***
Сегодня Тина наконец-то смогла выудить у Капитана Бранта выходной для себя и она собиралась провести его с пользой: сделать уборку в съемной квартире, расслабиться, может даже сходить куда-нибудь развеяться... К тому же, буквально пару дней назад, ей пришло пригласительное письмо на похороны Бенджамина Бёрча. В самом деле, Тине не очень хотелось приходить, но в письме Аластор настоял на этом. Вернее, настояли как он, так и мисс Бёрч. Решив, что отказ будет весьма и весьма невежлив, она всё же приехала. Покинув свою машину, брюнетка заметила Хаска, который стоял возле одного из старых надгробий, покрывшегося мхом, и спокойно курил сигару. Про себя отметив, что, похоже, все курильщики в этом городе курят исключительно сигары, Тина хмыкнула и подошла к Хаску. Обменявшись с ним приветствиями, она разузнала, где находится Аластор, и улыбнувшись хмурому брюнету, немедленно удалилась в направлении небольшой толпы. Они и без того часто виделись за последнюю неделю: Аластор частенько посылал к ней Хаска в последнее время, используя его как почтового голубя, так как сам был занят поисками информации в том округе, где и погиб виновник сегодняшнего траура. Поднявшись на холм, Тина осторожно втиснулась в толпу скорбящих и продвинулась к центру, где увидела, как Мэрилин Бёрч стояла возле гроба, с телом мужа, и мягко сжимала руку бледную покойного. По щекам блондинки до сих пор лились слёзы горечи и утраты, что, впрочем, неудивительно, ведь этого человека она видит сегодня в последний раз. Увидев в метре от неё высокого, стройного шатена в однобортном плаще, Тина, тихо шагая, подошла к нему и встала рядом. Аластор хранил молчание, держа руки за спиной и с грустной улыбкой наблюдая за церемонией прощания. Его взгляд был направлен точно на обезображенное лицо покойника. Тина, слегка прикусив губу, сложила свои руки вместе и тихо вздохнула. Смерть – это всегда грустно. Особенно тогда, когда она насильственна и особо жестока. — Я рад, что вы пришли, детектив. – нарушил молчание радиоведущий, говоря вполголоса и не отрывая взгляда. Краем глаза девушка заметила, что он улыбнулся шире. — Одно ваше присутствие делает столь мрачный день чуть-чуть светлей. — Сейчас не самое удачное время для комплиментов, мсье Аластор, – с сурово-грустным выражением лица ответила она, мельком взглянув на шатена. Тот лишь тихо усмехнулся. — Можете звать меня просто "Ал", – вновь настоял мужчина. Да, именно так: вновь. За те некоторые дни, что им довелось видеться, Аластор часто просил Тину называть его именно так. И все те дни она отказывалась, аргументируя это тем, что сам радиоведущий обращается к ней официально – детектив. Он ещё ни разу не назвал её имени, изредка лишь фамилию, но в основном обращался к ней именно таким словом. Не то что бы ей, конечно, это не нравилось, но на взгляд брюнетки, это было не совсем правильно. — В таком случае, можете называть меня просто "Тина", – нанесла ответный удар девушка. Вновь послышался тихий смешок. Аластор не стал отвечать. Его улыбка вновь погрустнела, а черты лица приобрели меланхоличный вид. Тина, опустила глаза, слегка задумавшись. Неужели он всегда улыбался? Ей это казалось слегка диким: улыбаться на похоронах. Однако, как ни крути, улыбка ему шла, как ни что иное. Спустя ещё около десяти минут – или около того – церемония прощания с покойным была завершена. Закрыв гроб крышкой, разнорабочие, которые, по всей видимости, были наняты лично Аластором, осторожно спустили ящик в свежевыротую могилу и принялись закапывать её. Спустя несколько минут, могила была украшена резным надгробием, возле которого нашли свои места небольшие винки от родственников, да небольшие букеты цветов – алых гвозди́к – от знакомых и коллег по работе. К тому времени Хаск уже был рядом. Собственно, как выяснилось, он и руководил всей этой погребной деятельностью, а если вернее – просто раздавал указания рабочим. Мисс Мэрилин Бёрч была не в силах сойти с места. Жалостливым взглядом она всё сверлила надпись на надгробной плите, тем временем некоторые люди из толпы уже начали расходиться. Подойдя к бедной блондинке, чьи щёки были украшены следами от слёз, а глаза красными и опухшими, благодаря избытку плача, Тина мягко положила свою руку на хрупкое плечо вдовы. — Я соболезную вашей утрате, – вполголоса сказала она. Мисс Бёрч, потупив взгляд, тут же бросилась на брюнетку, лицом уткнувшись той в грудную клетку и начиная рыдать с новой силой. Слегка опешив и откровенно удивившись, Тина издала тихий вздох и, будучи морально не в силах оттолкнуть страдающую душу, осторожно обняла женщину, утешающе поглаживая её по спине. Расчувствовавшись сама, девушка шмыгнула носом, чувствуя, как ей хотелось зареветь самой, но она силилась не сделать это. Возможно, это было заразительно.***
— Спасибо, что всё-таки пришли, мисс Дэвидсон, – дрожащим голосом поблагодарила Мэрилин, сжимая тоненькими пальцами носовой платок, который ей любезно одолжил общий знакомый с радиостанции. Слабо улыбнувшись, Тина кивнула ей, несколько смущённо сцепив пальцы вместе. На щеке брюнетки были видны следы от слёз: она всё-таки не сдержалась и пролила пару капель, однако быстро сумела взять себя в руки. — Может, вас подвезти до дома? – любезно осведомилась девушка. Мисс Бёрч отрицательно покачала головой, шмыгая носом. — Я останусь здесь ещё ненадолго... – лишь протянула она тихо, опуская взгляд. От этого зрелища у Тины сжалась грудная клетка. Ей искренне было жаль вдову, хоть она и не понимала, каково это: потерять близкого, с которым она провела треть своей жизни, а может даже половину. — Тогда, пожалуй, я оставлю вас одну: у меня на сегодня были запланированы кое-какие важные дела... Попрощавшись с мисс Бёрч, брюнетка, тяжко вздохнув, направилась прочь отсюда. Печальная вдова осталась стоять перед могилой своего покойного мужа, одна одинёшенька. Тем временем возле изгороди уже стояли Аластор и Хаск, любезно (Ал) и не очень (Хаск) обмениваясь словом друг с другом. Приметив приближающуюся фигуру, Хаск метким броском закинул тлеющий окурок в мусорную корзину, стоявшую возле выхода с территории кладбища, и спрятал руки в карманы. Аластор же со своей вечно сияющей улыбкой повернулся к девушке лицом, в своей обыденной манере держа руки за спиной. — О, детектив, вы уже здесь. Мы тут с Хаском обсуждали кое-какие дела, касательно свежей информации по интересующей вас теме, – осведомил радиоведущий за миг до того, как девушка задала вопрос. Это показалось ей немного странным, но особого значения она этому не придала. — Поясните, – вежливым тоном попросила Тина, скрестив руки на груди. — Хаск, пожалуйста, будь добр. Раздражённо вздохнув, брюнет спиной приложился к изгороди, пустым взглядом посмотрев на Тину. Пару мгновений спустя, он начал излагать. Изложение всей информации было недолгим: Хаск управился примерно минут за пять; хоть и, впрочем, он был весьма немногословен, ему удалось предельно ясно донести до девушки суть. — Так значит, всё-таки есть свидетель, который застал последнее? – подвела итог Тина, вопросительно посмотрев на хмурого мужчину. Тот кивнул, доставая из внутреннего кармана новую сигару. — Более того, мы также знаем его имя: Говард Тэтчер, работник джазового клуба в центре города, – лаконично добавил Аластор, поправив свои очки. Девушка задумчиво приложила ладонь к своей щеке, слегка поглаживая. Её голубые глаза пытливо посмотрели вверх. — Если этот Говард Тэтчер стал свидетелем зверской расправы над мистером Бёрчем, то почему он, даже спустя неделю, так и не обратился в полицию? – вслух спросила она, вопросительно посмотрев на мужчин. — Банальный страх за собственную жизнь, скорее всего, – предположил Хаск, гильотиной обрубив сигару и подкурив её. Голос его звучал скорее как утверждающий. — Он коренной житель Орлеана и семьянин, а стало быть, вкурсе того, что "всезнающий" Дровосек может внезапно нагрянуть к нему в гости, или же ночью подстеречь его где-нибудь за поворотом. Да, в этом определённо есть смысл, про себя согласилась Тина. Насколько она помнила из материалов дела, некоторые из жертв серийного убийцы были найдены мёртвыми в собственных домах: каждый из них был обезображен до полной неузнаваемости, вследствие чего приходилось более рьяно опрашивать соседей и проводить тщательный обыск жилища на предмет документов, как-либо удостоверяющих личность, если, конечно, таковые находились. — К слову, сегодня у Тэтчера как раз вечерняя смена, как мне сообщили, – сказал Аластор, сомкнув губы в тонкую ухмылку и чуть сощурив взгляд. Кажется, он что-то задумал. Посмотрев на шатена, Хаск не сдержал усмешки – пожалуй, первой и единственной за начало дня. Неужто ему что-то показалось смешным? Тем временем, Аластор с хитрым взглядом, полным решимости и надежды, посмотрел на Тину, и, как-бы между делом, спросил: — Детектив, как насчёт того, чтобы сходить сегодня вечерком в джаз-клуб и с комфортом провести время? Девушка, слегка изогнув бровь, смотрела на него пытливым взглядом, пока до неё, наконец, не дошёл намёк. Нацепив на себя лёгкую, весьма очаровательную улыбку, Тина, словно подражая радиоведущему, хитро сузила свои голубые глазки. — Неужто вы, мисье Аластор, приглашаете меня на свидание? Заговорчески улыбнувшись, шатен, поняв, что его пародируют, уверенно сделал грудь колесом, подавшись немного вперёд. — Возможно, – дал он свой расплывчатый ответ. Улыбка на мужском лице стала чуть шире. — Однако знайте: я настаиваю. Кокетливо улыбнувшись, брюнетка хихикнула, делая якобы смущённый вид, также замечая, что это больше становится похожим на какую-то странную игру, во время которой Тина, как бы то ни было для неё необычным, испытывала весьма приятные чувства. Вдруг, она поймала себя на мысли, что с каждым днём чувствует себя более комфортно в обществе обаятельного, улыбчивого Аластора и, даже, нелюдимого и хмурого Хаска. — Ну, раз вы так настаиваете, то я согласна, мисье. Сказав это, Тина тихо усмехнулась, совсем позабыв о том, что находится на территории кладбища, на котором буквально минут десять-пятнадцать назад только-только похоронили покойного. Аластор поддержал её смешком, а Хаск, глядя на них со скепсисом, небрежно "выронил" окурок себе под ноги, которыми и затушил его. Кажется, его потянуло блевать.