Моя страна

Постоялых дворов в жилых и торговых районах Виресона было множество, и каждое такое заведение с самого утра и до позднего вечера заполнялось большим количеством посетителей: странниками, торговцами с соседних городов и государств, обычными городскими жителями, а порой и весьма необычными личностями, которые полны тайн и загадок. Такие места пользовались популярностью у всякого рода сплетников, любителей хорошенько отдохнуть после тяжелого рабочего дня за кружкой терпкого макколи и перетереть косточки местным знаменитостям. Насколько заметила проходящая мимо постоянных обывателей ее двора хозяйка с подносом, самой обсуждаемой темой на этот вечер стал некий Слепой бандит и его звездная болезнь. Страсти накаливались с каждой минутой, посему к жаркому спору постепенно присоединялись все, кто так или иначе имел с ним дело, либо знал не понаслышке. — Ага, как же! — тихо возмущалась сидящая в углу Тоф. — Разговаривал он со мной. Больше половины из этих ребят я вообще впервые слышу! Сатору пожал плечами после того, как внимательно осмотрел участников дебатов, и повернулся к ним спиной, наклонившись к столу. — Каждый хочет быть причастным к твоему громкому имени, — тихо сказал он. — Это ведь здорово! Слепой бандит — местная знаменитость. Когда еще доведется узнать много нового о себе? Тоф переломила бамбуковую соломинку у рта и раздраженно хмыкнула, когда ее нижняя часть с плеском упала в кружку с напитком. Как только ее не обсуждали за последнее время. В самых разных вариациях, в немыслимых предположениях, теориях и загадках. Чего только не было сказано в адрес обыкновенного бойца с арены для магов земли. Тоф совершенно не предполагала, что жители всерьез возьмутся копаться в ее репутации, приписывая ей плохие и хорошие поступки. — И где это я успела перейти им дорогу? — задумчиво выдала она. — На днях был экзамен для военных в правительственном учреждении сахонбу,— вещал участник беседы. — И? — заинтересованно выдал кто-то. — О, так мой брат был там! И лично видел, как один бешеный психопат уделал почти всех ребят на арене! — И что ты думаешь, кем он был? — брезгливо поморщился тот, кто завел эту тему.— Преступник! Покореженный весь, как моя нелегкая жизнь, жуткий! Страшнее, чем Имуги! — Симпатяга! — скромно отозвался еще один из-за угла. Заводила громко ударил кулаком по столу, и все постояльцы разом замолкли, обращая взор на него. — Будь на этой арене Слепой бандит, он бы мигом уделал такого паршивца! — грозно пророкотал он. — Так я думал первые несколько дней. Пока не понял, что на самом деле Слепой бандит ни разу даже не пытался служить во благо страны, и наверняка бы струсил сражаться без магии земли с этим грязным головорезом. По тихому двору пробежала волна шепота. Заводила оглянулся вокруг и дождался того момента, когда зрители будут полностью готовы к его осуждению. — Все потому, что у него звезда во лбу, — самодовольно выдал он. — Он считает это делом, недостойным своей чести. Мало кто из вас знает, но Слепой бандит — белая кость, и никогда не замарает руки ради защиты страны. Сатору испуганно оглянулся назад, проверяя, все ли в порядке с Тоф, но наткнулся лишь на зловещую мрачную тень от ее лица. Ей этот разговор не нравился, но еще больше цепляло то, что ее происхождение было раскрыто на публику. Тоф никому и никогда не говорила о таком. Неужели за ней могли шпионить все это время? — Состязания среди дворян открыты всем желающим, — вмешался в разговор один из слушателей. — Что-то я ни разу не встречал белую кость, которая бы умела покорять землю так мастерки, как это делал Слепой бандит. Заводила ухмыльнулся, подготавливая всех к искрометной новости, от которой могли разразиться такие дебаты, что хватило бы на год. — А что, если я скажу вам, что вы никогда и ни при каких обстоятельствах не увидите Слепого бандита на состязаниях дворян? — хитро поинтересовался он. — А почему? — Тощая фигура, писклявый голос и маленькие руки, — продолжил заводила. — Вы когда-нибудь задумывались, что его внешности могла позавидовать любая женщина? А я вам больше скажу — это и есть женщина! Постояльцы усмехнулись. — Раз так, то ей вообще не стоит выходить из дома! — засмеялись они. — Да я бы больше поверил, если бы это был евнух из королевского дворца! Женщина! Бред! — Женщина не может быть сильнее мужчины? — встряла в разговоры Тоф. — Ей не позволено побеждать кого-то только потому, что она рождена не мужчиной, или из-за того, что изначально слаба? Заводила нехотя обернулся в ее сторону и смерил презрительным взглядом, так, словно увидел назойливую муху. — И то, и другое, — пренебрежительно ответил он. — Что? Захотелось опровергнуть? — А как же искусные воины дома Вонхва? — поинтересовалась Тоф. — Наверняка каждый из вас наслышан об этих сильных и смелых кисэн, которые служат во благо страны. Они тоже не имеют права быть сильнее мужчин? — Ну, против армии Ли Банвона им точно не выстоять, — усмехнулся заводила. Тоф громко поставила на стол недопитую кружку и поднялась с пола, вальяжно направляясь в центр всей веселой компании сплетников. — Уверен, что в армии Ли Банвона никогда не было женщин? — задала этот вопрос она так уверенно, что заводила малость засомневался в своих предположениях. — Ты утверждаешь, что женщины априори не могут быть сильнее мужчин. Но как тогда твое мнение складывается с теорией о том, что Слепой бандит — женщина? Получается, она изначально бьет по твоим рамкам и глупым суждениям? — Глупым? — переспросил он. — Ты меня только что тупицей обозвала? Эй, малявка! Как ты смеешь высказывать это своим поганым языком? — А ты имеешь право осуждать того, с кем ни разу не имел общего дела? — продолжала парировать Тоф. — Ты только посмотри на ее фамильярную речь! — возмущенно воскликнул заводила. — Мало того, что девчонка, так еще и ребенок! Эй! Сколько тебе лет? Родители не учили тебя обращаться к старшим вежливо? Мне твой язык оторвать и повесить на веревку? — Коли жизнь не так дорога, то пробуй! — самодовольно заявила Тоф. Заводила окинул ее оценивающим взором, набычился и навис над ней грозной тучей. Оставалось только кольца приделать к ноздрям — получился бы настоящий разъяренный яко-бык, готовый головой пробить на теле врага решето. Сатору приходилось только молиться, чтобы Тоф на этот раз не натворила чего похуже. Прошлая их вылазка тоже закончилась дракой. Разнимать в таких ситуациях ее от противника было бесполезно, ибо могло перепасть. Тогда Сатору пришлось очень туго: доказывать дяде, что Тоф и он загремели за решетку по чистой случайности, потому как это было обыкновенным совпадением — та еще работа. Хоть бы стражники не наведались в самый неподходящий момент! — Эй, Бейфонг! Заводила и постояльцы ошалело уставились на ворота, в которые недавно вошел юноша, и проводили его, идущего навстречу, в полной тишине и удивлении. — Бейфонг? — повторил заводила и, не веря своим ушам и глазам, указал пальцем на Тоф. — Ты из рода Бейфонг? Стражник со шрамом на половину лица весьма грозно посмотрел на него и грубо оттолкнул его руку от девочки. — Я хочу закончить. — Тоф нахмурилась и схватилась за рукава одежды Зуко. В последнее время ее сильно раздражал его постоянный контроль. — Господин Бейфонг приказал немедленно доставить тебя домой, — твердо отчеканил он. Затем он бросил злобный взгляд на заводилу и коротко поклонился публике. — Я давала согласие на то, чтобы ты меня провожал? — спросила Тоф. — Проваливай. В моих планах не было туда возвращаться. Зуко поправил ножны на поясе и со словами «тебя никто не спрашивал» резко сорвал ее с земли и потащил на плече. — Давай, попробуй свои излюбленные приемы прямо здесь, на глазах у всей толпы, — заявил он орущей и сыплющей угрозами Тоф. — Тогда ты точно раскроешь и свою, и личность Слепого бандита. Вперед, и с песней! Ушел Зуко уже достаточно далеко, чтобы их разговоры не слышали. На весу Тоф чувствовала себя уязвимой, ничего не могла понять и не ощущала под собой колебания земли. Но и беспомощно висеть на плече у стражника, насильно приставленного к ней отцом, она тоже не собиралась. Посему Зуко ощутил болезненный удар промеж лопаток и едва не лишился равновесия от резкой боли. Тоф ему пришлось выронить, при этом она, крайне возмущенная, но не потерявшая собственного достоинства, молча поднялась с земли, отряхнула с одежды пыль, которую смогла нащупать, и терпеливо дождалась, пока ее стражник выпустит из себя последние ругательства. — Эй, малявка! — воскликнул Зуко. — Чего чудить удумала? — Я ясно выразилась, — надменно отозвалась Тоф, — что не пойду никуда с тобой. Не слышал моего приказа? — Кто сказал, что я подчиняюсь тебе? — не отступал Зуко. Тоф усмехнулась и выдержала недолгую паузу, заставляя его самому усомниться в собственных словах. Он не имел права приближаться к ней и не мог сделать что-то против ее воли. Именно так можно было выразить ее мысли, которые на короткий миг отразились на лице. Надменность, высокомерие, вседозволенность. — Ты — обычный стражник, который когда-то был бандитом, — произнесла Тоф. — Ты подчиняешься роду Бейфонг, соответственно, мне. Ты — слуга, я — твой хозяин. Знай свое место. Знала бы она, как в этот момент Зуко хотелось затянуть на ее тонкой шее морской узел. Да плевал он на все эти ограничения и статусы! Лао Бейфонг — единственный человек, которому он мог доверять, а его дочь — лишь избалованная аристократка, не познавшая настоящий вкус войны, голода и лишений. Она смеет указывать Зуко, что ему делать? Не пойдет! — Твои слуги любят доносить на любые промахи своей госпожи, — насмешливо отозвался он. — Ты не можешь доверять никому из них, даже Даин и Самсану, верно? Что будет, если они обнаружат, кто ты на самом деле? Я один знаю правду. Мне пойти и все им рассказать? *** Аанг был достаточно осторожным, чтобы замести следы своей деятельности за пределами стен. Катара могла не беспокоиться о том, что правда рано или поздно раскроется. Такого бы не случилось. Этот выбор для нее стал осознанным, ибо принцесса Южного племени Воды понимала, насколько опасным может оказаться раскрытие аватара сейчас, когда он слишком ослаб и не контролировал потоки энергии в полной мере. Он благодарил ее каждый раз, стоило только подумать об этом. — В нынешние неспокойные времена вам было бы лучше пока оставаться в неведении, — обмолвилась как-то Катара. Аанг предлагал ей рассказать правду Гину. Он сам порывался сделать это, но принцесса осталась непреклонной. Ее позицию также поддерживал Кваху, однако больше всего он, по предположениям Аанга, боялся раскрыться и попасть в неприятности. Являться сообщником в племени Воды все равно, что совершить тяжкое преступление. Могли наказать не хуже самого затейника. — Вы спасли меня. — Катара неловко завела прядь волос за ухо и опустила взгляд. — Снова. Даже не знаю, как я могу отблагодарить вас. Аанг был достаточно проницательным, чтобы понять, какие чувства в этот момент она испытывала: стеснение, волнение и искреннюю признательность. Катара не была похожа на себя, словно перед ним предстал совершенно другой человек. Несколько десятилетий назад Аангу тоже пришлось скрывать свою личность ради защиты своего народа. Именно так вели себя те, кто узнавал правду об аватаре. — Не только я, — произнес он, — но и ты спасала меня. Катара, — девушка вздрогнула, заслышав свое имя, и подняла взгляд на Аанга, — мы ведь друзья? Друзья всегда выручают друг друга из беды. Катара с пару мгновений обдумывала его слова, затем приобрела больше уверенности и кивнула. Это обычный человек, пусть и аватар. Ранее у нее получалось разговаривать без стеснения, так почему сейчас она должна так краснеть перед ним? — Верно, — ответила Катара. — Именно поэтому я должна помочь тебе. Она развернулась в сторону стоявшего неподалеку Кваху, и тот, по ее команде, кинул ей в руки старый деревянный посох, чем-то отдаленно напоминающий планер воздушных кочевников. Как выяснилось позже, именно так и оказалось. — Корабль остановится только у крайнего берега южных островов. Дальше придется добираться самому. — Катара протянула нераскрытый планер Аангу в легком, почти незаметном поклоне. — Когда-то давно мой отец раздобыл это, когда плыл на корабле в страну Огня, и решил оставить себе на память о своем долгом путешествии. Этой вещи уже очень много лет, но, думаю, она не потеряла свои свойства. Хотела вернуть ее законному владельцу. Тоже… на память. Аанг бросил удивленный взгляд на ее ладони, в которых она держала планер, и грустно улыбнулся. Катара отпускала его. Она сделала все возможное, чтобы помочь ему выбраться на волю. — Оставаться здесь для ослабленного аватара опасно, — Катара озвучила его мысли. — Вы и без того… ты… помог нашему племени, поэтому Гин ничего не будет иметь против того, чтобы я, будучи принцессой, распорядилась провести тебя на корабль. Никто, кроме нас троих, не знает правды. Здесь она и будет похоронена. Мир не видел аватара несколько десятилетий и так поменялся, что любой человек из прошлого столетия его бы не узнал. Я понимаю, насколько тебе необходимо добраться до своих соплеменников. Аанг, — его сердце и дыхание сбились с ритма, когда она мягко произнесла это имя. Его настоящее имя. — Спасибо. Пообещай, что не забудешь нас. Прибытие в новый мир протяженностью в несколько десятков лет. Катара была первым человеком, которого он увидел, и который поверил в него. Аанг никогда не забудет, уж точно не ее. — Время, проведенное здесь, — выдавил он сквозь щемящее чувство тоски, — было бесценным. Катара была права. Здесь, в Южном племени, ему нечего делать. Мир столько лет нуждался в аватаре, и он вернулся, но теперь уже не в состоянии защитить самого себя. Аангу требовалось время, чтобы все вернуть и осмыслить. Казалось, все вокруг замерло в ожидании каких-либо действий от повелителя всех стихий, а он толком ничего и не мог предпринять. Аанг предположить не мог, насколько сильно Катаре хотелось оправиться вместе с ним. Ее порывы приглушались шумом бушующих волн океана, в напоминание о том, кем она являлась для своего племени. Ей, южной принцессе, только и оставалось, что молчаливо и покорно провожать взглядом удаляющуюся фигуру монаха из айсберга. Его голос так долго преследовал ее, что практически слился со звуком воды и стал частью этого моря. Голос, который Катара когда-то услышала… *** — Духи — таинственные существа. Они мудрее и умнее нас, и всегда видят то, что скрыто от человеческих глаз. Они знают нашу истинную сущность, чувствуют нас и никогда не ошибаются в выборе. Они выбрали тебя, Катара. Счастье ли это, либо проклятье… осознание придет лишь со временем. Катара сжала кусок хлопковой ткани, оставшийся ей от одежды Аанга, и перевернулась на бок. Сон все никак не наступал. Мысли о том, что сказала несколько лет назад Хама, с которой маленькой дочери вождя на тот момент только предстояло долгое неторопливое знакомство, не давали покоя. Старая колдунья все предвидела. Ей об этом шептали Духи. — Не бери на себя слишком много, несчастная старуха, — как-то раз ответил ей Аанг. — Твоя жизнь была полна невзгод и печалей. Подумай о насущном. Чем дольше прислушиваешься к ним, тем больше падаешь в пропасть. Провидение Хамы или же мудрость аватара, но Катара взаправду чувствовала себя настолько опустошенной, будто ее с головой окунули в мерзлую пропасть. *** Безымянный стражник ходил повсюду и портил ей жизнь. Создавалось впечатление, будто такого дня он и ожидал все это время, а его желание хорошо выполнять свою работу выражалось только из чувства задетого самолюбия и жажды мести. «Чудак со шрамом», как его обозвал Сатору, был весьма впечатлительным и злопамятным. Из-за него Тоф успела растереть все пятки в мозоли, шатаясь по городу в надежде, что тому надоест за ней следить. Стражник не унимался и, казалось, даже не спал. Не могла по ночам заснуть и Тоф. В голову лезли разные нехорошие мысли: от различных вариантов побега до самого изощренного убийства, чтобы ее жертва страдала подольше. Что, впрочем, плохо отразилось на общем состоянии, и теперь Тоф точно выглядела как девочка, страдающая чахоткой. — Этот болван, — устало жаловалась она Сатору, — решил меня извести. Шляется по городу, как прокаженный. Слепой бандит уже несколько турниров пропустил. Я что, заявлюсь на арену с таким обозом и назначу его своим телохранителем? За что мне это? — А за все хорошее! — шепнул ей со спины Зуко. Сатору испуганно дернулся, да так и остался сидеть с раскрытым ртом, ничего не успев сказать в знак поддержки. Тоф лишь устало сдула с лица выпавшую прядь волос и громко топнула ногой. Земля под ступнями стражника резко всколыхнулась, но он вовремя успел отскочить и деловито поправил воротник одежды. Затем кашлянул, развернул перед собой свиток выявленных грехов Тоф Бейфонг и принялся его зачитывать: — Угрозы расправы над ровесниками из дома Хван, шантаж и хамское поведение по отношению к прислугам, в частности — к Даин, которая каждое утро заплетает вам косы и плачет в подушку. Попытка побега из дома и подстава (забавы ради) нескольких «весьма неприятных» для вас поваров. Насмешки над евнухом Самсаном за его физиологическую особенность, как недостаток. Физическое насилие и грубое поведение в сторону стражника, а именно — меня, стремящегося всеми силами оберегать вас, госпожа. Как и было велено мне господином Бейфонгом. Зуко выдавил приторную улыбку, от которой у Тоф, будь она зрячей, определенно свело бы зубы. Вместо этого она на ощупь протянула руку и выхватила свиток, порвав его на куски. — Чего приперся? — сердито стукнула Тоф по столу. — Это не твоя забота! Проваливай! — Моя! — Зуко небрежно пожал плечами и развел руками. — Поэтому я тут. Как бы вы ни старались, госпожа, но я никуда от вас не уйду. А теперь вместе с вашей подружкой взялись за ручки, и бегом домой. — Мне тебя в землю с головой закопать? — тихо зарычала Тоф. Она понимала, что ничего этому мошеннику и шантажисту сделать не сможет, посему была раздосадована признавать свое бессилие. Стражник Ли, проклятый преступник и вор, знал все ее секреты и держал на честном слове обещание ничего не докладывать отцу. — Он переходит все границы, — негромко возмутился Сатору. После он с опаской посмотрел на стражника, а, словив его недобрую ухмылку, быстро закрыл рот и опустил глаза. Только такие сумасшедшие разбойники и были способны выйти живыми с арены, где их приносили в жертву. С ними лучше не связываться — себе дороже. — Чего ты хочешь? — Тоф воинственно поднялась из-за стола. — Денег? Славы? Крутой должности при дворце? Ты ведь знаешь, что тебе этого до скончания веков не добиться? Такие, как ты… — Знаю-знаю, — смиренно протянул Зуко. — Я и не надеюсь на что-то, ведь мне важно преданно и верно служить вам, моя госпожа. Его издевательства раздражали. Такая служба ни в какие рамки не входила. Ее можно трактовать чем угодно, только не преданным отношением к собственному хозяину. Стражник Ли изводил Тоф до сумасшествия и жуткого желания однажды замуровать его в камень. Он лишил ее возможности сбегать по ночам и помог отцу в тотальном контроле над малейшим ее шагом. Больше всего Зуко были благодарны Самсан и Даин. Он оказал им великую поддержку и приструнил все угрозы, шантаж и издевательства от Тоф в их сторону. Мелкие слуги почувствовали себя свободными и стали выдвигать свои требования. Отныне Тоф прилежно училась, одевалась только в платья, следовала манерам и практически не выходила из дома. И каждый раз проклинала этого наглого мошенника. — Вы ведь принадлежите к высшему слою общества, госпожа, — произнес как-то Зуко, с блуждающей улыбкой рассматривая свои пальцы. — Вам не следует опускаться до уровня черни, да и вообще возиться с ними. Это не ваш уровень. Да, он на самом деле пытался отомстить Слепому бандиту и даже не скрывал намерений. — Ты. — Тоф твердо решила любыми способами избавиться от стражника, потому не постеснялась выразить самые грубые оскорбления в его сторону. — Всего лишь преступник, которого по дороге подобрал мой отец. Из жалости, не из чувства того, что ты ответственный и преданный слуга. Как бы то ни было, ты все еще остаешься в его глазах рабом. Мальчишка без имени, без родителей и дома не может стать даже простым крестьянином и заводить семью. Ты рассчитывал на что-то большее, присягая дому Бейфонг на верность? Я знаю, ты используешь отца. Прекращай и ни на что не надейся. У него огромное сердце и сострадание к таким, как ты, но я ни за что не сжалюсь над тобой. Потому что ты этого не достоин, наглый преступник. А теперь проваливай вон и не появляйся до тех пор, пока я не прикажу! Она ощутила по колебаниям земли, насколько сильно оскорбила честь этого болвана, но угрызений совести не чувствовала. Такие, как он, должны помнить свое место. Семья Бейфонг не из тех, кто принимает кого попало, с улицы, ибо чтит древние традиции, прошедшие через века и доставшиеся им от предков. Могущественный род, корни которого разбросаны по всему континенту Земли, являл собой истинное воплощение аристократии. Конечно, с годами он обмельчал и утратил былое величие, но продолжил оставаться у всех на слуху. Именно поэтому Тоф никогда бы не смогла понять истинные чувства простого народа. Эта девочка не жила их жизнью, не познавала вкус горечи и утраты, ей были неведомы чужие страдания и поражение. Ей все доставалось легко, не так, как Зуко, который привык впиваться зубами в поставленную цель ради того, чтобы выжить, добиться чего-то, выбраться из проклятого круга. Бывший принц народа Огня, признанный мертвым, пережил много потерь и привык к боли. Избалованная аристократка с ужасным характером имела каменное сердце и не признавала слабости чужих ей людей. — Именно поэтому я презираю таких, как ты, — мрачно бросил Зуко вслед удаляющейся Тоф. Она остановилась и повернула к нему голову. — Такие, как ты, привыкли править, привыкли, чтобы перед ними склоняли головы. Вам чужды лишения и голод. Такие, как ты, не теряли близких и дорогих людей, не участвовали в войнах. Ваша жизнь не рушилась в одно мгновение от решения кого-то могущественного. Ты эгоистка. Пусть ты и слепая, но видишь только себя. Ты не замечаешь ничего вокруг, потому что тебе это неведомо. Слабый для тебя навсегда останется слабым. Ты можешь унизить кого-то, втоптать его в грязь, словно молодые побеги сорняков. Но ты сама не понимаешь, каким сорняком являешься. Полынью. Ты воняешь фатовством и мнишь себя полезным цветком, но на деле ничего, кроме горечи и разочарований, не приносишь. Такая же, как и они — те, кого ты презираешь. Тоф молча выслушала его длинную речь. На миг Зуко показалось, будто эти слова сильно задели ее. Девчонка рода Бейфонг не потеряла собственного достоинства, но ничего не ответила, словно проигнорировала обидные выражения. Вместо этого она гордо удалилась, мерно шагая по земле, а Зуко так и остался стоять, глядя на вечернее небо и думая, как он докатился до такой жизни. *** Катара не могла заснуть вот уже несколько суток. Ее мучила бессонница от разных навязчивых мыслей и угрызений совести. А правильно ли она поступила? Катара могла дождаться прибытия отца, пусть бы это и случилось не так скоро, как она хотела, но он бы помог ей. Она бы объяснила, кем на самом деле являлся пришлый монах. Отец бы не стал прогонять аватара. Он дал бы ему время на восстановление, дал бы возможность пожить втайне в Южном племени Воды в качестве обычного гостя. Однако Катара предчувствовала что-то неладное. Ее сердце заходилось каждый раз, стоило только вспомнить лица и слова предателей, которые надолго засели в ее голове. Они не признавали авторитет вождя. Они были готовы убить его. Если бы не Аанг, Катара в тот день могла умереть. «Как вы одолели магов крови?» Этот вопрос был поставлен Гином. Откуда он мог знать о магах крови за стеной? Только если сам не наткнулся на них по дороге? Ему рассказал Аанг? Или же… Катара не желала думать о чем-то другом, подозревать его, но могло ли случиться нечто подобное в ее племени? Авторитет вождя был незыблемым, его никто не мог оспорить. Но если в этом мире найдется хоть один человек, готовый выступить против? С тяжелыми думами Катара вошла в палату вождя и остановилась напротив трона, на котором восседал Гин. — Вызывал? — спросила она. — Время достаточно позднее, чтобы вести переговоры. Случилось что-то срочное? Новости от отца? — Хакода только отправился на корабле пару дней назад, — отозвался Гин. — Полагаю, до его прибытия должен пройти еще месяц. Как ваше самочувствие? В последнее время вы выглядите слишком усталой, будто вас что-то тревожит. Катара бросила взгляд на стоящего в темном углу Кваху. Ей хотелось верить, что сегодня у него назначена служба, но кое-что нездоровое ужалило ее в голову. — Спасибо за беспокойство, — сказала Катара. — Я просто устала, и мне нужен отдых. Гин понятливо кивнул и тепло улыбнулся принцессе. — Вы напоминаете мне свою мать, когда она была примерно такого же возраста, как и вы. Благодаря ей Хакода многое сделал для народа. Кая была для него огромной движущей силой, вдохновением. Верно. Многие говорили, как сильно вождь и его супруга любили друг друга. Гин являлся лучшим другом отца с детства. Вместе они прошли через долгую, длинную и ухабистую дорогу, потеряли самое ценное, но никогда не отказывались от братских уз, пусть и не кровных. — Если бы только у вас была ее преданность, — продолжил Гин, резко сменив тон. Катара вспыхнула и снова посмотрела на виноватого Кваху, в то время как советник вождя с укором покачал головой. — Я не могу сказать, что было хуже всего: промолчать об аватаре или отпустить его на свободу? — Аватар — узник, которого нужно держать в плену? — задала встречный вопрос Катара. — Он волен сам выбирать свой путь. — Своим поступком вы подвергли опасности страну и упустили шанс победить огненных захватчиков, — с нажимом произнес Гин. — Аватар был ослаблен! — Катара не чувствовала вины и знала свою правоту. — Он бы не смог восстановиться здесь, в Южном племени. У нас мало ресурсов, и он это прекрасно понимал, поэтому не хотел обременять нас. Я не хочу выяснять свой поступок сейчас. Мы можем дождаться вождя. Тогда я подробно обо всем расскажу. Напряженная тишина повисла в воздухе. Катара ощущала на себе пристальный взгляд каждого стражника из отряда Гина. Как и Кваху, только он выглядел удрученным, измученным и жутко виноватым. Катара не могла поверить в то, что он совершил. Он сдал ее человеку, которому не следовало доверять. — Разве вы еще не поняли, Ваше Высочество? — усмехнулся Гин и наклонился вперед. — Я ваш новый вождь. И отныне эта страна подчиняется моим приказам. Сердце ухнуло в пятки. Что же случилось с отцом? Он и вправду должен был прибыть намного раньше, но ожидания вестей с Севера слишком затянулись. Катара чувствовала что-то неладное, еще с того самого момента, когда в округа близ столицы стали пробираться шпионы, но не желала признавать самой себе, что внутри происходили изменения. Гин затеял переворот. Он сместил вождя, а значит… — Что с моим братом и отцом? — Не люблю доносить до людей печальные новости. — Гин выпрямился и коротко кивнул стражникам, чтобы те сковали принцессу, которая готовилась к атаке и тянулась рукой до бурдюка с водой. — Пару дней назад корабль Хакоды захватили люди Огня. Ваш отец погиб, брат считается без вести пропавшим. А вы, Ваше Высочество, предатель народа. — Кваху! — вскрикнула Катара. — Мерзкий подонок! Как давно ты рассказал ему об аватаре? — Это бы ничего не изменило, — решительно произнес Гин. — Ваш выбор остается вашим грехом. Именно поэтому… — Ты не имеешь права! Ты предал вождя! Ты убил его! — Именно поэтому, — громче выдал он, стараясь перебить ее крики, — именем правителя этой страны я лишаю вас титула принцессы Южного племени и отправляю в ссылку сроком на пять лет. Чтобы вы обдумали свой проступок и приняли верное, взвешенное решение! За это время постарайтесь найти своего брата и вернуть его на родину. — Чтобы ты убил его так же, как и моего отца? — Катара выдавила тяжелую ухмылку, стараясь подавить в горле неприятное жжение. — Я тебе этого не позволю! Помяни мои слова, я вернусь через пять лет, чтобы лично отрубить твою голову и скормить ее волкам! Гин ей не ответил. Только махнул рукой, и стражники увели принцессу из шатра. Сколько бы она ни пыталась сопротивляться, все было без толку. С самого начала эти воины были на стороне Гина. И именно они затеяли переворот, согласно его приказу. Кваху был одним из тех предателей, а Катара, поверив ему, сама угодила в ловушку, как и Хакода. *** — Чего там шаманы наговорили про пятилетний рубеж? — снова переспросил Сокка с крайне ироничным выражением лица, словно перед ним не Бато стоял, а полоумный дурак, поверивший религиозным сектантам. — Будет война. — Бато спокойно завязал очередной узел аркановой веревки и отряхнул руки. — Народ Огня выжжет огромный шрам на земле, и мир погрузится в хаос и страдания. Я и сам не верю в это, но Духи никогда не врут. — Интересно, кого именно призывала эта старуха, когда делала предсказания? — хмыкнул Сокка. — Аватара? Бато улыбнулся, наблюдая за реакцией мальчишки, и легонько поддел его локтем. Тот лишь раздосадовано скорчился от его шутки и фыркнул. — То, что происходит сейчас, не считается войной? — возмутился Сокка. — Мы в игры играем? После он резко затих и завороженно посмотрел наверх, на палубу, откуда спускалась принцесса. В тонком платье из нежных узоров, наполовину прикрытом темным плащом, с распущенными белыми локонами, которые небрежно были заколоты у макушки, — Юи не походила на саму себя и казалась еще красивее. Бато с легкой ухмылкой проводил взглядом двинувшегося в ее сторону Сокку и продолжил заниматься своими делами. И пока тот пытался произнесли что-либо вразумительное, а не просто глазеть на Юи с глупым выражением лица, постепенно порт стал заполняться людьми, а на небе занимался рассвет. — Здесь жарче, чем я думала, — завороженно выдала принцесса, и Сокка машинально кивнул. — Порт Тоннэ богат на тепло, морскую живность и урожай, — отозвался он. — Природа здесь очаровательна. Когда мне впервые довелось побывать в этих местах, я несколько дней только и делал, что любовался пейзажами. Сокке показалось, что Юи ему вовсе не ответит, либо холодно воспримет его речь, но на деле она спокойно осмотрелась вокруг и выдала предложение: — Нам предстоит ночевать на берегу. Я бы не хотела терять время зря. Почему бы не прогуляться по городу и не осмотреть местные достопримечательности? Сокка улыбнулся. — Почему бы и нет? Юи скромно протянула ему ладонь и спустилась с лестницы. Вместе они направились в сторону рынка. Бато попросил их вернуться вовремя к ужину и быть крайне осторожными, чтобы не попасться на удочку мошенников или грабителей, коих полно в городе. Что Юи, что Сокка — оба выглядели такими беспечными. У юного принца было много возможностей показать свои гениальные способности, но когда дело касалось чего-то, помимо войны, то он сразу же превращался в наивного и беззаботного мальчишку, который к тому же много ворчал. Хакода иногда действительно оказывался прав насчет собственного сына. Сокка не был готов к чему-то серьезному. Тем временем порт Тоннэ оказался настолько волшебным местом, что даже не верилось, — нечто подобное могло происходить за пределами Южного и Северного племен Воды? Майская* погода благоволила теплыми солнечными лучами, свежим ароматом трав и цветов, пестрящими на прилавках. Тут и там раздавались соблазнительные запахи уличной еды. Целая толпа людей шла навстречу, создавая живой поток, в котором невозможно было разглядеть лиц. Торговцы на рынке активно жестикулировали и зазывали покупателей. Юи удивилась обилию разных тканей самых невозможных цветов, за исключением красного и золотого, которое позволено надевать только чиновникам высшего ранга, включая короля и королеву. А там, еще дальше, на расстоянии в несколько десятков ли, простирались горы, поражающие своим величием и красотой. Юи невольно засмотрелась на красочный панорамный пейзаж и очнулась лишь только когда ее кто-то грубо толкнул, освобождая себе дорогу. Сокка совершенно не ожидал, что она навалится на него всем своим весом, но машинально поддержал за талию и замер на пару мгновений, не сводя глаз с ее удивленного лица. Осознание того, что Юи теперь его законная супруга, пока не приходило. Для него она оставалась все такой же принцессой Севера, какой и была до свадьбы. За все время он осмелился только однажды поцеловать ее. — Прости! — Юи резко отстранилась от него и смущенно отвела взгляд, поправляя одежду. Похоже, для нее этот брак тоже являлся обычной формальностью. Сокка поджал губы. Они были знакомы не так долго, как того хотелось. Чего еще можно было ожидать друг от друга? Юи продолжила идти по рынку, как и Сокка, который молчаливо следовал за ней, стараясь держаться поблизости. Пока они не набрели на фестиваль, посвященный дню почтения родителей. На прилавках, на мосту, в каждом головном уборе любого жителя Тоннэ красовались гвоздики. Символ родительской заботы и проявления подрастающего поколения к ним уважения. Пожилых людей на квадратный метр стало резко больше, чем на рынке, а детей увеличилось в несколько раз. На сцене танцевали артисты, ведущие выступали по очереди, заводили толпу и устраивали различные мероприятия для стариков. Семейные ценности в Пэкче чем-то походили на нравы племен Воды, но выражались в ином ключе. — Целый праздник для родителей? — Сокка вчитался в вывеску с призывом поблагодарить мать и отца за то, что они сделали для своих детей. — Я бы хотел сказать «спасибо» маме, будь она жива. «Спасибо за то, что в тот день спасла мою сестру». Что-то в этом роде. Она спасла не только Катару, но и все племя. Но я все еще чувствую себя так, будто меня предали. Иногда мне стыдно за свой эгоизм. — Это нормально, — отозвалась Юи, — злиться за то, что тебя оставили. Твоя мама не хотела покидать вас, но это нормально — чувствовать боль и обиду. Она любила вас, как и ты ее. Сокке именно этого и не хватало — чьей-то поддержки. Когда он посмотрел на Юи, ему стало так легко и хорошо, что он невольно улыбнулся. Отныне она его семья. Рано или поздно они оба станут родителями, и тогда Сокка обязательно посетит фестиваль с гвоздиками в порту Тоннэ еще раз. Вместе с семьей. — Я знаю один холм, откуда видно весь город и его прибрежные территории, — сказал он, протягивая Юи руку. — Идем? Ты будешь поражена, когда увидишь это собственными глазами. *** Вернулись они только под вечер. К тому времени, полагал Сокка, Бато и его команда уже развернули настоящее празднование, накупив на рынке как можно больше морепродуктов, овощей и мяса, и теперь сидели с переполненными желудками, наслаждаясь весенней погодой. С предвкушением того, что в его рот наконец-таки попадет нормальная еда, Сокка ускорил шаг, но резко притормозил, когда увидел абсолютно пустой берег с одиноко стоящим кораблем племени Воды. И ни единого проблеска еды, шума и веселья. Те люди, что сидели у костра, явно не походили на воинов Юга. Сокка с осторожностью кивнул принцессе, приказав ей стоять на месте, а сам зашагал навстречу сидящей толпе подозрительных личностей. Из круга показалось лицо Бато, и тот, грозно что-то прошипев, махнул рукой, давая понять, чтобы Сокка не приближался. Однако его присутствие уже невозможно было скрыть. Как только Сокка остановился в неуверенности, стоило ли продолжать путь, к нему обернулись все, кто сидел у костра, и тогда он понял — то были враги. Солдаты народа Огня. Они узнали правду и жаждали взять реванш. Бато соскочил с места, выхватил у стоящего поблизости солдата меч и полоснул им по его горлу. — Сокка, беги! — Схватить их! — тут же последовал приказ от людей Огня. Сокка не знал, что делать. При нем не было оружия, только старый бумеранг, которым он не смог бы одолеть такую толпу. Бато так отчаянно сражался. Сокке очень хотелось помочь ему, но он не мог. Переборов себя, он все же сорвался с места, однако, услышав громкий крик Юи, остановился и обернулся назад. От силуэта Юи были видно только ее белесые волосы. Несколько неизвестных схватили ее и потащили в чащу леса. Принцесса сопротивлялась, а что толку от ее потуг, когда несколько здоровых мужчин вели ее за локти в неизвестном направлении? — Юи! — прокричал Сокка. — Бато! — Я сказал «беги»! — громко приказал Бато. — Это ловушка! Ты должен бежать как можно дальше! — Но я не могу… — Сокка и вправду не знал, как ему поступить. — Не могу… Затем он развернулся и накинулся со спины на вражеского солдата, когда тот совершенно этого не ожидал. Отнять у него меч и при этом не получить мощной огневой струей стоило постараться изо всех сил. Когда противник был повержен, Сокка отбил от себя еще нескольких и ринулся в сторону чащи. Крики Юи все еще был слышны поблизости. Сокка следовал за ними и прислушивался к малейшему шороху. Тем временем на небе затягивалась плотная темная пелена из туч, а свет вокруг померк так, словно он уже слишком далеко ушел от города. Крики продолжали раздаваться откуда-то неподалеку. Юи звала на помощь, и каждый раз Сокка прибавлял скорость в беге в надежде, что отыщет ее и спасет от врагов. Однако, чем глубже в лес он заходил, тем больше понимал, что на самом деле оказался под чарами духов, которые заманивали его все дальше и дальше от берега. Юи здесь в помине не существовало, а сама чаща была зачарованным лабиринтом, в котором роились страшные существа.