Моя страна

— Спасибо! — в который раз говорил в поклоне старик. — Спасибо вам огромное! Наша деревня так долго нуждалась в этом мосту, но среди населения вот уже десятки лет не появляются на свет маги земли. Духи покарали нас. Теперь мы обмельчали, постарели и ослабли. Если бы не вы, не представляю, как бы я донес лекарства своей больной дочери. Аанг даже не пытался остановить поток благодарностей от него. Катаре на минуту показалось, будто ему было лестно слушать такое в свой адрес, но после Аанг ответил: — Старик, я бы без этого моста не переправил никуда своего коня. Считай, что твоей деревне повезло с попутчиками. Ты меня лучше супом из лапши угости, коли так поблагодарить хочешь. — Конечно! — воскликнул он. Старик развернулся и, поманив за собой путников, шустро зашагал вниз по склону. Только и успевай за ним. Аанг выхватил из рук Катары тяжелую связку с вещами и бодро последовал за дедом, явно пребывая в хорошем настроении. Аватар мог построить отношения с каждым, кого встречал по пути. Для Катары не стало удивлением в очередной раз получить от местного старожилы приглашения домой отведать вкусной еды и остаться на ночлег. Она не могла так нагло пользоваться чьей-то добротой. И пусть Катара сама помогала кому-то, у нее язык не поворачивался потребовать что-то взамен. Первое время поступки Аанга только расстраивали. Она видела в нем героя и защитника людей долгие годы, а он здорово разрушил все ее представления о себе тем, что безалаберно относился к чужим страданиям, будто они его не касались. — Момо! — позвал Аанг ручного зверька, и тот с довольным мурчанием взлетел в воздух, потянув за поводья измученного страусо-коня. Последнему не дали толком прожевать траву, которую он подъел, пока все остальные были заняты созданием моста и благодарностями. Катара выглядела примерно как конь. Она-то полагала, что дорога не займет так много времени, но за весь пройденный путь половину сил Аанг тратил на обходы по деревням и гостевую жизнь. — Дома немного не прибрано, — смущенно произнес старик. — Моя супруга, к несчастью, ушла раньше меня, оставив нашу больную дочь, поэтому мне все приходится тянуть одному. Аанг бросил мимолетный взгляд на сложенные в дальний угол прихожей рогатки, затем разулся и, аккуратно сложив обувь у двери, прошел в комнату, где одиноко у печи висел темный, как уголь, котелок. — В твоем саду растет яблоня? — спросил он, и старик с удивлением на лице обернулся к нему. — Позволь мне нарвать несколько ее плодов? Как и Катара, домовладелец немного опешил от слов Аанга, потому как никто не говорил ему о саде с яблоками у заднего двора. Он замялся, затем кивнул и указал ладонью в сторону двери, пропуская гостя вперед. Катара бы хотела пройти за Аангом, но ей было необходимо помочь старому человеку с готовкой еды. В ее случае отдыхать не следовало. Хоть кто-то из них должен проявить воспитанность и уважение к преклонному возрасту. Катара провозилась с готовкой и уборкой практически до заката. За это время она узнала много о жизни старого хозяина: его жена умерла спустя пару лет после кончины старшего сына; с младшими, по словам деда, не задалось, а единственная дочь пережила захват города, в котором жила семья ее мужа, людьми народа Огня и лишилась рассудка. Она практически не выходила из комнаты и постоянно звала своего мертвого ребенка. Дверь в ее комнату была наглухо заперта, и оттуда периодически раздавался плач. Ближе к вечеру вернулся Аанг, набрав в корзину всего с пару десятков яблок, и смущенно улыбнулся сидящим за столом Катаре и старику. В который раз он проворачивал этот трюк, уходя куда подальше от домашних обязанностей, и приходил только к ужину. — Момо долго не хотел возвращаться и своровал хурму у соседей, — сказал он, почесав затылок. — Приятно, наверное, приходить на все готовое, — обиженно буркнула Катара, а старик в это время радостно подстелил еще одну циновку, приглашая его за стол. — Ты, верно, проголодался. — На его морщинистом лице отразилась легкая забота и теплота. — Присаживайся. Сегодня вы оба можете заночевать здесь, а с утра отправиться в путь. Если не секрет, то куда вы направляетесь? Нынче времена очень неспокойны. Опасности поджидают буквально на каждом шагу. — Мы держим путь на север, — отозвался Аанг. — Твои сыновья вырастили такой прекрасный сад. Одной яблоне за десять лет хватило пустить корни глубоко под землю, вырасти в могучее дерево и дать крупные плоды. Старик вновь опешил, ошарашенно наблюдая за тем, как его гость выпил чашу с рисовым чаем и принялся за еду. — Мои сыновья сами посадили семена и взрастили их, — опомнившись, пролепетал старик. Затем он грустно вздохнул. — А теперь, толку-то от того, что во дворе растут эти яблоки? Только они и напоминают мне о прошлом. — Уверен, они были хорошими людьми, — произнес Аанг, одарив старика проницательным взглядом. — Не стоит таить обиду на младшего сына. У него наверняка были причины покинуть дом. Несчастному хозяину нечего было сказать в ответ. Он трясущимися пальцами схватился за палочки и принялся молча поедать лапшу. Весь оставшийся вечер Аанг ни словом не упоминал о его сыновьях и семье, в целом, разрядив обстановку интересными рассказами и шутками. Однако Катара не могла забыть об этом разговоре. — Ты подслушивал, — выдала она у порога. Аанг посторонился, пропуская ее, держащую в руках одеяло и подушку. — Я был слишком занят, чтобы слушать чужие разговоры, — ответил он. — И чем же? — съязвила Катара. — Сбором яблок и поиском лемура? Я выполняла тяжелую работу, пока ты отдыхал в саду. Не считаешь, что это немного неправильно с твоей стороны? Аанг поджал губы и без объяснений прошел в кладовую за матрасом. Катара возмущенно подобрала полы одеяла и последовала за ним в комнату, которую старик выделил для ночлега гостей. — Всего один? — фыркнула она. — Да ты эгоист! Аанг расстелил матрас на полу, поправил его, накрыл простыней и отобрал из рук Катары одеяло с подушкой. — Теперь ты можешь спокойно ложиться, — сказал он, стряхивая пух с одежды. Аанг посмотрел на Катару. — Не жди меня. Скорее всего, я вернусь только под утро. Хорошо выспись. Завтра тяжелый день. С улыбкой на лице он покинул комнату, оставив удивленную Катару, у которой застряло так много вопросов в голове, что она бы точно не заснула после всего этого. — Что? — проворчала она. — Смеет уходить вот так, без объяснений? Недаром говорят: чем больше сил и власти, тем больше высокомерия. А казался таким простым парнем. Тоже мне! Однако постель оказалась слишком мягкой, чтобы противостоять объятиям чарующего забвения, посему открыла глаза она только под утро и сразу почувствовала запах свежесваренной похлебки из рыбы. Совсем как дома. У Катары возникло ощущение, будто на кухне трудились слуги отца, а добрый толстячок-повар приготовил на этот раз уху из сёмги. Как же приятно было просыпаться в собственном доме и знать, что ее ждет еще один насыщенный день, наполненный тренировками, учебой и спорами с Кваху, кто лучше сделает волну в море! Далекие времена ее беззаботного детства канули в лету и наградили жестокой реальностью. Катаре взгрустнулось. Сейчас всего этого уже не вернуть, и жизнь никогда больше не будет прежней. Она потерла глаза, пару раз вздохнула, заправила постель и прошлась по коридору. Длинное окно выходило в сад, где, как оказалось, росло всего три яблоневых дерева и один виноградник. Кусты с цветами давно засохли, и их никто не убирал. Видно, старику было жаль срезать мертвые растения, поэтому он оставил их. Пожухлая трава рядом только добавляла трагичности картине. Но неподалёку журчал ручей. Небольшое углубление в земле, тянущееся от ворот соседнего дома и уходящее далеко за пределы сада, чем-то походило на водоканальную систему в Омашу. Довольно странно, что растения не питались водой, которая протекала возле них, и были желтыми, как солома. — Выспалась? За столом Катару встретил сонный Аанг с темными кругами под глазами и не менее разбитый Момо. Оба выглядели так, будто всю ночь добывали уголь в шахтах, а поблизости суетился старик, накладывая на стол закуски. — Разве в этой местности водится рыба? — поинтересовалась Катара и заглянула в котелок. Запах оттуда исходил превосходный. Хозяин дома засмеялся. — Я, старый дурак, никогда не видел ничего дальше своего носа, — сказал он. — А этот молодой человек нашел под горой настоящее сокровище — источник с пресной водой. Целое озеро! Ах, как же обрадуются местные жители такой новости! Настоящее спасение для нас! Больше не придется заполнять колодцы. Катара задумалась, затем неуверенно спросила: — Но разве вам не было известно про источник? — Все растения давно пожухли от засухи, — сокрушенно помотал головой старик. — В этих краях за последние несколько лет стало слишком тяжело жить. Иногда я понимаю своего сына. Отсюда можно только бежать. А как же водный канал, протекающий через сад его дома? Катара с легким подозрением перевела взгляд на Аанга, но тот давно уткнулся носом в раздобытую непонятно где книгу со сказками и мало реагировал на происходящее. Неужели всю ночь он самостоятельно прокладывал русло от источника в каждый двор расположенной у подножия горы деревни? И поэтому он выглядел таким усталым? И тут Катара вспомнила: Аанг в последнее время часто ходил вялым и разбитым, словно выполнял тяжелую работу каждый день. Но она даже не замечала, что происходило вокруг нее, и обвиняла во всем его заносчивость и лень, мол, он аватар, и ему все дозволено, вплоть до праздного ведения жизни. Катара, судя по всему, сильно ошибалась, когда думала, что Аанг все это время только и делал, что отдыхал. А после того, как они попрощались со стариком, и все соседи с утра стали выходить на улицу, обсуждая неожиданно появившиеся каналы с водой, протекающие вблизи каждого дома, ей стало невероятно стыдно. Как аватар, Аанг выполнял поистине тяжелую и великую работу. Он помогал людям. Жителям каждого города и каждой деревни, мимо которой проходил. Молчаливо, незаметно, не ожидая за это благодарностей и похвалы. — Побереги свои ноги для пустыни. — Аанг разгрузил тюки у страусо-коня и похлопал ладонью по седлу. — Садись верхом. Я понесу поклажу. Если пойдешь пешком, то развалишься на половине пути, а сегодня нам нельзя останавливаться. Катара смущенно взялась за поводья и неуверенно затопталась на месте. Что она могла сказать Аангу? Завалить его вопросами? Огорошить признанием, что она невнимательная дурочка? Это показалось бы ему смешным, поэтому Катара не могла придумать ничего толкового. — Ты… не эгоист, — промямлила она едва слышно, опустив голову. — Что? — переспросил Аанг. — Ты… не думаешь только о себе. — Катара посмотрела ему в глаза и разозлилась на то, что он выглядел так, будто вообще не понимал, что она говорила. Затем произнесла уже громче: — Я ошибалась! Ясно? Но ты мог хоть раз сказать, куда постоянно уходил? И вообще, я слабее тебя, но не настолько, чтобы развалиться по дороге и умереть посреди пустыни! Удивленному Аангу только и оставалось смотреть на принцессу, с гордой осанкой уходящую верхом на страусо-коне далеко вперед. Иногда ее странности его поражали. Помахав напоследок рукой счастливому старику, Аанг закинул за спину тюки и бодро последовал за Катарой. *** Мирное соглашение, как и было предусмотрено обеими сторонами, заключали с расчетом, что Пэкче и племена Великой пустыни отныне будут сосуществовать мирно, проложат торговые пути с забитыми до отказа караванами и станут обмениваться различными практиками в покорении земли и песка. Однако конфликт на границе неожиданно прервал все их планы. Под покровом ночи охраняемую башню близ горы Мару атаковали и перебили практически всех стражников, стерегущих южные ворота. В живых остались очевидцы, которые доложили генералу Юсину о нападении людей в повязках. Немногим позже было установлено, что злоумышленниками оказались люди Нарсеса. Сделали они это так же бесшумно и слаженно, как и должны совершать преступления воины, рожденные среди барханов. Естественно, после их поступка возвращаться к дипломатичным переговорам было бессмысленно, что и вызвало великий резонанс среди чиновников при министерстве. — С первого разговора было понятно, — произнес главный министр, — что Нарсес не из тех, кто пойдет на уступки, и он обязательно затеет войну. Вопрос стоял лишь во времени. Все эти хождения вокруг да около не помогут с таким врагом, как он. Потуги генерала Ли на соревновании были бесполезными. Теперь Пэкче на пороге новых сражений. — Откуда мы можем утверждать, что наших солдат перебили люди песка? — возмутился Бангва, справедливо вступаясь за младшего брата. — Я не раз имел дело с этим народом. Они всегда держат свое слово. Стоит подождать немного и разобраться, и только потом вступать в открытый конфликт. Что мы можем решить оружием и кровью? — О каком ожидании может идти речь, если все наши люди на границах перебиты? — яростно перебил его первый советник. — Песчаные племена нарушили соглашение, и должны поплатиться за это! Предлагаю немедленно отправить войска генерала Ли на юг! — Разбрасываться вот так просто жизнями моих людей? — усмехнулся Банвон. — Какое вы имеете право решать вместо меня, советник Чон? — Какое право имеете вы, генерал Ли, игнорировать сей вопиющий случай и спокойно отсиживаться в тени, пока вашим солдатам перерезают глотки песчаные варвары? — воскликнул министр. — Тихо! — прокричал король, и в зале повисла напряженная и протяжная тишина. Конфликт бы так и закончился, но он разгорелся с новой силой, когда через пару дней пришло тревожное сообщение: южные границы полыхают в огне. Враг пробил ворота, и теперь держит путь на север. *** Не успел Айро поселиться с племянником в их новом обустроенном жилище по милости короля, как Зуко тут же забрали в другую семью, и он остался один в этом огромном пространстве. Старому генералу не хотелось нанимать прислугу. Больше стремления возникало пребывать в одиночестве и самостоятельно управляться с домашними хлопотами. Денег хватало на открытие целой чайной в несколько этажей посреди столицы, да и для безбедной старости тоже, но все уже было каким-то не таким без племянника. Словно не доставало чего-то родного и дорого сердцу. Так тоскливо и одиноко становилось временами, что Айро был готов заливаться грустными песнями и слезами хоть целыми днями напролет. Однако, спустя какое-то время Зуко стал приглашать его в поместье Бейфонг. Поначалу он сам навещал дядю, когда был свободен от работы, затем с ним вновь стала появляться Тоф. Немного погодя к ребятам присоединился Джет. Все трое с энтузиазмом обсуждали усыновление Зуко господином Бейфонг. Для Тоф это стало великой неожиданностью, так как она вообще не ожидала появления в ее жизни брата: ни младшего, ни старшего. Если только отец ее где-то на стороне не потрудился в свое время, но Айро знал советника Лао. Этот человек ни за что бы не стал отступаться от принципов, касающихся семьи и родственников. Он берег честь фамилии как зеницу ока, и не мог поступить так со своей супругой. — Скажем, — протянула Тоф, — я стала видеть в этом некие плюсы. По крайне мере, сейчас надо мной мало кто насмехается из ровесников. Стоит им взглянуть на вечно хмурого парня со шрамом, которого я ласково зову «братишка», все тут же робеют и отходят в сторону. Я не завидую твоей внешности. Должно быть, ты и вправду выглядишь устрашающе. Зуко только недовольно нахмурился и от досады даже не заметил, как залпом проглотил весь горячий чай в чаше. Айро в этот раз наведался лично в гости в дом семьи Бейфонг и был счастлив знать, что его дражайшего племянника приняли здесь как родного. Зуко рассказывал как-то, что Тоф его восприняла не так радушно. Скорее, была расстроена данным обстоятельством и проходила в траурном молчании целую неделю. Затем она, видимо, смирилась и перестала таить обиду на отца. Он так решил. Значит, так и должно быть. Тоф сильно любила родителей и уважала каждое их решение. — Приличные девушки не разговаривают с набитым ртом, — аккуратно поправила ее Поппи, и Тоф резко затихла. Госпожа Бейфонг улыбнулась Айро и предложила ему закуски. — Моя дочь в последнее время такая непоседа. Я надеюсь, она не доставляет неприятностей вам и своему старшему брату? Понимаю, усыновление Ли стало для вас неожиданной новостью, но у нашей семьи долгие годы не появлялось наследника. Того, кто смог бы занять должность моего супруга после его ухода в отставку. К сожалению, наш первый ребенок скончался спустя несколько месяцев после рождения, Тоф родилась слепой и болезненной девочкой, а я так и не смогла произвести на свет здоровых и сильных детей. Ли — наша единственная надежда. Никто не заметил, но Айро чутко ощутил, как сидящая подле него Тоф поникла от слов матери и с большей неохотой стала дожевывать пищу. Девочку цепляли слова родителей. Айро понимал, что она куда способнее и сильнее, чем кажется, но мог поддержать ее лишь словами. — В наши неспокойные времена женщины справляются с обязанностями мужчин намного лучше, чем сами мужчины, — сказал он с улыбкой на лице. — Несмотря на слепоту, Тоф научилась управлять землей быстрее, чем ее ровесники. — Все благодаря учителю Ю. — Госпожа Бейфонг смущенно прикрыла рот рукавом одежды. — Если вдруг начнется война, нашей семье есть, кому заступаться за родину. Не можем же мы отправить ради этого дела Тоф. Девушкам вроде нее нечего делать на поле битвы. Все время переживала за это. Для семьи Бейфонг достоинство фамилии на первом месте. Айро также заметил, как к Зуко пришел некий стражник и тихо попросил его отлучиться ненадолго. Он передал письмо из королевской канцелярии, и, судя по лицу племянника, содержимое в нем сильно напрягло Зуко. После ужина он все же признался дяде. — Конфликт на границе. Я должен отправляться на войну. Айро тяжело вздохнул и закивал. — Я должен, дядя, — выдавил из себя Зуко. — Эта семья полагается на меня. К тому же, если я выиграю битву, то стану героем, продвинусь по карьерной службе. Для меня это жизненно необходимо. — Видно, теперь тебе есть, за что бороться, — улыбнулся Айро. — Я рад твоим успехам, дорогой племянник, но беспокоюсь, что все твои действия направлены не от сердца. В конце концов, тебе нечего бояться! — пошутил он. — Я уверен, что у моего упрямого принца, которого я знаю, семь жизней, и что ты обязательно выйдешь победителем из любой битвы. Я не могу сомневаться в тебе. Не имею права! Вопрос в том, хочешь ли ты сам сражаться в этой войне? Есть ли у тебя определенная цель? И что ты пытаешься защитить? Ты ведь не просто идешь на сражение. Война — это защита тех, кто тебе дорог, не так ли? *** Защита… Тоф хотела защитить родных. И друзей. И весь остальной народ. Зуко сейчас верноподданный Пэкче, ее отец долго служил под началом короля. А что могла сделать она? Ее брат уходит на войну, откуда возвращаются только счастливчики, либо сильнейшие, а Ли — слабак и нытик, не обладающий ни магией, ни мозгами, ни выдающимися способностями, кроме упрямства и целеустремленности. Может быть, такие и выживают на войне, но Тоф пока их не встречала. Не могла точно знать, что с ним будет. Да и с Джетом, хоть за него и стоило волноваться меньше всего. Тоф была уверена только в своих силах. Она уж точно могла пригодиться Банвону. И ребятам. Как они без нее? Война ведь не какая-то шутка. В ней люди умирали порой самой страшной смертью. Она бы помогла, если бы родилась мужчиной? Так несправедливо: мир воспринимал всерьез только их, а женщин оттеснял, не желая давать им возможности быть сильными. Заставлял стирать вещи, латать дыры на порванной одежде, готовить еду, сутками напролет угождать родственникам мужа и рожать детей. В Пэкче женщина теряла собственное имя, когда становилась матерью. Ее звали просто мамой Донсу или невесткой из дома Хон. Никому в голову не приходило, что у нее есть своя личность. Тоф наклонилась к оставленному на столе ножу, который когда-то подарил ей Зуко, и провела пальцами по граням рукоятки. Вероятно, они сделаны из золота, раз рукоятка была такой тяжелой. Этим же золотом можно было разрезать себе локоны. Совсем чуть-чуть, до плеч, чтобы было удобнее собирать шишку на голове. Волосы Тоф были густыми и длинными, однако ей совсем не жалко подрезать их ради чего-то более важного. Следом за густыми прядями полетели шелковые ткани красивого платья. Тоф потуже затянула грудь бинтами, проклиная себя за то, что в итоге с возрастом становилась больше похожей на девушку, и облачилась в мальчишеские одеяния. Стоило затеряться среди новобранцев, либо однофамильцев, отправившихся на сборище. Никто бы не заметил еще одного юношу из рода Бейфонг, которого никогда не существовало. — И имя мне — Ли Рим, — тихо прошептала Тоф, схватившись за отцовский меч, покоящийся в его кабинете. — А что, неплохо? — пожала она плечами. — Столько людей с фамилией Ли в этой стране. Кто будет спрашивать, из рода Хаман я или Ансан? Когда за Зуко пришли стражники и он собрал вещи, попрощавшись с родителями, чтобы отправиться в путь, Тоф тихо прошла за ним следом через запасные ворота и скрылась из виду.