Моя страна

Эта жизнь была его единственной. Не та, в которой он являлся кем-то особенным. Здесь не было необходимости что-либо доказывать, стараться быть сильнее, чем есть на самом деле, и нести на своих плечах целый мир. Мир, в котором ему не было места, как человеку, как личности, как обычному мальчику, искренне желавшему хоть на один-единственный день стать ребенком. Тем ребенком, которым запомнил его Гияцо. Сморщенное лицо старика всегда сияло ласковой улыбкой. Мудрый учитель никогда не менял своего отношения — ни до начала войны, когда Аанг только узнал о своем истинном предназначении, ни после. Для Гияцо он всегда был и оставался озорным мальчишкой с пытливым умом и широким сердцем: бесконечно добрый, не по годам мудрый, веселый и по-детски наивный ребенок, который не был готов к тому, что его ждало в будущем. Аанг так решительно принял свою судьбу, так мужественно. Ему не было и тринадцати. Гияцо видел его слезы, постепенно наблюдал, как угасали веселые огоньки в его глазах, как выражение лица с каждым днем приобретало жесткость и непоколебимость. Видел падения и промахи, первые неуклюжие шаги в покорении других стихий, первые победы, видел горе и отчаяние на лице аватара, когда ему не удавалось спасти чью-то священную жизнь. Как со временем добрый, непоседливый и отзывчивый мальчик превращался во взрослого мужчину с по-настоящему взвешенными и мудрыми суждениями, представая перед людьми тем, кого называли великим. Но для Гияцо Аанг оставался все тем же мальчишкой с открытым взглядом, с задорным огоньком в глазах и широкой улыбкой. Будь его руки по плечи пропитаны кровью, а взгляд затуманен от ярости и жажды мести, будь аватар тем, чье имя в предсмертных муках повторял сильнейший в мире человек, которого он однажды посадил перед собой на колени. Будь он жестоким убийцей, отнявшим сотни, тысячи безвинных жизней, Гияцо бы не изменил своего мнения… Верно? Аанг не видел его очень давно. С тех самых пор, когда началось активное наступление на западные территории Царства Земли, эхом отразившееся по всему континенту. Далее война достигла Южного племени Воды. Кочевники Воздуха всеми силами старались оберегать аватара. Это было их долгом. Защищать их в свою очередь стало обязанностью Аанга. Любой ценой, любыми путями, и совсем неважно, как бы это отразилось на нем самом. Он чувствовал их страдания, своими глазами узрел их нелегкий труд, и всегда благодарил за те усилия, что они прилагали. Его народ был для Аанга всем: семьей, опорой, храмом, святыней и смыслом существования. Тем, ради чего он боролся, тем, что хотел защитить. И ради этого ему пришлось от них отказаться. Отринуть самого себя, вырезать кровавый шрам на теле, стерев на коже главный символ народа Воздуха, которым он так когда-то гордился, и никогда, никогда себя не прощать. За всю ту боль, через которую прошли эти люди. Аангу всегда казалось: Гияцо однажды встретит его, прищурится, все так же по-доброму улыбнется и коротко помотает головой, тяжко вздохнув. «Что же с тобой сталось, мальчик мой? Неужели ты забыл, кем являешься на самом деле? И ты бы не вспомнил? Не вспомнил, даже если я бы позвал тебя по имени? Аанг… Аанг…» — Простите меня, учитель. Белоснежная подушка промокла от слез и отдавала холодом. Всего пара капель, но казалось, будто Аанг проплакал во сне целую ночь. Воспоминания душили его, желая вырваться в беззвучном крике, на который он не был способен. Для него было так важно оставаться в тех теплых снах чуточку дольше, прежде, чем рассветет за окном. Но лучи солнца так и не падали на постель, за занавесками не было видно сияния звезд и Луны, лишь изредка раздавались чьи-то встревоженные голоса и шумели дети. А может, и не дети вовсе. Аанг слышал вполуха и не вдавался в подробности. Он и проснулся от нежелания дальше будоражить свое сознание сплошными догадками. Проснулся, потому что так надо. Старейшина или вождь могли беспокоиться за его состояние. Народ Огня мог потребовать реванш. За время отсутствия аватара могло произойти что угодно. Мир мог перевернуться до неузнаваемости за каких-то пару дней. Аанг не обнаружил поблизости ничего, на что можно было бы опереться. Вставать оказалось намного тяжелее, чем идти. Казалось, будто кости закоченели, а голову облили кипятком из свинца. Казалось, ноги стали толще, а руки тоньше и слабее, и теперь совершенно его не держали. Аанг вздохнул и зарылся руками в волосы, с некой долей отчаяния садясь обратно. Было бы так легко, он бы не раздумывая поднялся. Сколько же времени прошло с тех пор, как он был прикован к постели? Сознание помутилось. Сны и реальность уже давно перестали разделяться и превратились в безумный калейдоскоп из вымысла и той жизни, о которой Аанг никогда не мечтал. Еще пара тяжелых потуг и усилий, и вот, он уже стоял на ногах, а вокруг перед глазами поплыла мебель, старая ваза глухо упала на деревянный пол, покатившись в дальний угол, а ступни больно закололи, будто с непривычки. Аанг не любил сдаваться. Для него дойти до дверей стало целью и делом чести, иначе на что он сильнейший в мире маг? Рука соскользнула, когда дотянулась до выступа, и двери разъехались сами собой, да так молниеносно, что пришлось ненароком облокотиться о стоящую рядом тумбу, дабы не упасть. Встревоженная девушка еще больше округлила глаза, стоило только посмотреть на нее. И Аанг так бы и продолжил стоять, откровенно не сводя с нее взгляда, пока она сама не заговорила первой. — И куда это ты собрался? — На улицу. — В таком виде? — А что не так? — Не удалось утопиться, так замёрзнуть насмерть решил? Аанг осмотрел самого себя и, поджав губы, легонько покачал головой. Что было не так с его одеждой? Эта девушка имела в виду те холода, что стояли на Южном полюсе? Разве Аанг не привык к ним, не мог согреться с помощью огня? Лекари в этих землях всегда были немного строже, чем на Севере, но и латать раны они умели лучше и искусней. Может быть, поэтому он не почувствовал боли, когда его грубо толкнули обратно в постель. — Отныне тебе нельзя покидать это помещение без моего разрешения. — Девушка ловко развязала рубашку на Аанге и смерила его строгим взглядом, когда он начал смущенно собирать шнурки обратно, прикрывая оголенное тело. Она была слишком молода для профессии лекаря. И кто только пустил ее в это место? Однако делать было нечего — выражение лица этой девицы казалось слишком устрашающим, что даже самому аватару как-то неловко стало перед ней. — В уборную, подышать свежим воздухом на улицу, просто пройтись по палатам — только под моим присмотром. Никаких лишних движений: бегать прыгать и, уж тем более, летать запрещено. У меня ушла уйма времени на то, чтобы залатать на тебе все дыры. Заново через все это я ни за что не пройду. А если надумаешь сбежать… Лекарка с такой силой затянула на нем бинты, что Аангу стало трудно дышать. Она выглядела очень рассерженной, словно он недавно провинился перед ней. И что это за пренебрежительная манера речи? Аанг ей явно не друг, чтобы эта хамоватая девица так с ним разговаривала. — Мы встречались ранее? — аккуратно поинтересовался он. Это лицо на самом деле было ему знакомо. Лекарка не ответила. — А почему мне нельзя никуда без твоего разрешения? А если тебя не будет рядом? А я могу… — Нет! — отрезала девушка, затем устало вытерла краем ладони свой мокрый лоб и вздохнула. — Я благодарна тебе за спасение моей жизни, поэтому я спасла твою. Но на этом я хочу, чтобы наша признательность друг к другу закончилась. Я поступила вопреки правилам моего народа, и теперь обязана понести за это ответственность. В конце концов, мы не видели кочевников Воздуха вот уже многие десятилетия, и точно не знаем, что с вами могло случиться за такое долгое время. Не пойми меня неправильно, но теперь, если ты сделаешь что-то не так, то следом за тобой накажут и меня тоже. — Десятилетия… Аанг не смог поверить своим ушам. Сколько же времени он проспал на самом деле? Что случилось после того, как он упал с обрыва? Состояние аватара само заковало его в лед, дабы уберечь от гибели, но Аанг даже предполагать не смел, что прошло уже больше десяти лет с тех пор. Это невозможно. Это определенно невозможно. Если бы аватара не существовало так долго, в мире воцарился бы хаос. Да он бы с ног на голову перевернулся, оставив после себя пустыню с останками человеческих тел! — Шутить удумала? И куда, по-твоему, подевались все кочевники? *** — Мало того, что слепая, так еще и напрочь оглохла? Самый болтливый из этих сумасшедших типов не переставал раздражать своим громким голосом, в то время как второй старательно прижимал меч к шее Тоф в молчаливой угрозе порезать ей горло, если не послушается приказа. Ну, вот, мало того, что настроение и так с утра не задалось, так еще и эти товарищи свалились на голову. Тоф вздохнула и легонько отодвинула от себя оружие. — Ну, нельзя же так с больным ребенком! — воскликнула она обиженно. — А если я поранюсь? Вы будете отвечать за то, что в девках останусь? Со шрамом на теле меня ни один юный господин замуж не позовет. Как будто бы ее это когда-то волновало. — Вы только поглядите! — усмехнулся болтливый. — Ее убивать собрались, а она о женихах думает? Вы, дети аристократов, такие недотепы! Прости, комнатный цветочек, но если ты не отдашь нам свою заколку, боюсь, сидеть тебе в девках до скончания века. А может, и того хуже… — Я что, умру? Я серьезно умру из-за какой-то заколки? — захныкала Тоф. — Ой, ну да Кох с ней, забирайте! — В последний момент, когда тот, что с мечом, почти выхватил вещь у нее из рук, девочка резко прижала ее к груди и еще больше заголосила. — Но я не могу-у! — Да в чем проблема-то? — злостно выкинул мечник. — Мне ее подарил любимый челове-ек! — сквозь рыдания промычала Тоф. — Если я отдам ее вам, я предам его-о! Грабители переглянулись. — У тебя совсем мозгов нет? — вспылил болтливый. — С хрена ли так убиваться, если на рынке этой ерунды валом? — А вам она тогда на что? — рассерженно воскликнула девочка, еще сильнее прижимая к груди несчастную заколку. — Пойдите на рынок да прикупите себе украшения! Если в модных цацках прошвырнуться захотели, зачем отбирать их у ребенка? — Так мне нужна именно эта заколка! — с отчаянием выдал болтливый, не стесняясь активно жестикулировать руками. — Понимаешь? Она целого состояния стоит! — Она стоит моей жизни-и! — И где ты такую тупицу откопал? — шикнул на Джета Зуко, пока девчонка изводилась в соплях и рыданиях. — Эй, ты! — Он с громким лязгом вонзил меч в деревянный поддон паланкина и грубо потянул в свою сторону тонкую кисть руки девочки, что удерживала ценную заколку. — Сюда отдай, не то придушу. Мне твои рыдания уже по горло. Отдавай, говорю! Тоф резко прекратила плакать и свободной рукой резко схватилась за рукава его крестьянской рубахи. Дешевый лён отчетливо прощупывался на пальцах. Одежда была поношенной и старой, что говорило о низком доходе ее грабителей. По голосу и интонациям ребята больше походили на местных рыбаков или мелких хулиганов, коих полно в округе столицы. И как только таким оборванцам пришло в голову грабить дочь главы клана Бейфонг посреди дня? Точно тупицы. — Говорила же — аккуратнее, — спокойным тоном, в котором явно чувствовалась угроза, отчеканила Тоф. — Неужели нельзя быть вежливым и выслушать просьбу юной девушки? Вы что, не мужчины? Зуко попытался дернуть схваченную в заложники руку в сторону, но у этой девицы было так много сил, что он и пошевелиться не смог. Тоф завела прядь волос за ухо и закрепила ее заколкой, усмехнувшись. — У меня и без вас сегодня не самое лучшее настроение, — сказала она. — Я, правда, не хочу разборок. Так что давайте договоримся: вы сейчас приносите извинения и катитесь на все четыре стороны, а я иду по своим делам. Чем не выгодная сделка? И никто, абсолютно никто, кроме нас, не будет знать об этом происшествии. Вы хорошие, сильные парни, способные защищать нашу страну. Очень бы не хотелось вас калечить. Оба грабителя малость ошалели. Они вновь переглянулись между собой, гадая: либо ее угроза и в самом деле настоящая, либо они чего-то не поняли, и их сейчас активно дурят. Джет склонялся ко второму варианту. — Разборок? — рассмеялся он. — С тобой? Пф-ф… ха-ха! Очень смешно! — Джет аж прихлопнул в ладоши. — О-хо! — Тут же образумился он. — Как ты смеешь угрожать нам? Вот малявка! Ли, отойди, я ей сейчас покажу! Не успел он сделать и двух шагов, как земля под ним неожиданно накренилась на бок, а сам он безвольно рухнул вниз, точно мешок с рисом. Зуко, пока отвлекался на своего боевого товарища, получил нехилого леща по лицу и улетел на добрые пару метров в сторону валяющегося в пыли Джета. — Эта козявка… — Как же я не люблю добивать слабых! — Тоф встала на ноги и лениво размяла поясницу, потянувшись и зевнув так, что было слышно, как захрустела ее челюсть. — Серьезно, ребята, вы заставляете меня чувствовать себя паршивее некуда. В перевалочку она прошлепала к двум неудавшимся грабителям и встала перед ними в позе взрослой рассерженной тётушки, у которой в столовой непоседливые дети вновь украли весь картофель. Если парни не сразу поняли, что их ожидало, то на этот раз до них определенно дойдет, ибо эта тётушка не просто рассерженная владелица столовой, а самый настоящий мясник. *** Сокка в который раз пытался попасть в Оазис Духов, чтобы воочию увидеть, за что погибали его люди, но ему постоянно преграждали путь. Он не являлся членом совета, не имел отношения к Северу и был лишь гостем, посему не имел права попасть внутрь. Сокка надеялся, что то, ради чего его товарищи жертвовали своими жизнями, действительно было важным и ценным сокровищем, а не просто вымыслом. Очень многие в мире слышали об этом месте, но еще никому просто так не удавалось узреть его вживую. — Послушайте, — распинался Сокка, — если бы я хотел пойти на рыбалку, я бы выбрал пруд побольше. Зачем мне сдались две рыбы, в которых и без того мало мяса? Мне просто нужно попасть внутрь. Вы же пропустили моего отца! Он сейчас там, внутри. Почему мне нельзя? Стражник смерил его высокомерным взглядом. — Потому что ты не Хакода. Лаконично. Коротко и ясно. Однако совершенно не понятно, чем Сокка заслужил к себе такое пренебрежительное отношение. — Ну, не Хакода, — согласился он, — зато его сын. Наследный принц, тырым-пырым, что тут непонятного? Юи тоже принцесса, но ей разрешено, а меня за что обделять? — Ты не принцесса Юи, — так же коротко отделался стражник. Сокка ударил себя ладонью по лицу, состроив ужасно-разбитую и разочарованную мину. Он в жизни таких тупых людей не встречал, и все не мог понять: почему отцу, принцессе, Бато, да даже гребаному Хану — сыну военачальника — было разрешено, а ему, наследному принцу Южного племени Воды, который к тому же без пяти минут полноценный муж принцессы Северного племени, человеку, благодаря которому эти два государства с горем пополам согнали народ Огня со своих земель, — запрещено? В каких уставах это прописано? В негласных? Он просто хочет поглазеть на двух дурацких рыб, ради которых ему пришлось проделать весь этот путь, и успокоиться! Неужели так сложно пустить его туда? — Видимо, сложно, — отрешенно вздохнул Сокка и поплелся к выходу. Затем он остановился, резко развернулся в сторону стражника и двумя пальцами указал в его сторону, прищурившись. — Смотри, бурундук, я тебе еще припомню. Уж очень сильно его передние зубы напоминали Сокке какого-то грызуна на континенте Земли. — Его зовут Такка, — рассмеялась Юи. — Он очень славный парень, просто четко следует приказам и правилам. От неожиданного появления принцессы Сокка вздрогнул и шарахнулся в сторону, чем еще больше развеселил ее. Казалось, Юи прикрыла рот руками, когда он ненароком получил шишку на голове, стукнувшись о выступ, только из вежливости, а сама еле сдерживала смешок. Стало как-то неудобно перед ней. — Вы в порядке? — Юи обеспокоенно протянула руку. — Здесь очень скользко, нужно быть аккуратным. — Все нормально, — быстро проговорил Сокка, тут же постаравшись выправиться, и в нерешительности уставился на ее раскрытую ладонь. — В последний раз я видел вас перед выходом за стену. Мимолетом, только одним глазом. Но уже тогда вы показались мне невероятно красивой… — Юноша покраснел, когда понял, что сказал, и поднял глаза на Юи. Ее щеки тоже были залиты румянцем. Принцесса смущенно отвела взгляд и тихо проговорила: — Я так рада нашей встрече. Я безумно счастлива, что вы не пострадали в битве. Молилась об этом всем духам, которых знаю. — Тут в ее глазах появился живой блеск, и Юи, ступив один шаг к Сокке, ярко ему улыбнулась. — По правде говоря, я тщательно готовилась к нашей встрече, ведь тогда, год назад, ваши слова вселили в меня уверенность. Мне столько всего вам нужно рассказать! Как насчет того, чтобы прогуляться по городу? Уверена, сейчас центр столицы наряжают во все мыслимые и немыслимые цвета в честь празднования победы. Такое нельзя пропустить! «Она и впрямь изменилась», — пронеслось у Сокки в голове. Это еще больше будоражило. Юи представала перед ним с новой стороны, и это было так же волнительно, как и ее скоропалительное признание о радости от встречи. С бешено колотящимся сердцем Сокка взялся за ее ладонь и тепло улыбнулся в знак согласия. Он пойдет с этой девушкой куда угодно, хоть на край света. Его даже просить не нужно.