Краски осени

Первый рабочий день прошел замечательно. Жозе понравилась компания, его распирало от гордости, так как ему предстояло заниматься консалтингом, продавать внедрение систем менеджмента. Он пока слабо понимал, что все это означает, но он чувствовал себя крутым. Он хотел как можно скорее познакомиться со своими коллегами, и времени он не терял, тем более он мог найти общий язык с кем угодно. Сотрудники ему были симпатичны, еще больше – сотрудницы, а особенно - старший менеджер по продажам Полин. Невероятная красотка, которая не обращала на него никакого внимания. Она вертелась вокруг Николя. Слишком часто она подходила к его другу, уточняла все ли ему понятно, и Жозе догадывался, что здесь присутствует личный интерес. По дороге домой он подтрунивал над Николя и фантазировал на тему плана Полин по захвату голубоглазого блондина. Николя сердился, а Жозе развлекался. В общем, он был нисколько не разочарован новым этапом своей жизни. И вот он вернулся домой. За ужином прокрутил события сегодняшнего дня, а после - привычно сел за синтезатор. Несколько аккордов. Родное звучание. И вдруг он услышал себя. Себя. Свое сердце. Он редко пускался в глубокое чувствование, не обдумывал долго свои поражения и успехи. Он всегда был направлен во внешний мир, он легко отпускал печаль, быстро перескакивал любые препятствия. Чаще всего он воспринимал жизнь как что-то простое и оптимистичное. Но вдруг сейчас он столкнулся со странным переживанием, которое пронизывало его насквозь. Жозе медленно провел рукой по синтезатору. - Ну как дела, мой старый вредный друг? – усмехнулся Жозе. – Скажешь, что я псих? Разговариваю сам с собой? Да, я такой. Знаешь, я был сегодня счастлив, потому что получил новую работу, которая очень хорошо оплачивается. Ты мне никогда не приносил столько денег. И на этой работе я могу найти новых друзей, ты ведь знаешь, как я люблю заводить знакомства. Любил. Пальцы мужчины опустились на клавиши. Спустя секунду зазвучала красивая грустная мелодия, льющаяся из сердца Жозе. Он перестал играть. - Теперь я не чувствую себя счастливым. Знаешь, почему? Потому что я вдруг понял, что не хочу там работать, это все не мое. Я хочу играть, я хочу как можно больше времени проводить с тобой, с ребятами. Мне нравится выступать на любых мероприятиях. Музыка – это то, что делает меня по-настоящему счастливым. Но сейчас я не смогу отдавать ей столько времени. Я знаю, ты сердишься. Думаешь, что я тебя предаю, но, пойми, я вынужден продавать какую-то ненужную хрень, потому что… Снова зазвучала грустная мелодия… И внезапно где-то из самого центра груди стали рождаться белые стихи. В первый раз. В первый раз в жизни. Почему? Почему вдруг? Почему вдруг сейчас? В уснувшем дворе я чувствую холод. Сквозь свет фонарей желтые листья блестят. Ведь в этом молчании твой искренний голос, Ведь в этой ночи твой пристальный взгляд. - Потому что я должен сделать счастливым лучшего человека на этой Земле. Я готов отказаться от своей мечты, чтобы исполнить ее мечту. Понимаешь, друг? – последние два слова Жозе произнес шепотом, потому что испугался своей откровенности, искренности перед самим собой. Но сердце звонкими ударами просило его услышать, оно просило его услышать миллион раз. И, наконец, Жозе услышал. Все стало настолько очевидным, что у взрослого мужчины покатились слезы… Большой дом, в котором когда-то жила веселая компания друзей. И вот он опустел, в нем остались только двое: Жозе и Лали. Был такой же октябрьский вечер, за окном бушевал ветер. Они сидели на полу в гостиной и пили вино. - Я тоже скоро уеду, - сказала Лали. - Тогда и я уеду, - произнес Жозе. – Мне незачем оставаться здесь одному. - Конечно, ты же не сможешь платить аренду, - усмехнулась Лали. - Если бы смог, то все равно бы уехал. Скажи, ты же останешься в Париже? – Жозе придвинулся к Лали. - Ты не уедешь, как все остальные? - Да, я останусь в Париже. Но вряд ли мы будем видеться часто. И ты больше не будешь мной командовать, ругать моих ухажеров и запрещать мне делать всякие глупости. Ура! - Ты серьезно? Ты рада? - Конечно, я рада! – воскликнула Лали. - Я стану свободной! И не подпущу к себе таких приставучих людей, как ты. - Ничего другого я и не надеялся услышать, - Жозе разлил вино по бокалам. – За освобождение? - Ты дурак? – Лали ударила его в грудь. – Только посмей бросить меня. Только посмей. - Я и не собирался. Ведь я не смогу жить, если ты перестанешь выносить мне мозг, - шутя произнес Жозе. - Ты невыносим, - тихо сказала Лали и отпила вина из бокала, - но ты мне очень нужен. Она заглянула ему в глаза, и Жозе вдруг почувствовал необъяснимую тягу к ней. В следующую секунду он поцеловал ее в губы. - Жозе… - Лали широко открыла глаза. - Ничего не бойся, просто иди ко мне. Он стал осыпать поцелуями ее лицо, ее шею, он впивался губами в ее губы, и она отвечала. Но вдруг она резко встала. Жозе поднялся следом. - Что мы делаем? – прошептала Лали. - Давай не будем ни о чем думать, - он близко подошел к ней. - Нет, Жозе, нет, - Лали вытянула руку вперед, чтобы он не смог к ней прикоснуться. – Ты что-то чувствуешь ко мне? Или ты просто меня хочешь? - Не знаю, - честно ответил Жозе. – К чему все эти вопросы? Давай просто получим удовольствие. - Я не могу. Не надо ничего портить, не надо ничего начинать. - Ты боишься? - Нет, Жозе! – Лали начинала злиться. – Я не хочу стать новой девушкой в твоей коллекции. - Но ты и не станешь. Все эти девушки и мизинца твоего не стоят. - Все равно нет. Хоть Бенедикт и уехала от тебя, я все равно не могу так с ней поступить. И я все еще… - Лали запнулась. - Что? - Я все еще люблю Себастьена. - По-моему, ты все усложняешь. - Я пойду спать, - она направилась к лестнице. – Завтра уберу все. - Лали, прости меня, если я тебя обидел. - Не обидел, - и она зашагала по лестнице вверх. «Ты мне очень нужен» - эта фраза звучала в его голове. И он понял, что должен остаться ее другом. Через три дня Лали покинула дом, следом за ней уехал и Жозе. И началась другая жизнь, изменившая немного его и изменившая слишком сильно ее. Они виделись теперь гораздо реже, а при встрече никогда не вспоминали тот октябрьский вечер в пустом доме. Сегодня Жозе вспомнил все. Он вспомнил тот вечер, и то, как долгое время заставлял себя не думать о ней. Но всякий раз, слыша ее голос или смотря на нее, он был готов обнимать весь мир. Он несколько лет старался не размышлять над тем, что он к ней испытывает, и почему ему хочется отдать ей все, что у него есть. Он боялся впустить ее в самый центр своего сердца, но не заметил, что она уже давно там. И только сейчас, сочиняя красивую мелодию, он все осознал. Он услышал свое сердце. Он и раньше знал о вырывающихся из его груди чувствах, но предпочитал обманывать самого себя. Ведь он должен был оставаться ее другом. - Дурак! Какой же я дурак! Сколько времени я потерял. Друг, ты знал все? – обратился Жозе к синтезатору. – А я просто заметил свои слова, я назвал ее лучшим человеком. И это действительно так. Она невероятная, и сейчас даже больше, чем раньше. Она красивая, невозможно красивая. Всегда. Какой бы она ни была: грустной, радостной, лохматой, причесанной, капризной, серьезной, с прыщиком на носу или без него, далекой, близкой, девочкой, женщиной. Любой. Она настоящая. Мне до нее далеко, но ради нее мне хочется становится лучше. Поэтому я записался в спортзал? Поэтому я начал читать книги? Представляешь, да. А я ведь не думал об истинной причине. Мне хочется оберегать ее, мне хочется защищать ее, мне хочется делать ее счастливой. В конце концов, мне хочется просто быть рядом. Мне хочется отдать ей всего себя, всю свою любовь. И это говорю я? Мачо Жозе? Да. Я влип, дружище. Она хочет, чтобы я был ее другом, но я скажу ей всё. Только непонятно, почему я так долго ждал? Почему запрещал себе быть счастливым? Почему отказывал самому себе? В этом мне еще предстоит разобраться. А ты… Я надеюсь, ты меня простишь. Я буду играть, но я буду это делать реже. Она важнее всего, понимаешь? Если ты издаешь такие прекрасные звуки, значит, ты понимаешь. В осеннее утро приходит мятежность. Сквозь шквалистый ветер сильные птицы летят. Ведь в этом смятении царит твоя нежность, Ведь в этих движениях души твоей сад. Звучала осенняя мелодия, стихи становились длиннее, по щекам катились слезы. Жозе больше не сдерживал свои чувства. В тот вечер он не боялся думать о ней с нежностью, с трепетом, каждую секунду. Волнующим сочетанием аккордов он раскрывался перед своим музыкальным инструментом. Он был абсолютно уязвимым, и это делало его сильнее.