Необратимый процесс

Не смотри, опусти глаза вниз Не слушай

На следующий день первым пришел вовсе не Мин Фань, который должен был учителю отчет, и даже не Юэ Цинъюань. Нет, Цинцю даже не успел проснуться, когда услышал стук в дверь. Лениво набросив ханьфу прямо поверх нижней одежды, он открыл дверь и удивленно уставился на Му Цинфана - за всеми этими разговорами он совсем забыл о том, что сам просил визита лекаря. Му Цинфан же удивленно уставился на него. Они переглядывались несколько секунд, а потом до лорда дошло: выходить так было нарушением всех правил приличия! - Этот Цинцю просит прощения, - пробормотал он. - Входи, я сейчас... Сглотнув, он резко развернулся, схватил одежду и почти скрылся в боковой комнате, когда услышал прерывистый вздох шиди. Обернувшись через плечо, он заметил ошарашенный взгляд лекаря, которым тот смотрел на свернувшегося в кровати калачиком Бинхэ. За неимением под боком учителя, он обнял подушку и мирно улыбался во сне. В Бездне, когда он прижимал к себе лорда Цин Цзин, мальчишка улыбался точно так же. Нередко долгими ночами Сяо Цзю рассматривал его лицо, полное невыразимого счастья, и пытался понять, что такого радостного в прикосновениях к такому, как он? Рожденному уже со своей испорченной, грязной натурой, отвратительному человеку? Потом он принял это и привык, делая вид что просто не замечает объятий ученика. Однако накануне вечером, когда он предложил А-Хэ свою боковую спальню, тот замер и обратил в сторону учителя полный боли взгляд. Он выглядел так, словно Цинцю снова чай на него вылил! А потом заклинатель представил, как будет ворочаться в одинокой постели, пытаясь представить, что одеяло - это чужие ласковые руки; он отточил эту технику до совершенства, потому что никогда не был способен уснуть иначе. Просто до Бездны он думал о какой-нибудь девушке, старшей сестре, иногда касался пальцами собственных волос, представляя как она гладит его по голове и сглатывая тугой шипастый комок в горле, теперь же он наверняка будет воображать прикосновения своего ученика... И вдруг не смог объяснить себе, а почему, собственно, им не продолжить спать вместе? Окинув критическим взглядом кровать, лорд пика чистоты и покоя понял, что из-за её размеров им сразу придется прижаться друг к другу. Ну и что? И вот теперь Му Цинфан стоял красный, и пытался сделать вид, что ничего не видел, но взгляд его нет-нет да и возвращался к мирно сопящему Бинхэ. - Бездна меняет людей, - непривычно мягким для целителя тоном проговорил Шэнь Цинцю. - Прошу, не буди его. Слегка усмехнувшись, он ушел наконец в боковую комнату, быстро привел себя в порядок, поражаясь, как его руки не забыли как повязывать пояс, как расправлять складки на ткани, собирать в тугой пучок волосы... На секунду он высунулся из-за двери: - Шиди, подай пожалуйста вот ту заколку, она лежит на столе. Цинфан послушно потянулся исполнить просьбу, но взяв шпильку, он покрутил ее в руках и спросил: - Ничего хуже этого я не видел. Она сработана грубо, неровная, наверняка цепляет волосы, к тому же непонятно из чего сделана... Почему бы шисюну не выбросить ее? Я могу поделиться с тобой своими, если... Все дальнейшие слова застряли в его глотке, потому что взгляд Цинцю полыхнул бешеной яростью, и метка на лбу ярко вспыхнула. Словно что-то почувствовав, на кровати вскинулся Бинхэ, но на него не обратили никакого внимания. - Мне не нужна никакая другая заколка, - вибрирующим от ярости голосом проговорил пиковый лорд. - Эта - самая дорогая во всех Трех Мирах. Дай ее мне. Удивленный лекарь протянул ему кривую шпильку, и Шэнь Цзю тут же захлопнул дверь. Лорд Цянь Цао отошел на пару шагов и только тут заметил, что Бинхэ проснулся. Однако мальчишка совершенно не стеснялся ни того, что его застали в постели учителя, ни своих нижних одежд. Поднявшись, он поклонился Цинфану абсолютно спокойно. Если подумать, то и Цинцю осознал непристойность своего вида далеко не сразу. На лице целителя было написано "Что же вы пережили?!", но спросил он совсем другое: - Ты не знаешь, откуда у шисюна эта шпилька для волос? Скулы ученика трогательно порозовели. - Ох... Этот ученик выточил ее в Бездне из кости одного из убитых демонов. Этот ученик и не думал, что вернувшись домой, учитель не выбросит ее. - А-Хэ тратил все свое время на то, чтобы обработать кость и сделать мне заколку, - тихо проговорил Цинцю, который все прекрасно слышал и решил вмешаться в разговор. - Все, что были у меня раньше, намного хуже. С легкой усмешкой он заметил, что мальчишка прячет алеющее лицо за волосами. А потом почувствовал в груди странную смесь чувств: восторг, смущение, желание угодить. Он улыбнулся, тепло глядя на ученика и быстро составив два и два. - Этому учителю жаль, что своей злостью он разбудил тебя. Бинхэ перевел на него абсолютно дикий взгляд, прижал руку к груди и что-то пробормотав про завтрак, вихрем вылетел из хижины. Меч Сюя открыл было рот, чтобы остановить его, но и звука издать не успел. Хмыкнув, он решил, что специально не будет звать по их связи ученика домой, чтобы он привел себя в порядок. Пусть расплатится за свою импульсивность! - Распугает весь пик, - не удержал он злорадный комментарий. В том, что они начали ощущать особенно сильные эмоции друг друга, заклинатель не видел никакой проблемы. Это хотя бы будет значить, что в случае критической ситуации они всегда успеют понять, что на другом конце связи что-то не так. Еще бы чувствовать местоположение, и было бы вообще идеально... Осмотр прошел спокойно. Цинфан пояснил, что на удивление даже истощения не видит, но система меридианов дублирована, и сформировалось второе ядро, полное демонической энергии. Цинцю это знал и так, но все равно облегченно выдохнул. Он очень боялся, что что-то могло повредить его золотое ядро, или что темные меридианы соседствуют с обычными негармонично. Так что после ухода лекаря он забрался на кровать с ногами, оперся спиной на стену и прикрыл глаза. Это все было так хорошо. Так неоправданно хорошо. Тепло солнца на коже, свет, подчеркивающий каждый предмет в хижине, превращающий простой деревянный короб в раззолоченное произведение искусства, зеленоватые тени, шум ветра и его движение в волосах, пение птиц, понимание что он не одинок и у него навсегда останется его А-Хэ, ощущение защищенности - то, чего никогда не было в жизни Сяо Цзю, но которое появилось после того как весь пик бросился отстаивать его, удивительное знание что Юэ Цинъюань не предавал его... Разве он имел право чувствовать себя так? Шэнь Цинцю, убийца, жестокая тварь, полудемон - его черная душа не имела права ни на что, кроме страданий. Но заклинатель решил, что подумает об этом потом. Он вообще никогда не чувствовал такого наслаждения жизнью, что-то подобное поднималось в его душе только во время тренировок. Вот так, за мыслями, его и застал Мин Фань. Ученик заглянул перед завтраком, чтобы передать внушительную стопку листов. Перед уходом он вдруг развернулся, посмотрел внимательно в малахитовые глаза лорда и абсолютно спокойно сказал: - Учитель, у пика Цин Цзин есть то, что он должен сообщить вам. Удивленный Мастер Сюя приподнял брови и с удивлением заметил, что перед ним стоит давно уже не ребенок. Бездна меняет людей - и дети возмужали, преодолевая свою. Он вспомнил, как четко они тренировались, когда он с Бинхэ вывалился из портала, какие у них были сосредоточенные лица, словно прямо сейчас они готовились защищать что-то дорогое. - Если учителю все же придется покинуть школу, ученики отправятся за ним. - Весь пик? - тихо спросил Цинцю, не веря своим ушам. С одной стороны, это была потрясающая наглость - вот так ставить своего лорда перед фактом! Но с другой... - Да. Заклинатель кивнул, принимая это к сведению. Кажется, ему нужно сильно увеличить размеры своей тайной заначки на случай побега. Отвергать преданность этих детей он не собирался. Может, им и будет лучше на пике, а он - эгоист, но ему хотелось уходить вот так, с кучей учеников, возможно даже организовать свою школу, где будет практиковаться смешанный путь. Было бы интересно. Вынырнув из своих мыслей, он задумчиво обратился к первому ученику: - Этот учитель видел вашу тренировку. Я доволен вами и вашим усердием. Вы выглядели как настоящие воины, которые готовятся к сражению. - Учитель заметил? - поразился Мин Фань. Цинцю нахмурился: - Заметил что? - Ну... Мы занимались почти без перерыва, потому что хотели найти учителя в Бездне, - смущенно выдавил ученик и уставился в пол. У Шэнь Цзю натурально перехватило дыхание. Когда и как он успел снискать такую преданность? Он ведь... Он ведь был груб к ним! Не уделял никакого внимания их чувствам! Вел уроки в жесткой и саркастичной манере, и с рук учеников не сходили раны от струн музыкальных инструментов и синяки под глазами от долгих бессонных ночей в библиотеке, не говоря уж о тренировках с оружием! И вот они, эти дети, собирались последовать за ним в самое ужасное место во всех мирах, в которое не суются даже демоны? - Спасибо, - вытолкнул из непослушного горла лорд и закрыл лицо рукавом: не хотел, чтобы ученик заметил его слезы. - Передай всем, что этот учитель благодарен вам. Передай, что я горжусь каждым из вас. Ни у кого из лордов нашей школы нет таких учеников, и этот мастер не знает, чем заслужил честь обучать вас и каких богов благодарить. Иди. Мин Фань кинул на учителя только один потрясенный взгляд и тут же деликатно отвел взгляд. Когда его отпустили, он тут же ушел, не стесняя лорда Цин Цзин еще сильнее. - Учитель? - голос все почувствовавшего Бинхэ звучал взволнованно. Почему-то Цинцю снова прижал к виску пальцы, словно поддерживать мыслесвязь так было удобнее. - Все в порядке, А-Хэ. Этот учитель только что узнал, что ученики, весь пик, работали на пределе сил, чтобы спасти нас из Бездны. - Вас, учитель. За этим учеником никто из них не пошел бы. Но Бинхэ рад, что не он один осознает, насколько важен учитель. Хмыкнув, Сяо Цзю пожал плечами. Он чувствовал себя незаслуженно обласканным чужой любовью, словно хитростью занял место, предназначенное кому-то другому. Но эта любовь была настолько оглушительно приятна, что он просто не стал сопротивляться, просто наслаждаясь. Он не успел додумать, когда дверь открылась снова. В проем просунулась голова Юэ Цинъюаня: - Можно? Вдоволь полюбовавшись виновато-неуверенным лицом шисюна, Цинцю кивнул. Тот тут же просочился внутрь, демонстрируя четыре кувшина с его любимым вином. - Достань чарки сам и садись, - похлопал рукой по покрывалу лорд пика искусств. Ци-гэ посмотрел на него изумленно, но уже через миг растянул губы в улыбке и, вытащив небольшие чашечки для вина из шкафа, так же с ногами забрался на кровать. - Представляешь, я только что узнал, что мои ученики собирались вытаскивать меня из Бездны! - похвастался он. - И мне ни словом не обмолвились! - возмутился Цинъюань. В его голосе звучало столько обиды, что заклинатель тут же заподозрил неладное. - Так, - подозрительно сощурился он. - Ты ничего не хочешь мне сказать? Шисюн отмалчивался, глядя в сторону, и Шэнь Цзю нанес точно рассчитанный удар по больному: - Ты хочешь снова начать с недомолвок? Уловка сработала. - Я думал, мне придется идти одному, - пояснил Цинъюань. - Я постоянно пытался создать разлом, перебрал сотни ритуалов... Дверь в хижину распахнулась снова. Цинцю вообще не удивился: его дом превратился в проходной двор для бесцеремонных невежд, и один Цинфан снизошел до стука! Однако визитером оказался Бинхэ, а он вовсе не обязан был стучаться. Это и его дом тоже. Посмотрев на поднос в его руках, Меч Сюя понял, почему вчера мальчишка так принижал свои кулинарные таланты. Ладно, в сравнении с тем, что он приготовил сейчас, вчерашний обед был и правда ужасен, несмотря на то, что Цинцю чуть язык от восторга не проглотил, когда попробовал ту "неприглядную на вид и вкус" еду. Придвинувшись вплотную к брату, он пригласительно кивнул на освободившееся место справа от себя. Бинхэ не заставил себя ждать. - Этот учитель благодарен, - мастер погладил ученика по голове. - Мы только вернулись из Бездны, я не желаю даже подняться с постели, а А-Хэ приготовил такой замечательный завтрак. Он снова ощутил то самое жаркое смущение и восторг. Если честно, чувствовать, насколько глубоко мальчишка реагирует на его слова, оказалось настолько приятно, что он готов был хвалить его хоть сутками. - Учитель защищал Бинхэ в Бездне, - тихо, но твердо ответил ребенок. - Для Бинхэ честь - готовить для учителя. Ему не сложно. А-Хэ говорил абсолютно искренне, и Цинцю улыбнулся, снова потрепав слегка волнистые волосы. - Наливай, Ци-гэ, - повернулся он к другу. Тот сперва встал, вытащил еще одну чарку, отдал ее Бинхэ, а потом разлил вино всем троим. Они говорили до самого вечера. Им многое нужно было обсудить - слишком колоссальное количество обид и боли копилось в сердцах этих двоих, и под развязывающее языки вино они наконец начали говорить об этом. Так, Цинцю узнал, что Ци-гэ принял решение поверить, что он не виноват в гибели Цингэ, несмотря на все доказывающие обратное факты. Он глушил все доводы разума, храня веру в своем сердце - а рассказы, что его младший брат пристает к ученицам, вообще воспринял как полный бред. Лорд Цин Цзин думал, что он не поднимает этот вопрос, потому что не желает слышать ответ, а оказалось что этот ответ хранился в душе главы школы все это время. И он был за это благодарен. А вот Бинхэ, слушая их оживленный диалог, иногда перетекающий в спор, медленно закипал. Учитель мог чувствовать переполняющую мальчишку ненависть, и чтобы успокоить его, абсолютно неосознанно переплел их пальцы. В тот же момент мастера Сюя буквально оглушило чем-то запредельно горячим, глубоким и сильным, но в то же время удивительно трепетным. А-Хэ накрыл его ладонь второй рукой и замер, не шевелясь, крепко удерживая Цинцю за запястье. Так они и просидели до самого ухода Цинъюаня. - До встречи, Сяо Цзю, - улыбнулся ему Ци-гэ, и впервые за все время с их далекой встречи его никто не поправил. - Бинхэ, - повернулся к ученику пиковый лорд, когда дверь за братом закрылась. - Почему ты так ненавидишь его? - Он причинил учителю столько боли, - тихо ответил ребенок, и его лицо исказилось. Он прижал руку Цинцю к губам. Тот почти не дышал от сплетения эмоций, которые вспыхнули в его сердце и сердце ученика от этого простого действия. - Прошу прощения, я не имею на это права. Учитель простил главу школы, значит и Бинхэ не имеет права держать на него злобу. Но... Он прижал руку к груди, судорожным движением скомкав одежду, и замер, нахохлившийся, источающий одновременно боль и обожание, даже не думая отстраниться от запястья пикового лорда. Зажмурившись, он аккуратно спустился поцелуями к пальцам, нежно касаясь каждого. Он уже не сжимал руку заклинателя, всего лишь аккуратно придерживал, без слов говоря: если ты отнимешь ладонь, я не буду противиться. Но то, что пылало в его душе, было невозможно выразить. Так же как и ощущения Меча Сюя. В нем словно обрывалось что-то с каждым новым поцелуем. Он понимал, что это уже выходит за любые границы отношений учителя и ученика, и полыхающее в груди Бинхэ пламя только подтверждало это. Еще он понимал, что вовсе не алкоголь виноват в том, что он не может вырвать руку и позволяет подобному происходить. Просто огонь, горящий в нем, ничем не уступал чувствам мальчишки. Медленно он потянул ладонь на себя, и когда А-Хэ отпустил его руку, перехватил ученика за запястье и сам коснулся губами его пальцев, изумляясь тому, что мальчишка вспыхнул еще ярче, его ощущения стали еще сильнее, глубже, упоительнее... Никогда бы он не решился на подобное, если бы не их яркая связь, но этот отклик, такой горячий, такой невыносимо приятный - это именно он, рожденный в грязи раб, вызывал такие ощущения у столь сильного и красивого создания, как этот ребенок! Вдруг ему пришла в голову мысль, и он насмешливо блеснул глазами, улыбаясь в чужую ладонь: - Так вот почему мой ученик так противился слиянию наших разумов... Этот учитель думал, что все дело в волнующем образе Ша Хуалин и его юном пылком возрасте, а оказывается А-Хэ волновал вовсе не этот образ. Лицо ученика стало бордовым, как помидор. Он склонил голову, но Цинцю подцепил пальцами его подбородок, встретился взглядом с лихорадочно блестящими глазами: - Как долго этот ученик любит меня? - Всегда, - хрипло ответил Бинхэ. - Как только увидел. Глаза учителя удовлетворенно блеснули, и он прижался к губам мальчишки, повалив его на кровать.