Моя страна

Переполненные рынки в дни фестивалей во все времена привлекали различных существ из другого мира, потому как светились живой энергией людей и подпитывали их силы. Незыблемая, стойка вера во всемогущество Духов и волшебство становилась для них катализатором вечной жизни и молодости. Этим событием часто пользовались те, кому люди так одухотворенно поклонялись, из года в год принося жертвенные подношения в обмен на их покровительство. Двенадцать циклов человеческой жизни в календаре, отсчитываемых лунными днями с самого момента ее обновления. Эти существа были разбросаны по углам планеты и активно проявляли себя только рядом с такими же сильными божествами или шаманами. Аанг знал их повадки, посему не мог упустить их из виду. — Итак, — протянула наряженная в цветастых одеяниях шаманка, пару раз перевернув в руке четки. — Что же привело такого красивого молодого человека ко мне? Любовный вопрос? Грядущая женитьба? Дама сердца не отвечает взаимностью? Аанг задернул занавески и присел напротив седой старухи, пока та, не поднимая взгляда на него, медленно водила пальцами вокруг горящих в костре углей. — Ответ на единственный вопрос, который волнует мое сердце, находится прямо передо мной, — выдал он, на что шаманка усмехнулась и кинула кости в огонь. Приглушенная светом догорающей свечи палатка, в которой удобно уместилась старуха, снаружи выглядела такой же пестрящей, как и она сама, но только на первый взгляд атмосфера внутри нее была пропитана юношеской забавой и не представляла ничего серьезного. Аанг был далеко не глупым человеком, чтобы понять, кто сидел перед ним. — Тебе предстоит нелегкий выбор, — пространно проговорила шаманка, пока Аанг с легкой иронией наблюдал за ее жестами. — Но ты всегда жертвуешь собой ради других, поэтому выберешь чужое счастье. Какая жалость. Боль от одиночества будет преследовать тебя вечно. —Правда? Действительно, жаль, — равнодушно пожал плечами Аанг. — Сейчас тебе все равно, — хмыкнула старуха. — Но потом будет так больно, что твое сердце разорвется на части. — Вот как, — сузил глаза Аанг. — Я не верю уличным шарлатанам, возомнившим себя великими провидцами. — Смеешь насмехаться над предсказаниями Духов? — возмущенно прошипела шаманка. — Ни в коем разе, — помотал головой Аанг. — Они ведь наставляют меня на путь истинный. Это я, дурак, иду на поводу своих эгоистичных мирских желаний. Старуха смерила его злобным взглядом, пододвигая горящую кость к себе, и торопливо завернула хрупкие вещи в ткани, словно засобиралась домой. — Ты даже не представляешь, что может ожидать тебя в будущем за твои деяния, — недовольно пробормотала она. — А что же касается тебя? — поинтересовался Аанг. — За какие деяния тебя может ждать наказание? — Смертный не имеет права задавать мне такие вопросы! — Не делай вид, будто не знаешь, кто я. — О, не переживай. Я почувствовала тебя еще на пути к городу. Не забывай, что такой же смертный, как и все остальные люди. Ты аватар, но человек. Уязвимый человек, который воняет, как самое старое существо из мира Духов. — Извини, что доставил неприятности. Но я не мог пройти мимо, не навестив давнего друга. — Аанг продолжал наступать, на этот раз серьезнее, чем обычно, и даже нахмурился, скрестив руки на груди, словно превратился в разгневанное подобие своего предыдущего воплощения. — Какими словами ты заставила принцессу племени Воды принять от тебя такой дорогой подарок? — Он бросил в сторону старухи красное кольцо. — Кто из вас, негодников, и когда ухитрился стянуть пару капель моей крови? Какое дело ты замышляешь, подлая Обезьяна? Мало было сидеть несколько веков в тюремной клетке? Аанг схватился за оттопыренное ухо старухи, и та невольно запищала, хоть и не ощутила боли от его прикосновений. — Я ничего не знаю! — заверещала она и зажмурилась, отводя взгляд от разозленного аватара. — Я только отдала ей кольцо! Просто отдала! Никто иной, кроме Обезьяны, не мог похвастаться большим послужным списком столкновений с повелителем стихий в различных его воплощениях. Зуб она на него наточила давно, с тех пор, как аватар запер ее в тюремной камере в мире Духов пять столетий назад. Вполне могла провернуть нечто подобное из вредности, и Аанг был больше уверен в ее вине в том, что именно благодаря этой негоднице освобождение из ледяного заточения обошлось ему так дорого. Потерять силу и энергию ци — все равно, что лишиться возможности дышать. Порой люди сами не понимали, как превращались в неупокоенных, хотя продолжали чувствовать себя живыми и испытывали боль и страх. И голод. — Это кольцо спасло тебе жизнь! — внезапно воскликнула Обезьяна и так напуганно скукожилась, что Аанг на какое-то время ослабил хватку. Старуха негромко выдохнула и принялась пояснять, ибо аватар пока давал ей такой шанс: — Принцесса племени Воды была так одержима твоей сущностью, что я решила немного помочь ей. Заодно освободить аватара! Как же без этого? Я ведь помогаю людям. Несу свет и добро в мир, делаю его лучше. — Прошло столько веков, но ты все еще продолжаешь вешать мне лапшу на уши? Аанг произнес это так спокойно, что Обезьяне стало не по себе, и она виновато улыбнулась, глупо выпучив глаза. Мошенникам никогда не стоило верить. Особенно таким, как эта старая плутовка. — Да я бы не осмелилась врать аватару! — нервно захихикала она. — Ну, подумаешь, пару капель крови. Ты ведь почуял ее тогда и отозвался. Вернулся! Это намного лучше, чем сидеть в заточении еще несколько десятков лет. — Что может быть лучше кольца Бездны? — усмехнулся Аанг. — Всего лишь хитрое животное, которое захотело прибрать лапки к чужой вещи. — Шар, покоящийся на сундуке и завернутый в темную ткань, резко взорвался, а огонь в костре вздымился так, что едва не прожег крышу. — Я сюда не ради разговоров пришел. Верни то, что предназначено законному владельцу, или я не отвечаю за последствия. Сейчас я намного слабее, чем обычно, но, поверь мне, макака, на тебя силенок найду и расправлюсь так… — Это все Петух! — крикнула Обезьяна и затихла. Аанг принял выжидающую позицию. — Этот паршивец! Он достает такие вещи из мира мертвых, а затем сбывает их на черном рынке втридорога. Но мне досталось бесплатно. Петух попросил меня, чтобы я отдала кольцо принцессе. Я же не знала, что она за тобой полезет! На глубине такого огромного моря вряд ли бы кто стал искать аватара… Добыл из царства мертвых. Петух. Только дураку не будет понятно, у кого они умудрились стащить сей важный артефакт. И как им еще Маго хвосты не поотрезала? Петух и Обезьяна — два нарушителя спокойствия в мире Духов. От них можно было ожидать чего угодно, вплоть до потопа и всемирной катастрофы. Врать они умели так же искусно, как и проказничать, посему Аанг не верил ни единому ее слову. Спустя пару минут неуклюжих оправданий и легенд от Обезьяны, Аанг поднялся с пола, отряхнулся и поволок за старуху за собой. Верещала и упиралась она охотней, чем говорила по существу. Неугомонная плутовка всегда была такой. Ее проделки стоили слишком дорого для мира Духов, и Маго часто принимала меры, чтобы усмирить ее нрав. Обезьяна каждый цикл принимала разные обличия, как и все божества, и Аангу потребовалось много времени, чтобы найти ее. — Куда ты тащишь меня, псина окаянная? — воскликнула Обезьяна. — Ты хоть знаешь, что тебе грозит за неподобающее отношение к покровителям года? Знаешь, что из тебя сделает Маго? — Знаю, — отозвался Аанг. — Мне плевать на Маго. *** Теплое солнце поднялось по склону небосвода и запекло в самом зените, что для северных гостей оказалось весьма непривычным и удручающим обстоятельством. Наряженные в самые теплые дорогие меха дворяне только и делали, что гоняли слуг за холодной водой и махали веером у своих раскрасневшихся холеных лиц. Банвон от их измученного вида получал больше удовольствия, чем от игры в цуцзюй, и не скрывал самодовольной усмешки. Однако, глядя на то, как его команду обгоняли на арене в матче один на один с самым ярким и устрашающим соперником — песчаными людьми; он приходил в тихое негодование. Игра заканчивалась поражением. Воины Пэкче были сильны в стрельбе из лука, в скачках, в сражениях на расстоянии ближнего боя, но не в цуцзюй, которое требовало большой ловкости и проворности. Только песчаные люди были способны забить мяч в круг, прибитый к брусу размером выше человеческого роста. Либо маги воздуха, но их в этих землях отыскать было бы труднее, чем наткнуться на нетронутый оазис в пустыне. Выносливый народ юга покорял арену сражений, пусть и выставленных в виде простой забавы, и в это время наводил смуту среди тех, кто стоял на стороне их врага. — Надо же, — покачала головой Тоф. — Я не могу видеть глазами, но мои ноги говорят, что на поле становится жарко. Джет сильно напряжен, впрочем, как и все ребята. Если проиграем Нарсесу, он продвинет свои войска на север, и тогда мы можем потерять нехилый кусок земли. Помогать не собираешься? Если бы только Зуко это волновало. Он был бы рад распилить Пэкче на кусочки. Только обидно бы было за труд его предков. Столько времени потрачено на наращивание влияния на западе такого огромного и разрозненного континента Земли, и все бы ушло впустую, достанься они каким-то варварам в повязках. — Я всего лишь слуга, не имеющий права на выказывание своих амбиций, — равнодушно пожал плечами Зуко. — С каких пор для тебя мнение хозяина важнее собственного? — удивилась Тоф. В ее голосе чувствовалась ирония, но и без лишних слов было понятно, что она нервничала. — Ты бы мог выйти и показать им свои способности. Не песчаным людям, а тем заносчивым чиновникам, что сидят за длинным судейским столом. Ты бы точно смог победить. — Подстрекаешь? — Зуко приподнял брови и посмотрел на нее. — Ладно. Раз уж представлялась такая возможность, то почему бы ею не воспользоваться? Зуко не надеялся на победу, но уже прикидывал в голове различные ходы и стратегии для ведения игры. Чтобы вывести команду хотя бы на равный счет, ему потребуется всеми силами пресекать забитые мячи в свои ворота как минимум десять раз. Тоф понимала — ее стражник очень способный, но не подозревала, что Зуко все свое детство провел за играми в мяч. Его брат, Лу Тен, часто говорил, как восхищался кочевыми племенами, и хотел однажды покорить Великую пустыню, поэтому изучил о них практически все. Даже манеру игры в цуцзюй. — Ты не вовремя, — разбитым голосом произнес Джет, протягивая ему кулак в качестве приветствия. — Мы почти продули северные земли. — И не в таком дерьме побывали, — коротко отозвался Зуко и жестом поманил ребят из команды к себе. — Распределяемся в шахматном порядке. Двое всегда у ворот: один сбоку, второй посередине. Еще двое нападают первыми и отвлекают внимание. Один пасует. Кто-то из нас двоих забивает мяч. Нам нельзя сейчас допускать большого отрыва по очкам. — Давно играешь в цуцзюй? — пренебрежительно отозвался кто-то из ребят, смерив Зуко высокомерным взглядом. — Ты кто такой, чтобы командовать нами? Ответом ему послужил многозначительный кивок в сторону Банвона, который с любопытством наблюдал за действиями безымянного стражника. Он не приказывал Зуко идти на матч. Команде просто пришлось заменить раненного игрока, которого Тоф незаметно столкнула к оголенным шипам бруса. Все равно не умел играть и доставлял команде одни неприятности. Было бы лучшим решением устранить его и обменять на более способного юношу. Банвон ничего не решал, и уже готовился к затяжной и кровопролитной битве, но внезапно оживился и наклонился вперед, с усмешкой глядя на то, что разворачивалось на игровом поле. — Советую не налажать, приятель. — Зуко сжал пальцы на плече поумерившего пыл соратника и нахмурился. — За тобой внимательно наблюдают. Никто не заметил ухмылки Банвона, но Нарсес поймал его в этот момент, прищурился, а затем продолжил беседу с первым министром. Никто не обращал внимания на пятого сына короля Пэкче, ибо он был всего лишь генералом, не имел высокого чина при министерстве и не принимал участия в политике. Банвон не желал выделяться и бахвалиться своими навыками, поэтому просто скромно отсиживался в стороне. Это намного лучше, чем выставлять себя идиотом перед собственным народом. Тем временем воины Пэкче рассредоточились по полю и пошли в активное наступление на противника. Безымянный слуга семьи Бейфонг тщательно подготовился к обороне, прятался в тени некоторое время и постоянно подавал знаки соратникам. Это казалось удивительным — безродный мальчишка объединил вокруг себя целую команду и превратил ее в оружие против врага. В клинок и щит. В каждом движении игроков прослеживалась согласованность действий, точность и яростное рвение. Впервые за матч Банвон почувствовал их жажду к победе. Сын вождя песчаных людей, Янсен, считался лучшим игроком в цуцзюй и являлся лидером команды. Зуко он уступать не хотел. В ход тут же пошли подлые приемы. После гола в его ворота впервые за последнее время матча он старался сделать все возможное, чтобы преградить соперникам путь и обогнать их. Если Пэкче забивало в ворота один раз, Янсен стремился попасть туда дважды. Не стесняясь выражать эмоций, он усилил агрессию в ударах, чтобы враги получали как можно больше травм и ушибов при перехвате мяча. Если игроки Пэкче держали оборону и действовали с расчетом, то команда Песка брала стремительным напором, точно порывистый ураган в пустыне. И стихия им в этом благоволила. Зуко быстро вычислил слабые места внутри группы и, проходя мимо Джета, произнес: — Меняем позиции. Оборону пришлось укреплять нападающими, ибо команда Янсена чаще всего пробивала брешь центра. Задачей Зуко и Джета было недопущение их к воротам путем контратаки. После смены ролей задачи игроков предстали под другим углом и сильно помогли в продвижении игры. Еще десять очков упали в копилку Пэкче за пару минут до окончания матча. — Проклятье! — сокрушенно простонал Джет, переведя взгляд на светящееся под солнечными лучами табло. — Почти сравнялись. Еще бы хоть пару раз забить мяч в их ворота, и мы могли бы получить возможность на победу. — Для лучшего исхода нам хватит и ничьи, — произнес Зуко, игнорируя злобные комментарии в свой адрес со стороны Янсена. Ситуация напрягала. — Нам нужно успеть сравнять счет до гонга. А до конца матча у нас… Команда посмотрела на заканчивающийся песок в больших часах, расположенных подле табло и круглого потрепанного барабана, и собралась вокруг Зуко. — Не знаю, как вы, — сказал он, — а я был на войне. Зрелище не из приятных, поэтому идти туда добровольцем вряд ли соглашусь. Особенно против таких пришибленных, как они. Все остальные согласно закивали. Команда Янсена терпеливо ждала возобновления матча, хищными взглядами провожая каждое действие соперников. — Бьемся до конца? — спросил тот, кто больше всех выступал против новичка. — Меняем план, — поправил его Джет. — Ли встает на ворота, я нападаю, ты подбиваешь мне мяч. Все остальное покажу уже во время игры. — Отлично! Джету пришлось самому пробивать оборону врага, пока остальные были заняты перехватом и защитой центра. Мяч с сумасшедшей скоростью летал по игровому полю и переходил от одной команды к другой. По всей округе ощущался такой бешеный заряд напряжения и азарта, что каждый невольно получал ее и выражал эмоции. На трибунах галдели не только воины обеих сторон, но и чиновники, и даже порой близкие подданные Нарсеса. Зуко не успевал следить за передвижениями несчастного и потрепанного куска ткани, набитого соломой, но не стремился полагаться на удачу и, когда Джет, дойдя до ворот врага с мячом, подкинул его ногой вверх и намеревался добросить его головой в кольцо, Янсен сбил его назад — к соратникам, которые тут же перехватили инициативу и направились к воротам Пэкче. Это почти то же самое, что и магия огня, похожее, но отличающееся. Удары ногой, контроль над точностью, над градусом угла и температуры. Стоило только рассчитать точнее, и можно выйти на безупречный результат. Зуко некогда было думать. Машинально он схватился за столб в качестве опоры и отразил летящий в его сторону мяч, а едва нога его коснулась грубой и тяжелой ткани, как он на секунду почувствовал запах гари, но тот уже улетел в чужие ворота и пробил колокол, висящий по центру дыры кольца, с громким звоном. Либо Джету показалось, либо игра на самом деле была такой горячей, но через пару мгновений он вовсе забыл, что было до того момента, как песок в часах закончился. И пусть Янсен и его команда смеялись над ними, ведь игра закончилась равным счетом, но для Джета, да и для всей команды Пэкче это было победой. *** — Ты должен мне поверить, — быстро шептала Обезьяна. — Я говорю правду. Я не хочу к Петуху. Пожалуйста, только не к Пету-ху-у! Старуха влетела в торговую лавку и на четвереньках шустро попятилась назад, но, едва наткнулась на ноги Аанга, она воровато подняла на него взгляд, в котором читалась искренняя мольба о помощи. Аватар только коротко помотал головой, давая понять плутовке, что ни при каких обстоятельствах не выпустит ее отсюда. Не помогли ни жалобный скулеж, ни уговоры, ни даже поклоны до пола, как к какому-то великому божеству наподобие Маго. Аанг остался непреклонным. — Я чувствую… запах отчаяния. Как это прекрасно! Молодой паренек за барной стойкой самозабвенно начищал пустой бокал и любовался своим отражением в стекле, периодически выпуская пар изо рта, чтобы тряпкой можно было лучше очистить хрупкий предмет от пыли. Когда Аанг молчаливо пододвинул старую Обезьяну в его сторону, юноша косо посмотрел на него, и в его глазах прочитались весьма недобрые знамения. Несмотря на это, на его устах просквозила легкая игривая улыбка, но лицо ничего больше не выражало. — Матерь! Как ты постарела! — хмыкнул юноша. — Какая жалость. В последнюю нашу встречу ты была в полном расцвете своих сил и способностей, и вот, теперь осталось ждать только смерти. — Верну я свой долг! — угрюмо буркнула на него Обезьяна. — Не так уж много заняла, чтобы выслушивать угрозы. — Не заняла, а украла, — поправил ее Петух. Он медленно зашагал к старой приятельнице и наклонился, чтобы лучше увидеть ее лицо. — Это разные вещи. Я до сих пор не могу простить тебе браслет судьи. — О чем ты? — возмущенно воскликнула Обезьяна. — Что-что, а браслет я твой не брала! Слишком низкая стоимость. Я на такую мелочь не размениваюсь! — Эй, вы, оба, — устало выдал Аанг. От их споров у него вдруг разболелась голова. — Оставьте свои разборки на потом. Его просьбы никого не убедили, а он действительно старался быть терпеливым и мягким по отношению к этим пройдохам. Голоса становились громче, Петух вздымил гриву и приготовился напасть на писклявую Обезьяну, та резко заголосила и вцепилась в подошву аватара, а затем спряталась за его спиной, и оба чуть не подрались. — Молчать! — прикрикнул Аанг, и все свечи в комнате мигом погасли, а затем загорелись вновь, уже после того, как он выдохнул свой гнев. Стоящий напротив него юноша в темноте постепенно преобразился в седеющего низкорослого мужчину с короткой, остриженной бородой и маленьким пучком длинных волос на голове. Так заканчивалась энергия у покровителей года перед перерождением. — Ты, — обратился к нему Аанг и протянул ладонь, в которой лежало треснувшее кольцо. — Признаешься сам, или выбить с тебя правду? — Бездна? — прошептал Петух, вытянув лицо от удивления. — Это не я! — Да, как же! — съязвила Обезьяна. Она осмелела, почуяв собственное превосходство перед ним, поправила пучок волос, пояс, сцепляющий ханьфу, и даже помолодела на несколько лет. Вызывать жалость у аватара старческим больным видом уже не было так необходимо. Весь свой гнев он теперь направит на Петуха, а ей останется только наблюдать за тем, как повернутся события. Петух, судя по всему, тоже отступать не хотел, да и под раздачу аватара попадать не горел азартом. В прошлом Киоши отбила ему не только кости, но и весь дух, и возможность ворочать языком, когда возвращала его в тюремную клетку. Аанг казался мягче его предыдущего воплощения, но только на первый взгляд. Убить сотню людей Созина и растерзать самого тирана у него удалось слишком легко, чтобы делать поспешные выводы. Как только Петух поменял тактику и свою манеру общения, Обезьяна поняла, что он снова начал хитрить. Она не могла допустить, чтобы он перевел все стрелки на нее. — Ты лично поместил каплю крови аватара в этот сосуд, — сказала Обезьяна. — Как теперь можешь отрицать свою сопричастность к кольцу Бездны? Петух бросил на нее презрительный взгляд и нервно прочистил горло. — Это было сотню лет назад! — воскликнул он. — Мне тогда в голову не пришло, что рано или поздно оно бы сработало. Бездна может воскресить человека, а аватар важен для мира. Я подумал, было бы хорошо, если… Аанг медленно зашагал к нему, и тот попятился назад. На лице аватара читался жуткий гнев, словно он готовился придушить мошенника. — Если? — Хорошо, если аватар вернется! — виновато улыбнулся Петух. — Но проблема в том, что ты не умер, а кольцо утратило первоначальные свойства и… вот так… некрасиво получилось… Петух дошел до стены и вздрогнул. Аанг в это время наклонился к нему, руками преграждая путь к выходу. — Где моя сила? — негромко отчеканил он. — В кольце, — пролепетал Петух. — То есть, внутри. Оно поглотило твою энергию. Обычно Бездна забирает что-то взамен на другое. Чаще всего души… но это не точно. Напряженная тишина так сдавила виски несчастного божества, что тот невольно начал стучать ногой по полу. — Вы хотели избавиться от меня, — заключил Аанг. — Нет! — тут же хором ответили Петух и Обезьяна. — Мы бы никогда так не поступили! — Мы хотели помочь в войне. Мы, Духи, должны выручать друг друга. Нам тоже не нравился Созин. В год Петуха выпало так много смертей. Жнецы не успевали собирать людей по всему миру и переправлять их через реку! Многие так и остались неупокоенными призраками, которых после сослали в Лес голодных. Пока Обезьяна продолжала долгий рассказ в надежде оправдаться перед аватаром, ее хитрый подельник ускользнул из западни и спешно засуетился у барной стойки. Пару минут он гремел посудой, что-то кипятил и заваривал, а затем вежливо попросил Аанга присесть за стол, словно отнесся к нему, как к желанному гостю, и произнес: — Я не знаю всех свойств этого кольца, но то, что поглощает материя внутри него, не возвращается. — Петух осекся и залпом отпил воду из глубокой чаши. Аанг было подумал, что он нервничал, поэтому таким образом старался прочистить горло. Ему самому тоже захотелось пить. — Точнее, возвращается, но за определенную цену! Бездна отдает желаемое взамен на что-то. Аанг преспокойно прокрутил чашу в руке, рассматривая витиеватые узоры на ней, и взглянул на Петуха. — В чем проблема? — спросил он. — Ты затеял эту игру — ты мою силу и вернешь. — Но я не могу, — мягко пропел Петух, и Аангу почудилось, что на его губах просквозила насмешливая улыбка. — Жизненная энергия ведь не моя. Она человеческая, и принадлежит одному хозяину — тебе. И только тебе придется пройти через все это. Аанг не понимал, к чему клонило божество. — Пройти через что? Лицо Петуха скосилось от злобной ухмылки. — Испытание, — ответил он, и в этот момент Аанг услышал странный шум позади себя. — Если сумеешь преодолеть свои страхи, то получишь желаемое назад. Если же нет — тебе не удастся выбраться оттуда живым. Такова цена твоей силы. В другом измерении Аанг обернулся назад и поддался чарам мелодии. Он поднялся со стула, неспешно подошел к внезапно образовавшейся на стене двери и потянул за ручку. Именно об этом призывали детские голоса, напевающие веселую частушку с весьма странными и незнакомыми ему мотивами. В реальном мире два покровителя времен года оттаскивали спящего аватара со стола и вместе волокли его тяжелое тело по лестнице в чулан, чтобы навсегда спрятать от человеческих глаз. — Аватар не сможет выбраться, — с уверенностью заявил Петух. — Никому не удавалось побороть самих себя и свои воспоминания. Рано или поздно они поглотят его. Торговая лавка с напитками вновь появилась на улице и стала привлекать все больше внимания прохожих яркими вывесками. Петух превратился в молодого прекрасного юношу и продолжил любоваться собой в отражении начищенного бокала, а Обезьяна поправила пестрое платье шамана и вытащила из мешка человеческие кости. *** Аанг часто представлял, что бы случилось, если бы война никогда не утихла. Если бы он в день первой атаки не спас свой народ от кометы и Созина. Если бы он сбежал в ту ночь, когда вокруг бушевала буря. Что бы случилось с миром без него? Выжженная земля, осколки, человеческие обугленные тела и красная пустыня, простирающаяся на несколько тысяч ли вперед. Ей не было края. Здесь не росли цветы, сорняки не пробивались из-под иссушенной расколотой почвы. Поблизости не шумела река, птицы не пели и не ползли под землей муравьи. Мертвый мир, в котором не обитало ни единой живой души. То был самый худший кошмар для него. Аанг оказался заточенным в собственной голове из страхов и болезненных воспоминаний. Он остался совершенно один среди хаоса и запустения, которое создал своими руками. Его ноги ступали по миру мертвых, который когда-то принадлежал живым, и теперь этот мир станет его домом. Тень скалы поменяла расположение и удлинилась к северу. Над небом впервые пролетела первая птица — ворон. Его крик эхом разлетелся по округе, и маленькие камни тихонько затряслись, точно ожили, и запрыгали, как кузнечики. Аанг посмотрел вперед, завидев на горизонте темную точку, затем прищурился и различил огромное войско, уверенным маршем направляющееся в его сторону. Их одеяния были красными, флаги, реющие на жарком душном ветру, имели герб страны Огня, а земля продолжала трястись от тяжелых лап носорогов комодо, которые взвыли, заслышав барабанные удары позади. Ответом им послужил громкий рев драконов, стремительно летящих к цели сквозь густые облака. Единственным всадником которых был Созин. Его красный дракон с золотой гривой вцепился острыми когтями в землю, и та разрушилась под ним, превращаясь в песок. Злобно сверкающие глаза смотрели только на Аанга, а ноздри вздымались так, что, казалось, из них выйдет яркое пламя и поглотит его. — Какая встреча, аватар! — усмехнулся Созин. — Я уж было подумал, что ты давно умер! Жестокий правитель народа Огня все еще сидел на спине устрашающего гигантского животного и проявлял такое же пренебрежение, каким обычно пользовался при разговоре с Аангом. Высокомерный тиран даже после конца света считал себя великим божеством, не испытывал вину за смерть миллионов людей и страдания, которые обрушились на них из-за него. Аанг ненавидел его. Искренне ненавидел. Если Созин являлся чудовищем, то Аанг был сам готов стать таким же монстром, чтобы уничтожить его. Он был готов поплатиться всем, чтобы достигнуть этой цели. — Жаль. Не правда ли? — Очень жаль, — согласился Созин. — Но это поправимо.