запомнил информацию и перешел в наступление. – Пожалуйста, устраивайтесь поудобнее, – промурлыкал он. – Не то чтобы я мог возразить, кому и как располагать моим временем. Девушка вздрогнула, словно ее ударили, и Северус испытал жестокий укол удовлетворения. – Надеюсь, я не отниму у вас время зря, сэр, – сказала Гермиона, глядя ему в лицо. – Все мы питаем тщетные надежды, мисс Грейнджер. – Почему бы вам не позволить мне сообщить о причине моего прихода? – сердито выпалила она. Северус наблюдал за ее меняющимся цветом лица, отмечая, как от гнева у нее покраснела шея. – У меня нет выбора, глупая девчонка! – прошипел он, угрожающе наклонившись вперед. – Я прикован к столу. – Чтобы подчеркнуть свои слова, он дернул ногами, отчего стол задрожал, а цепи зазвенели по каменному полу. Она слегка отшатнулась, и дверь открылась, вошел охранник. - Какие-то проблемы, мисс? – спросил охранник. Гермиона пристально посмотрела в глаза Северусу; он откинулся на спинку стула, скрестив руки на узкой груди и насмешливо подняв бровь. Если бы девушка пожаловалась на него, они проводили бы его обратно в камеру, и ее миссия оказалось бы проваленной. – Никаких проблем, офицер, – спокойно ответила она. – Профессор Снейп только что продемонстрировал мне, как эффективно вы приковали его к столу. – Все, что вам нужно сделать, это позвонить, если вам понадобится помощь, – напомнил ей охранник, уходя. Оглушительное молчание между ними продолжалось довольно долго, оба ждали, пока другой заговорит первым. Северус гадал, выставят ли стражники девушку во время обеда или просто позволят ему пропустить его, когда Гермиона положила руку на пергамент с предложением Броклхерста и потянула его к себе. Со скоростью атакующей змеи его рука метнулась вперед и безжалостно сжала ее запястье. – Говорите, зачем пришли, и убирайтесь, мисс Грейнджер, – проскрежетал он, снова убирая пергамент и с едва сдерживаемой яростью отбрасывая ее руку. Она так и сделала. Северус сидел, слушая ее с нарастающим негодованием. Гнев заставлял его молчать, и, пока она перечисляла свои доводы и выводы, Снейп пытался понять, она насмехается над ним или сошла с ума. Когда Гермиона закончила свой монолог, и ее тревожные темные глаза впились в его лицо, как будто оценивая его реакцию, Снейп выплюнул: – Это самая глупая идея, которую я когда-либо слышал. Вы бредите. Гермиона кивнула и встала. – Я так и думала, что сначала вы отреагируете именно так. Вам просто нужно время, чтобы подумать об этом, сэр. Резкость, с которой он встал и крикнул стражнику, заставила девушку вздрогнуть и невольно отступить назад; она ждала у двери, когда та открылась, и Снейпу показалось, что она выскочила из комнаты, как кролик, спасающийся от хищника. Вернувшись в камеру, он принялся расхаживать взад и вперед, чего не делал с первых дней своего заключения. Макгонагалл придется многое объяснить ему.