Глазами афериста

      Казалось, прошли всего несколько дней, но разобраться с кашей в голове было действительно трудно. И мало того, что трудно, так она еще и увеличивалась. Постоянные поручения и замечания просто не укладывались в голове Дэниеля. ‘Мистер Миллер’ или простое ‘сэр’ тут не работали. И приходилось получать по жопе чаще, чем вспоминался требуемый вариант ‘папочка’. Возмущению мальчишки просто не было предела! От него требовалось идеальное поведение и четкое послушание. Хотелось плакать не просто от безысходности, а уже и от банальной усталости. — Детка, у тебя опять нет аппетита? — Нет, папочка, все хорошо, — тут-же, словно на автомате выдавил Дэниель, продолжая играть ложкой в молоке с хлопьями. — Подними глаза, когда разговариваешь. Вот. Снова требование. Снова правило, которое нужно соблюдать. Дэниель виновато поднял глазки, уже боясь что-то произнести. Его ресницы дрожали, как и руки, быстро спрятанные под стол. — Вздумал мне врать? Мы же уже говорили на эту тему, —начал отчитывать Миллер, — если тебя что-то не устраивает, ты должен сказать об этом, — но мальчишка его уже не слышит. Голова начинает кружиться и снова шумит, — а если думаешь вот так нагло врать мне, то вообще не раскрывай свой рот! Я не терплю такого обращения! И это последний раз, когда мы снова поднимаем эту тему. На меня смотри, когда я разговариваю. Ты всё понял? — Папоч.. — успел пикнуть мальчик, как в глазах окончательно потемнело и его повело куда-то в сторону. — Черт! — подорвавшись, мужчина оббежал на другой край столешницы и еле-еле успел подхватить, падающее с барного стула тельце, — черт! Разбиться же мог! Сориентировавшись, шериф отнес его на ближайший диван в гостиной и уложил, обкладывая с края подушками. Сейчас мальчишка выглядел истощенным, хотя казалось, он постоянно был на глазах Миллера. Его искусанные, слегка посиневшие губки и бледное, чуть исхудавшее личико заставили дрожащей рукой набрать номер медика. — Луис?! — Да, да. Что-то случилось? — отозвалось на том конце провода. — Мне нужно чтобы ты приехал ко мне. Сейчас! — Это действительно срочно? — Луис.. — загнанным голосом прохрипел мужчина. — Насколько много крови? Он в сознании? Пульс есть? — быстро переключился Смит, параллельно гремя чем-то на фоне, — эй, ты меня слышишь? Билли, говори со мной. — Да, да.. — Есть кровь? Он в сознании? Это важно, — засыпал вопросами младший. — Нет, крови.. крови нет. Он упал прямо на глазах.. — Ты успел его словить? — Да, но.. — Миллер еще раз взглянул на Дэнни, — он совсем бледный. И.. — Это реакция организма, Билли. Будто ты первый раз обморок видишь! Чего тебе крышу то так снесло?… — Просто заткнись и тащи свою задницу сюда! — рыкнул мужчина, немного прейдя в себя. — Понял. Я уже выехал. Не трогай его. Мистер Смит приехал через каких-то пятнадцать минут. И по нему не скажешь, что мужчина спешил, не выспался или не позавтракал - одежда была как всегда с иголочки, как и укладка кудрей на голове. Переступив через порог, они не обговорили как у кого дела, на удивление солнечную погоду сегодня, и даже банально не кинув друг другу улыбку. Но они коснулись самого важного, того, что волновало сейчас обоих, затуманивая разум. — Где он? — Я отнес его в спальню.       Этих слов было достаточно, чтобы Луис кинул пальто на спинку дивана и уверенно направился в сторону лестницы. Но, как и всегда, он не знал, чего можно было сейчас ожидать. До чего дошел Миллер на этот раз? Случайно задушил? Избил? Или затрахал до потери пульса? Но что бы там ни было, Луис обязан его спасти. Не просто, должен как врач, а обязан, как работающий на мафию. Он сам согласился на этот путь, конечно, по своей подростковой глупости, но теперь выбора нет - все равно придется зайти в эту спальню и встретиться глазами с очередной его жертвой. Придется, потому что расплачиваться собственной жизнью пока как-то не хочется. — Нет, останься пока здесь, — остановил врач, собиравшего зайти следом Миллера, — я сам. Закончив, Смит собрал уже использованные шприцы и ампулы, собрав сумку, он вышел из спальни, аккуратно прикрыв за собой дверь. Миллер уже ждал внизу, расположившись в гостиной в одном из ближайших к камину кресел, подавляя беспокойство кружкой крепкого кофе. Услышав щелчок замка на втором этаже, он тут же встрепенулся: — Это же просто обморок? — ‘Просто обморок' ты бы мне не позвонил, Билли, — на эмоциях от увиденного, истерил врач, — и нет… конечно да, обморок, но.. — Да соберись ты! Мужчина выдохнул, собираясь с мыслями, и направился к мусорке на кухне, чтобы выбросить ненужные материалы. — Мне стоит сперва спросить, что ты с ним делал? Он выглядит так, будто работал… на мельнице несколько дней без перерыва. — Тупое сравнение, но нет, на мельнице он не работал, — тут же отрезал шериф. — Это не смешно сейчас! Так что ты заставлял его делать? — То же что и других, но в куда меньшем объеме. — Тогда тебе придется сейчас свести этот объем к нулю, — и с трудом выдавил, — хотя бы пару дней, Билли. Либо объём, либо мальчишка.. — сухо произнес Смит, давая понять, что дело уже касается жизни. — Как я могу помочь? — разбито отозвался Миллер. — Я же сказал: оставь его в покое хотя бы на пару дней. Ему нужно восстановить силы. Постарайся убрать физические нагрузки и контакт по мере возможностей. Я повторюсь, Дэниель еще слаб для своего возраста и ты почти его сломал.. Черт возьми, это только пятый день, когда он находиться у тебя дома, а ты уже довел его до ничтожного состояния! Как у тебя это получается? — Я не виноват, что он оказался таким ранимым. — Хочешь сказать, твои расчеты впервые тебя подвели? — Нет, не хочу. Я говорю, что в отличии от других, с этим мальчишкой придется еще очень долго повозиться. Он сложнее чем кажется с виду. Смит глубоко вздохнул, зная, что Миллера не переубедить. Это такой человек. Псих? Маньяк? Не ему решать. Но ведь тот, может решить его судьбу, и лишь это заставляет терпеть и делать эту грязную работу уже на протяжении почти семи лет. — Если бы это случилось хотя-бы через пару дней.. — Да, приезд Адриана, несомненно повлиял бы на твое хозяйство в этот момент, Билли, но думаю именно сейчас тебе стоит заняться этим самому. Ну или займись работой. Думаю, в отделе уже накопилось достаточно интересных дел, чтобы уйти в них с головой. В любом случае, забудь на время о Дэниеле. — Постараюсь, — выдохнул Миллер и вспомнил про важную пометку, — когда он придет в себя? Я смогу с ним поговорить? — Сейчас он спит. Не буди, ему нужны силы. Поговорить можешь, но, если он отключиться посередине разговора от нехватки энергии, это уже заставит задуматься. — Ладно, — выдавил мужчина, — я тебя понял. Можешь идти. Молча, перекинув через руку пальто и подхватив кожаный портфель другой, врач направился в сторону выхода. Но после чуть приостановился, видимо надумав сказать что-то еще, и чуть повернулся к старшему. — Знаешь, это был обморок от усталости. И не только физической, Билли. Со стороны психологии, ты, наверное, уже заметил, что у него появляются некоторые срывы в определенные стрессовые моменты. Поэтому, постарайся понаблюдать за ним и избегать этих факторов. ‘Потому что один из них - ты сам’ — съел про себя, мужчина. — Хорошо, Луис. Как-бы Смит ненавидел все эти встречи, он в какой-то степени и любил их. Потому что, мог повлиять на Миллера, мог управлять им, быть сильнее его, пусть даже так, словесно, как врач, но только в такие моменты это позволяло расслабить удавку на собственной шее и вдохнуть глоток недоступной для него свободы. Почувствовать свою значимость рядом с ним, не чувствовать себя ничтожеством. — Тогда до встречи. И если что – звони, — уйдя в свои мысли, автоматом ответил младший. — Да.       Им не нужно было договариваться о повторном визите, о плате за сегодняшний прием и лечение, это все уже оговорено правилами контракта. Смит молча делает свою грязную работу, а Миллер, позже отправляет заработанный гонорар. И только ему в праве решать сколько отправить, сколько он заработал. И заработал ли вообще?       Мужчина захлопнул за гостем входную дверь и глубоко выдохнул, скатившись вниз по стене. На сердце было как-то больно и даже тревожно.       Все потому, что это Дэниель. Это тот маленький лучик света, маленькое невинное создание с карими глазками и звонким голосом, которое попало в сердце. Его хотелось оберегать в отличии от других его игрушек. С этим, хотелось как-то нежно, будто боясь спугнуть. Мужчина и так себя сдерживает, постоянно боясь навредить. Не дает полностью той твердости, с которой воспитывал ранее. Будто боится, что ребенок сломается. Да, это конечно произойдет и напрямую говоря, этого он и добивается, но хочется сломать не полностью, чтобы остался этот детский, любознательный огонек в глазах и дикое смущение от всего. Превратить человека в безвольную, разбитую куклу слишком легко, но если это произойдет с Дэниелем, если в нем разобьется эта маленькая изюминка, Миллеру он будет больше не нужен. Просто не простит себя, потому что такого как он, мужчина больше не найдет.

***

      Через пару часов, что Миллер провел в своем кабинете за изучением нового дела и опустошением бутылки дорогого вина, ему все-таки удалось немного отвлечься от всего того, что окружало и давило. На часах где-то половина четвертого дня и это самое время, чтобы навестить мальчишку и возможно самому прилечь отдохнуть. Решившись, мужчина вышел из своего кабинета, не забыв плотно закрыть дверь, спрятать связку ключей в карман и отправился по коридорам. По привычке, как и всегда делает перед сном, шериф обошел весь дом, проверив закрыты ли окна и двери, спрятано ли все запретное, и потух ли огонь в камине.       Остановившись перед нужной спальней, Миллер глубоко вдохнул, пытаясь продумать все возможные действия.. и наконец решившись, нажал на дверную ручку.       Его малыш Дэнни спал на том же месте куда он его и уложил. Но теперь обложенный мягкими подушками и накрытый большим одеялом, видимо, благодаря Луису. В голове вспомнилось, как пару дней назад мальчишка заикался, дрожал от страха, но все равно выразил свое недовольство и потребовал более теплое одеяло и побольше подушек. Привыкший к такому комфорту Дэниель, просто не смог заснуть в других условиях. И это забавляло мужчину.       Стараясь не шуметь, шериф подошел к кровати и слегка сдвинул одеяло вбок, присаживаясь рядом. Лицо младшего уже не выглядело таким бледным и худым, хотя возможно на тот момент ему это показалось на нервах или же от слабого освещения в гостиной. В любом случае, он сделал пометку в голове - хорошенько откормить ребенка, ведь пышные щечки, жестоко утраченные стрессом, ему нравились куда больше. В общем, придется повозиться. Дэнни слегка нахмурил бровки и всхлипнул, причмокнув губами. Возможно ему снится что-то плохое, раз ребенок кривиться и неразборчиво что-то шепчет. — Чшш, все хорошо, — мужчина приложил левую руку на детскую щеку, чуть поглаживая, — все хорошо.. Но как ни странно – сейчас это не помогло. Мальчишка заворочался, реагируя уже на другой источник, и вскоре открыл глаза, нахмурившись. Миллер же перекинул правую руку через ребенка, по-собственнически уперевшись в другую сторону кровати, и продолжал успокаивающе поглаживать лицо и волосы его мальчика. Наконец разлепив сонные глаза, Дэнни уставился на близко нависшего к нему мужчину. С одной стороны этот взгляд и близость напрягали, с другой стороны, за столько дней уже следовало и привыкнуть. Но, есть много Но:       Мужчина старался дотронуться до ребенка при любом удобном случае: приобнять за талию, пройтись руками по телу, поцеловать или просто оставить пару меток на, и так раскрашенной за эти дни шее, что конечно мешало полностью сосредоточиться на выполнении очередного поручения или спокойно отдохнуть после.       Кровать, в выделенной младшему комнате, была достаточно маленькой, чтобы умещать еще и взрослого, хорошо упитанного мужчину, а тем более заниматься непристойностями на ней. Но Миллера это не напрягало, кроме того, он повадился засыпать с парнем каждый день, просто приходил в детскую кровать, залезая под одеяло и плотно прижимаясь к спине его мальчика, обхватывая за талию и целуя куда-то в шею. И главное, как уже понял Дэниель, нужно делать вид, что все еще спишь, потому что, видя, что его малыш реагирует, фаза легких поцелуев может легко перейти в пару часов страданий для задницы младшего. Хотя, Дэниель уже сомневается, что этого мужчину можно как-то обмануть, ведь тот умудрялся угадывать настроение и любые желания легко, притом всегда попадая точно в цель.       От него всегда чувствовалась власть, обладание, принадлежность, строгость тона с которым говорил мужчина, и полный контроль всех действий и даже, имеющих возникнуть запросов ребенка. Ни к одному из этого привыкнуть так и не получалось. — Проснулся? Как ты себя чувствуешь? — низко прохрипел мужчина. Дэниель вздрогнул от такого тона, но быстро собравшись, машинально отвел глазки в сторону и пробормотал: — Да, все хорошо.. папочка. — Голова кружиться? — Вроде нет, — промямлил мальчишка и еле заметно ринулся сесть, — нет, я только сяду. — Аккуратно. Миллер помог усадить ребенка, обкладывая подушками со всех сторон, чтобы сохранить тепло. Найдя под одеялом его руку, мужчина обхватил ее, нежно поглаживая большим пальцем по розоватой коже. — Малыш, расскажи мне все, что тебя беспокоит. Давай, я все выслушаю. — Все-все? — Да, ты можешь. Получив одобрение чтобы высказаться, Дэниель по привычке отвел глаза в сторону, пытаясь сконцентрироваться и составить связную речь. — Я.. Я правда не знаю как сказать.. просто всего так.. так слишком много. Я не могу запомнить все и боюсь, что сделаю что-то не так.. и.. — Ты боишься наказаний, верно? — холодным тоном перебил его Миллер, смотря в бегающие глаза. Мальчишка замялся, боясь ответить. — Это правда так страшно? — Неизвестность всегда пугает, мист.. папочка, — неожиданно выдал Дэниель, смотря прямо в поблескивающие глаза. Миллер сделал небольшую паузу, ухмыльнувшись бесстрашию мальчишки. — Тогда в твоих интересах это избегать, детка. Еще вопросы? — Почему мне нужно говорить ‘папочка’?.. — Почему ты должен это делать? — холодно спросил Миллер, — Потому что я так хочу, малыш. — Но.. — Что ‘но’? — Но ведь.. — Тебе не кажется, что слишком много ‘но’ у такой разбалованной принцессы? Дэниель сжал губы и опустил голову. Немного нахмурившись и пытаясь сделать голос серьезным, промямлил: — Но у меня уже есть отец. Но Миллер прекрасно расслышал фразу и тут-же сцепил от злости зубы. Его бесило лишь упоминание об этом неудачнике и слабаке, который повелся и кинул родного сына, доверившись первому встречному, и улетел, не желая рисковать собственной карьерой. И теперь шериф хорошенько приложит силы, чтобы выбить любые мысли и воспоминания о нем из этой хорошенькой головы. — Если бы ‘твой отец’ тебя действительно любил, он бы был сейчас рядом, поддерживал и заботился, а не грелся на солнышке на другом конце света! Ты ему просто не нужен. Уясни себе это наконец. — Не говорите так! — встрепенулся мальчишка, отталкивая грубые руки, — я нужен ему! Папа приедет и заберет меня! Ему просто нужно время, чтобы.. — Нет, детка. Ему ничего не нужно, — спокойно перебил мужчина, продолжая удерживать ребенка на месте, — теперь ты мой и я тебя никому не отдам. Тебе следует сказать ‘спасибо’ за заботу и внимание, что я тебе даю. Давай, поцелуй папочку и скажи ‘спасибо’. — Нет! Вы не он! Не трогайте меня! Не хочу! Давид приедет и… По комнате раздался хлопок удара. Как и конец терпению Миллера. Не найдя более действенного способа чтобы заткнуть наглого мальчишку, как влепить звонкую пощечину. Притихшее тельце тут-же отлетело куда-то в угол кровати, и свернувшись в клубок, задрожало, забившись в истерике. ‘Заслужил’ — пронеслось в голове старшего. Решив подождать пару минут, когда ребенок наконец наплачется, чтобы продолжить разговор, шериф сделал пару вдохов, дабы успокоиться, наблюдая за младшим. Но неожиданно Дэнни притих. Его тельце лишь слегка подрагивало, а кулачки почти расслабились, разжимая скомканное одеяло. Мужчина насторожился, вспомнив недавно сказанные слова медика, и тут же ринулся к комочку. Аккуратно перевернув ребенка на спину и подложив под шею свою руку, Миллер забрался на одеяло, ложась рядом и притягивая младшего к себе за талию как можно плотнее. Он снова его довел. Имея полный доступ к лицу мальчишки, мужчина прижался губами к мокрому виску, будто извиняясь, параллельно поглаживая воспаленную щечку свободной рукой. Через некоторое время, Дэниель пришел в себя, слегка приоткрыв зареванные глаза, но увидев стеклянный взгляд перед собой, тут же попытался дернуться, чтобы избежать его. — Нет, лежи спокойно, — холодно отрезал мужчина, — своими брыками, ты лишь тратишь свою энергию, солнце. Не обращая внимания на дальнейшие вырывания, Миллер нашел конец скомканного одеяла и плотно накрыл сверху ребенка. Это помогло лучше зафиксировать трепыхающееся тельце и контролировать снова начинающуюся истерику. — П-почему? Почему вы это д-делаете? — сквозь слезы проныл Дэниель. — Потому что ты принадлежишь мне, — твердо отрезал мужчина. Эти слова должны были поставить точку всему, что возникало в голове мальчишки. Теперь это как ответ на все, что его беспокоило и чего он не понимал. — Почему?! Почему.. — еще какое-то время бредил младший, но после и вовсе притих, видимо смерившись, и уставился стеклянными глазами куда-то в сторону. В сторону окна. Возможно - он уже сломан, возможно - разбит, но начальная трещина точно пошла. Полежав так минут десять, дыхание обоих успокоилось, и Миллер решил не спеша продолжить разговор. — Я не знаю о чем ты сейчас думаешь, Дэнни, — мальчишка от неожиданности чуть дернулся, тут же напрягаясь, — но в любом случае, тебе придется свыкнуться со всем что происходит. Да, возможно не сразу, но ты научишься выполнять мои приказы, привыкнешь ко мне и научишься получать, и главное доставлять удовольствие. Можешь перечить себе сколько угодно, но то, как ты себя ведешь, а главное, как разговариваешь, будет напрямую отражаться на твоих наказаниях и поощрениях. Теперь твоя жизнь только начинается, и я покажу тебе, как играть в нее правильно, малыш Дэнни. Спорить сейчас было бесполезно, накручивать и говорить себе ‘все хорошо’, ‘ты в безопасности’ тоже безрезультатно. Оставалось лишь без эмоционально вздохнуть и прикрыть глаза, в надежде отключиться от этого мира.

***

"— Потому что ты принадлежишь мне"