Моя страна

Война Созина завершилась окончательным расколом царства Земли на два государства, одно из которых со временем превратилось в подданного народа Огня и исправно платило ему дань. Год за годом пустые и малонаселенные территории отходили под управление министерства страны Огня и постепенно заполнялись колониями. Таким образом, западный суверенный народ огромного континента, прозвавший себя сыновьями Пэкче, потерял всякую независимость. Ни один документ или указ, подписанный ваном*, не выпускался до того момента, пока его действия не мог счесть правомерными целый совет из чиновников страны Огня. Правитель Пэкче номинально существовал, но на деле не имел истинных полномочий, а потому повергал страну в хаос и разруху. Дети из обеспеченных семей получали должное образование и воспитание в основном на островах Ямато (отныне так территории страны Огня нарекли в простонародье за его великую агрессию и жестокость), но возвращались оттуда с уже устоявшимся мировоззрением и чуждым мышлением. Перенимали они и манеры себя вести, и привычки, и даже культуру, совершенно утратив собственную идентичность, что печально сказывалось на общем положении простого народа, начиная от бедняков и заканчивая купцами средней руки. Земли делились между собой так часто, а налоги и оброки мешками риса росли так быстро, что несчастные жители страны не успевали выпрямлять свои спины в надежде увидеть горизонт. Верхушка пухла от самодовольства и роскоши, а крестьяне днем и ночью трудились не покладая рук и складывали остатки зерен в глубокие горшки на случай, если станет совсем тяжко. И все эти бесчинства так бы и продолжались до тех пор, пока великий полководец Ли Сонге не собрал вокруг себя дружину, преданную идее вывести Пэкче из проклятой петли, и не сверг прежнего правителя. Войска народа Огня теснили крепость Виресон, однако она выстояла и не дала пробиться внутрь. Тысячи жизней были отняты в ту судьбоносную ночь, а кровь пролилась до самой реки, вошла в ее русло и смешалась с прозрачной водой. Народ Пэкче титаническими усилиями смог отогнать врага со своих земель и объявить о независимости. Генерал Ли Сонге казнил всех господ, восседавших на высоких чинах и творивших изуверства над собственными подчиненными, и лишил титула и сана каждого, кто осмелился хоть как-то пойти против новой власти, во главе которой восседал он — великий король Тэджо. На западном континенте раздробленного надвое царства Земли, наконец, воцарился мир. *** — Аватар Аанг сделал для этого мира многое. — Айро перетянул веревками небольшую дорожную поклажу и легонько похлопал по ней несколько раз ладонью. — Ему не было и пятнадцати, когда он овладел всеми видами четырех стихий. На его счету много заслуг. Однако, спасая собственный народ, юный аватар так и не смог предотвратить разгорающийся хаос на самом огромном континенте. Пока он останавливал людей Огня, царство Земли тонуло в раздорах и междоусобицах, а когда повелитель всех стихий погиб, то уже некому было их останавливать. — Исчез, — поправил его Зуко и нахмурился. В разговорах дяди он часто слышал проскальзывающие предположения о гибели аватара в его состоянии, из-за чего теперь никто не мог найти его преемника. Зуко такое положение дел не устраивало, даже сейчас, когда искать кого-то больше не представляло смысла. Наследный принц страны Огня официально признан умершим после борьбы за независимость Пэкче, так же, как и его дядя — великий Дракон Запада, генерал Айро. Казалось бы, все! Можно ни о чем не переживать, отдохнуть от бесконечных поисков и погони за призраками, начать новую жизнь. Но так полагал только старик. Зуко же его мышления и радости не разделял. Война далась ему слишком тяжело, и он готов был заплатить самую высокую цену, чтобы вернуться назад и предотвратить ее ход, либо победить в ней и показаться перед отцом героем, спасшим честь своей страны. — Мы не можем быть точно уверенными, жив аватар или нет, — продолжил он угрюмо и отнял у дяди поклажу, уходя вперед. — Да, но мы не можем утверждать обратное, — задумчиво почесал затылок Айро. — Вы ведь сами понимаете, принц Зуко. Поиски не принесли нужных результатов. Вашему деду даже однажды пришлось штурмом брать Южное племя Воды, потому что кто-то доложил ему, мол, в этих землях проживает новый повелитель всех стихий, но на деле все оказалось совсем не так. — А в моем случае все могло быть так! — рявкнул на него племянник, резко развернувшись, и, когда великий генерал споткнулся о его вздымающуюся от гнева грудь, то слегка поумерил пыл и пошел дальше. — Не называйте меня принцем Зуко. Раз уж мы теперь мертвы, стоило бы отбросить старые имена и взять новые. Временно. Я все равно найду аватара, а когда вернусь на родину, отец будет встречать меня с благодарностью. Либо завоюю эту дурацкую страну и преподнесу ее Хозяину Огня на блюдечке. Мне плевать. Главное — вернуть честь. — Было бы лучше на данный момент подумать, как бы нам для начала добраться до столицы, при этом не растоптав ноги об камни. — Айро мягко улыбнулся, указывая на свои порванные соломенные калоши, что в Зуко вызвало только легкий холодок от тихого негодования. Кто бы мог подумать, и это великий Дракон Запада? Скажи кому, тут же засмеют! Зуко всегда приходилось делать все одному. На старика полагаться не особо хотелось, да и не удавалось. Только и оставалось, что временами задумываться, на чьей же стороне играл дядя? Человеком он был сильным, но порой вытворял неожиданные для такой личности глупости, аж стыдно становилось! И оное часто приводило Зуко в бешенство. Дорога обещала быть долгой и тяжелой. Какими бы выносливыми ни являлись маги огня, такое расстояние они вряд ли смогли бы потянуть, однако выхода не было. Передышками, привалами, остановками и общими усилиями они должны добраться до столицы, ибо только там их ждала настоящая свобода. Пусть и в качестве безвольных крестьян. Даже если поначалу придется пахать, согнувшись в три погибели, на рисовых полях и питаться стеблями бамбука. Такова жизнь. На данный момент ее необходимо принять такой, какая она есть: смиренно, скромно, без гневных выкриков, на которые, само собой разумеется, Зуко был весьма способен. — Э-гей! Вы, там! — прокричал ломовой и притормозил страусо-коня, подобравшись поближе к странникам. — Доброго вам здравия! — вежливо улыбнулся Айро, поклонившись, и племянника за собой потянул. Мужчина в крестьянской одежде склонил голову в ответ и спросил: — Куда путь держите? В деревню какую или на пахотное поле? — Так пока только в столицу, — произнес Айро. — А дальше уж посмотрим. Только на днях вернулись с поля битвы. Потеряли все драгоценности, что у нас были. Даже горсти риса не осталось! Теперь нужно зарабатывать на хлеб. — Да, понимаю, — сочувственно вздохнул крестьянин. — Война истощила всю страну, но зато мы добились ее независимости. Слава великому генералу! —Долгих лет жизни великому Ли Сонге! — вторил ему старик с неким благоговением. Зуко в один момент даже показалось, будто дядя действительно восхищался этим чужеземным полководцем, который на войне вырезал его же (народа Огня) людей. Однако старый лис был достаточно хитер и сообразителен для того, чтобы войти в доверие незнакомцев и сойти за своего. Вот и плясал порой под дудку каждого, кто мог так или иначе сделать ему доброе дело. — Помянем его имя прежде, чем он станет новым правителем, — рассмеялся ломовой. — Садитесь в телегу. Подвезу! Мне как раз по пути до столицы! Везу детям кукурузу с пахотных полей. Уродилась она в этом году на славу всем Духам! — А как же! — всплеснул руками Айро и ловко стащил со спины у племянника пожитки. — На такое предложение не грех и согласиться! Заодно могу раскрыть секрет чудесного осеннего супа из кукурузы и черных бобов, прорастающих на севере страны. — Было бы интересно послушать, — повел усами мужичок. Когда воодушевленный Айро и его недовольный племянник поудобнее устроились в телеге по соседству с мешками риса и початками кукурузы, крестьянин затянул удила, и страусо-конь двинулся. По пути он то и дело вел непринужденные беседы со стариком, а когда темы для разговоров исчерпали себя, Айро завел задушевную песню, что была на устах даже у годовалого ребенка этой страны: «Здесь уродился наш гордый Пэкче, Неся в этот мир благодать. Крылья расправил и стал он сильней, Отправив сынов воевать. Красная птица, опасность тая, Когтями прожгла небосвод. Смерть и разруху с собой принесла, Терзая несчастный наш род…» *** Столица Кэгён после войны и раздоров совсем обмельчала, превратившись в деревню с тесно прилепленными друг к другу домами, а затем со временем выросла, расцвела и практически нагнала своего северного собрата. Не масштабами, так удобной планировкой и оборонной системой, которую на Северном племени Воды днем с огнем не сыщешь. Долгие годы именно поэтому народ Огня, сколь бы он ни пытался, не смог пробить защиту, сооруженную из тысяч тонн воды и льда. Но это не единственное достояние Южного племени. — Магия крови требует особого к ней отношения, — произнесла Хама, — и тщательной подготовки. Любая ошибка может стоить ее покорителю жизни. Я не говорю, что буду обучать тебя сейчас, но в будущем, когда-нибудь тебе придется принять от меня эту способность. Катара опустила голову, вперившись в деревянный пол, и продолжила размешивать снадобье в глиняной чашке. — Это бесчеловечно, — выдавила она из себя. — Навряд ли я бы захотела принимать от вас такие умения. Маги огня хоть и заслуживают смерти, но не таким образом. В конце концов, мою мать они убили быстро и безболезненно. — Люди Огня заслуживают самого сурового наказания, какое только могут даровать Духи, — сухо отрезала колдунья. — За все, что они сотворили с нашим народом, за долгие годы бесчинства на наших землях, за гибель тысяч невинных стариков и детей. Они удерживали нас в плену, не давали воды и еды, связывали руки и ноги, пытали, выуживая информацию об аватаре, а затем умерщвляли на глазах у целой толпы ликующих местных жителей. Ты еще слишком юна, Катара, и не видела той жестокости, на которую способны эти животные. Рука девушки дрогнула. Хама достаточно часто замечала некую нервозность своей ученицы, когда разговор заходил о магии, что проявляла себя во время полнолуния. После того, как она, будучи пленницей, изолированной от мира на одном из островов страны Огня, открыла в себе такую способность, а затем вернулась на родину, Южное племя Воды получило огромную военную силу и славу, и более ни одно государство не смело вторгаться на их территории, потому как знало о последствиях. — Вождя этой страны спасла именно магия крови, — сказала Хама, одарив пристальным взглядом Катару. — Будет неправильным, если его дочь не овладеет искусством ее покорения. — Достаточно. — Девушка остановилась и с каменным лицом поднялась с пола. — Я приготовила лекарство. Теперь воинам можно не опасаться слечь с хворью после ножевых ранений. Я могу быть свободна? Не дожидаясь ответа старухи, Катара решительно зашагала к двери ее хижины. — Оно все еще зовет тебя? — спросила напоследок Хама. — Море. Ты все еще слышишь, как оно взывает к тебе по имени? *** О чем она? Катара никогда не слышала чьего-то голоса, доносящегося оттуда. Отец всегда остерегал ее от такого, ибо уверял, что за сим могли стоять нечистые Духи, которые заманивали людей в ловушку. Порой она не понимала эту сумасшедшую старуху, по недоброй воле случая являвшейся ей учительницей, но Хама никогда не говорила о чем-то зазря. И не задавала странных вопросов без веской на то причины. Ее слова были размыты, и их часто приходилось расшифровывать, но Катаре казалось, будто в этот раз она не шутила и выражалась прямо. Море — не человек, а лишь элемент природы и стихии, который люди сумели подчинить. Оно не могло разговаривать, не могло взывать к себе. Оно не знало чьего-то имени. А Катара продолжала стоять на берегу и долго всматривалась в синие бушующие волны, пытаясь разузнать, что имела в виду старая колдунья. И ничего, кроме плеска воды, она более не слышала: ни щебетания птиц, ни то, как позади журчали пингвины, высиживая яйца, ни даже пения мифических сирен, о которых слагали легенды моряки. Все эти звуки перекрывались морем. Или океаном. Смотря под каким углом разглядеть, так как здесь располагался залив между двумя громадными утесами, сливающийся с океаном у одинокого перешейка Лунг. В месте, где погиб последний аватар, и где была установлена вечная каменная статуя в его честь. — Оно не зовет меня… Холодный ветер подхватил ее волосы, больно ударив по лицу заколками на прядях, и Катара, вдохнув сырой воздух, зябко поежилась, спрятав нос в огромном меховом шарфе из волка-лисицы. Бредни. Хама великий мастер, но до мурашек странный человек. То, что она вытворяла в стране Огня с несчастными крестьянами до того, как ее нашел отец, и рядом бы не стояло с тем, что могли делать они с военнопленными магами воды. Ее слова только нагоняли смуту в душе, а Сокка сотни раз просил Катару не слушать эту сумасшедшую. Только она не могла. Катара не раз пожалеет об этом. О том, что однажды послушалась ее.