Дурные сны

      Сказать Торину о том, что она не сберегла их ребенка? Проще шагнуть со скалы в бездну. Броситься в бушующие воды реки. Себя в печь разом и заживо. Все на свете.       У Торина – дочь. Отчего Тиана не родилась мальчиком? А отчего она сама родилась девочкой? В мире гномов, где первенцы в девяносто пяти случаях из ста – мальчики. Она теперь точно знала, что у нее не было старшего брата, мать придумала его зачем-то. Впрочем, этого понять было невозможно. Она и ее заставила верить, что она на несколько лет младше. Мать ее не любила. Дракон ее проклял.       Что еще?       Сказать Торину о том, что она позволила его ребенку умереть?       Она не позволяла. Разве она не делала все возможное, чтобы его сберечь? В том ее вины нет. Ее вина в том, что она вообще согласилась стать его женой. Вот и все.              Рано утром, Илэйн проснулась, еще не рассвело. Она знала, что будет делать. И если она что-то знала, то не удержат ее все оковы этого мира. И подпертая стулом дверь тоже не удержит.       Четыре месяца, как Торин отправился в поход. Что ж теперь? Где он теперь? Добрался ли до Эребора? Разумеется, еще рано. Илэйн исходила вдоль и поперек все Средиземье. Она знала тропы и время, необходимое для этого. Если они поехали через Ривенделл, как хотел Гэндальф, то они только недавно должны были его покинуть.       У нее еще было время.       Она достала из шкафа свой походный мешок. Ухмылка пробежала по ее губам – уж не думала она, что когда-нибудь снова отправится в поход. Эта сторона ее жизни давно осталась в прошлом.       Но и это не обычное ее путешествие – взять побольше диковинок местных – разных игрушек, да пряников, свистулек да безделушек – и продать втридорога в местах подальше. А потом опять купить, да снова продать. Это было самое простое, что пришло ей на ум, чтобы не оставаться дома. И так она прожила очень много лет своей жизни.       Навыки однако не растерять. Она быстро определилась с вещами, которые нужно взять. Мешок получился почти пустым. Провизию из кухни, разумеется, не достать. Но деньги у нее были. Дис не подумала о том, чтобы забрать их из ее комнаты. Дис могла подумать, что она уйдет рано утром? Из окна второго этажа?       Записки она оставлять не стала. Посмотрела на то, что писала для Торина. И бросила сверху в мешок.       Осторожно открыла окно и вылезла. Ей даже не пришлось использовать простыни вместо веревок. Немного сбоку от ее окон была крыша сарая. Чуть приноровившись, она прыгнула на нее, а потом спустилась вниз. И только у калитки, она вдруг нос к носу столкнулась с Тианой.       – Куда ты идешь?       – Это мое дело. Ты не остановишь меня, Тиана. У тебя нет на это права.       – Если бы это было твое право, ты бы не кралась как воровка через окно.       – Ушла бы через дверь, если бы твоя тетка не была такой упертой!       – Куда ты идешь? Я не отпущу тебя!       – Я должна идти. И ты не остановишь меня, Тиана.       – Я позову Дис!       – Да сколько тебе лет?! Что ты ведешь себя как маленькая! В отсутствии мужа, я не подчиняюсь никому, кроме себя. Не сегодня, так потом – но я все равно сбегу. Не кради у меня время, которого у меня и без того мало!       – Мама всегда говорила, что ты себе на уме.       – Твоя мама могла тебе хотя бы умирая рассказать, что твой отец жив! Я боюсь представить, милая моя, что было бы, если бы я той зимой не вернулась вовремя, чтобы остановить Торина от женитьбы на тебе. Она была так уверена в том, что Торин не отречется от своей безбрачной жизни? Или в том, что не позарится на такую красавицу, как ты? Как видишь, она ошиблась дважды.       Илэйн себя не узнавала. Она никогда не разговаривала с Тианой так грубо. Но сейчас ее сердце молчало. Оно было расколото вдребезги, и его было уже не склеить.       Вдобавок, она злилась. Тиана запросто могла разбудить Дис, и тогда ее побег откладывался и становился сложнее. Илэйн хотела покончить со всем, как можно быстрее.       – Что мы скажем отцу, когда он вернется? – голос Тианы дрожал.       Илэйн неопределенно пожала плечами. Тиана отступила вбок.       – Я скажу ему, что… не знаю. Я придумаю. Ты права. Ты никому ничего не должна. И не мне судить твою жизнь. Ни тем более Дис. Прощай?       – Прощай, Тиана.       Илэйн положила руку ей на плечо. Но даже, чтобы обнять ее на прощание, у нее не хватило сил или мужества. И она быстро ушла. Тиана еще долго стояла и смотрела ей вослед. Она не знала, поступает ли она правильно или нет. И уж тем более, она не знала, что она скажет отцу, когда он вернется. Но она чувствовала, что должна было это сделать. И она сделала.       В отсутствие мужа, гномка подчиняется только самой себе.              Илэйн заплатила за пони столько, сколько ее попросили, даже не попытавшись сбить в цене. Провизию она купила в соседней деревне. И уже к обеду, она была достаточно далеко, чтобы ее могли бы вернуть, если бы даже попытались.       Она почти не останавливалась на привалы – только раз в день, чтобы дать пони немного отдохнуть. Ехала на скорости, максимальной для этого медлительного животного. Вот если бы ей конечно раздобыть коротконогую лошадь – настоящую лошадь, а не это подобие. Но и без того скорость ее передвижения была раза в два, а то и три выше, чем скорость отряда Торина. Принимая во внимание его крюк к Ширу. Илэйн мчалась прямиком в Ривендэл и достигла его границ меньше чем через полтора месяца.       Ей не встретились по дороге ни тролли, ни орки, ни другие какие твари. Когда ты не очень-то держишься за свою жизнь, судьба не спешит ее у тебя отнимать.              – Одинокая гномка, путешествующая по Средиземью? И почему я не удивлен? – лорд Элронд, однако, все же был удивлен. Он не думал, что когда-нибудь снова ее увидит. Еще в прошлый раз печать ее болезни была так сильна над ней, что он справедливо полагал, что ей осталось совсем недолго. Но это было два года назад. А она все еще была жива.       – Владыка Элронд,– Илэйн низко поклонилась.       – Любое создание Средиземья может получить здесь помощь, если пришло с доброй волей. Ты знаешь это. Что за помощь ищешь ты?       – Я хочу поговорить с вашей дочерью, если это возможно. Дать небольшой отдых моему пони. И я покину вас.       – Так мало.       – Негоже злоупотреблять гостеприимством.       Элронд только поморщился, вспоминая, как еще совсем недавно проводил с дюжину гномов, успевших разнести половину Ривенделла. Эта гномка на них не походила. Он чувствовал ее странную болезнь, но ничем не мог ей помочь. В этот раз, он почувствовал в ней боль гораздо сильнее прежней, и вовсе не в болезни было дело. Но он не стал ее расспрашивать, а велел проводить в покои, где она могла бы отдохнуть.       Туда к ней чуть позже и пришла Арвен.       – Ты привезла мне очередных игрушек? – с улыбкой спросила она. – Откуда на этот раз?       – Нет, миледи Арвен. К сожалению, ничего у меня нет для вас теперь.        «Я не привезла вам ничего, кроме своей боли. Но не отдам и капли из нее»,– подумала она, не заботясь о том, услышит ее эльфийка или нет. Ей было все равно.       – Что ты хочешь, Илэйн? – как и ее отец, Арвен хотя и позже, чем следовало, но почувствовала боль гномки и так же не стала ее расспрашивать. – Что я могу сделать?       – Дать ответы. Когда отряд Торина Дубощита достиг Ривенделла, все ли были живы. И когда они покинули вас.       – На них напали орки недалеко от наших владений, но они все выжили,– поспешно добавила Арвен. – Прошло уже восемь недель, как они ушли. Но что случилось с тобой за все это время? Что за боль терзает тебя изнутри? Расскажи. Я помогу тебе!       – Ты не в силах помочь мне с этим, Арвен. И никто не в силах.       – Хорошо. Но что-то я могу для тебя сделать?       – Я должна добраться до Эребора раньше, чем Торин Дубощит.       – Зачем тебе это? Я скажу тебе то же, что отец сказал Торину. Смауг не мог умереть. И если вы войдете в Гору, он проснется и обрушит свой гнев на всех, до кого сможет дотянуться. Не знаю, в чем ваш план…       – Вернуть камень короля, призвать армию. Убить дракона.       – А твой план?       Илэйн промолчала.       – Так ты поможешь?       – Да. У меня есть для тебя лошадь. И я провожу тебя. Но только завтра. А пока отдыхай. Тебе нужно набираться сил. Ты очень устала.       Илэйн не чувствовала усталости, но растерянно кивнула. Все время своего пути, она не думала ни об усталости, ни о боли. Ни о чем. Даже драконья ее болезнь, отступила под тяжестью этого безразличия. Нет, иной раз она приходила с такой силой, что Илэйн лишалась чувств прямо в седле и лишь каким-то чудом, она не упала ни разу на землю, и не разбила себе голову. Но в целом, всю остальную часть пути, Илэйн смогла проделать быстро и без происшествий.       Милый мой, навсегда любимый. Мой Торин.       Только здесь, в Ривенделле, у меня появилось немного времени, чтобы написать тебе. Я проделала большой путь, а впереди еще несколько недель пути и Эребор. Где ты теперь? Где я теперь? Увидимся ли мы снова? Я не смогу тебе объяснить всего. Не стоит и пытаться. Ты осудишь. Придешь в ярость. И будешь прав – возможно.       Но эта тварь однажды испортила мне жизнь… я не дам ей…       Да, эта тварь испортила не одну мою жизнь. Но я… только я дожила до этого дня, нося на себе ее болезнь. Может, в этом и был весь смысл мне выжить?       План довольно простой. Я проникну в Гору раньше тебя. Не знаю, как мне удастся. Вы ищите тайный ход, запечатанные двери. Мне хватит окна. Одной только щелочки…       Я найду Аркенстон и верну его тебе. Не думаю, что какому-то хоббиту удастся это лучше меня.       Но рядом с этим каким-то хоббитом будешь ты. И ты погибнешь, если он разбудит Дракона. А если его разбужу я – погибну только я. Вот и весь план. Он глупый, но потому он сработает.       Мне бы только успеть раньше вас. Только бы успеть. Арвен сказала вы торопитесь к Дню Дурина. Время еще есть.       Я не держусь за свою жизнь. Я хочу лишь еще однажды тебя увидеть. Только на миг. Не больше. Но если цена твоей жизни мне больше тебя не видеть – я прощаюсь с тобой этими строками. И да не уничтожит их пламя Дракона.       У меня нет слов, чтобы оправдаться.       Но ты король. Ты должен жить. И я сделаю все, чтобы спасти тебя…       …И да будет так.