«Я ужасно виноват перед тобой. И мне нет оправданий. И тебе нужно время на то, чтобы всё осознать. И если ты не захочешь меня видеть — я не стану давить. Но ты по-прежнему дорога мне. Искренне, твой Маттео Бальсано»
Подумав об этом, я невесело усмехнулась: «А правда ли дорога? Или это очередная ложь?» Надо же! Позволив своему сердцу биться в чужих ладонях — я снова облажалась. Система защиты от мира дала сбой, а я, получив храбрость, повела себя так, будто по мелочи на рынке торгуюсь. И перспектива продолжать быть смелой, раскрепощаясь перед другими, более не манит меня с присущим ей магнетизмом. Но… есть кое-что, о чём я никогда не говорила, о чём страшилась спрашивать даже саму себя: может ли глубочайшая обида и страх в душе мешаться с нетерпимой потребностью в том самом душегубе? Чёрт бы всё это побрал! Как я могу вполне ясно осознавать возможную оплошность, но каждый раз с поразительной неосведомлённостью подталкивать себя к тому, чтобы наломать дров и остаться окончательно разбитой? Но как бы не складывалось, изумительным остаётся только одно. А может не одно. Почему именно с Маттео я пошла на сближение с несвойственной для себя охотой? Повелась на маску порядочного парня? Была подловлена в момент слабости? Или растаяла от настойчивости и милых жестов? А, впрочем, это уже совершенно не важно. Одним резким движением спускаю ноги с кровати и устало потираю виски, переходя к глазным яблокам. Как же я до такого дошла? В голове неожиданно всплывает реплика Амбар: «- Ты только посмотри на него, Луна, — шепнула Смит, когда мы, по своему обыкновению, проводили перерыв между лекциями в холе университета. — Он выглядит так, будто насильно заперт в одном из самых страшных кошмаров!» И вид тогда у Маттео, по правде говоря, был неважный. Он бледен, не весел. В своих мыслях явно в миллионе миль от реального мира. Не замечая едких усмешек, старательно направляемых в сторону его персоны Реджинаром так, как обычно бывают направлены отравленные стрелы. Острое желание полюбопытствовать о его здоровье. Быстро отогнанное. Я тряхнула головой, вновь падая из мира мыслей на кровать в собственной комнате. Как бы упорно я не пыталась отгонять от себя образ Маттео, мысли всё с тем же упорством возвращались к нему, кучерявому вечно хохочущему пареньку. И это всё было чем-то вроде занозы в босой ноге, которую никак не удаётся обнаружить и вытащить. И которая при каждом шаге напоминает о себе болезненным уколом. Приникаю лбом к холодному окну, дышу на стекло и вывожу узоры. Скоро рождество, а я окончательно запуталась.Маттео
«Случайный промах, непросчитанная оплошность, ложь, как кажется, во благо… Всё это может стоить отношений с дорогим сердцу человеком.» «Доверие — это не то, что даётся, берётся или возвращается. Это то, что возникает в момент контакта между людьми, то, что рождается во время общения, совместных прогулок долгими вечерами. В кафе, за чашечкой ароматного кофе. В морозный вечер, за просмотром занимательных кинолент…» «Всё это было и между нами с Луной. Но кануло в небытие по вине одного инфантильного… — Я помедлил и задумался над написанным, подбирая ещё более лестные высказывания в свою сторону. Но так ничего и не додумав, продолжил: — Идиота, который считал, что такой способ действительно может послужить сближением…» Не могу выносить самого себя. Откидываю ручку куда подальше и тянусь к самому нижнему ящику письменного стола. Нащупываю деревянную рамку и вытягиваю на свет. Два счастливых ребёнка. Первый — парень в забавных шортах с динозавриком и белой футболке, корчащий презабавную рожицу в сторону снимающего. Я. Второй — девочка в летнем лиловом платье. Одна сторона волос собрана в косу с вплетённой атласной лентой и бантом на конце, вторая же — в беспорядке болтается. Она. Луна. Кажется, тогда, когда мы были детьми, всё было гораздо проще. Да даже если и не было — мы были способны превратить любую заварушку — в обыкновенную игру, не замечая, наверное, ничего, кроме друг друга. Я и сам прекрасно осознавал, что меня начинает поглощать отчаяние. Незримое, непроглядное и готовое вот-вот утащить меня в бездну. Так было каждый раз, когда я смотрел на этот снимок. Потому и убрал его со стола, где от всегда стоял. Нет! Никакого отчаянья! В конце концов, не так закончится история Луны Валенте и Маттео Бальсано. Она мне дорога. И я буду бороться!«Луна и Маттео. Вместе навсегда. На веки вечные…»
***