Мертвая петля

Август 1920. Америка Хабб Браун тяжело вздохнул и вытер вспотевший лоб клетчатым платком. Это лето выдалось слишком жарким даже для Мэриленда*, и измученных духотой людей уже не спасали открытые настежь окна. Так же бессильны были и холодные морсы, и даже дурные вести, от которых, по всем правилам, кровь должна стынуть в жилах. Возможно, дело было в том, что, при всей симпатии к болтающейся где-то над Атлантикой летчице, этим вечером встречать надвигающуюся грозу в воздухе будет она, а не мужчина. На столе зашумела рация, и Хабб устремился к нему. Что ж, часовая возня с прибором, более напоминающая индейское колдовство, прошла не зря – из него послышался искаженный помехами голос Марты Уильямс. - Как слышите меня, мистер Браун? - Отлично слышу, - и, не тратя времени на предисловия, он сказал, - срочно возвращайтесь. С востока идет гроза. Понимаете, гроза с востока. Полет придется отложить. Ответа не было так долго, что мужчина испугался неисправности рации. - Я не вернусь, дело решенное, - наконец отозвалась летчица. – Мой самолет достаточно хорош, а Атлантический океан не так уж и велик… Ее голос заглушили помехи. Похоже, и без того дышащий на ладан прибор сломался бесповоротно. - Мисс Уильямс! Марта! – торопливо позвал мужчина. Ответа, естественно, не последовало. Еще некоторое время Хабб Браун безрезультатно провозился с рацией, но, в конце концов, бросил это бесполезное дело – летчицу, конечно, жаль, но ведь не ему сегодня встречать грозу в небе. - … а Атлантический океан не так уж и велик, - наигранно бодро отозвалась Марта, тревожно вглядываясь в бескрайний потолок неба над головой. Туч еще не было видно, но горизонт уже блистал неестественным багрянцем. Первый вестник затяжной грозы, как говорил брат. Да и духота не обещала ничего хорошего. Марта прибавила скорость, усилием воли заставляя себя улыбнуться. Самолет не так давно покинул берега Америки, и судьба настырно давала самоуверенной летчице уже который по счету шанс вернуться, но та с равным упорством отвергала и его. Все сомнения девушки таяли как утренний туман при едином воспоминании об одном довольном толстом лице. Если она вернется сейчас, это лицо непременно расплывется в удовлетворенной ухмылке. Марта представляла его как никогда четко: и красные полные губы с полоской светлых усов над ними, и мутные рыбьи глаза с редкими белесыми ресничками, и короткий мясистый нос, настолько похожий на одну из тех сосисок, что так любит хозяин лица. Летчица скривилась от отвращения и торопливо перевела взгляд на пасмурное небо. Чем дальше самолет продвигался вперед, тем темнее становились облака. Совесть голосом брата уверяла Марту, что пора бы повернуть. Круглое красное лицо с недельной щетиной самодовольно расхохоталось. Пока беззвучно, но девушка непременно услышит этот смех, если не рискнет сегодня. «Сейчас или никогда» раньше казалось Марте просто высокопарной фразой. Но тогда были живы отец и брат. Тогда девушка и знать не знала о лихорадке, которая так стремительно свела папу в могилу. Тогда Джон еще не отправился в тот злосчастный полет, в котором у его самолета отказал мотор, и потому будущая летчица с упоением слушала его рассказы о том, как набрать высоту и как удержаться при сильном ветре. Она еще не знала, что крушения почти всегда приводят к смерти, и стихии все равно, что пилот еще совсем молод, и что дома его ждет сестра. Тогда сама Марта не могла и представить, что будет летать на самолете, купленном в долг, доставать ему в долг топливо, и даже жить в коттедже, снятом все в те же долги. Никто ранее не пересекал Атлантику. Это будет рекордом. За него она получит достаточно денег, чтобы расплатиться со всеми долгами. Марта представила, как швырнет пачку купюр в толстое красное лицо, и беспокойство, потихоньку растекающееся по венам, слегка отступило. На стекло кабины упало несколько крупных дождевых капель. Отвратительная круглая рожа расхохоталась первым громом. Летчица давно свыклась с этим лицом. Оно стало ей ближе, чем родные тетушки и кузины, и от того было еще противнее. Вот уже который год хозяин толстой рожи неотрывно следовал за девушкой, а скоро они породнятся окончательно, и отвязаться от него не будет возможности. Лицо, присутствующее в каждом ночном кошмаре Марты, принадлежало ее жениху. Вдали сверкнула молния. Одежда липла к взмокшей спине, темные кудри лезли в глаза и рот. Летчица пожалела, что в свое время не остригла волосы. Глядишь, тогда и надоедливый поклонник бросил бы жертву ухаживаний. Мистер Томсон был очень богат по меркам их провинциального городишки. А Марта, напротив, едва сводила концы с концами. Мужчина оказался единственным, кто поверил авантюрной летчице и одолжил ей денег. Все сроки возврата долга давно прошли, и Томсон уже грозился отобрать и перепродать самолет, полностью купленный на его средства. Но он, как истинный джентльмен, предложил и другой выход. Брак с ним. Соседки и тетушки говорили, что Марте несказанно повезло. Что со стороны мистера Томсона на редкость благородно взять в жены перезрелую невесту – ведь двадцать шесть уже совсем не мало. А летчицу трясло от одной мысли, что этот грузный мужчина с вечно отекающими ногами будет спать с ней в одной постели, целовать ее толстыми губами, касаться ее тела влажными от пота руками… Новая молния блеснула совсем рядом, и гром оглушил девушку. Из-за пелены дождя почти ничего не было видно. Даже лети Марта с закрытыми глазами, ничего особо не изменилось бы, но она все равно до боли вглядывалась в низкое враждебное небо и чернильные волны Атлантического океана. Пальцы сводило от холода и страха, но выпустить руль девушку не заставили бы и пыткой. Рекорд… Если она выживет, об этом не одну неделю будут писать газеты. А если погибнет, писать станут вдвое больше. Но она справится, как же иначе? Ее в свое время не остановили ни ставшие привычными невзгоды, ни отсутствие денег, не испугало даже то, что один из полетов закончился крушением, и она чудом выжила. Это про нее журналисты говорили: «стальная выдержка» и «железный характер». Самолет все тяжелее преодолевает ветер. Сердце девушки отчаянно колотится в груди, через раз пропуская удары. Можно ли еще вернуться? Быть может, еще не слишком поздно, и далеко не все потеряно? В субботу Марта должна дать Томсону ответ. И она вынуждена будет согласиться на предложение руки и сердца, иначе он отнимет все, и самолет – меньшее из возможных зол. У Томсона отвратительные пальцы, короткие, с неровными желтоватыми ногтями. У него ужасная бородавка на виске и крупные, точно лошадиные, зубы. На его толстой красной шее будет ужасно смотреться обязательный для свадебной церемонии галстук. Идти с ним к алтарю? Целовать его колючую щеку по утрам? Растить ему детей – таких же круглых, румяных, с крепкими ровными зубами и пшеничными волосиками? Если не повернуть сейчас, придется лететь внутри плюющейся молниями тучи. Марта готова взвыть от страха и отчаяния. Чтобы не кричать, она начинает петь. Из-за раскатов грома она не слышит собственного голоса. Да и песня выходит странной: летчица знала наизусть лишь припевы, и теперь они причудливо смешались в ее голове, образуя что-то новое, другое, что она никогда не слышала и знать не могла. Молния вспарывает небо совсем рядом с маленьким самолетом. Джон говорил, в грозу невозможно выжить в небе. Но он уже четвертый год спит на маленьком деревенском кладбище, а Марта все еще жива, и свою жизнь она не отдаст так просто! Летчица направляет самолет в самый центр угольно-черной тучи, выкрикивая куплеты своей песни, до хрипоты споря с грозой. …У мистера Томсона отвратительные влажные ладони и крупные белые зубы. Он визгливо смеется и пошло шутит. У него красное, вечно небритое лицо. Марта не отдаст ему свою жизнь, даже если за это придется платить смертью. ____________ *Мэриленд – небольшой по территории штат США на побережье Атлантического океана.