Amantes sunt amentes

Его Сюэ Ян ничего не боится. Он даже смерти в лицо посмеётся, а то и вовсе обведёт вокруг пальца. Рисковать жизнью для него сплошная забава и развлечение. Уж если и говорить о страхах, то бояться стоит самого Сюэ Яна. По крайней мере, так думал Сяо Синчэнь, до того самого случая на ночной охоте… А началось всё со сторожевых башен, которые Верховный решил возводить по всей Поднебесной. Сяо Синчэнь этой идеей сразу заинтересовался и предложил свою помощь. То была редкая возможность помогать людям так, как он привык, при чём на совершенно законных основаниях. Сюэ Ян, конечно, не упустил шанса поныть о том, что даочжан лезет не в свои дела, но запретить ему участие в делах Цзинь Гуанъяо не мог. В дальние поездки и ночные вылазки, он его, всё равно сопровождал неизменно, сколько бы не злился. Сяо Синчэнь всегда старался выбирать проблемы, на которые махнёт рукой любой заклинательский клан. Маленькие деревеньки на окраинах Поднебесной, богами забытые городки, жителям которых только и оставалось, что надеяться на самых юных и неопытных адептов, да и те частенько пренебрегали своей работой. На этот раз беда постигла небольшое селение в провинции Сычуань. Кто-то из местных заклинателей-самоучек пытался призвать духа, чтобы на скудной земле вырос хоть какой-то урожай, после чего в деревне начали пропадать люди, обезображенные трупы которых находили всё в том же поле. — Как по мне, надо просто вырезать всех этих уродов и дело с концом! Одни проблемы от них, а толку никакого, — ворчал Сюэ Ян, распихивая вещи по мешочкам цянькунь. Сяо Синчэнь прекрасно знал, что это далеко не пустые угрозы, ровно как и то, что Сюэ Ян сам попросил Ляньфан-цзуня подкинуть даочжану это дело. Конечно, сострадание и милосердие его чудовищу неведомо. Он говорит: «Гэгэ это развлекает, когда гэгэ помогает людям, ему весело, это так же, как убивать», и Сяо Синчэнь как-то уживается с этим невероятным объяснением, как и с десятками других, от которых порой кровь стынет в жилах. До места они добрались быстро, использовав талисман перемещения. Сяо Синчэнь предпочёл бы полёт на мече, но злить своего собственного демона ещё больше не хотел. В сторожевой башне их встретила парочка молодых адептов ордена Су. Вопреки ожиданиям даочжана, юноши оказались на редкость совестными и честно пытались помочь, а поняв, что добыча им не по зубам обратились к Су Ше, который в свою очередь и передал просьбу в соответствующую инстанцию, вместо того, чтобы взяться за дело самому. С тёмной тварью они разделались к вечеру. Повозиться всё-таки пришлось, хотя всё прошло без особых происшествий. Обрадованные жители приготовили в их честь простой, но щедрый ужин и чистый тёплый дом для ночлега. Сяо Синчэнь сперва хотел отказаться, но потом всё же решил, что не стоит обижать людей. К тому же, с утра можно было проверить состояние башни, дать парочку советов юным адептам… Словом, всё шло хорошо, до тех самых пор, пока кто-то из местных не рассказал легенду о диковинных цветах, что распускаются ночью в близлежащем лесу: — Лепестки у них белые, как снег, гунцзы, а по краям алые, точно капли крови. И пахнут они… и горько и сладко одновременно. Нигде больше таких не сыщете… Дальше следовала история о прекрасной деве в белых одеждах, с сердцем чистым, как сам свет, что влюбилась в юношу небывалой красоты, взор которого был чернее ночи. Да только под маской прекрасного юноши скрывался демон, который заманил её в лес и вырвал сердце, а с утра на месте её гибели проросли цветы… Сяо Синчэнь заслушался и едва не покраснел, поняв, что легенда о деве напомнила ему совсем другую историю. Он оглянулся в поисках своего черноокого демона, но того за столом не оказалось. Сюэ Ян частенько уходил во время таких пиршеств, мотивируя это тем, что не выносит сюсюканья с простолюдинами. Чаще всего находился он в компании Цзян Цзая и кувшина с вином на крыше сторожевой башни, где старательно изображал брошенного, несчастного и никому не нужного. Сяо Синчэнь уже собирался отправиться на поиски, но его снова отвлекли. На этот раз пожилая женщина, робко просившая советов в составлении лекарственных сборов для своего больного внука, следом за ней ещё одна, чей муж получил тяжёлую рану на охоте… Словом, когда Сяо Синчэнь наконец опомнился, он уже изрядно рисковал нарваться на вспышку ярости, вместо капризной наигранной обиды. Ждать его враг не любил. Прихватив со стола горсть засахаренных фруктов в качестве взятки, даочжан поспешил к сторожевой башне, но на полпути почти столкнулся с одним из адептов ордена Су. — Даочжан Сяо, даочжан Сяо, беда! — бормотал перепуганный мальчишка. — Сюэ-гунцзы, там в лесу… Сяо Синчэнь почувствовал, как ледяная рука стиснула сердце. Недавняя легенда вдруг обратилась в страшную сказку. Перед глазами смешивались образы былого и небывалого. Сюэ Ян, едва живой, в крови… сколько раз это было? Сколько раз ещё случится? — Веди, — коротко сказал он адепту. До опушки леса они добрались за несколько минут, которые показались Сяо Синчэню самыми долгими в жизни. Шуанхуа дёрнулся в ножнах, почуяв тёмную энергию и даочжан, не долго думая, выхватил меч. Сюэ Ян стоял, тяжело оперевшись на воткнутый в землю Цзян Цзай. Подле него копошилась парочка тёмных тварей, мелкие существа напоминавшие шипастые бесформенные сгустки, ещё с пяток таких же, но мёртвых валялось рядом. «Почему он не сражается? Почему он ничего не делает?!» — недоумевал Сяо Синчэнь. С тварями он разделался в два счёта. Такие под силу даже начинающему заклинателю, должно быть мальчишки-адепты просто перепугались, не решившись лезть к Сюэ Яну и понеслись искать его. — А-Ян… — позвал даочжан, подходя ближе. — А-Ян, что случилось? Обычно это всегда срабатывало. Даже когда его безумный убийца злился, а то и вовсе впадал в ярость, на ласковое имя он всё же откликался, но в этот раз не пошевелился, только сильнее сжав рукоять Цзян Цзая. Чувствуя, как внутри нарастает беспокойство, Сяо Синчэнь обошёл его сам. Сюэ Ян тот час же убрал левую руку за спину, встряхнул головой, занавешивая лицо длинными прядями, но с места не двинулся. «Вот оно что…» — начал догадываться даочжан. — А-Ян… — позвал он снова, на этот раз делая шаг вперёд. — Не подходи, гэгэ, — прорычал Сюэ Ян. Лезвие Цзян Цзая предупреждающе сверкнуло в воздухе в опасной близости от лица. Теперь, когда Сяо Синчэнь мог видеть, подобные трюки его едва ли пугали. Он послушно отступил назад, делая вид, что подчиняется, но вместо того, чтобы продолжать уговоры, снова оказался у своего любимого врага за спиной. Руку Сюэ Ян опять спрятал, но даочжан всё же успел увидеть острые ядовитые шипы, глубоко вонзившиеся в ладонь и запястье. Очевидно, на Сюэ Яна напала целая компания этих мелких гадин и пока он разбирался с теми, что были впереди, одна всё же умудрилась вцепиться в его левую руку, после чего его сковало паникой. — А-Ян… — снова заговорил даочжан, на этот раз всё же подойдя вплотную. — Просто посмотри на меня, хорошо? Сюэ Ян нервно дёрнулся, но послушался, подняв взгляд на Сяо Синчэня. Глаза у него были огромные, точно плошки, сжатые губы предательски дрожали. Страх, плескавшийся в них был отнюдь не поддельным. Таким даочжан его ещё никогда не видел. — Пойдём в дом, хорошо? Я не стану ничего делать без твоего разрешения. Если что, у тебя есть Цзян Цзай… Пойдём. Он осторожно потянул его за собой, украдкой бросив взгляд на раненую руку. Мысленно перечислил про себя все необходимые действия: вытащить шипы, обработать раны, дать противоядие. Ничего сложного, но это только на первый взгляд… До отведённого им дома они добирались в полном молчании. Даже когда они с Цзычэнем вели Сюэ Яна на смертную казнь, тот и то выглядел бодрее и жизнерадостнее. Смерти он никогда не боялся. — Зачем ты вообще туда пошёл? — спросил Сяо Синчэнь, отпирая дверь дома. Прозвучало, пожалуй, строго, но он решил, что разговор лучше, чем эта томительная тишина. Молчащий Сюэ Ян уже огромный повод для беспокойства, пусть лучше кричит, угрожает, размахивает Цзян Цзаем, да что угодно! — Цветы, — коротко буркнул Сюэ Ян, по-прежнему стоя у стены возле двери. Сяо Синчэнь едва не выронил из рук мешочек цянькунь. Он что, в самом деле поверил в дурацкую легенду и полез искать цветы? Для него?! «Небеса! Что мне делать с тобой, беда моя? То трупы, то цветы! Ты меня с ума сведёшь!» Ну вот как? Как можно быть гением тёмного пути и таким наивным одновременно? — Ладно, с цветами мы разберёмся после, давай сначала посмотрим, что с рукой. — Ничего. — Сюэ Ян… — Я же говорю, ничего, сам разберусь. Стоило бы сказать, что он ведёт себя как ребёнок, но Сяо Синчэнь слишком хорошо знал, что в детстве у Сюэ Яна и тени такой возможности не было. — А-Ян… Нам всё равно придётся что-то с этим делать. Тебе или мне, — он старался, чтобы голос звучал как можно более деликатно. — Я справлюсь лучше, к тому же я всё равно знаю, что тебе страшно. Чернота бездонных глаз полыхнула звериной злобой. Игра в правду — самая нелюбимая. Слишком уязвимая позиция, слишком большой риск, чрезмерное преимущество противника, которое может стоить жизни. Сяо Синчэнь терпеливо ждал. Присел на кровать, похлопал рукой по покрывалу: — Иди сюда. Первое правило поединка с хищником — не бояться. Это он запомнил ещё со времён их знакомства. — Поверь, это совершенно нормально, после того, что с тобой произошло. Так бывает… — всё так же мягко продолжил Сяо Синчэнь. — Я знаю, что ты чувствовал тогда, я же видел в Сопереживании. — Ненавижу, когда ты так делаешь, — с шипением отозвался Сюэ Ян, всё же отлепляясь от стены. — Игра без игры? — даочжан едва заметно усмехнулся. — Ты тоже умеешь быть настоящим, и ты знаешь, что я это знаю. Сюэ Ян со всей силы пнул ни в чём не повинный стул, попавшийся на пути, тот с грохотом ударился о стену. Вдох. Выдох. Испепеляющий взгляд. Остаток расстояния он преодолел в три шага, сел на кровать и протянул даочжану руку. — Уже лучше, — примирительно улыбнулся Сяо Синчэнь, осматривая его запястье. — Послушай, я знаю о чём тебе это напоминает, но сейчас не будет так же, как тогда. — Иногда я вообще жалею, что показал тебе про «тогда», — в голосе Сюэ Яна всё ещё плескались осколки недавней злобы. — Врёшь? — Вру. — Я не сделаю тебе больно. — Теперь врёшь ты. — Вру, — Сяо Синчэнь вздохнул. — Но я правда постараюсь. Он поднялся, чтобы налить в миску тёплой воды, достал всё необходимое из мешочка цянькунь, разложил подле кровати. Простые последовательные действия всегда успокаивали, а спокойствия для того чтобы совладать с океаном безумия требовалось не мало. Как наивен он был когда-то, полагая, что со временем станет легче. Сюэ Ян наблюдал за ним молча, испытующим заточенным до бритвенной остроты взглядом. Сяо Синчэнь сложил подушки горкой, поправил одеяло, сел, откинувшись на них спиной, повторил, в который раз за вечер: — Иди сюда, — вздохнул, мысленно приготовившись к новой схватке. — Боишься, что я в обморок упаду? — ядовито спросил Сюэ Ян. — Боюсь, я всегда за тебя боюсь, — отступление, тактический ход. — Игра без игры, — Сюэ Ян всё же подвинулся ближе, положил голову ему на грудь. — Знаешь, мне в такие моменты иногда хочется тебе сердце вырвать зубами и нарезать на мелкие-мелкие кусочки. — Знаю, потому что ты не понимаешь, а не понимать ты не любишь. Сяо Синчэнь взял его за руку, оценивая предстоящую работу. Пара шипов впившихся в ладонь, ещё два на запястье и один, пробивший насквозь фалангу пальца. Хотя бы кость целая. Он покачал головой, взял со стола маленькие золотые щипчики, хотел сначала расстегнуть перчатку, но не стал, не так уж сильно она и мешала. Сделать хоть что-то он не успел, Сюэ Ян резко выдернул руку. — Не могу, гэгэ, прости, правда не могу, — он уставился на него затравленным взглядом хищника. — Тшш, всё хорошо, — губы Сяо Синчэня коснулись пульсирующей жилки на виске. — Не хорошо, я всё это вижу, понимаешь? Всё, что было тогда… Я себе обещал, что такого больше не случится. Я обещал себе, что так никогда не будет… — голос шатался на грани истерики. — Так и не будет, потому что тогда ты был один, а теперь нет, — даочжан осторожно перехватил его руку. — Ты же мне веришь? — Верю? Нет? Да? Наверное… — потерялся в ответах, но не вырывался. — Закрой глаза. Сяо Синчэнь старался действовать быстро. Расправился с первыми двумя шипами, впившимися в запястье, затем добрался до тех, что на ладони. Сюэ Ян сдавленно всхлипывал, стиснув зубы, пока дело не дошло до последнего, вонзившегося в палец, тогда всхлипы переросли в рыдания, так похожие на его леденящий душу смех. «Ты до сих пор пугаешь меня, когда ты — настоящий, — думает Сяо Синчэнь. — Но я никогда не боялся тебя по настоящему.» Он гладит его по голове, сцеловывает солёные дорожки со щёк, обрабатывает ранки, перевязывает руку, пытается замазать бездну утешительной чепухой: — Всё закончилось… больше не буду… видишь, я ничего не делаю… уже не страшно… ну, я же с тобой… Игра в правду — самая сложная. — Что… ты со мной делаешь? — спрашивает Сюэ Ян вечность спустя. «Люблю? Ненавижу? Спасаю? Пытаюсь тебе сердце выгрызть зубами и порезать на мелкие-мелкие кусочки? Или себе?» — Схожу с ума, наверное, — отвечает Сяо Синчэнь. Он ловит его пальцы, целует каждый поочерёдно. Сюэ Ян смотрит на него из-под полуопущенных ресниц, бродит в своих топких болотах и полынных степях, потом говорит: — Знаешь, гэгэ, чего я боюсь больше всего? Тебя… У их правды правды острые клыки и страшное демоническое лицо. — Это комплимент? — Спрашивает Сяо Синчэнь. — Это, констатация факта, гэгэ. Сюэ Ян забирается на него почти целиком, обнимает обеими руками, зарывается носом в волосы. Прячется в этой импровизированной темноте. — Знаешь, а я нашёл цветы, про которые говорил тот крестьянин, но не сорвал, — он утыкается носом ему в шею. — Знаешь, почему? — Почему? — покорно спрашивает Сяо Синчэнь. — Потому что если вырвать тебе сердце, то закончится игра, а я не хочу, чтобы она заканчивалась. — Чудовище, — вздыхает даочжан, устало прикрывая глаза. — Иногда я сам удивляюсь, как я вообще тебя люблю…