Моя страна

В детстве Аанг часто путешествовал вместе с остальными монахами, мастерами и наставниками. Кочевники любили изучать мир, познавать его, привносить что-то новое, духовное, сакральное, делиться опытом и знаниями. Они любили жизнь и людей, почитали умерших и духов, обитавших в святынях и непроходимых местах, и жертвовали собой во имя спокойствия и благополучия для будущих поколений. Миллионы оборванных судеб, сотни безымянных героев, достойных самой высокой награды за подвиги, и бессчетное число тех, кто считал, что война чему-то научит. Ценить чью-то священную жизнь, уважать и почитать друг друга, работать и приносить пользу, и отвечать за свои поступки. К сожалению, за целый век люди так и не научились этому. Так было всегда. Просто Аанг думал, что война может изменить их. Просто полагал, что такой ценой, какой досталась ему победа над Созином, можно достучаться до них и приоткрыть их сердца на пути к состраданию. Один конфликт породил множество других и привел к полному хаосу. Стоило загореться искре, как повсюду стал бушевать пожар. И это пламя никогда не потухало, с тех самых пор. — Разрозненное государство, поглощенное гражданской войной и внутренними междоусобицами. Царство Земли, окутанное чумой и политической тайной. Люди в нем не знают, что творится за стенами, за пределами города, и думают, что тот мир, который их окружает — правильный. На противоположной ему стороне — там, где длинная широкая река разъединяет континент на две незрелые части, живет народ, который хочет стать вольным, вырваться на свободу, совершенно не осознавая, что сам посадил себя в клетку с открытой дверцей. Есть племена независимые, тихие и скрытные, чьи гордыня и непомерная алчность зарыты глубоко в песок. Целая страна, расколотая на множество грубых кусков, которые кровоточат день ото дня, и это всего за одно столетие. Аанг вздохнул и откинул голову, облокотившись о шершавую стену саманного жилища. Ни сил куда-то идти, ни желания у него уже не было. Его последним пристанищем стал маленький скромный уголок неподалеку от лавки торговца со сладостями, а единственной едой — черствый кусок хлеба с водой. Это могли быть различные яства и просторная комната в большом доме, если бы у Аанга хватило смелости называть себя воскресшим повелителем стихий. Либо его тело давно бы уже полыхало в огне, ибо те, кто больше всех страдали по вине его деяний, не желали видеть аватара живым. А он не смел показываться ни перед кем из них. Аанг не понимал, как ему поступить дальше. Всё, что когда-то имело для него смысл, превратилось в прах и руины. Все надежды, все цели, все старания… — Ты младше меня на добрых пару десятков лет, но уже покрылся морщинами, и знаешь куда больше, чем я, — продолжил свой пространный монолог Аанг. — Ты преисполнен мудростью и опытом, но и ты тоже не смог понять, как нужно жить правильно. Никто из нас не понимает. Старый бездомный только молчаливо пережевывал корку затвердевшего куска хлеба, брошенного на обочину, и с интересом разглядывал молодого человека, который, словно сумасшедший, долгое время сидел рядом с ним и с задумчивым, полным печали и проникновенности, видом разговаривал сам с собой. Аанг не называл своего имени, не говорил, откуда он и кем являлся. Он наблюдал за людьми. За тем миром, который он сотворил когда-то собственными руками. За тем, что осталось после него. Для прохожих и случайных свидетелей столицы Виресон Аанг виделся не более, чем бездомным бродягой, вероятно, контуженным и потерявшим память. — Ты только посмотри, — сочувственно цокнул языком проходящий мимо смуглый паренек с соломенной шляпой. — Именно таких ребят будут собирать по городам только ради того, чтобы выставить их в качестве пушечного мяса для отвлечения внимания врага на войне. Если царство Земли, либо страна Огня надумают напасть в ближайшее время, ему придется туго. Мы могли быть частью этих бедняков. Жаль, но не каждому удается найти свое место в мире. — Если бы только все можно было решить честью, жалостью и добрыми поступками, — отозвался его угрюмый приятель и бросил холодный взгляд на Аанга, — таких, как он, не существовало бы. Он пошарил в карманах и небрежно кинул к ногам бездомных пару крупных медников. Аанг внимательно наблюдал за его действиями и опустил взгляд на лежащие в пыли монеты. Этот юноша был отчасти прав. Если бы у людей было больше человечности, то аватар утратил бы смысл своего существования. Однако, то же самое касалось и алчности, жадности и губительного воздействия человеческих грехов и амбиций. Аватар уже утратил свои позиции. Мир не нуждался в нем. Не больше, чем в простой марионетке на политической арене. Каждый бы захотел использовать аватара в своих целях. За это время Аанг понял, насколько поменялось мышление людей. Насколько они стали предприимчивы, изворотливы и жестоки. Аанг не хотел мириться с этим. Долгое время он бродил по миру: от одного города в другой, посещал каждую крепость, видел людей разных сословий, мировоззрения и толка. Континент Земли был расколот. На востоке процветала чума. Тысячи мертвых вывозили за ворота крупных городов в телегах, накрытых белой простыней, чтобы не было видно гноящихся ран на их изможденных телах. На отшибе старого мира народ, прозвавший себя «вольным», был заперт и не имел возможности покинуть обитель. На юге пустыня неслышно расширяла территории, примыкая к себе все больше племен, населявших песчаные дюны. Страна Огня направляла целые войска ради покорения тех остатков южных земель на западе, наиболее уязвимых и не имеющих защиты от Ба Синг Се, а посему практически поглотила свободные от царства Земли поселения. И только одно место все еще оставалось нетронутым. Таким же, каким его помнил Аанг в детстве. Омашу. Колыбель, олицетворявшая собой простоту и независимость, силу и стойкость камня. Стихии, которая взяла свое начало здесь. Когда-то тут жил его друг. Аанг все еще помнил запах жженой глины, из которой делали кирпичи для постройки многоуровневых домов. Окна были расставлены точно в таком же порядке, как это было при Созине. Жители неспешно прогуливались по узеньким улочкам и занимались обыденными делами, совершенно не волнуясь о будущем. Казалось, война не существовала для них. Не в этом месте, где время все еще шло размеренно и спокойно. — Бонзу Пипенподл Абсокополис Третий. — Аанг остановился возле ворот, возле которых дорогу ему преградили стражники. — Передайте царю Буми, что его старый друг хочет покататься на почтовых горках. И что это очень важная миссия, которую нельзя откладывать на потом. *** — Аанг… Безумный старый правитель, казалось, не верил тому, что видел перед собой. Его глаза, вероятно, иссохли и покрылись белой пленкой, как это обычно бывает, когда жизнь постепенно начинает угасать и терять краски. Либо сам дух покойного аватара явился за ним из иного мира, чтобы вновь воссоединиться? По крайней мере, если бы Буми не слышал от сплетников о возвращении того самого, мертвого повелителя стихий, то никогда бы не поверил увиденному. — Друг мой! — воскликнул он и неуверенно зашагал в сторону Аанга. Буми приближался к нему, и чем быстрее он это делал, тем сильнее понимал, кто стоял перед ним. Давно не тот Аанг, которого когда-то знал царь Омашу. Потухший взгляд, впалые щеки, обросшее лицо и помятый вид. Аанг из прошлого никогда бы не позволил себе быть таким, являться в подобном облике перед народом — тем более. Он держался холодно, было видно, как измотала его дорога, и как много ему пришлось пережить, но в душе теплилась надежда, что это все тот же Аанг. Маленький мальчик-маг воздуха, который когда-то катался с ним по всему Омашу на почтовых горках. Аанг с тоской посмотрел на поседевшего старого друга и грустно улыбнулся, когда его морщинистые руки коснулись его плеч. — Ты жив, — прошептал Буми, едва скрывая подступившие слезы. — Как же я рад! Как же я рад, что на закате своих лет наконец-то встретил тебя снова! Он обнимал Аанга искренне, и это душевное тепло и спокойствие постепенно передавалось от него, наполняя рассудок счастливыми воспоминаниями. Буми теперь был намного старше Аанга: и физически, и ментально. Он обладал большей мудростью и за свою длинную жизнь смог сделать достаточно для того, чтобы его народ жил без страха и страданий. Царь Омашу являлся воистину великим человеком. — Прости, что так поздно, — скромно выдал Аанг. — К сожалению, время пролетело так быстро, что теперь я могу приходиться тебе внуком. — Моему младшему правнуку давно минуло за тридцать, — улыбнулся старый друг. — Так что ему скоро самому впору быть дедом. А ты совсем не изменился. Все такой же молодой и крепкий, как и тогда, девяносто лет назад. — Девяносто лет тому назад, — отозвался Аанг, неспешно шагая рядом с ним, — мир был совершенно другим. Все так изменилось. Один я остался прежним. Город тоже претерпел перемены. Огромный муравейник с множеством входов и выходов, домов, настроенных друг на друга, и большим скоплением торговых лавок, чайных и увеселительных заведений, был переполнен людьми. Все они суетились, шумели и сновали перед глазами. В ярких, пестрых одеждах, с массивными обозами в руках, с разными выражениями лиц, по которым можно было прочитать все, что тревожило и волновало их разум. Аанг разглядывал каждого и упивался тем ощущением мира и порядка, которого давно не видел. — Совсем не зазорно быть самим собой, мой дорогой друг, — с улыбкой произнес Буми. — Скоро ты привыкнешь. Новый век вовсе не плох. Хуже он мог быть, если бы ты не остановил Созина. После его смерти мало что изменилось: война все так же стучалась в наши двери, но она больше не была такой яростной и разрушительной. Аанг остановился, завидев перед собой выцветшую надпись на стене, которую он когда-то сам нарисовал несмываемыми красками. Помнится, это была обыкновенная детская шалость, но под иным углом она приобретала довольно мрачный и тревожный оттенок. — Духи покарали меня, — сказал Аанг. — Я был слишком самонадеян. Думал, что, победив Созина, смогу избавить людей от войны, но я обрел еще больше проблем, когда его не стало. Весь мир ополчился против меня. Думаю, я заслужил это наказание. Буми печально посмотрел на друга и поджал губы. Ему нечего было сказать. Буми защищал Омашу тяжелыми усилиями, в то время как Аанг пытался наладить отношения между странами. Сыновья Созина не смогли простить ему гибель отца и, пока делили трон, умудрялись всячески угрожать жизни аватара. Когда к власти пришел третий принц, минуя остальных наследников престола, война началась вновь и с устрашающей скоростью перекинулась на Водные племена. К тому времени царство Земли оказалось раздираемым в междоусобных конфликтах и раскололось надвое. — После твоего исчезновения клан Митора стал активно наступать на военную диктатуру Созина и сместил влияние его приближенных чиновников, а затем учинил переворот и перебил практически всех агрессивно настроенных членов королевской семьи народа Огня, — рассказывал историю Буми. — Лишь Азулон смог пойти на уступки и использовать все навыки дипломатии для того, чтобы взойти на трон и удержаться там вплоть до своей кончины. Он был отпрыском одной из наложниц Хозяина Огня и никогда не имел права на наследование престола, но все же стал следующим правителем. У него было два сына: старший, генерал Айро, после смерти ребенка при осаде Ба Синг Се сдал свои позиции, а затем вовсе отрекся от престолонаследия в пользу младшего брата, Озая. Нынешний Хозяин Огня так же жесток и беспощаден, как и его прадед, будто там, в мире за рекой Ялу, судьи дали Созину шанс на перерождение после всех его злодеяний. — Яблоко от яблони, — сухо констатировал Аанг. — Порой люди сами не замечают, что повторяют ошибки своих родителей. — Возможно, Духи недаром заслали тебя в это время, спустя девяносто лет. — Буми улыбнулся и неосознанно погладил Аанга по спине, словно он и вправду теперь являлся для него внуком. Так делали только дедушки, которые хотели утешить своих горячо любимых детишек, когда у тех случались неудачи. — Я никогда не верил в твою смерть и всегда ждал тебя. Даже если все вокруг отрекутся от тебя, Аанг, помни — тебе есть куда вернуться. Омашу был и будет для тебя вторым домом. Что бы ни произошло. Аанг опустил голову, стараясь скрыть раскрасневшиеся глаза. Он думал долгое время, что у него никого не осталось, но Буми всегда был рядом. Он не отказался от Аанга даже после того, что случилось с царством Земли, хоть и был вовлечен в гражданские войны и потерял много людей. — Ты не был виноват во всем, что произошло, — ласково утешил его Буми. — Не бери на себя слишком много. В мире есть вещи, которые нельзя решить одному. И тянуть одному весь возложенный на тебя груз — поверь мне, тому, кто прожил больше ста лет — невозможно. — Девяносто лет, — горько прошептал Аанг. — Я был закован в лед на целых девяносто лет без возможности пошевелиться и выбраться наружу. Я взывал о помощи, но не был услышан. Моя душа скиталась по миру грез, а сам я долгое время бродил в тумане и искал дорогу назад. После я уже сам позабыл свое имя и то, кем являлся. В мире людей прошло всего несколько десятилетий, но там оно длилось вечность. Ему пришлось невероятно тяжело. Как бы Буми хотел найти его раньше! Хотя бы на пару лет, когда сам он был сильнее и здоровее, чтобы помочь другу. Облегчило бы это страдания Аанга? — Я всю жизнь сожалел только об одном. — Буми вздохнул и покачал головой. — Мне следовало пойти с тобой тогда. Я всегда полагал, что, будь я рядом с вами, вы с Кузоном оба остались бы живы. Что-то ёкнуло в сердце у Аанга, когда он услышал знакомое имя. Так Кузон умер? Аанг надеялся, что он прожил достаточно хорошую и долгую жизнь, чтобы уйти без сожалений. Полагал, что смерть аватара была для него неким благословением и избавлением от невзгод, которые навалились на Кузона от дружбы с ним. Но он умер сразу же после предательства, так и не познав истинного счастья. — Идем, Аанг, — сказал Буми. — Нам предстоит долгий разговор, и эта беседа не для посторонних ушей и глаз. *** — Пять фэней за одну шкурку убитого животного и двадцать мао за мясо. Если продашь все пятнадцать, то получишь три цяня, семь мао и пять фэней на руки. Больше не уступки не пойду. Катара быстро просчитала в уме будущую прибыль, сгибая пальцы, и возмутилась от несправедливо заниженной стоимости товара. — Кротовые шиншиллы намного ценнее водяных, — сказала она. — Их тяжелее достать из-за того, что они прячутся под землей, а мех намного теплее. За такое качественное мясо обычно дают в два раза больше названной цены. — Так пойди и найди того, кто даст больше! — рявкнула на нее торговка. — Кротовых сейчас тебе любой маг земли откопает. Их развелось здесь, как свиней! Катара быстро сгребла в кучу пойманную дичь и стремительно ушла от лавки. Подумаешь, в цене уступать не захотела! Она могла себе позволить найти более сговорчивого покупателя и сделать хорошую прибыль, а такие неприятные личности, вроде той хамоватой тучной торговки, были весьма скользкими и дерзкими. С ними дело иметь — себе дороже. Уж лучше вовсе сидеть без еды. За долгое время путешествия по царству Земли Катара насмотрелась достаточно и научилась определять, куда стоило вкладываться, чтобы не остаться без денег. Торговля, охота и ловля рыбы для крупных поселений пришлись ей как никогда кстати. Она обзавелась связями, наработала репутацию среди лавочников, передвигалась по разным городам в поисках любой информации о брате и старательно скрывалась от шпионов Гина. Они были всюду. Бродили по округе в качестве обычных крестьян, одевались в одежды людей Земли и следовали за принцессой племени Воды. На данный момент Катара являлась единственной наследницей трона после смерти Хакоды, и Гин, естественно, не мог позволить ей оставаться живой, чтобы вернуться на родину. Катара приучилась распознавать и их. Шпионы могли быть где угодно. Трое мужчин в соломенных шляпах, проходящие мимо; старик с телегой, идущий с соседней улицы; женщины с переулка, вышедшие из источников и несущие на голове тазы с постиранным бельем; невинная старушка, собирающая подаяния на перекрестке. Каждый из них мог оказаться угрозой для Катары. Ей приходилось всегда быть осторожной. — Пять цяней, и я отдаю весь товар, — настаивала она. Когда лавочник оценивающе развернул пару тушек, Катара продолжила: — Шкурки целые. Не каждый охотник знает, как следует целиться в добычу, чтобы не испортить мех. Лавочник хмыкнул и спокойно отсчитал деньги. — Женщине с таким положением не следует марать руки в крови животных, — бросил он ей напоследок. Катара удивленно подняла на него глаза, и тот кивнул, указывая на ее ожерелье. — Я в торговле не первый год, — сказал он, — и могу сказать, что такие украшения в племени Воды могла позволить себе не каждая брачующаяся семья. — Это семейная реликвия, — отозвалась Катара. — Она досталась мне от моей матери. На самом деле я ни с кем не помолвлена. — Сдается мне, ваша мать была из знатной семьи? После разговора с торговцем, Катара старательно прятала ожерелье. Не каждый понимал, что это была за вещь, но знавшие толк в этом могли раскусить ее. Больше всего Катара опасалась ступать на земли Пэкче. Гин сделал все возможное, чтобы ухудшить с королем Тэджо отношения, вдобавок стал союзником народа Огня. Любой случайно забредший в Пэкче человек из племени Воды мог быть уличен и немедленно убит. Ходили слухи, будто из них делали рабов, таких же, каких однажды Катара видела по пути в столицу Виресон: связанных в кандалы, усталых, изможденных людей из бывших колоний, которых периодически били розгами, чтобы они шли быстрее. Тогда Лао Бейфонг сказал, что они не желали подчиняться новой власти и были шпионами страны Огня. Теперь же Катара понимала — они были такими же невинными людьми, которые не могли отвечать за проступки их соплеменников. — Как жаль, что нам приходится расставаться. — Пожилая женщина, у которой как-то раз поселилась Катара, грустно улыбнулась, глядя на то, как она собирала дорожную сумку и связывала узлы. — За эти пару месяцев ты стала мне настоящей дочерью. К сожалению, мы с Цзыданем не можем иметь детей, но ты принесла нам такую радость, какую мы никогда не испытывали. — Она аккуратно вложила в ладони Катары небольшой кулек с выпечкой и мягко сжала ее руки. — Возвращайся. Мы будем счастливы видеть тебя здесь снова. Несколько месяцев назад Катару ранили в погоне, и она не знала, куда скрыться. Тогда она вломилась в дом незнакомцев, которые помогли ей и вылечили, а Катара отблагодарила их помощью по хозяйству и деньгами с едой. Пожилая пара не знала и не желала расспрашивать о том, кто она и как здесь очутилась. Если беглую принцессу найдут, эти люди могут пострадать из-за нее. Катара обняла женщину, затем протянула скрепленные ладони вперед и коротко поклонилась ей, поблагодарив за все на прощание. Уходить было непросто, но так она могла почувствовать облегчение. Невинные люди не должны знать, с кем имели дело. Они просто должны ее забыть. Продавец капусты, за которым неожиданно увязалась Катара, привел ее к еще одной крепости, о которой она не ведала, но готова была открыть для себя. Большие города тянули ее. Там Катара могла узнать намного больше, чем в селах. Города полнились слухами, свежими новостями, байками и теориями заговора. Так Катара впервые услышала об истинном положении в племени Воды, побывала в колониях, где смогла отыскать пару беженцев — сторонников ее отца, которые так и не смирились с новыми порядками. А также она шла по следам аватара. Ей стоило больших усилий отыскать его. Аанг скрывался, редко выдавал свое местонахождение и исчезал быстрее, чем Катара добиралась до него. Он мог помочь ей. Он был должен ей за спасение, и наверняка не отказал бы, приставь она к его горлу нож. Катара ради брата была готова угрожать даже аватару. Кочаны капусты внезапно выпали, когда телега споткнулась об ухабы, и несчастный продавец испуганно заверещал, бегая по округе и собирая их. Катара не растерялась и принялась охотно помогать ему, деловито закидывая кочаны обратно. Капустник, кажется, даже не заметил ее присутствия, зато это помогло спокойно пройти мимо стражников у ворот города, невольно ставших свидетелями данной картины. — Я с ним, — коротко ответила Катара и прошла следом за продавцом. *** Разговор с Буми и впрямь был долгий и тяжелый, но они смогли обсудить друг с другом все, что наболело, и отпустить прошлое. Да, Аанг о многом сожалел. Он узнал о жестокой смерти Кузона в таком молодом возрасте, о том, что случилось на самом деле со всеми предателями аватара, и глубоко горевал об их участи. Аанг не думал, что все могло закончиться для них таким образом. Возможно, всему виной были человеческая жадность и алчность, либо он действительно так плохо разбирался в людях и наивно доверял им, что сам пошел на самосуд? — Однако, — произнес Буми, подняв на Аанга задумчивый взгляд, — без тебя война могла закончиться слишком быстро. Уверен, кочевники должны благодарить тебя за свое спасение, а континент Земли отделался слишком просто, хотя добрая его половина давно могла бы превратиться в колонии. Заслуга аватара. Аанг не стал противиться, хоть и знал, что все далеко не так. Буми говорил об одном, а он думал иначе. Заслуги у Аанга были многим слабее, чем в исторических писаниях и легендах. По крайней мере, теперь он имел цель — исправить всё, над чем совершил ошибку. Аанг не мог вернуться в эту эпоху просто так, без определенной миссии. Он прокрутил в который раз кольцо с красным камнем в нем, которое было больше похоже на вены внутри человеческого тела, если разглядывать его внимательнее, и сложил в карман находку, добытую у водной принцессы. Где только она умудрилась заполучить эту вещь? Никто не мог найти ее просто так, а Катара даже не осознавала, насколько опасный и ценный предмет держала у себя. Аанг надел на себя верхние одеяния и поправил ремешок на поясе. С зеркала на него смотрел по меньшей мере аристократ, а по большей — влиятельный политик, либо дипломат, пришедший из самого Ба Синг Се. — Ты, верно, шутишь? — нахмурился Аанг, заслышав короткий смешок Буми, и повернулся к нему. — Эта одежда кричит о роскоши. Среди толпы я буду выделяться даже больше, чем если бы на всю округу вещал о том, что я аватар. — Так пойди да прогуляйся, — развел руками старый король. — Заодно посмотришь, как тебя воспримут жители. Они и без того знают, что аватар в городе, но мало кого убедишь, что он выглядит как ты. — А не слишком ли… — Я так всех внуков одеваю, — отрезал Буми. Аанг поджал губы, зная, что продолжать спорить с ним бесполезно. Когда Буми обучал его магии земли, Аангу пришлось изрядно настрадаться, во-первых, от упертости этого приятеля, а во-вторых, от нещадной жестокости. Стоило ослушаться, и к стандартным тренировкам прибавлялись различные упражнения для развития мускулатуры рук и ног. Сильным телом было проще управлять землей. Так он говорил и, впрочем, оказался прав. Буми с улыбкой проводил друга до двери и пожелал ему приятной прогулки. Возможно, Аанг сможет поближе познакомиться с его подданными и понять их настроение, либо найдет то, что так давно искал. Ему стоило пройтись по старому городу и вернуть утраченные воспоминания. Не для какой-либо цели, просто для успокоения души и разума. *** — Мятежники арестованы и отправлены в темницу. Бунт на южных островах подавлен. К королевской семье присоединились еще три клана. Аска начинает уступать в позициях на этих землях и постепенно готовит почву для реорганизации военной внутренней силы. Приблизительная их передислокация — город Кэйтай близ подножия горы Мива. — Что насчет Митора? — задал наводящий вопрос Озай. Азула склонила голову, выдержав короткую паузу, и собралась с духом. — Митора перебираются в столицу, чтобы отпраздновать свадьбу с семьей Укано и основаться здесь ненадолго. Озай нахмурился. — Этот наглый Тоба пытается бросить мне вызов? — грозно пророкотал он, и пламя вокруг него подпрыгнуло до потолка. Азула приняла выжидающую позицию. Она не хотела тревожить отца, когда он был в гневе, поэтому всегда покорно следовала его приказам, не зависимо от того, что бы он мог выдать. В голове Азула просчитывала множество ходов, которыми могла воспользоваться для устранения Митора из центрального управления. — Не лезь в это, — неожиданно спокойно выдал Озай. — Раз уж Митора снова пытаются тягаться с королевской семьей, то я должен лично встретить их. — Позвольте мне урегулировать конфликты… — Не стоит, — прервал он Азулу. — Займись внешними делами. Они даются тебе лучше всего. Сейчас это более приоритетная задача. Что с поисковой бригадой, направленной на выслеживание и поимку аватара? Он слишком хорошо прятался. Даже если ее шпионы знали его местоположение, то никогда не могли уследить, где именно аватар находился в тот момент. Ускользающая тень. Техника, которой в совершенстве овладели все кочевники во время войны. — Я хочу лично направиться на его поиски, — произнесла Азула. — Отец, прошу вас разрешить мне взять под личный контроль поимку аватара и отвоевание Великой пустыни. Народ Огня давно не наводил ужаса в этих землях. Настала пора взяться за них и показать истинную мощь нашей армии. *** Мужчина с подозрительно теплым шарфом в жаркую погоду, молодая девушка, стоящая у лавки с сувенирами, которая бросила короткий взгляд на проходящих мимо людей. Глиняный мастер, запинающийся на гончарном круге. Все эти люди старательно желали не выделяться из толпы, но делали это так усердно, что Катара невольно замечала их. За кем они следили? За ней? Катара напряженно прошла мимо рядов, застеленных пестрящими тканями, и спешно завернула за угол. Чем выше по лестнице она поднимется, тем дальше уйдет от преследователей. Чем выше, тем лучше видно происходящее вокруг. Ступени петляли перед глазами. Катара с каждым разом ускоряла шаг. Ее сердце нещадно колотилось. Казалось, все вокруг только и делали, что преследовали ее. Катара предательница, принцесса, наследница, которую необходимо убить прежде, чем она вернется на родину. Так она не завоюет расположение народа и не станет претендовать на место вождя. Так Катара не найдет брата. За угол. Едва Катара завернула за одиноко стоящее на склоне здание, как потеряла равновесие и кубарем скатилась вниз по гладкому выступу, собирая по дороге всевозможные камни. И пока она летела вниз, то думала только об одном: как глупо умереть в таком месте. Безымянной, без вести пропавшей и бесполезной. Именно этого так хотел Гин? — Катара? Глаза ее были так крепко закрыты, что она не сразу поняла, что достаточно мягко приземлилась в чьи-то руки и все еще дышала. — Духи милостивые, — цокнул ее спаситель языком. — Не виделись так давно, но ты все еще продолжаешь попадать в неприятности. Катара резко распахнула глаза. Ей не показалось. Светлая кожа, прямой острый нос, серая радужка, меняющая цвет при солнечном свете, и голос, который она могла узнать в любом месте. — Аанг? Катара так долго шла по его следам, что не заметила, как он оказался рядом. *** Тело все еще ныло от ушибов, которые она заработала при падении вниз. Катара не могла толком пошевелить конечностями, и все время хмурилась от боли. Она старалась не подавать вида, что ей немного не по себе, но разве от Аанга возможно было такое скрыть? — Сначала поешь, — велел он, пододвигая к ней миску с супом. — Ты отделалась легкими синяками, но даже они при лечении требуют внутренних ресурсов. — Я маг воды, а не тяжело больной человек, — устало отозвалась Катара. — Я без труда могу самостоятельно залечить свои раны. — Как пожелаешь, — безучастно хмыкнул Аанг. Эта девица всегда была упряма и действовала так, как ей хотелось. Спорить с ней — все равно, что бодаться с Буми. Катара понимала, что растяжение ей точно самой не исцелить, но ей хотелось так думать, будто она ни от кого не зависела. На данный момент Аанг видел в ней голодного, тревожного и одичавшего ребенка, который по какой-то случайности оказался в этих землях и прятался от врагов. Одежда Катары не была похожа на ту, что носили богатые семьи в племени Воды. Она здесь не ради дипломатической миссии. — Как давно ты в городе? — спросил Аанг, глядя на то, с какой жадностью принцесса стала уплетать еду. — Слышал, твое племя заключило союз с народом Огня? Катара замерла и виновато уткнулась носом в тарелку, водя ложкой по супу. — Я здесь недавно, — почти неслышно ответила она и продолжила есть. — И уже умудрилась попасть в неприятности? — Аанг скрестил руки на груди. — Что привело тебя сюда? Ты скрывалась от погони? — Это допрос? — спросила Катара. — В последний раз, когда мы прощались, ты выглядел дружелюбнее, чем сейчас. — В последний раз, когда я уходил, ты была намного сговорчивее, — парировал он. — И вежливее. Катара фыркнула и отвела взгляд от него. — Снова за старое? — сказала она. — Ты аватар. И что с того? Я искала тебя так долго в надежде, что ты — единственный, кто сможет помочь мне, что и забыла, каким скверным характером ты обладаешь. Аанг знал. Катара способна самостоятельно проболтаться, если вывести ее на разговор и немного спровоцировать. — Помочь в чем? — задал он вопрос и напряженно сузил глаза, что не ушло мимо наблюдательности Катары. — А как ты тут оказался? — резко сменила она тему. — Почему ты скрываешься? Я ради этого отпускала тебя, чтобы ты бесцельно слонялся по миру, боясь выдать себя? Я жертвовала собственными интересами ради тебя, и что в итоге? Стала предательницей и ни разу не получила благодарности. Ты аватар, но тот ли ты аватар Аанг, которого все знали? Кому поклонялись мои соплеменники долгие годы? Аанг замолчал и какое-то время просто смотрел на нее. Затем он поднялся и без лишних слов кинул монеты на стол. — Погоди! — Катара спешно схватилась за его руки, сменив тон. — За мной ведется охота. Если ты сейчас уйдешь, я окажусь в опасности. Аанг огляделся вокруг и, заметив несколько подозрительных людей, распределенных по периметру закусочной, сел обратно. Ему хватило получать в свой адрес гневные замечания. Это не обошло даже Катару. Насколько сильной могла быть ненависть к нему у народа? Однако, несмотря на обидные слова, ее стоило выслушать. Катаре стоило помочь, даже если Аангу самому требовалась помощь. — Тогда, — сказал он, — рассказывай. И не утаивай от меня ничего. Взамен на мое доверие я прошу от тебя искренности.