Моя страна

Армия пустыни тянулась вдоль холма, куда постепенно заходило солнце, и смывалась в стаю озлобленных духов с приближением темноты. Она представлялась врагу намного больше и смертоноснее, чем кто-либо предполагал, а потому сковывала страхом и безнадежностью. Джет чувствовал, как его воины теряли надежду на завтрашний день и переставали верить в то, что выживут этой ночью. Громадная секира, промчавшаяся мимо его лица и вонзенная в голову стоящего позади рядового солдата, блестела на солнце так, словно ее начищали по несколько раз перед сражением. Джет мог лишиться уха, но потерял еще одного товарища. В паре метров от него навзничь упал вороной конь. Скинутый с него хозяин с навешанной на шею племенной табличкой в форме полукруга живьем укутал противника в песок и поглотил его под стихией — только заглушенный вопль так и остался звенеть в голове. От отчаяния и гнева Джет накинулся на пустынного воина с мечом, но почти попался в ловушку и был откинут его спасителем от смертельной опасности. Копье Тоф было длиннее, чем у всех остальных, с острым лезвием, прикрепленным к основанию, посему она могла на дальнем расстоянии рассчитать удар так, чтобы снести врагу голову. — Мой брат-самозванец не простит мне собственную смерть, — произнесла она, и голос ее послышался Джету многим жестче, мрачнее и тише. — Я же не прощу себя, если потеряю вас двоих. Береги ноги, идиот. Попадешься в ловушку, если перестанешь смотреть вниз. Было заметно, как недоработанная техника сейсмозрения сдавала перед неустойчивой почвой, и как самой Тоф становилось тяжелее с каждым разом контролировать все вокруг. Она не могла полностью полагаться только на ступни, поэтому казалась слишком напряженной, словно каждая часть ее тела была задействована в битве. Порой Тоф приближалась на опасно близкое расстояние и практически задевала Джета острием копья-сабли. Сражаться с ней вместе представлялось одновременно выгодным и рискованным поступком, но безымянный выскочка точно бы никогда не простил другу смерть своевольной девчонки. Если с Тоф что-то случится, это будет полностью вина Джета. Промчавшаяся мимо стая наездников не владела стихией песка, но сеяла великолепную смуту резкой атакой, скоростью и многочисленностью. Поначалу виднелась лишь легкая тень на горизонте, но позже она прояснилась в очередную толпу пустынных варваров. — У них что, бесконечная армия? — воскликнул Джет. — Почему они не кончаются? Окровавленные руки Тоф лишь крепко схватились за рукоять копья, и она перенесла центр тяжести чуть ближе, чтобы рубить врагов, идущих по земле, а не верхом. — Это мы слабеем. Так больше продолжаться не могло. Армия Пэкче славилась сплоченностью и непоколебимым духом, но сейчас сдавала позиции под натиском противника. Джет не мог спокойно принимать такую мысль и желал устранить главное звено проблемы. — Этих варваров следует хорошенько проучить. — Он обернулся к Тоф. — Видишь слева от меня в паре сотен шагов скалу? Ее еще не накрыло песком. Сможешь очистить пространство вокруг? Надо подобраться поближе. — Спятил? — воскликнула Тоф. — Мало было отбиваться от врага? Теперь предлагаешь еще прорываться через всю эту ораву к какому-то куску камня? Я занята! Не трать мое время на ерунду! Если бы не Джет, ее сердце бы пронзили мечом ровно в тот момент, когда Тоф отвлеклась на разговоры. Он действовал инстинктивно. Его просто разозлил сам факт, что они были такими уязвимыми. Джет никогда не видел Тоф настолько потерянной и напряженной. На ее лице отражался сковывающий ноги страх перед неизвестностью. Джет впервые заметил это, когда оттаскивал ее в сторону, чтобы отразить атаку, но в итоге практически принял весь удар на себя. Тонкое лезвие мягко прошлось по его ребрам по правую руку, едва меч соскользнул с кольчуги врага, и Джет почувствовал острую резь в области раны. Стало трудно дышать. Перед глазами заплясали темные точки, а в горле запершило. Джет почувствовал, как на языке появился стойкий вкус железа. Так обычно ощущался сырой тунец, недавно выловленный из моря, однако это была его кровь. — Джет! — прокричала Тоф, в который раз потряхивая его за плечи. — Только не говори мне, что прямо сейчас намереваешься двинуть ноги! Главарь легендарной банды защитников свободы вот так сдохнет здесь, как последняя собака? Отвечай! Ее было бы лучше слышно, если бы не звон в ушах. — Эй, ты… гребаная зеленая повязка… — Джет указал в сторону виднеющейся невдалеке скалы. — Не слышал приказ командира? Прорвись через оборону. Живым или мертвым — ты должен добраться до этой скалы. Если камень — единственная стихия, которой ты можешь управлять, какое право ты имеешь звать себя Слепым бандитом? Твой пафос… ничего не стоит. Он согнулся пополам и выплюнул скопившуюся во рту кровь. Дышать и говорить становилось с каждым разом все тяжелее. Удивительно, насколько уязвимым был человек. Всего одна легкая рана могла убить его, а он мечтал о чем-то великом? Перед лицом целого мироздания Джет казался себе таким мелким и беззащитным, точно пылинка, которую легко можно было стереть. Лежа на мокром от крови песке, он повернул голову, пытаясь найти среди десятков снующих перед глазами ног ее голые ступни, но обнаружил только брошенное поблизости оружие. Уж лучше задеть гордость Тоф, чем позволить своим людям погибнуть просто так в этом проклятом месте. Джет закрыл глаза. Если он не справился, значит ли это, что весь его отряд ждет та же участь? *** Великая пустыня. Обитель бесконечности и цикличности жизни. Место, куда приходят потерянные и обозленные духи. Пристанище заключенных и проклятых, логово их скорби и смерти. С этих земель еще никто и никогда не возвращался прежним. Множество ученых, археологов и золотоискателей сложили здесь свои головы, пытаясь отыскать неизведанное. Пустыня никогда не принимала чужаков и всегда мстила за нарушенный покой. — Говорят, сам Мован является творцом Великой пустыни. По сравнению с его великолепием и могуществом Асура был обычным подражателем и не обладал и половиной той силы, которую имел князь тьмы. А он создал это место для своих прислужников и душ умерших людей, которые сильно провинились при жизни. Именно поэтому пески так часто стонут при ветре. Азула прекратила натачивать ногти и с чувством удовлетворения на лице повернула пальцы в сторону света, любуясь собственной работой. Выглядело довольно опрятно. Она могла справиться и без прислужниц, если того требовала ситуация, и самостоятельно ухаживала за собой — ничуть не хуже искусных косметологов страны Огня. С выражением преисполненности Азула откинулась на мягкую спинку кресла, которую Нарсес любовно прозвал «троном», и скрестила руки на груди. Сидящий у ее ног на коленях правитель пустыни выглядел изможденным и потрепанным, но все еще испепелял ненавистью принцессу страны Огня. — Что-то я не вижу былого величия вашего гениального творца, — усмехнулась она. — Неужели Мован настолько жалок, либо разочарован в вас, что уступил далекому потомку какого-то Агни? — Азула наклонилась к нему, не вставая с кресла. — Знаешь, в чем похожи два наших народа? Мы оба произошли от демонов. В этом и заключается наше могущество. Что бы люди ни говорили, но демоны намного сильнее светлых божеств. Даже поодиночке они могли одолеть целую армию стражей света и не пострадать. Их потомки очень сильны и выносливы, но, глядя на тебя, я сомневаюсь в сказанных мною словах. Я и мои люди обвели всех вас вокруг пальца за каких-то несколько месяцев. Вся армия занята сражением с врагом? Ты хоть понимаешь, кто здесь твой истинный враг? — Подлая лисица! — злобно прошипел Нарсес. — Думаешь, так просто отвоевала Великую пустыню, захватив город Сур? Она мне не поддавалась долгие десятилетия! Все еще считаешь, что сможешь покорить ее? — Ты объединял племена, чтобы защитить эти земли. — Азула засмеялась. — Какой героизм! Широкий жест от такого дикого зверя, как ты. — Внезапно улыбка спала с ее лица, а глаза сузились, как у хищной птицы. — По правде говоря, ты всего лишь жаждал славы и богатства, не так ли? Я видела, как твои люди обходились с завоеванными племенами. После всего ты имеешь наглость утверждать, что хотел спасти их? — Намного лучше, чем быть растоптанным чужаками, возомнившими себя великими правителями мира! — ответил ей сквозь зубы Нарсес. — Люди пустыни — гордый народ. Никто не признает тебя своим правителем. — Правда? — усмехнулась Азула. По щелчку ее пальцев в зал завели скованных железными цепями господ. Все они были одеты в дорогие шелка, на их пальцах светились золотые кольца, а головные уборы выделяли статус особого жителя столицы пустыни. Эти люди выглядели напуганными, но все еще не потеряли чувства собственного достоинства. По их лицам Азула прочитала, насколько сильно они ненавидели ее в этот момент. Никто не ожидал, что Пэкче на самом деле оказалось невиновным в нападении на союзные племена Нарсеса, и что все в итоге подстроили люди Огня. Азула тщательно подготовилась и стравила два соседствующих государства ради отвлечения внимания. Ничего сверхразумного — это просто политика. Такая же, как у племен Воды, когда те решили, что могли справиться тройственным союзом с главным противником. Никто не должен быть сильнее страны Огня. Никто не смел выступать против нее. Чиновников столицы и предводителей различных племен усадили ровной линей позади плененного правителя Великой пустыни, и в тот момент Нарсес заметил, как одна цепь связывала их руки. Насколько извращенным должен быть тот, в чью голову пришла такая идея? Унизить, растоптать и вышвырнуть в грязный колодец всю их гордость и достоинство, как народа. За каких-то пару дней устроить настоящий геноцид и притеснение в обители законных хозяев территории. Заключить и приговорить к казни всех претендентов на трон после Нарсеса и тех, кто обладал большим политическим весом. Азула планомерно и ясно давала понять, что никто не уйдет живым до тех пор, пока не покорится ее воле. — Мои гордые и властные господа! — Принцесса страны Огня подняла руки и похлопала в ладоши, привлекая к себе внимание. — Я выслушаю любые ваши наставления и пожелания. Я приму к сведению любые угрозы и проклятия. Я не предприму ничего оскорбительного в вашу сторону и даже не трону вас пальцем, если вы поклянетесь служить мне верой и правдой. Одной вашей фразы будет достаточно для того, чтобы спасти целые семьи и ваши драгоценные жизни. Если же вы настолько горды и самолюбивы, как говорил Нарсес, вам придется разделить его участь. Я могу дать вам время на раздумья. По ее приказу солдаты перевернули песочные часы, и время начало отсчет. По его истечению каждый в этом зале был обязан сообщить принцессе о своем решении, и, конечно же, предводители племен встали на сторону своего правителя. — Ты можешь лишить головы всю мою семью, — ответил один из них. — Чего ты этим добьешься? Мы, кочевники великой колыбели человеческой цивилизации, всегда жили в свободе, поэтому не станем подчиняться какой-то наглой огненной девке. — Огненной наглой девке? — Азула приподняла брови и смерила говорящего взглядом надменного сожаления. — Это твое право. Цепь на его запястьях загорелась и мгновенно перекинулась на оголенные участки тела. Поначалу разодетый чиновник не сразу понял, что творилось с ним в данный момент, но постепенно, когда почувствовал жар и невыносимую боль, неистово закричал. Его вопли раздавались по всему залу и были слышны на улице. Сидящий рядом с ним предводитель другого племени с круглыми от ужаса глазами наблюдал за тем, как его друг сгорал заживо, корчась в смертельных муках. Казалось, это продолжалось целую вечность, а видеть такую жуткую картину становилось мучительнее с каждой секундой. — Вы хотели быстрой смерти? — с усмешкой переспросила Азула. — Я не могу дать вам такой возможности. Стоит тщательно поразмыслить, на чьей вы стороне. У вас не так много времени. Как только пламя полностью поглотит его, оно тут же перекинется на другого. И так по цепочке. — Пустыня не оставит это просто так! — воскликнул второй на очереди чиновник. — Духи проклянут тебя и твоих потомков! Так и знай, принцесса! — Как страшно! — Пламя медленно приближалось к его рукам, в то время как Азула ехидно ухмыльнулась, глядя на ужас в этих черных глазах. — Это все, что вы можете — угрожать мне злыми духами? Разве не видно, что сейчас для вас именно я являюсь воплощением тьмы и света? Для кого как. Вопрос лишь в вашем выборе. — Я лучше стану неупокоенным, но отомщу тебе за все, Азула! — гневно прокричал Нарсес. — Аватар вернулся! Поэтому ни тебе, ни твоему отцу, никогда не стать правителями целого мира! Вы оба сгниете во тьме, как это было с твоим прадедом Созином! Все вы окажетесь в одном жерле и будете вечно гореть живьем, как мои люди! Они испытают это лишь однажды, а затем умрут, но ты будешь проклята на веки вечные! Азула злобно нахмурилась, поднялась с кресла и, раскалив до предела кольцо, которое стянула когда-то с пальца правителя пустыни, кинула его в сторону Нарсеса. Ее гнева хватило бы, чтобы пробить ему не только череп, но и расплавить всю голову. Как жаль, что Нарсес толком не ощутил боли и упал замертво быстрее, чем догорел его подчиненный. Никто не имел права оскорблять королевскую семью народа Огня. Это табу, приравниваемое к смертельному наказанию, от которого нет пощады. Каждый должен был помнить, чем могло обернуться одно неосторожное слово. *** Пока в стенах нерушимой цитадели песчаных людей разгоралось пламя, а сотни убитых людей лежали на земле, истекая кровью, на севере длилась долгая и ожесточенная война. Сын Нарсеса Янсен вел с уверенностью армию вперед, совершенно не подозревая, что отныне ему не за что было бороться, что враг давно находился в стенах и что он давно проиграл битву. Янсен уповал на победу над войском Пэкче. В нем находилось множество способных магов земли, которые не обладали навыками покорения песка, и из-за этого обстоятельства воины противника становились ослабленными с каждой новой атакой. Также Янсен, в силу неопытности борьбы с таким страшным врагом, как Банвон, не имел представления о его стратегии. Племенные союзы на восточном гарнизоне давно были разбиты. Половина из них угодила в ловушку, другая половина была безжалостно вырезана главной силой королевской армии. Как только Зуко расправился с последним командиром, его, прозванного среди воинов пустыни темным одноглазым демоном, по распоряжению генерала немедленно направили на подкрепление в центральную равнину. — Будь осторожен, — предупредил его Банвон и кинул канатную веревку в руки. — В тех землях много зыбучих песков и ловушек, выставленных Янсеном. Это понадобится, чтобы спасти друзей. — Вы знали, что Тоф в отряде Джета. — Зуко пытался различить на его лице хоть каплю переживаний, либо сожалений за содеянное, но не уловил ничего. Безэмоциальная маска давно приросла к лицу генерала. Порой никто толком не мог понять его истинных намерений. — Зачем вы это сделали? — А ты как думаешь? — ответил вопросом на вопрос Банвон. — Все мои поступки направлены на спасение большего числа людей. Разве отряд твоего друга не помог нам расправиться с главной угрозой? Зуко вспомнил, как несколько лет назад слышал эти слова из уст отца, но тогда толком не мог понять, почему он хотел бросить под обстрел совсем юных солдат без подготовки ради отвлечения врага. Только теперь наступило осознание. Для победы все средства хороши. Продать лишний раз свою душу темным силам — не более, чем очередной взвешенный выбор. Отличался ли Банвон от Озая? Почему именно сейчас Зуко думал об этом? Он должен быть преданным сыном своего отца и защищать его честь. Так почему он сравнивал двоих совершенно разных на первый взгляд людей? Зуко осмотрел холмы пустыни, на которой покоились тела убитых, и, оседлав вороного коня отнятого у врага, пустился на запад, призывая свой отряд последовать за ним. *** Тоф едва успела прорваться сквозь оборону, как тут же была застигнута врасплох поджидающим препятствием в виде зыбучего песка. Ни один пустынный обитатель не пропустил бы врага к тому, что могло бы дать преимущество. Такого следовало ожидать, и Тоф была достаточно сообразительна, чтобы не попасться. Она скрылась за первым холмом и атаковала группу пробегающих мимо песчаников. Ее руки все еще тряслись, но теперь уже от страха не справиться с возложенной миссией. Тоф была обязана остановить людей песка и дать время своим людям временно отступить в укрытия. Также ей жизненно необходимо именно в данный момент научиться хоть как-то управлять неподвластной стихией, которую она не могла толком ощущать. Все эти мерные колебания сыпучего песка едва улавливались под ногами. От напряжения у Тоф долгое время болела голова. Она не могла сообразить, как можно превратить мелкий каменный порошок в полноценный ресурс для считывания информации вокруг. — Он должен стать моими глазами сейчас, — твердила Тоф себе, в который раз пытаясь ощутить под ногами твердую почву. — Ты покоришься мне, проклятая песочница! Рано или поздно я и тебя добью! Резкий свист от взмаха мечом заставил ее сгруппироваться и выставить перед собой защиту. Совершенно неосознанно, но у Тоф впервые получилось сделать заслон из песка и при этом заблокировать удар противника. Ноги ощущали под собой рыхлую породу из зерен, но она внезапно твердела под напором ее силы. Пока враг осознавал, что произошло, Тоф воспользовалась возможностью и откинула его подальше от себя, на такое далекое расстояние, что, даже если он и выживет, то будет очень долго добираться до нее. Постепенно, шаг за шагом, она, наконец, понимала саму природу этой стихии. Земля, состоящая из множества частиц, перемешанных между собой. Лучше она ощущалась, когда соприкасалась с жидкостью. На местах, где была разлита чья-то кровь, Тоф могла четко видеть фигуры и ощущать движения чьих-то ног. Так, обходя препятствия и избавляясь от угроз, она и добралась до скалы. Тоф не хватало времени, чтобы очистить пространство вокруг от песка, поэтому, ощутив вожделенную твердыню ее родной земли, она приставила к скале раскрытые ладони и сосредоточилась на трансформировании целого куска глыбы в нечто, что могло бы превратить врагов в решето в одно мгновение. Оставалось только точно прицелиться, иначе могли пострадать ее люди. На поле битвы все было перемешано, так что задача предстояла трудновыполнимой. Один человек ее бы вряд ли осилил. — Но я ведь Тоф Бейфонг! — подбадривала она себя. — Наследница древнего и могущественного рода покорителей земли! Сама аватар Киоши опасалась способностей моих предков и контролировала их. Я, Слепой бандит, обязательно справлюсь! Тоф со всей силы ударила ладонями по скале, и та затрещала с громким стоном, а затем, разделившись на несколько отдельных сжатых валунов, раздробилась на множество плотных камешков, которые с ужасающей скоростью полетели в разные стороны, сбивая по дороге все живое. Каменных пуль было предостаточно, чтобы разгромить целый отряд противника, и Тоф бы продолжила стрелять в них с укрытия, однако вскоре она почувствовала, как ее ноги стали медленно уходить под землю. Тоф не могла противостоять зыбучему песку, созданному Янсеном, который ее и обнаружил за скалой. Такой талантливый маг земли представлял для него большую угрозу, посему он не мог оставлять ее в живых. По мере того, как ее ноги постепенно затягивало в ловушку, Тоф не останавливалась и продолжала атаковать, стараясь из последних сил поддерживать опору под собой. — Проклятье! — прокричала она, почувствовав, что практически ушла до пояса вниз. Тоф прощупала руками песок и попыталась выбраться, но самостоятельно напасть на Янсена, либо выйти из ловушки ей бы вряд ли удалось. Она вырвала камень со скалы и скомкала его в руках, намереваясь точнее прицелиться в противника. Мягкий песок нежно обволок ее кисти и резко спустил вниз, погрузив саму Тоф еще глубже под землю. Оставалось только упорно сдерживать тело на плаву и не дать себе погрязнуть внутрь воронки по самые уши. Почему-то кроме ругательств на ум ничего не приходило, и Тоф так активно оскорбляла Янсена, что почувствовала, как ее голова мигом перестала болеть. — Щас вырвусь и прикончу тебя, говнюк! — кричала она. — Ты мне за все заплатишь! Что-то отвлекло Янсена. Его армия неожиданно двинулась назад, однако спустя какое-то время вернулась обратно и понеслась на север. Тоф почувствовала, как воронка под ней ослабла, но продолжала затягивать внутрь. Все сильнее стали ощущаться передвижения по пустыне. Где-то невдалеке стремительно неслось огромное количество всадников, приближавшихся с юго-восточной части света. А на севере отряды Пэкче пополнялись новым подкреплением. Враг бежал от опасности с юга, но наткнулся на засаду на севере и угодил в ловушку. Как только их ноги коснулись твердой почвы, маги земли уничтожили половину солдат Янсена, а другую половину добивали в кровавой битве. — Хватайся, пока сам не закопал тебя в песок! — Тоф услышала над собой голос ее сводного брата, и, честно говоря, еще никогда в жизни так не радовалась его появлению. Молодой конь отбивал копытами по земле, а затем громко заржал, когда Зуко пришпорил его, и сорвался вперед. Канатная веревка, которую кинули Тоф, натянулась, почти выскользнула с рук, но вытащила ее из воронки. Не без боли, конечно. Чувствовалось, будто ее тело растягивали в разные стороны и хотели разорвать на две целые части. Тоф чудом осталась жива, а после еще некоторое время отходила от пережитого. — Справилась? — спросил ее брат с нотками осуждающей иронии. — Побыла героем в местах сражения? Понравилось висеть на волоске от смерти? — Ой, да заткнись! — простонала Тоф. — И без твоих нотаций тошно! Она попыталась встать на ноги самостоятельно, но, видимо, без помощи, у нее бы все равно не вышло. Зуко потянул ее за руку и поставил на песок, поддерживая за плечи. — Твоя мать бы не пережила такого потрепанного вида своей дочери, — цокнул он языком. — Ее бы удар хватил в ту же минуту. Не подумала о родителях, когда бросалась на амбразуру? — Наша мать, — измученно поправила брата Тоф. — И наши родители. Забыл? Тебя усыновили. Как-никак, она уже давно считала его членом семьи Бейфонг. Признание сего факта — всего лишь вопрос времени. Зуко улыбнулся и прошел к скакуну. Тоф зачем-то осталась позади. Только развернувшись, он понял, почему. Янсен был ранен, но не сдавался, поэтому вновь атаковал ее с дальнего расстояния, запустив копье в ее сердце. Он промахнулся. Тоф пронзило в левое плечо, не на опасно близкое расстояние от цели, однако копье задело ее легкое, а это было чревато последствиями. Она не успела даже вскрикнуть от боли и просто упала на колени, пытаясь прийти в себя. Зуко пришел в ярость. Если кто и мог причинять боль близким ему людям, то только сам создатель, и то, даже он не имел права вершить с ними такое. Зуко оседлал коня и с сумасшедшей скоростью двинулся к Янсену. Благо он находился не так далеко, а стычка с ним прошла быстрее, чем ожидалось. Пламя вырвалось из рук Зуко неосознанно. Когда его меч столкнулся с лезвием сабли Янсена, из стали полетели искры и заполыхали. Тонкое железо накалилось, враг обжег свои руки и испуганно отбросил оружие в сторону. — Ты, — с ужасом прошептал Янсен, падая на землю, — маг огня! Ты тот самый проклятый сын Озая? Это невозможно! Зуко замахнулся над его головой мечом. — Возможно, — произнес он. — Только ты об этом уже никому не расскажешь. Бездыханное тело поверженного полководца племен Великой пустыни так и осталось лежать на небольшом холме. Над ним возвышался флаг, установленный Зуко в честь оповещения о победе над вражеским генералом. Как только Банвон увидел это, то тут же прекратил военные действия, а выжившие воины песка немедленно начали отступать. Это было честно по отношению ко всем. Победа для Пэкче досталась огромными жертвами, потом и кровью. Однако Зуко больше волновало здоровье своих друзей, чем само окончание сражения. — Не смей отключаться! — прокричал он, ударив Тоф по щекам. Она сидела практически без сознания в той же позе, в которой упала на колени от простреленного ей в грудь копья с острым наконечником. Зуко с огромным усилием надломил торчащую в ее плече палку и, приподняв с земли, поволок к отряду генерала. — Я… как-нибудь проживу, правда, — слабо проблеяла Тоф, еле ворочая языком. — Там… этот придурок. Он на грани. — Джет? — Зуко остановился и огляделся по сторонам. — Проклятье! Офицер Мун! Его подчиненные подбежали по первому зову и склонили головы. — Среди раненных отыщите командира второго отряда, — приказал Зуко. — Его нужно доставить лекарям как можно скорее. Убедитесь, что он все еще жив. Тоф еще никогда в жизни не была ему настолько благодарна. Она могла бы марать свои руки в крови сколь угодно, лишь бы друзья и близкие оставались в безопасности. Это и было понятием «защищать страну»? — Что ты понимаешь под фразой «моя страна»? — неожиданно для себя задала она этот вопрос брату. — Мы, народ, проживающий на континенте Земли, являемся одной этнической группой, которую когда-то поделили обстоятельства и разногласия. У нас было всего одно государство, а сейчас их несколько, и все мы воюем друг с другом. Так что же теперь мы защищаем? Страну? Земли? Семью? Зуко прощупал ее горячий лоб и покачал головой. Тоф тоже было необходимо срочно доставить в медицинскую палату. Она всегда была стойкой, но ее организм не мог так долго бороться с серьезным ранением. — Это еще не конец. — Зуко услышал голос Банвона за спиной. — Армия Нарсеса была разгромлена, однако основные ее силы находятся в городе Сур. Всех раненных доставьте медикам, погибших сложите в одно место. Устроим им поминальный обряд уже после того, как отвоюем цитадель. — Ему было мало просто победить в сражении? — тихо выругался про себя Зуко. — Зачем трогать столицу пустыни? Тем временем генерал продолжал: — Если мы позволим им уйти просто так, то в будущем песчаные люди не прекратят совершать набеги. Мы подвергнем опасности свой народ снова. Нужно показать им, насколько серьезными могут быть последствия от нарушения соглашения и насколько сильным может быть гнев Пэкче. — Не так быстро! Я все понимаю, генерал Ли Банвон, но что вы собрались отвоевывать в покоренной цитадели, если уже победили врага? Не стоит ли вам остановиться? Вы нарываетесь на очередную войну с народом Огня. Этот голос Зуко узнал бы даже спустя сотню лет и не прогадал. Его наглая сестра решила явить себя миру и начала с Великой пустыни. Однозначно, сказанные надменным тоном слова принадлежали принцессе Азуле. С гордой осанкой она выплыла из пыльного тумана верхом на коне и самоуверенно прошлась перед стройной шеренгой солдат Пэкче. — Генерал Ли Банвон. — Азула улыбнулась, когда различила в толпе пятого сына короля, и приказала своим людям оставаться на местах. — Вы отстояли честь своего народа. Проявили геройский поступок. Не пора ли вам покинуть эти земли и уступить их для нового хозяина? Цитадель Великой пустыни прошлым вечером пала. Отныне она принадлежит мне. Оставаясь здесь, вы бросаете вызов Хозяину Огня Озаю. Будет искренне жаль, если вы погибнете здесь из-за своей гордости и тщеславия. Не так ли, генерал?