Improbable felicity / Невероятное счастье

Незадолго до рассвета Северус появился на пороге дома номер одиннадцать по Спиннерс-Энд. Он тихо произнес пароль и прошел в гостиную со своим чемоданом. Там он и нашел свою спящую невесту. Сразу несколько впечатлений поразили его, как только он вошел, и в состоянии физического и магического истощения его чувства обострились. Сама комната изменилась. Даже при свете свечей он видел, что все было убрано, вычищено и отполировано до блеска. На почти зеркальных гладях столешниц стояли хрустальные вазы со свежими цветами, аромат которых вызывал у него острое ощущение дома; когда его мать была счастлива, она наполняла комнаты цветами из сада. Крадучись, не в силах устоять перед искушением посмотреть, как она все устроила до того, как ему придется встретиться лицом к лицу со своей законно расстроенной женой, Северус прошел мимо дивана, на котором она спала, и прокрался мимо портрета матери на кухню. Там он нашел теперь уже сморщенные бараньи голени под согревающим заклинанием; заглянув в холодильник, Снейп увидел, что пропустил: шотландский копченый лосось, картофель и спаржу, крыжовенный кисель со взбитыми сливками вместо пудинга и бутылку охлажденного шампанского. Северус нахмурился. Гермиона не просто приготовила ужин. Девушка постаралась, она готовила маленькое торжество, которое он испортил из-за провалившейся миссии Люпина. С сожалением покачав головой, он закрыл холодильник и увидел стол, прекрасно сервированный блюдами и салфетками, с довольно искусной цветочной композицией в центре; свечи, которыми был уставлен стол, прогорели до основания. Северус вернулся в гостиную и остановился перед портретом матери, которая дремала в раме. Этот портрет был написан в первые годы его преподавательской карьеры. Его отец умер, а мать слетела с катушек от одиночества. Она нашла художника-портретиста, который не гнушался использовать немного темной магии в своей работе, и пожертвовала часть своей магии, только чтобы наделить портрет силами, неестественными даже в волшебном мире. Она прожила остаток своей жизни с весьма скромными магическими способностями, но после смерти, его мать могла действовать с портрета как полтергейст. Бывали времена в прошлом, особенно когда Северусу пришлось проторчать здесь почти в заточении после смерти Дамблдора, когда он с радостью приказал бы своей матери отправиться на другой портрет или отнес бы его на чердак, но у нее всего было две рамы, висящие в этом доме, и Снейп понял, что у него не хватает смелости полностью убрать портрет своей матери. Словно почувствовав, что он наблюдает за ней, Эйлин Принц Снейп проснулась, моргнула и прошептала: – Эссекс? – Привет, мам, – мягко сказал Северус, тронутый тем, что она использовала его детское прозвище, данное ему по инициалам его имени S.X. – Тебя так долго не было... – Да, но ничего нельзя было поделать, ну, и сейчас я вернулся. – Мне не нравится эта девушка, Северус! О чем ты только думал? Она нам здесь не нужна! Отошли ее! – в голосе Эйлин, обращенном к своему единственному ребенку, слышалась скорее мольба, чем требование. – Я не стану этого делать, мама. Она – моя жена. Но я действительно хочу поговорить с тобой об этом. Не могла бы ты подняться в кабинет и подождать меня там? Я бы очень хотел поговорить с Гермионой наедине, прямо сейчас. Снейп говорил с твердой решимостью, и Эйлин не могла с ним спорить. Она ушла, и Северус подошел к дивану, на котором спала Гермиона. Во сне девушка съехала вниз, ее голова покоилась на подлокотнике дивана; ночью она сбросила туфли, и ее ноги лежали на подушках. Северус видел, что ее лицо было накрашено, а волосы уложены. Было ясно, что Гермиона постаралась выглядеть привлекательной для него. Мягкий пастельный цвет комплекта, что был на ней, смылся в свете свечей до грязно-белого, напоминающего ее свадебное платье. Юбка задралась, оголяя ноги до середины бедра, пока она спала; ее гладкие ноги были босыми. И там, на левой лодыжке, красовался вездесущий золотой браслет. Северус сел в кресло поближе к тому месту, где покоилась ее голова, и смотрел, как она спит, пока глаза его не отяжелели и он не задремал. Гермиона проснулась с первыми лучами солнца; она моргнула один раз, затем еще раз, уверенная, что ей привиделся муж, спящий рядышком в кресле перед ней. Черные, как ночь, волосы были зачесаны назад, а на подбородке красовалась щетина. Ей очень не нравилась неприглядная, нечесаная борода, которую он вынужден был носить в тюрьме, но легкая небритость привлекала ее своей примитивностью. Внезапно Гермионе вспомнилась попытка Рона отрастить щетину, и это вызвало у нее смешок, который она быстро подавила; оранжевый пушок на лице Рона смотрелся так, словно он забыл умыться. Услышав ее хихиканье, Северус открыл глаза, мгновенно насторожившись. Гермиона нервно села, ее руки взлетели к волосам. Тщетно она попыталась воткнуть несколько шпилек на место, проговорив: – Доброе утро. – Доброе утро, – ответил он, с ленивым интересом следя за движением ее рук в волосах. Чувствуя, как румянец заливает ее щеки и по нервным окончаниям пробегает предвкушающее покалывание, Гермиона уронила руки на колени. Он так странно смотрел на нее, что ей стало интересно, так ли уж плохо выглядят ее волосы. – Я прошу прощения за то, что испортил образцовый ужин, который вы приготовили, – сказал Северус, не отрывая взгляда от ее лица. – Где ты был? – спросила она, и воспоминания о прошлой ночи вернулись к ней вместе с негодованием и неуверенностью. Последней ее мыслью перед сном было то, что ему так не нравится мысль о браке с ней, что он скорее уедет в Сибирь, чем ляжет с ней в постель. На мгновение его веки опустились, затем он перевел взгляд на вазу с цветами, стоявшую на столе у его локтя. – У меня возникла небольшая проблема, связанная с моей работой, которую нельзя было отложить. Гермиона ждала дополнительной информации, но ничего не последовало. – Вы не пришли из-за «небольшой проблемы»? – спросила она более настойчиво. – Вы знаете, сколько золота... сколько времени я потратила... готовясь к вашему приезду... к нашему свадебному ужину? Северус наклонился вперед, положив локти на колени, и посмотрел ей прямо в глаза. У Гермионы возникло очень странное ощущение, что она разговаривает с кем-то, кого никогда раньше не видела. Хотя этот человек поразительно походил и внешне, и голосом на ее бывшего учителя зелий. Манеры – вот в чем было главное различие. – Я прошу прощения, Гермиона, – сказал он успокаивающе. – Я вижу, сколько вы приложили усилий, я даже не знаю, был ли этот старый дом когда-нибудь таким теплым и гостеприимным. – Его черные глаза скользнули от ее глаз к губам, внимательно наблюдая за ее реакцией. – Я бы ни за что не пропустил бы вчерашний ужин, если бы мой коллега не нуждался в помощи, которую мог оказать только я. Гермиона почувствовала, как ее расстройство исчезает под натиском его извинений. – Пожалуйста, скажите мне, что вы не сделали ничего противозаконного, – устало произнесла она. Выражение, очень похожее на улыбку, коснулось его глаз. – Надзиратели не приедут, чтобы отправить меня в Сибирь, – сказал он. Гермиона решила принять его извинения. В конце концов, на кону стояла его жизнь – у них было время до полуночи, чтобы консумировать нерушимую клятву, иначе все отменится. – Ну, тогда ты, должно быть, голоден, – сказала она, стараясь говорить разумно. – Может, позавтракаем вместе? Прежде чем она успела подняться, Северус быстро положил руку ей на колено. – Нет, не уходите. Я поел перед тем, как прийти. Я был очень голоден и не ожидал, что вы проснетесь, когда я приду. Хотя он почти сразу же убрал руку, Гермиона все еще чувствовала давление его пальцев, как будто юбка совсем не прикрывала ее колено. Девушка совершенно не понимала, почему ей вдруг стало так трудно дышать, как будто даже такое малое касание возбуждало. Ей стало любопытно проверить это предположение – она хотела, чтобы он снова прикоснулся к ней. Возможно, Снейп хотел, чтобы она легла с ним в постель прямо сейчас. Ее ладони внезапно стали влажными, а сердце, казалось, ушло в пятки. – Ну, если вы не голодны, чем бы вы хотели заняться сейчас? – спросила она с наигранной невозмутимостью. В его темных глазах появился внезапный блеск, но так же внезапно исчез, и Снейп встал. – Мы, конечно, должны скрепить соглашение сегодня, – спокойно сказал он, глядя в ее запрокинутое лицо. – Но прежде, чем мы это сделаем, мне нужно будет поспать. – Он протянул к ней руки, и Гермиона позволила ему поднять ее на ноги. – Пожалуйста, простите мою бестактность, но мне было бы лучше знать заранее, вы делали это раньше? Гермиона почувствовала легкую вспышку раздражения. – Не могли бы вы выражаться точнее? Руки, которые держали ее, теперь свободно обвивали ее плечи, его большие пальцы двигались легкими, успокаивающими кругами. – Конечно, – тон его голоса понизился, и ей показалось, что Снейп приблизил свое лицо к ее лицу, снова очень внимательно наблюдая за ней. – У вас уже был секс с мужчиной, или это будет ваш первый раз? Гермиона сглотнула, ненавидя, что не может контролировать, когда краснеет. – Нет, не первый раз. Мы с Роном... Одна из его рук быстро переместилась, чтобы прижать палец к ее губам. – Нет нужды вдаваться в подробности, я не собираюсь совать нос в чужие дела, мне просто нужно было знать. Гермиона коротко кивнула, движение ее головы заставило ее губы скользнуть вверх по его указательному пальцу; нижняя губа зацепилась за костяшки его пальцев и слегка потянула ее рот вниз, влажный жар внутри оставил слегка влажный след на плоти его пальца. Гермиона почувствовала безумное желание раскрыть губы и взять палец в рот, но Северус успел прежде отдернуть руку от ее лица, словно обжегшись. – Вы даже не представляете, как я сожалею, что меня не было здесь вчера вечером, – затем Снейп отпустил ее, взял свою волшебную палочку и отлевитировал свой сундук в потайную дверь, открывшуюся на лестнице. – После того как я высплюсь и приму душ, мы вместе поужинаем, если вы не возражаете? Северус убедился, что она согласно кивнула, а затем последовал за своим чемоданом через дверь, вверх по лестнице. Гермиона стерла косметику с лица, вытащила шпильки из волос и расчесывала их до тех пор, пока не сняла весь волшебный гель для выпрямления. Девушка съела тост, выпила почти весь чай и теперь пыталась решить, как провести день. Мысль о том, чтобы сидеть дома и ждать, когда он проснется и займется с ней сексом, предписанным Министерством, была крайне неприятной. Собрав волосы в хвост, Гермиона стала чистить зубы и размышлять: вероятно, Снейп проспит до позднего вечера, она успеет зажарить цыпленка, чтобы заменить бедные, скукоженные бараньи ножки, но это ведь не самое главное, не так ли? Девушка должна была затащить его в постель и произнести связующее заклинание, а он должен был проникнуть в нее, излить в нее свое семя. И ей казалось, что Снейп не слишком стремился к этому. До этого момента она придерживалась оптимистического мнения, что мужчинам нравится заниматься сексом с женщинами. И она, без сомнений, была женщиной. Прополоскав рот, Гермиона промокнула губы полотенцем и посмотрела на свое отражение. Она не была красавицей. Черты ее лица не были уродливыми, просто они были непримечательными. Но тело у нее было неплохое. У нее была грудь – больше, чем у некоторых, и меньше, чем у других, – и была определенная разница между талией и бедрами. Зад у нее был не слишком большой, а ноги – стройные. Гермиона вздернула подбородок. Сейчас было бессмысленно перечислять ее достоинства. Ей нужен был надежный способ затащить его в свою постель, и у нее не было времени играть в игры. Пройдя мимо комнаты, где спал Снейп, девушка спустилась по лестнице в гостиную. К счастью, портрет его матери был пуст; очевидно, Эйлин присматривала за спящим сыном. Сжав губы, Гермиона стала расхаживать по комнате, напрягая свой недюжинный интеллект, чтобы решить, как лучше всего достичь своей цели. Гарри Поттер приоткрыл один глаз и почти сразу же снова закрыл его от яркого солнечного света, льющегося в спальню. Было воскресенье, а по воскресеньям он обычно валялся в постели. Зачем ему было вставать? Но настойчивый звонок не оставлял его в покое. Со стоном сев, он оглядел комнату, пытаясь понять, откуда доносится этот звук, – он не был похож на дверной звонок. – Дерьмо! Телефон! – он бросился через комнату, схватил с пола джинсы и сорвал с пояса чехол от мобильного телефона. – Алло? Гермиона? Прижав маленький мобильник к уху, парень поплелся обратно к кровати и рухнул на край, прислушиваясь. – Эй, Гермиона! Нет! Мне не нужно было этого знать! – он прижал свободную руку к животу, словно пытаясь подавить приступ тошноты. – Почему бы тебе просто не купить его в аптеке? Он наморщил лоб. – Да ладно тебе, Гермиона, только не этот старый жирный мошенник! Он захочет, чтобы я остался на чай! – парень встал и принялся расхаживать по комнате. – М-м-м, ладно. Но ты будешь мне должна. Гарри захлопнул мобильник и уставился на себя в зеркало, всего лишь одно слово слетело с его губ и прозвучало оно как грязное ругательство: – Слагхорн… С хлопком Гермиона аппарировала в маленький садик позади дома на Спиннерс-Энд. В кулаке она сжимала крошечный пузырек, который Гарри достал для нее. – Все прошло не так уж плохо, – сказал ей парень, красноречиво закатив глаза, когда девушка ворвалась в гостиную на площади Гриммо. – Мне нужно присутствовать на его званном вечере, во вторник, чтобы встретиться с некоторыми «правильными» людьми. – Гермиона хихикнула, и Гарри заключил ее в объятия. – Еще не поздно, Гермиона. Если вы этого не сделаете, свидетельство о браке просто сгорит, и ты снова будешь свободна. Гермиона ответила на его объятие, зная, что Гарри хотел как лучше; она не сомневалась в его любви и преданности, но Гарри никогда не понять ее чувств к Снейпу. Таким образом, она сможет вернуть ему долг жизни, а еще у нее будет собственный дом. – Спасибо, Гарри, – сказала она, чуть отстранившись, чтобы поцеловать его в щеку. – Я дам тебе знать, как все пройдет. – О, пожалуйста, не надо, – пробормотал он с отвращением. – Мне не нужны эти картинки в голове. Гермиона только сморщила нос и трансгрессировала. Взглянув на свои наручные часы, девушка увидела, что уже почти четыре часа; Северус встанет с минуты на минуту. Сунув пузырек в карман, она поднялась по ступенькам черного хода на кухню и отправила цыпленка печься. Как только Гермиона закрыла дверцу духовки, то услышала, как в ванной наверху начал работать душ. Чувствуя легкую тошноту от дурных предчувствий, она проскользнула вверх по лестнице в спальню. Девушка вытащила пузырек и поднесла его к свету; жидкость была цвета расплавленного золота. Было почти невозможно поверить, что крошечная бутылочка содержала двенадцать часов удачи, но Гермиона очень хорошо знала, как это работает: крошечное количество, которое она, Рон и Джинни разделили между собой в ночь смерти Дамблдора, защитило их всех. Без дальнейших церемоний она откупорила флакон и проглотила «Феликс Фелицис»; почти сразу же она ощутила возбуждение от того, что все сразу стало понятно. Так. Ей нужно было подготовиться – и она знала, что делать. Сбросив кроссовки, Гермиона сняла джинсы и футболку, которые были на ней, и выхватила из косметички флакон лака для ногтей. Она сидела на полу и старательно красила ногти на ногах ярко-красным лаком. Покончив с этим, девушка наложила лучшее заклинание от Парвати для сушки лака и заставила себя сидеть совершенно неподвижно в течение трех минут. Затем Гермиона достала из сундука алую крестьянскую блузку, подобрала юбку по фасону, похожую на ту, что была на ней накануне вечером. Она собиралась надеть один из своих сексуальных лифчиков, но Феликс велел ей обойтись без него. Девушка бросила свой простой хлопчатобумажный лифчик в сундук и натянула через голову красный топ. Гермиона потянулась за чулками, но Феликс велел оставить ноги и ступни голыми. Философски пожав плечами, Гермиона потянулась за гелем для выпрямления волос, но тут же громко рассмеялась, поняв, что ей придется оставить волосы распущенными. Девушка сунула заколку в карман юбки, накрасила красным губы и легко сбежала вниз по лестнице, через кухню, в благоухающий ранним вечером сад. Заклинанием она срезала полностью распустившуюся красную розу, а с помощью заколки из кармана Гермиона закрепила цветок в волосах, прямо над левым ухом. Когда она вернулась на кухню, вода наверху уже не текла. Гермиона нажала кнопку воспроизведения на портативном проигрывателе компакт-дисков, который стоял на кухонном столе, и начала накрывать на стол. Казалось, что вместе с жидкой удачей музыка пульсировала в ее крови от неограниченных возможностей, которые она дарила. Северус склонил голову набок, когда внизу зазвучала музыка; это было первым указанием на местонахождение неуловимой Гермионы. Проснувшись, он отправился на ее поиски, но ни в доме, ни за его пределами ее нигде не было. Снейп глубоко вздохнул с облегчением. Мужчина боялся, что девушка одумалась и сбежала от него. Он был очень рад, что она этого не сделала; у него не только не было желания поселиться на острове Жохова, но теперь он чувствовал ответственность перед Грейнджер. Если бы Гермиона сбежала, его долгом было бы найти ее. Пройдя в спальню, он встал перед большим зеркалом, чтобы оценить свою внешность. На нем была строгого кроя темно-серая рубашка с открытым воротом, темные джинсы и обычные черные ботинки. Черные волосы были стянуты в хвостик. Снейп был тщательно выбрит и пах лосьоном после бритья, который ему навязала Минерва. Северус не был красив, – ему никогда не быть красавчиком, – но он был чист и хорошо одет. И он хотел эту девушку. О да, он хотел ее. Северус собирался насладиться сексом со своей женой в первую брачную ночь и сделать все возможное, чтобы она тоже получила удовольствие. Спустившись по лестнице, он тихо подошел к кухне и замер у двери. Босая, Гермиона стояла у стола спиной к нему; она суетилась, накрывая на стол, и одновременно танцевала. Играла горячая джазовая мелодия, и Гермиона танцевала, стоя на месте, вращая бедрами, ее обнаженные плечи двигались в такт музыке. Когда девушка наклонилась, чтобы дотянуться до чего-то через стол, Северус в шоке уставился на ее грудь, которая подпрыгивала при каждом движении, – девушка очевидно была без лифчика. Каштановые волосы рассыпались по спине неуправляемой копной, почти касаясь кончиками ее роскошного зада, когда она прогнулась и выгнула шею назад в танцевальном экстазе. В кудряшках красовалась красная роза того же оттенка, что и юбка, которая кружилась вокруг ее колен, когда она двигалась в такт музыке. А на левой щиколотке красовался вызывающий браслет. Снейп почувствовал непреодолимое желание взять ее прямо на столе, сметая фарфор, который бы разлетелся вдребезги, когда он трахал бы ее в лепестках, опавших с центральной цветочной композиции. – Северус? Он перевел взгляд с ее задницы на лицо, когда она оглянулась через плечо и улыбнулась ему. – Ты не мог бы открыть шампанского, пожалуйста? Снейп кивнул, унося бутылку обратно в гостиную, чтобы дать девушке беспрепятственный доступ к плите. Он снял проволочную сетку и начал медленно вытаскивать пробку из темно-зеленого бутылочного горлышка, не сводя глаз с фигуры жены, которая двигалась от плиты к столу, от стола к холодильнику, от холодильника к раковине, ее тело продолжало двигаться в такт музыке. Готова ли она ко встрече с ним? Неужели ему придется завоевывать ее? Была ли она полна решимости или же ей не терпелось так же, как и ему? С громким хлопком пробка вылетела из бутылки, и Гермиона снова одарила его улыбкой. Прежде чем войти на кухню и налить пенящееся вино в хрустальные бокалы на столе, Снейп опустил глаза, стараясь придать своему лицу бесстрастное выражение. – Может, поедим? – спросила она, стоя у него за спиной с жареным цыпленком на блюде. Северус кивнул, взял у нее блюдо и поставил его на стол, затем вежливо пододвинул Гермионе стул, как учила его мать много лет назад. Беседа за едой была легкой и приятной. Гермиона знала, какие темы затрагивать, а какие следовало избегать, и была приятно удивлена явно искренним интересом Северуса к ее учебе и проницательными вопросами, которые он задавал, когда девушка углублялась в свой предмет. Совместными усилиями они убрали со стола и перешли в гостиную с бокалами и бутылкой шампанского. Северус стоял, наблюдая, куда она сядет, и Гермиона поняла, что успешно прошла тест, когда села на диван. Затем она весьма удивила его, похлопав по сиденью в пригласительном жесте; Снейп отплатил ей тем же, оставшись стоя изучать ее поверх края своего бокала. – Ты сегодня очень хорошо выглядишь, – сказала она, понимая, что ей придется защищать свое мнение, но в то же время понимая, что все сделала правильно. – В каком смысле я «хорошо выгляжу», Ми... Гермиона? – спросил он. – Ты немного поправился, загорел, а значит провел некоторое время на свежем воздухе, ты избавился от неопрятной бороды, подстриг волосы и починил зубы, – ответила она с легкой улыбкой. Гермиона увидела, как сжались его губы. – Когда мне было пятнадцать, мадам Помфри вылечила мой прикус, и это было лучшее, что я когда-либо делала для своей внешности. Одна из его бровей приподнялась. – Я должен ответить тем же и сказать, что ты сегодня весьма привлекательна. Гермиона почувствовала, как ее щеки вспыхнули от беззастенчивого удовольствия, которое подарило ей такое лестное замечание. – Спасибо, это самое приятное, что ты когда-либо говорил мне. Снейп шагнул вперед налить еще вина в ее бокал, а затем опрокинул остатки в свой. – Не поднимешь ли ты свой бокал вместе со мной? – спросил он, глядя ей прямо в глаза. Гермиона встала и подняла свой бокал, они чокнулись: – За нас... за сегодняшний вечер, – произнес он нараспев, и они выпили. Гермиона выдержала его взгляд. – Не поднимешь ли ты свой бокал вместе со мной? Северус снова поднял свой бокал, и Гермиона коснулась его своим и, не сводя с него глаз, сказала: – За наш брак и наш дом. Девушка была уверена, что увидела удивление на его лице. Затем Феликс подсказал ей кое-что, и Гермиона поставила полупустой стакан на столик. – Извини… А теперь я, пожалуй, приму ванну. Она улыбнулась ему, когда он склонил голову в знак одобрения и взмахнул палочкой, чтобы открыть дверь на потайную лестницу; девушка чувствовала на себе его взгляд, когда выходила из комнаты, намеренно преувеличивая естественное покачивание бедер. Некоторые из его любимых эротических фотографий изображали женщин в ваннах – и она, безусловно, могла обеспечить ему это. Северус сидел в кресле лицом к открытой двери на лестницу, прислушиваясь к журчанию воды в ванне. Его член уже был в полувозбуждённом состоянии только от осознания того, что она там, наверху, снимает с себя всю одежду и окунается в воду… Снейп осушил последний бокал вина, желая, чтобы это было что-нибудь покрепче. Может быть, она приводила себя в порядок перед тем, как накинуть легкую ночную рубашку и переспать с ним? Или она тянет время, избегая его прикосновений до самого последнего момента? Снейп чуть не подпрыгнул, когда девушка окликнула его. – Северус? Он встал и подошел к двери, откуда был хорошо виден свет на верхней площадке лестницы – она не закрыла дверь. Член напрягся еще больше. – Да? – Ты не мог бы принести мне вина? Я оставила его на столе. Она приглашала его в ванную, пока мылась? – Ты не возражаешь? – добавила Гермиона, и ее голос донесся до него, как зов Сирены. Снейп не ответил, но взял стакан и поспешил наверх, по лестнице, с некоторой осторожностью приближаясь к двери. Она лежала спиной к нему, откинувшись в старомодной ванне, ее темные волосы свисали почти до пола. Поверхность ванны была затянута пеной. – Мне отлевитировать его тебе? – спросил он, позволив веселью просочиться в его голос. Девушка медленно села, повернув к нему лицо и приглашающе улыбаясь. Ее волосы качнулись вперед, некоторые упали в воду, а некоторые, казалось, плыли над пеной. Вода текла по ее шее и рукам, смывая пену, которая скрывала ее грудь от его взора. – И Дриада стала Наядой, – пробормотал он, приближаясь к ней, не в силах удержаться. – Ничего такого, чего ты не увидишь в ближайшее время, – сказала она, слегка задыхаясь. Северус протянул ей бокал, и она взяла его, не переставая улыбаться. С усилием, но Снейп заставил себя не отрывать взгляд от ее лица. Гермиона осторожно потягивала шампанское из бокала, ее глаза намеренно скользили по его телу. Северус воспользовался возможностью, чтобы рассмотреть ее, но волшебная пена делала свое дело; тела девушки не было видно за непроницаемой защитой пузырьков. Когда Снейп снова посмотрел ей в лицо, Гермиона протянула ему пустой бокал. – Потрешь мне спинку? – спросила она, протягивая большую губку. Северус уставился на нее, размышляя о ее мотивах, но выражение ее лица было совершенно бесхитростным. Он убрал бокал и, расстегнув рукава, начал медленно закатывать их до локтей. Гермиона следила за каждым его движением и, казалось, не дышала. «Хорошо», – подумал он. – «Я не единственный, кто нервничает». Снейп взял у нее губку и опустился на колени на коврик. – Тебе придется убрать волосы, Наяда, если ты хочешь, чтобы я вымыл тебе спину, – произнес он, и девушка собрала и скрутила их в удобный, хотя и не совсем опрятный пучок на голове, скрепив его невербальным заклинанием. – Вот так? – спросила Гермиона приглушенным голосом. – Именно так, – согласился Северус, любуясь изящным изгибом ее шеи и начиная натирать губкой ее кожу. – Добавить еще мыла? Гермиона взяла с края ванны тюбик ароматизированного геля и протянула ему. Снейп выдавил оранжевое вещество на губку, моментально идентифицировав этот мандариновый запах, который ранее уже чувствовал от нее. Вскоре вся спина была намылена, а Снейп все продолжал натирать, отчаянно желая просто прикоснуться к ней голыми руками. Когда он больше не мог этого выносить, мужчина позволил губке упасть в воду и зачерпнул воду руками, чтобы вылить ее на спину, смывая пену и разглаживая ее ладонями. – Не останавливайся, – прошептала девушка. – Повернись ко мне, – ответил он ласковым голосом. Снейп взял губку и, когда она повернулась к нему передом, начал натирать ей горло, потом плечи, медленно выводя круги руками по ее коже. Гермиона закрыла глаза, словно наслаждаясь его прикосновениями. Осмелев, он провел губкой по ее груди, вызвав небольшой довольный выдох, и повторил то же самое с другой грудью. Тогда девушка удивила его, открыв свои карие глаза, которые больше не были блестящими и настороженными; ее взгляд был расфокусирован и затуманен. Она смотрела ему прямо в глаза, и в ее взгляде читались доверие и ожидание. Северус уронил губку и легонько погладил обе груди, наблюдая при этом за ее лицом. Одним томным движением Гермиона закрыла глаза, выгнула шею и выпятила грудь. Инстинктивно мужчина опустил голову и поймал ее губы в поцелуе. Девушка вздохнула; она была невероятно отзывчивая, и ее рот открылся навстречу его губам. Его язык скользнул между ее приоткрытыми губами, и она замурлыкала, потянувшись к нему своими влажными от пены руками; лаская и прижимаясь к нему, Гермиона намочила сначала его лицо, затем волосы; их языки соприкоснулись и переплелись. Его руки нежно обхватили ее груди и сжали их, а затем одновременно, большими пальцами, потерли ее шершавые соски. И тогда, она по-настоящему вскрикнула, и он поглотил этот вскрик, проникая все глубже в ее тёплый рот. Одна рука Северуса оставила ее грудь и скользнула вниз по ребрам к нижней части живота. Девушка не сопротивлялась, а позволила его пальцу нежно проникнуть между ее нижними губами. Гермиона уже потекла, и несмотря на то, что они были в ванной, Северус мог четко различить вязкую консистенцию ее желания. Он осторожно потер выступ под пальцами и, захватив ее язык губами, он нежно втянул его и стал дразнить кончик ее языка кончиком своего собственного, подражая движению кончика пальца, дразнящего ее между бедер. Очень скоро Гермиона попыталась затащить его в ванну вместе с собой. Он отстранился от нее, но палец, погруженный в воду, продолжал ласкать ее. – Прошу прощения, Наяда, но ванна недостаточно велика для того, что я запланировал для тебя. Ты разделишь со мной постель? – Да, – выдохнула она. – Да, пожалуйста. Снейп отпустил ее и встал; она едва успела возразить, как невербальное заклинание вынесло ее из воды в его объятия; после ванны с пеной она была скользкой и восхитительно гладкой на ощупь. Северус сразу же отнес ее на кровать и положил, сам оставаясь на ногах, он стал расстегивать рубашку. Снейп наклонился, чтобы снять ботинки и носки, и на одном дыхании стянул брюки. Мужчина увидел, что девушка дрожит и, призвав из ванной полотенце, наклонился над ее восхитительным обнаженным телом, чтобы вытереть ее. – Как невежливо с моей стороны пригласить Наяду в свою постель и забыть вытереть ее, – он вытер ее руки, торс, бедра и затем каждую ногу по очереди, заканчивая на левой лодыжке, где красовалась тонкую золотая цепочка, которую он прокрутил между пальцами своей руки. – А я все гадал, снимаешь ли ты его, когда принимаешь ванну. Гермиона села и потянулась к его лицу, притягивая его вниз для поцелуя, который длился целую вечность, пока их руки блуждали по телам друг друга, поглаживая, лаская, касаясь, дразня и исследуя. Когда девушка положила руки на его член, тщательно исследуя его длину и обхват, Северус почувствовал, что теряет контроль. – Наяда помнит связующее заклинание? – спросил он ее, и его голос был хриплым от желания. – Sic nostrum veneficus redimio nos et unus, – ответила она. – Пожалуйста. Он придвинулся к ней и заглянул в лицо. – Да, Фея, сейчас. Но мы должны помнить о заклинании. – Да, – согласилась она, с удовольствием раздвигая бедра, когда он встал. – Да, иди ко мне, сейчас же. И он принял приглашение, уверенно входя в ее тело. Гермиона двинулась ему навстречу, когда он вошел в нее, и была потрясена, услышав свой стон, когда муж наполнил ее. Все было как будто она никогда не делала этого раньше – почти все ощущения, которые он подарил ей до сих пор, были ей не знакомы, с Роном все было иначе. Северус касался ее так, будто желаннее для него ничего на свете не было; Рон касался ее просто потому, что так было нужно, прежде чем он мог перейти к тому, что ему хотелось. Гермиона заставила себя открыть глаза и увидела лицо мужа: его глаза были закрыты, с выражением изысканной муки, когда он двигался внутри нее. Ее тело доставляло ему это удовольствие; она смогла урвать эту необычную демонстрацию чувственности у мужчины, в человечности которого сомневались все, кого она знала все эти годы. Чувство, которое поднялось в ней, было ей чуждо и совершенно не было связано с действием Felix Felicis; теперь она знала с полной уверенностью, что зелье было ненужным. Он хотел ее. Хотел ЕЕ. Осознание этого подарило ей совершенно новый набор реакций, и Гермиона протянула руку, чтобы погладить его худую щеку. Полуночные глаза открылись, казалось, удивленные нежностью ее жеста. – Ты можешь двигаться вместе со мной, маленькая Наяда? – промурлыкал он, вращая бедрами, двигаясь внутри нее, и был вознагражден ее ахом. – Да, – ответила она, сосредоточившись, чтобы двигаться с ним в такт. Снейп гладил ее и пристально смотрел на нее, и Гермионе казалось, что вся кровь в ее жилах горит огнем. Когда Снейп заговорил, девушка вздрогнула: – Sic nostrum veneficus redimio nos et unus, – пропел он, наполняя каждое слово силой и ясностью, не сбавляя темпа. Полутемная комната озарилась светом сияющей серебристой арки, которая начиналась от плеча Северуса и поднималась полудугой над их телами. – Сосредоточься, Фея, – пробормотал Северус, опершись на локоть и наклонив голову, чтобы прикусить ее нижнюю губу. Ее руки запутались в его волосах, когда он просунул между ними два пальца и погладил ее самый чувствительный бугорок между ног. – Sic nostrum, – выдохнула она, когда его пальцы продолжили разжигать огонь в ее венах, сжигая все на своем пути, – veneficus redimio nos et unus! Сразу произошло несколько вещей: изнутри Гермионы вспыхнула светящаяся серебристая дуга и стала удлиняться и расти, пока не коснулась дуги света, которую создал Северус; две равные, одинаковые стороны сошлись вместе и сомкнулись, образуя нерушимый мост, и цвет изменился с неземного серебра на чистое золото. Одновременно девушку пронзила волна силы, похожая на ощущение рывка, когда перемещаешься с помощью Портключа, и красной магии, которая обвилась вокруг Золотого моста, как цветущая виноградная лоза. Гермиона вдруг поняла, что таким образом, магия выразила исполнение ее долга жизни перед Северусом. Девушка была поражена, когда зеленая полоса магии вырвалась из Волшебника, который зарылся глубоко в ней. Зеленый присоединился к красному и обвился вокруг Золотого моста. Золотой, красный и зеленый цвета, казалось, сплетались вместе, образуя неразрывную нить. Теперь ей казалось, что ее душа стремглав вылетает из тела, увлекая за собой сознание; центром вселенной было лицо Северуса Принца, ее мужа, который смотрел на нее такими напряженными глазами, что, казалось, вовсе не замечал потрескивающей магической энергии, наполняющей воздух над их соединенными телами. В последний раз, когда Северус настойчиво прошелся по клитору своими талантливыми пальцами, Гермиона почувствовала, как гигантская волна оргазма ударила по ее телу, заливая пламя, что бушевало в ее крови, захлестывая ее и унося, не сопротивляющуюся, в открытое море. Только напряженное тело мужа удерживало ее в постели; с последним гортанным криком, беспомощный перед силой страсти и совместной магией, Северус тоже кончил, доказав, в конце концов, что очень хорошо знает, у кого в теле он зарылся. – Гермиона, – произнес он, прежде чем откинуться на бок и положить голову на подушку рядом с ней. – Северус, – ответила она, поворачиваясь на бок и прижимаясь к нему своим влажным от пота телом. – Спи, – выдохнул он. – Да, – промурлыкала она. Физическое и магическое истощение почти мгновенно погрузило его в сон; Гермиона продержалась достаточно долго, чтобы накрыть их тела легким одеялом, прежде чем заснуть. Деннис Криви, самый молодой клерк в Министерском Бюро Статистики, поднял глаза, когда брачный контракт на столе перед ним замерцал; появилась печать Министерства, и он встал, чтобы переложить пергамент в постоянную папку. В воскресенье офисы Министерства были закрыты, но ему хорошо заплатили за то, чтобы он пришел в выходные и проследил за этой конкретной ситуацией. Криви вышел из кабинета и запер за собой дверь, а затем двинулся по коридору в Атриум Министерства. Деннис взмахнул палочкой и отправил серебряный Патронус. Минерва выпрямилась на кровати, когда в комнату ворвался серебристый йоркширский терьер. – Брак консумирован, – восторженно сообщил маленький Патронус и, прежде чем ускакать прочь, несколько секунд погонялся за своим хвостом по кругу. – Я же говорил тебе, – пророкотал грубый голос с другой подушки. – Она хорошенькая девушка – ты слишком много волнуешься. Снейп слишком мужчина, чтобы не переспать с ней. Минерва легла обратно, двигаясь в объятия рук, готовых принять ее. – Ты не знаешь его так хорошо, как я, Аластор, – он связывает себя по рукам и ногам своим чрезмерно развитым чувством чести. – Она прижалась щекой к его груди и судорожно вздохнула. – Я очень рада, что все это закончилось, хотя Ремус был готов насильно похитить его и тайно вывезти из страны, если понадобится, чтобы уберечь от беды. Грозный Глаз Грюм фыркнул от удовольствия. – Я бы заплатил реальные деньги, чтобы посмотреть, как он попробует провернуть такое. Тут даже Минерва рассмеялась, и они снова улеглись спать. Два часа спустя Северус очнулся от глубокого сна и обнаружил, что Гермиона Грейнджер… нет, Гермиона Принц прижимается к нему во сне. Он усмехнулся про себя. Что ж, это был чертовски хороший секс. Вероятно, это и пробудило в ней нежные чувства к нему. Голый, он выскользнул из постели и побрел в ванную, чтобы опорожнить мочевой пузырь. Пока он мыл руки, Северус невидящим взглядом смотрел на свое отражение, размышляя о событиях этого вечера. Его не встревожило зеленое излучение, которое он создал; Снейп узнал его, когда оно прошло через его тело, как рывок портключа. Он испытал то же самое чувство, когда встал перед Гарри Поттером во время последнего столкновения с Темным Лордом, накладывая защитное заклинание, которое сдерживало других нападавших, пока поединок между Поттером и Темным Лордом не завершился. Этим поступком Снейп наконец-то вернул долг жизни перед Джеймсом Поттером, за что он был безмерно благодарен. Северус знал, что будет обязан Гермионе жизнью за то, что она спасла его из тюрьмы, но он понятия не имел, что консумация их брака каким-то образом удовлетворит этот долг. Долг жизни мог быть погашен только спасением жизни другого человека, или, как в случае с Поттером, спасением жизни их ближайшего родственника, или какой-то другой важной услугой, настолько значительной, что жизнь другого человека кардинально изменилась к лучшему. Последствия были слишком обширны, чтобы объять их сию минуту. Снейп слишком устал, чтобы думать или делать что-то еще, если уж на то пошло. Он вытер руки и тихо вернулся в спальню. Гермиона сидела на кровати, ее растрепанные волосы спутались, и она выглядела несчастной. – Я проснулась, а тебя нет, – сказала она с отчаянием в голосе. Девушка встала на колени, ее грудь и треугольник волос были отчетливо видны ему в свете свечей. Северус был поражен, когда его член дернулся. «Да неужели?» – подумал он, глядя на существо в своей постели, – «В конце концов, старина, это все еще твоя брачная ночь», – сообщил ему его возбужденный орган. – Северус? – спросила она. Снейп вернулся в кровать и сел рядом с ней; мужчина был поражен, когда она мгновенно оказалась в его объятиях. Он погладил ее по волосам. – Моя маленькая Наяда, – прошептал он. – Как ты думаешь, ты сможешь трансфигурировать ванну? Сделать ее вдвое больше? Гермиона вздернула подбородок и посмотрела на него. – Если я это сделаю, ты сделаешь это со мной снова? Его губы дрогнули. – Что-то в этом роде, – согласился он. Не говоря ни слова, Гермиона встала и, взяв его за руку, потащила к ванне.