Improbable felicity / Невероятное счастье

В третий раз за две недели Гермиона вошла в камеру для свиданий Азкабана. Северус Снейп сидел за столом, его черные глаза смотрели на нее холодно и оценивающе. Впервые Гермиона почувствовала себя в позиции власти по отношению к Снейпу, она аккуратно скользнула в кресло напротив него и направила на него вежливый взгляд. Ни один из них не произнес ни слова, а время шло. Глядя на Северуса Снейпа через стол, Гермиона знала, что отчасти ее решимость помочь ему, во что бы то ни стало, зиждилась на том, что она до сих пор пыталась завоевать его одобрение. Какая-то ее часть кричала, что заключать нерушимый брачный договор – это безумие, но ей было все равно, потому что… это была не единственная причина. Гермиона всегда считала, что в его оскорблениях был четкий расчет: то есть – ноль эмоций, и больше хитрости, чем могло показаться. Именно по этой причине она относилась к его насмешкам во время его учительства с большой долей скептицизма. Девушке даже иногда смутно представлялось, что однажды, когда она станет взрослой и война закончится, и Снейпу не придется больше хитрить и притворяться преданным Пожирателем смерти, они станут настоящими друзьями. Они оба отличались серьезным складом ума, на несколько световых лет опережали своих современников по интеллекту, и у обоих было немного друзей… и-он-ей-нравился. Ладно, он ей нравился. Не так, чтобы прям сердце замирало, а так, промежду прочим; это было похоже на восхищение маггловскими кинозвездами и поп-певцами. Гермиона прекрасно понимала, что никто из ее окружения и подумать не мог о профессоре Снейпе подобным образом, но ее это не волновало, – она ценила многие вещи, которые никто из ее знакомых не мог понять. Девушка знала, что умные женщины, с нормальными сексуальной ориентацией и влечением, точно бы смогли по достоинству оценить харизму Северуса Снейпа. Гермиона безусловно верила в то, что у них могли бы сложиться нормальные отношения, представься ей такая возможность, – она не была настолько глупа, чтобы пожертвовать собой ради невыносимой жизни в нищете с кем-то, к кому она никогда не могла бы почувствовать влечения или привязанности. – Мисс Грейнджер. Он произнес это достаточно громко, и она поняла, что Снейп уже не в первый раз произносит ее имя. – Да? – Может быть, вы еще раз озвучите свое предложение? – Не думаю, что это необходимо. Одна бровь поднялась. Гермиона добавила: – Я предельно ясно выразилась в прошлый раз. Снейп откинулся назад и снова внимательно посмотрел на нее, кончиком указательного пальца обводя тонкие губы. – Понятно, – пробормотал он. – Тогда, возможно, вы не откажетесь изложить свои ожидания относительно нашего союза. Гермиона на мгновение задумалась. – Это очень общий вопрос, – ответила она, подняв руку, чтобы предупредить его едкий ответ. – Тем не менее, я попытаюсь ответить вам. Мои ожидания – следующие: мы женимся, вас выпускают из Азкабана, мы едем жить в нашу квартиру, подтвердим наш брак и начнем жить как муж и жена. Я пойду работать на компанию, которая предложила мне работу, а вы будете… поступать, как посчитаете нужным. Впервые с тех пор, как они познакомились, Гермиона почувствовала, что полностью завладела вниманием Северуса Снейпа. Бывший профессор, не мигая, смотрел ей в глаза, и в его поведении не было ни намека на то, что он хочет, чтобы она замолчала, ни на то, что его мысли заняты чем-то другим, кроме того, что она говорит. Девушка обнаружила, что быть объектом внимания Снейпа одновременно притягивает и нервирует. Спустя мгновение, он задал резонный вопрос: – А чего вы ждете от меня как от мужа, мисс Грейнджер? Какие у вас ожидания? Гермиона посмотрела в бездонные темные глаза, они только вопрошали, не более. – Я надеюсь, что вы будете обращаться со мной вежливо и приложите все усилия, чтобы наше партнерство увенчалось успехом. – Это все, что вам нужно? – складывалось ощущение, что они просто обсуждают выполнение сложного домашнего задания. Гермиона вздохнула и сказала: – Это в общем; как я могу ожидать чего-либо от вас, хотеть или требовать, пока мы не поживем вместе некоторое время? – Вы, случаем, не ожидаете ли романтики? Гермиона почувствовала, как румянец поднимается от шеи к щекам, но продолжала стоять на своем, не сводя с него глаз. – Я не жду романтики, мы женимся не по любви. Однако я разумно полагаю, что, возможно, со временем, между нами вспыхнет чувство. Снейп продолжал наблюдать за ней, не меняя выражения лица. – Позвольте мне рассказать вам о моих предварительных планах. Гермиона с трудом сглотнула и кивнула, готовясь к его едким комментариям. – Мы поженимся здесь, таково требование Министерства. Чиновник из Министерства совершит обряд. Обычно для тех, кого связывают Нерушимым Браком, устанавливается двадцатичетырехчасовой срок, в течение которого брак должен быть консумирован. В нашем случае, однако, Минерва Макгонагалл использовала свои связи в Министерстве, чтобы получить отсрочку: у нас будет семь дней, чтобы подтвердить брак. Пока Гермиона слушала его, у нее слегка закружилась голова; Северус Снейп говорил с ней о заключении брака! Это было поистине сюрреалистично. Одно дело – сделать ему предложение, – весьма смахивало на доклад профессору; и совсем другое – услышать, как он говорит с ней о такой интимной вещи, как заключение брака. Ей отчаянно хотелось выхватить из сумки пергамент и перо и начать делать заметки, потому что она боялась, что не сможет запомнить все, что говорил ей Снейп, в этом нереальном состоянии. – Причина задержки в том, чтобы дать мне возможность привыкнуть к жизни вне Азкабана, акклиматизироваться, прежде чем мы начнем привыкать к браку. Вы согласны с таким планом? Гермиона кивнула, его просьба казалась абсолютно рациональной… – Я буду гостить в квартире профессора Макгонагалл в Кенсингтоне; и поскольку это будет наш медовый месяц, Министерство не будет отслеживать мое местонахождение. Вы же, напротив, поедете ко мне… в наш дом, и начнете там обустраиваться. Я присоединюсь к вам еще до конца недели, чтобы окончательно скрепить брак. Гермиона закусила губу и начала нервничать. Теперь, когда Снейп принял решение, события развивались слишком быстро, – так, что, не одолжившись еще больше у Гарри, она не справится с предстоящими приготовлениями. – Подождите, – сказала она взволнованным голосом, – я еще не приняла предложение о работе, которое получила, и не начала работать; у меня нет своей квартиры или дома, где мы могли бы жить... – Мисс Грейнджер. Снейп произнес это с силой, и она тут же успокоилась, несколько удивленная тем, что все еще реагирует на этот тон его голоса, как ученица реагирует на своего учителя. «С этим придется разобраться», – подумала она. – «Не могу же я вытягиваться по стойке смирно, как школьница, каждый раз, когда он ворчит, – а это, вероятно, будет случаться часто». В его глазах мелькнул легкий огонек веселья, как будто он знал, о чем она думает. – У меня есть дом в Лондоне, на Спиннерс-Энд. Если он окажется не в вашем вкусе, в будущем, мы можем подумать о приобретении другого дома, но пока этот вполне сойдет для начала. – О... ну, это облегчение, – сказала Гермиона, и разговор показался ей еще более сюрреалистичным, чем когда-либо. – Тогда все, что мне нужно сделать, это принять предложение по работе... – Я бы предпочел, чтобы вы этого не делали. – Почему нет? – Я желаю, чтобы вы продолжили свое образование, мисс Грейнджер. Вам нет никакой необходимости работать. На самом деле, – добавил он, и его взгляд стал еще более задумчивым, – если хотите, вы можете вообще не работать. Гермиона на мгновение уставилась на него; она начала сомневаться, не ослышалась ли она. – Простите, я не хочу показаться несообразительной, но вы хотите сказать, что несметно богаты? – Вовсе нет, – ответил он. – Однако у меня есть сбережения, которые, как говорят, позволят нам обзавестись домом, и у меня есть работа, которая обеспечит нас всем необходимым. Теперь у Гермионы отвисла челюсть. – Вы... у вас есть работа? А как насчет «проводить дни в пабе»? – Я пытался выяснить, насколько далеко вы зашли в вашем воображении, «спасая» меня от тюрьмы, – сказал он довольно придирчивым тоном. – Как оказалось, с планированием вы недалеко ушли. Это был первый намек на пренебрежение, который она услышала от него, и девушка немедленно вспыхнула. – И все же, я полагаю, вы находите, что брак со мной оправдывает ваше вызволение из Азкабана, независимо от того, насколько несостоятельным вам показался мой план. Гермиона заметила, как сузились его глаза, что в прошлом часто предвещало потерю самообладания, но через мгновение он просто откинулся назад, его голос снова стал ровным, а манеры – беспристрастными. – Давайте внесем ясность, мисс Грейнджер, – сказал он, и его ноздри раздулись, словно от неприязни. – Я женюсь на вас, чтобы вернуть свою палочку. Вы мне – свободу, я вам – дом и средства к существованию. Мы – умные взрослые люди, и оба, я надеюсь, постараемся вести себя цивилизованно. Я человек, который держит свое слово – даже когда заключает сделку с самим дьяволом. Я выполню свою часть соглашения. Несмотря на то, что она знала, что его слова были справедливы, и он говорил чистую правду, Гермиона была немного задета его безразличием к ней и уязвлена его полным отсутствием уважения к ее чувствам в этом вопросе. Она крепко сжала губы, сдерживаясь, чтобы не разразиться гневной тирадой, которую она мысленно уже произнесла много раз. Этот человек приводил ее в бешенство! Снейп хохотнул, чем испугал и разозлил ее еще больше. Гермиона никогда раньше не слышала, как профессор смеется. – Полно вам, мы договорились, давайте пожмем друг другу руки и станем друзьями. По меркам волшебников мы еще молоды, но все же – сто с лишним лет – это долгий срок, – он встал, позвякивая цепями на ногах, и протянул ей руку. Ее эмоции быстро переключились с гнева на замешательство, Гермиона тоже встала, не зная, что делать. Поскольку Снейп подошел к краю стола, она сделала то же самое, и впервые между ними не было преграды. Девушка запрокинула голову, чтобы посмотреть ему в лицо, и пожала ему руку. Словно желая окончательно дезориентировать ее, узник поднес ее руку к губам и поцеловал. Жесткие черные волосы, растущие над его губами, почти полностью скрывали его рот от ее взгляда и грубо царапнули кожу на тыльной стороне ее руки. – А вы... ты сбреешь бороду? – осторожно спросила она. Теперь он откровенно забавлялся. – А как тебе больше нравится? – спросил он, и по спине девушки неожиданно побежали мурашки от шелковой интимности его слов. – Мне нравится, когда твоё лицо чисто выбрито, – ответила она, чувствуя, как щеки заливает непрошеный румянец. – Значит, тебе первой и единственной, – пробормотал он. Не возвращаясь на свои места, они дружно согласовали и назначили дату на следующее воскресенье, и Гермиона ушла в гораздо большем смятении теперь, когда ее план удался и даже больше, чем она на то рассчитывала. В субботу вечером Гарри открыл дверь и столкнулся нос к носу с хорошенькой Джинни Уизли. – Привет, – глупо сказал он, думая, что убьет Гермиону за то, что та не предупредила его о гостье. – Привет, Гарри, – сказала она, проносясь мимо него. Парень закрыл дверь и повернулся посмотреть на нее: в свете свечей до боли знакомые огненно-рыжие волосы отливали медью. – Меня пригласила Гермиона, – объяснила Джинни, отвечая на его немой вопрос откровенным оценивающим взглядом. – Хорошо, – сказал Гарри. – Как ты поживаешь? Джинни пожала плечами. – О, ну знаешь, кручусь на работе. А ты? – Я в порядке, – заверил он ее, пытаясь придумать, о чем еще поговорить, чтобы удержать Джинни в прихожей. – Ты собираешься на свадьбу Рона? – Да, ты же знаешь маму, вся семья идет, даже дети; она не примет «нет» в качестве ответа. Ты ведь шафер, верно? – Джинни не выказала никакого смущения; казалось, она вполне довольна тем, что стоит в коридоре и болтает с Гарри. – Да, Лола, кажется, хорошая девушка, – Гарри старался не сводить глаз с ее лица, но обычная маггловская одежда рыжей ведьмы так сильно подчеркивала то, как повзрослело ее тело с тех пор, как парень в последний раз обнимал ее четыре года назад. Когда Гарри снова перевел взгляд на ее лицо, губы Джинни дрогнули. – О боже! – он был потрясен, но она, казалось, не возражала. – Джинни, ты не могла бы... – неожиданно выпалил он. На лестнице в подвал послышались шаги, и появилась Гермиона с подносом, уставленным напитками и закусками. – Привет, Джинни! – весело сказала она. – Пойдем в мою комнату? – Вам будет удобнее в гостиной, – тихо сказал Гарри. – Я не буду вам мешать. Рот Гермионы слегка дернулся от того, что она чувствовала себя неудобно. – Ты можешь посидеть с нами, выпить и поговорить, Гарри, но я не могу допустить, чтобы ты ругал моего мужа. – Он тебе еще не муж, гад ползучий! – сказал Гарри таким тоном, что стало ясно – обсуждают они это не впервые. – Еще не поздно отказаться от этой дурацкой затеи, Гермиона. Джинни встала между ними, а Гермиона пожала плечами и направилась в гостиную. – По-моему, именно об этом она и говорила, – сказала Джинни. Гарри перевел сердитый взгляд с удаляющейся Гермионы на веснушчатое лицо Джинни, и его ярость угасла. – Гермиона вынуждена довольствоваться только моим обществом в свой девичник. Если ты хочешь поддержать ее, а не быть придурком, – ну, ты был ее лучшим другом с первого курса, – то сегодня вечером ей больше некого пригласить на вечеринку. Гарри стащил с лица очки, чиненные бесчисленное количество раз, и потер то место, где раньше был шрам. – Она себя хоронит. Джинни скрестила руки на груди. – Я не спорю с тобой, но Гермиона сделает это, что бы мы ни говорили. Мы оба объяснили ей, почему считаем, что это плохая идея, теперь пришло время поддержать ее, что бы она ни решила. Сколько раз она делала это для тебя? У Гарри отвисла челюсть. – Дерьмо, – прошептал он. – Вот именно, – сказала Джинни, отворачиваясь от него и направляясь наверх. Трое друзей закусывали, пили и болтали до поздней ночи, бездельничая в тускло освещенной гостиной. – Но как Министерство узнает, когда Гермиона потрахается со Снейпом? – спросил Гарри и поставил свой стакан с огневиски на стол, немного пролив, на что совсем не обратил внимания и схватил горсть чипсов. Гермиона швырнула в него маленькую подушечку, едва не задев стакан и скинув чипсы на ковер. – Не говори так! – запротестовала она. – Ведите себя прилично, или я вас разведу по углам, – приказала Джинни, убирая чипсы с пола и передавая пакет Гарри, который встревоженно поднял глаза, думая, что в комнате появилась Молли. – Он ведет себя непристойно, – возразила Гермиона, принимая от Джинни очередную порцию Авада-Колады и делая большой глоток. – Ну, ты же знаешь, что должна трахнуть его, иначе Министерство снова посадит его в тюрьму, – заметил Гарри, снова хватаясь за свой стакан огневиски. – Способ, которым Министерство узнает, – твердо сказала Джинни, перекрывая новое возражение Гермионы, – похож на то, как узнают, когда рождается волшебный ребенок. – Волшебное п-перо? – осведомился Гарри со знанием дела, лишь слегка икнув. – Не совсем, – ответила Джинни, откидываясь на спинку дивана и привлекая к себе беззастенчивый восхищенный взгляд Гарри. – Есть две формы брака для волшебников и ведьм: Нерушимый брак, который включает в себя чары верности, его нельзя расторгнуть, и обычный брак. Обычный брак не требует консумации, чтобы считаться действительным, и он не отслеживается Министерством. Обычное свидетельство о браке заполняется в Бюро Статистики Министерства, и брак может быть расторгнут, можно подать на развод. – Джинни сделала паузу, чтобы глотнуть медовухи из своего кубка. – Все в нашей семье связаны Нерушимым браком. Большинство чистокровных и просто старомодных волшебников считают другую форма брака немногим лучше маггловского союза. В случае с Нерушимым браком, в Бюро Статистики Министерства заполняется брачное свидетельство, которое кладут в папку, находящуюся на рассмотрении; и когда происходит консумация, печать Министерства волшебным образом появляется на пергаменте, и сотрудник Бюро Статистики перекладывает свидетельство в постоянную папку. После этого брак заносится в реестр браков. Гермиона нахмурилась, выуживая кусочек ананаса из своей Авада-Колады и отправляя его в рот. – А что будет со свидетельством, если брак не будет консумирован? Глаза Джинни отражали свет масляной лампы, когда она смотрела на пламя. – В тот самый момент, когда истекает срок исполнения консумации, сертификат взрывается и исчезает. В этот момент, если пара хочет объединиться в соответствии с законом о Браке, они должны начать весь процесс заново. Гарри снова икнул. – Но как кто-то может узнать? Как кто-то может узнать, если никого не будет рядом, когда эта штука взорвется? Джинни пожала плечами. – Никак, но если кто-то решит проверить реестр, то этой пары там не будет, – она поставила бокал на столик и встала, со вздохом протянув руки к потолку, прежде чем снова заговорить. – В случае с профессором Снейпом можно биться об заклад, будут искать любой предлог, чтобы посадить его обратно в тюрьму. Есть много людей, которые были бы только рады отправить его в Сибирь на следующие двадцать лет, уж прости, Гермиона. Гермиона угрюмо кивнула. – Все в порядке, я знаю, что некоторые хотят, чтобы Снейп остался в тюрьме. Но они ошибаются, он – хороший человек. Гарри и Джинни обменялись долгими страдальческими взглядами. – Я это видела! – сказала Гермиона, бросая оливку в Гарри. – Меня? – возразил Гарри, ловко поймав оливку и отправив ее в рот. – А что насчет нее? – он указал на Джинни, которая пристально смотрела на него. – Если ты можешь поймать что-то настолько маленькое при таком освещении, напившись до чертиков, подумай, что ты мог бы делать в профессиональном квиддиче, – восхищенно сказала Джинни. – Как что? Трахаться с поклонницами? – язвительно спросила Гермиона. Джинни смерила Гермиону оценивающим взглядом, затем подошла и забрала у нее пустой стакан, поднимая ее со стула. – Невеста идет спать, – сказала она с нежной улыбкой на губах. – Пойдем наверх, я уложу тебя в постель. Гарри наблюдал за девочками, пока они выходили из комнаты, его взгляд задержался на покачивающихся бедрах Джинни. – Мы выходим в девять утра, Гарри, – сказала Джинни, оборачиваясь и ловя его взгляд. Она дерзко улыбнулась ему. – Смотри не проспи! На следующее утро Северус терпеливо сидел в кабинете начальника тюрьмы, а Минерва суетилась вокруг него с насмешливым выражением глаз. – Вы же знаете, что ничего не можете поделать с моей внешностью, старуха, сдайтесь ради Бога! Минерва фыркнула на него и вернулась на свое место; вошел льстивый надзиратель, сопровождаемый чиновником Министерства. Северус скорее почувствовал, чем увидел реакцию Минервы на появление никого иного, как Корнелиуса Фаджа. – Ты! – презрительно фыркнула Минерва. – Доброе утро, Минерва, – выпалил Фадж, делая вид, что она ничего не сказала. Затем он повернулся к Северусу и произнес: – Снейп. – Фадж, – ровным голосом поприветствовал его Северус. Фадж, который теперь носил титул специального советника Министра магии, уселся за стол начальника тюрьмы и положил перед ним портфель из крашеной драконьей шкуры цвета лайма. Корнелиус вытащил несколько документов и посмотрел на Северуса. – У меня здесь соглашение об испытательном сроке, а также документы для Нерушимого брака. – А моя палочка, Фадж? – прервал его Северус низким, угрожающим тоном. Фадж нервно заерзал, избегая взгляда Северуса. Он снова полез в чемодан и достал оттуда палочку из рябины. Северус увидел свою бледного цвета палочку, четырнадцать с четвертью дюймов, сердцевина из сердца дракона, и почувствовал острейшее желание воссоединиться, но призвал все свое умение, чтобы скрыть это от жадного внимания Корнелиуса Фаджа. Кивнув, Снейп сказал: – Вы можете продолжать, – и началась утомительная работа по изучению документов. Гермиона вошла в камеру для посетителей, ее сердце неистово билось в груди. Стола не было, цепи с узника были сняты; комната была пуста, за исключением присутствующих людей. Посередине с важным видом стоял Корнелиус Фадж в своей полосатой мантии. Справа от него стоял начальник тюрьмы. Профессор Макгонагалл, одетая в сшитую на заказ черную мантию, стояла перед Фаджем рядом с женихом. Будущий муж Гермионы обернулся, когда девушка вошла в комнату, его блестящие черные глаза пригвоздили ее к месту. Волосы Снейпа блестели, но явно не от того, что он принимал душ; по всей видимости, ему не дали помыться, неукоснительно соблюдая правило для заключенных – мыться дважды в месяц по субботам, – и даже свадьба не была достаточным поводом, чтобы отступить от него. На нем была тюремная одежда, как и во время ее прошлых визитов; единственное отличие – сегодня Снейп был босиком, по правилам церемонии Нерушимого брака. Гермиона четко видела, как Снейп медленно осматривал ее, скользя взглядом вниз по ее телу к ногам. Ее волосы были украшены венком из белых полевых цветов, обрамлявшим лоб и никак не контролировавшим неуправляемую массу густых каштановых волос, свободно ниспадавших на спину. На ней было простое белое платье до колен, густо расшитое по подолу и рукавам серебряной нитью с древними свадебными рунами. Девушка тоже была босая, хотя Джинни так и не смогла отговорить ее снять тонкий золотой браслет с левой лодыжки; Гермиона была уверена, что взгляд Северуса задержался там, прежде чем снова подняться к ее лицу. В этот момент Гарри заговорил, и Джинни обняла Гермиону за талию, призывая ее пройти в комнату, чтобы они могли последовать за ней и закрыть дверь. Сопровождаемая друзьями, Гермиона пересекла комнату и встала рядом с женихом, который вежливо кивнул ей в ответ. В последствии Гермиона не много помнила о самой церемонии. Девушка остро ощущала присутствие почти незнакомого человека, стоявшего слева от нее, который отвечал твердым, звучным голосом, но едва осознавала слова, произнесенные Корнелиусом Фаджем. В какой-то момент Фадж велел Северусу надеть ей на палец кольцо, что он и сделал, произнеся клятву. – Я, Северус Ксерксес Снейп Принц, беру тебя, Гермиона Джейн Грейнджер... Ее рука так судорожно сжала его руку, что Северус посмотрел ей в глаза, и тут же все понял. С почти извиняющимся видом он ответно сжал ее руку и едва заметно кивнул, – она правильно расслышала имя. Джинни вложила кольцо Северуса в руку Гермионы, когда та потянулась за ним. Простое кольцо, с гравировкой внутри: «СС/ГГ 24/6/2001». Она надела кольцо ему на палец, послушно декламируя: – Я, Гермиона Джейн Грейнджер, беру тебя, Северус Ксерксес Снейп Принц... Наконец церемония закончилась, и Фадж приказал жениху поцеловать невесту. На мгновение задумавшись, означает ли отсутствие душа отсутствие зубной щетки, Гермиона приготовилась к первому поцелую мужа, с готовностью прильнув к нему, когда он потянулся к ней. Запах гвоздики подсказал ей, что ему удалось раздобыть кое-что, дабы освежить дыхание. Затем его губы крепко прижались к ее губам, ровно настолько, чтобы это не показалось слишком кратким для поцелуя молодожёнов, но и не настолько долгим, чтобы Гермиона могла получить какое-либо представление о том, как он целуется. Когда Северус отпустил ее, Джинни шагнула вперед и крепко обняла ее, прошептав: – У тебя все получится, Гермиона! Затем Гарри притянул девушку к себе и поцеловал в волосы. – Двери моего дома всегда открыты для тебя, – прошептал он достаточно громко, чтобы его услышали остальные. Затем Минерва Макгонагалл заключила Гермиону в объятия. Подобные эмоциональные проявления были совсем не в ее стиле. Когда Гермиона обняла Макгонагалл в ответ, она увидела, что Северус и Гарри пристально смотрят друг на друга. Нервничая, девушка оставила своего старого профессора трансфигурации, но волновалась она понапрасну: Корнелиус Фадж завладел всем вниманием Северуса, вложив в его протянутую руку древко палочки. Выражение лица ее мужа, когда ему вернули волшебную палочку, было похоже на ускоренный курс по изучению Снейпа… или ей следует говорить Принца? Впервые за все это время она задумалась о том, что ее бывший профессор должен был чувствовать, отдавая свою палочку на попечение людям, которых он презирал, и была поражена до глубины души. – Гермиона? – Гарри подошел к ней и положил руку ей на плечо. – С тобой все в порядке? – Может быть, вы позволите мне поговорить с женой, мистер Поттер? – раздался позади них холодный голос. Гарри перенес свою руку с ее руки на плечо, поворачиваясь, чтобы обратиться к своему бывшему заклятому врагу. – Она моя лучшая подруга, Снейп. Я буду очень внимательно следить за ней, за малейшим намеком на то, если вдруг ты сделаешь ее несчастной. На мгновение Северус посмотрел на Гарри и Гермиону и произнес: – На меньшее и не рассчитываю, – затем он взял Гермиону за локоть и повел ее прочь от толпы. – Это ключ от моего... от нашего дома, – сказал он, вкладывая его ей в руку. – Это дом номер одиннадцать, на Спиннерс-энд, в Хэкни. Вам также понадобится пароль, чтобы войти: «piaculum». Вам нужно это записать? Гермиона покачала головой. – Идите туда прямо сейчас – это ваш дом, так же как и мой. Я разрешаю вам вносить любые изменения, какие пожелаете, единственное – прошу ничего не выносить из дома, предварительно не посоветовавшись со мной. Я бы предпочел, чтобы вы не приглашали гостей, пока я не вернусь. Если я понадоблюсь вам раньше, сова найдет меня в квартире Минервы. Вопросы есть? Гермиона посмотрела на его длинные сальные волосы, пронзительные глаза, длинный крючковатый нос, неопрятную бороду, как у Хагрида, и почувствовала, как внутри нее поднимается тихая паника. Это был ее муж, но совсем не та свадьба, о которой она мечтала. – Если у меня возникнут какие-нибудь вопросы, я отправлю вам сову, – тихо сказала она. Надзиратель вывел Фаджа из комнаты, оставив дверь открытой. Макгонагалл направилась к двери, негромко переговариваясь с Гарри и Джинни, и Северус жестом показал Гермионе, чтобы девушка вышла перед ним, что она и сделала, все еще чувствуя себя как во сне. Миновав еще два коридора и пройдя не менее чем через пять запертых и охраняемых дверей, они оказались в небольшом помещении для перемещения с помощью Портоключей, прямо перед входом в тюрьму. По мере того, как очередная дверь оставалась позади, Гермиона чувствовала, что Северус становится все более уверенным. Наконец впервые за два года Снейп вышел на солнечный свет. Прежде чем посмотреть на нее сверху вниз с чем-то очень похожим на улыбку в глазах, ей показалось, что он глубоко вдохнул соленый морской воздух. – Пойдем, Гермиона, – позвал Гарри. - Портоключ отправляется через две минуты! Улыбка исчезла, и раздражение коснулось глаз Северуса, когда он посмотрел на Гарри. Гермиона хотела отойти, но Северус остановил ее, коснувшись плеча. Девушка остановилась и посмотрела на него. Она была растерянна, ей хотелось плакать. – Пятьдесят баллов с Гриффиндора, – отрезал он. – Что? – Гермиона ахнула, каждая клеточка ее существа наполнилась внезапным негодованием. Странное выражение удовлетворения появилось на лице ее мужа. – А вот и она, – промурлыкал он. Очень осторожно он взял руку Гермионы и поднес ее к своим губам, не отрывая от нее взгляда. – Я прибуду домой еще до конца недели, Гермиона, – мягко пообещал Снейп. – А до тех пор – я на расстоянии совы. Северус отпустил ее и подошел к Макгонагалл, после чего оба бывших профессора ушли. Гермиона позволила Гарри и Джинни положить свою руку на Портоключ и, почувствовав резкое движение в районе пупка, оставила тюрьму Азкабан, и заодно свою свадебную часовню, далеко позади.