Необратимый процесс

А я, тонущий в иле, молча смотрел вокруг И просто хотел, чтоб меня любили

Лорд пика Цин Цзин чувствовал себя так, словно последняя опора под его ногами исчезла, и ничего не отделяет его от пропасти. В Бездне было лучше, с горечью заключил он - там была цель. Там он хотел вернуться домой, там он с удивлением понимал, что ему не хватает возможности вести уроки, звонкого смеха Нин-эр, немного неуклюжей услужливости Мин Фаня... а здесь у него, оказывается, только пепелище. Однако он ни на миг не забывал о гордости. Нет уж, Шэнь Цинцю ни за что не позволит себе опуститься на колени и молить о дозволении остаться на пике у бывшего друга, какой бы заманчивой ни была эта картина. И никогда он не предаст своего ученика. Того, кто бесчисленное число раз закрывал его собой в Бездне. Того, кто стоял перед ним на коленях, касаясь пальцами там, где все еще оставались едва заметные шрамы от зубов. Того, кто стоит достаточно дорого, чтобы ради него пожертвовать всем. В гробовой тишине заклинатель поднял бровь: - Так этому Цинцю разрешат собрать вещи? По толпе прошел тихий рокот. Юэ Циньюань стоял со стекающими по превратившемуся в маску боли лицу слезами, и кажется просто не осознавал, что обращаются именно к нему. И вдруг за дверью началось движение. Растолкав всех, Мин Фань появился на пороге бамбуковой хижины. Его излишне бледное лицо застыло, глаза превратились в два бездонных колодца, но он прошел внутрь с высоко поднятой головой, встал перед учителем и склонился к Циньюаню в идеальном поклоне. - Главе школы не рады на пике Цин Цзин, - за учтивостью его голоса скрывался вызов и ярость. - Этот ученик просит главу покинуть пик. Шэнь Цзю нахмурился: - Мин Фань!.. Он не успел закончить свой выговор, осекся - следом за мальчишкой в хижину прошла Нин-эр. И встала рядом в таком же поклоне. Это словно прорвало плотину: ученики пика искусств один за другим заслоном вставали между Юэ Циньюанем и Шэнь Цинцю, и замирали в одинаковых поклонах, исполненных не уважения, но молчаливой ненависти. Один ряд, второй, третий... Сглотнув тяжелый, вязкий комок, Сяо Цзю спрятал лицо за веером, чувствуя как щиплет глаза. Он не плакал уже много лет, но сейчас сдержать подступившие к горлу слезы оказалось особенно тяжело. Он не знал, что делать с этим молчаливым бунтом, не знал, что говорить, и глотку перехватило обручем - не вдохнуть, не выдохнуть, не издать звук. Он стал демоном. И дети - его ученики, к которым он в жизни не бывал добр - выпроваживают прочь главу школы! Ради него! - Что ж, этот глава уйдет, - прошелестел Циньюань, и его голос дрожал. - Я действительно рад твоему возвращению, Ся... Шэнь Цинцю, Меч Сюя. Он развернулся, похожий скорее на марионетку, и вышел, крепко закрыв за собой дверь. Дети медленно выпрямились, неловко замерли, явно боясь обернуться. Он по их напряженным спинам мог видеть, что ученики ожидали строгой выволочки за то, что сделали. - Мин Фань, - позвал заклинатель. - Вы все. Вот теперь они развернулись: слаженно, будто репетировали. И одинаково устремили горящие надеждой взгляды на его лицо. С изумлением пиковый лорд заметил, что на щеках почти всех блестели слезы, а те, кто не плакал, выглядели все равно словно только что упали в собственную личную Бездну. Что ж, они смогли пройти ее с честью. И вырвались наверх. Цинцю медленно закрыл веер, позволяя ученикам увидеть потрясенное неверие на его лице. И, преодолевая внутреннее сопротивление, ломая выстроенные за десятки лет стены, наступая ногой на гордость, развел руки в стороны. - Идите сюда. Без подсказки дети ни за что не решились бы обнять его, но сейчас, когда он вслух разрешил это, его просто облепили со всех сторон, и везде были руки, макушки, смеющиеся лица. Плакали теперь все - от облегчения, от счастья, от радости встречи. Слезы текли и по щекам учителя, и впервые он не стыдился их. Со спины его обняли знакомые руки, и он оказался крепко прижат к груди Бинхэ. Хмыкнув, лорд Цин Цзин откинул голову на его плечо, пробегаясь ладонями по волосам жмущихся к нему учеников. - Неделю я даю вам и себе на отдых, - заговорил он, понимая, что в его голосе звучит непривычная нежность. - Потом мы возобновим занятия. А теперь прошу вас, дайте этому учителю побыть одному. Дети неохотно отлипли от него, потянулись к двери. А-Хэ тоже двинулся в сторону выхода. - Бинхэ, - нахмурился мастер Сюя. - Куда ты собрался? Мальчишка обернулся: - Но учитель просил оставить его одного. - На тебя это не распространяется. Ученик хлопнул недоуменно глазами, а потом просиял. Еще долю секунды он стоял на месте, а потом кинулся к учителю, привычно упал на колени, обхватил руками его талию, прижался щекой к животу. Фыркнув, горный лорд запустил пальцы в его волосы: - Не уходи, Бинхэ. Этот учитель не простит тебя, если ты уйдешь. Он знал, что мальчишка поймет, что именно он имеет в виду. И он понял: поднял голову, упираясь в его живот острым подбородком, серьезно заглянул в глаза: - Этого ученика зовут не Ци-гэ. Расширив глаза, Цинцю шлепнул ученика веером по макушке, резко дернул за волосы: - Наглый звереныш! Бинхэ рассмеялся, опуская веки. Кончиком веера учитель проследил линию его скул, челюсти, покачал головой - и краем глаза заметил движение. Резко повернув голову, он обнаружил прижимающего руки ко рту Мин Фаня. Тот сглотнул, резко согнулся в поклоне, забормотал тихие извинения. - Это хорошо, что ты остался, - прервал его Цинцю, осознанно не акцентируя внимание на представшей перед глазами ребенка сцене. Он понимал, что таких будет еще много: они с А-Хэ пробыли в Бездне достаточно долго, чтобы подобные вещи воспринимались естественно. Поэтому пику Цин Цзин придется привыкать, раз уж они отстояли этого учителя. - Этот мастер смеет надеяться, что ты достойно выполнял обязанности первого ученика. Сейчас мне нужен письменный отчет о том, что происходило со школой и с нашим пиком в частности. Как можно более подробный. Так же я хочу знать о проблемах, с которыми ты столкнулся, пока я отсутствовал, и как ты их решил. Эту неделю я посвящу разбору твоих действий: все же, ты будущий лорд пика искусств. Мальчишка смотрел на него недоверчиво, потом бросил взгляд на Бинхэ, и вернул обратно, вглядываясь в лицо Меча Сюя. Тот вздохнул: если прочие могли принять изменение их отношений с А-Хэ, то Мин Фань слишком сильно ревновал к новому ученику, причем непонятно, из каких соображений он исходил. Теперь же его ревность воспылала адским пламенем; и если раньше Шэнь Цинцю наплевал бы на это, то сейчас он чувствовал слишком глубокую ответственность за своих детей. До этого они росли сорной травой, и кроме обучения не получали от него абсолютно ничего. Но буквально десять минут назад ученики пика показали себя с совершенно новой стороны, и какое он имел право отвернуться от их боли теперь? - Ты тоже рвешься упасть передо мной на колени? - поинтересовался мастер, и заметив, что ребенок и правда собрался это сделать, остановил его легким жестом. - Бинхэ, отлипни от меня и распорядись насчет еды и чая. На троих. - Этот ученик может приготовить сам, если учитель позволит, - сообщил мальчишка, даже не подумав отстраниться. - Если мне не понравится, я снова вылью на тебя чай. Горячий, - посулил Шэнь Цзю, и конечно же, Бинхэ солнечно улыбнулся и умчался искать продукты. Вихрь абсолютного счастья промчался к выходу, несдержанно хлопнул дверью и пробежал мимо окна, не снижая скорости. Покачав головой, заклинатель веером махнул в сторону стола и подал пример, устроившись за ним первым. Мин Фань, сглотнув, сел напротив. - Этот ученик может спросить? Цинцю степенно кивнул. И вовсе не удивился, когда услышал: - Почему учитель так благоволит этому ублюдку? - Мин Фань... - лорд слегка прикрыл глаза. - Как бы ты сам относился к тому, кто раз за разом заслонял тебя собой, получал предназначенные тебе раны, почти умер за тебя? Мы шли сквозь Бездну полтора года, ученик. Многое изменилось. - Но почему тогда я все еще первый ученик? - Потому что, очевидно, именно ты - тот, кому я готов оставить свое место. Не стоит расстраиваться от того, что Бинхэ стал мне близок. Это не умаляет твоей преданности и не делает тебя хуже. Таких речей от Цинцю не слышал никто, кроме Ци-гэ в далеком детстве. Но они легли на язык так легко, как будто именно так и должно быть - отныне и навсегда. - Этот ученик может спросить еще? - Спрашивай. - Почему... почему учитель назвал Юэ Цинъюаня Ци-гэ? Почему сказал, что он предатель? Заклинатель резко распахнул веер, пряча лицо, нахмурился: за проведенное в Бездне время он совсем отвык скрывать эмоции. - Это долгая история. Оставим ее для чая. Мне нужно набраться мужества, чтобы ответить тебе, Мин Фань. Этому учителю по-настоящему страшно объяснять тебе, но я сам виноват, верно? Хотя бы первый ученик теперь должен знать правду, чтобы остановить пересуды. Как же ты к этому отнесешься? Хотя если ты легко принял, что я демон... Его мысли прервала распахнувшаяся дверь. И на пороге стоял глава школы. Снова!