Моя страна

Принцесса Вонгён во дворце была одной из самых незаметных и тихих женщин, которые всегда становились тенью своего супруга, не произносили лишнего слова, были вежливы и доброжелательны к окружающим. Придворные дамы любили ее и уважали за проявление милосердия в моменты, когда служанок грозились строго наказать другие представители королевской семьи. Вонгён не обладала широкой властью, однако все ее близкие занимали хорошие посты при министерстве. Благодаря Банвону, — полагали сплетники. Пятый сын короля перетянул на свою сторону больше половины советников и превратился в главную угрозу для наследного принца. Аанг не мог судить, что было правдой, а что вымыслом. Он видел перед собой открытую женщину с красивым лицом и манерами, под стать ее внешности. Вонгён часто и помногу проводила время с сыном. Казалось, будто таким образом она восполняла недостающее внимание супруга и скуку, с которой ей пришлось столкнуться во дворце. — Поздоровайся. Это аватар. — Вонгён улыбнулась, поправляя шапку на голове мальчика. — Аватар Аанг. Он очень сильный и мудрый, и защищает людей. Маленькому принцу минул второй год. Он рос любознательным, умным и вежливым ребенком, и являлся главной отрадой для отца. Банвон посвящал ему каждую свободную минуту и на самом деле был хорошим родителем, хотя признавал, что поначалу не мог проникнуться к нему теплотой. — Как дедушка? Глаза принца Ли До засияли восторгом, что вызвало легкую улыбку на лице Банвона. Аанг присел на колени рядом с мальчиком и внимательно осмотрел его. В нем прослеживались черты матери, что смягчало его натуру. Однако в будущем, полагал Аанг, нрав ребенка мог запросто перемениться из-за влияния, которое оказывало на него окружение. Мальчик смотрел на него с любопытством ясными, как изумруд, глазами. — Я бы не посмел быть настолько способным, как Его Величество, — скромно ответил Аанг и обратился к Вонгён. — Юный принц, похоже, имеет пытливый ум. — У него очень интересный возраст, — отозвалась принцесса. — До старается познавать мир, а потому порой становится таким непоседой. Аанг страшно любил детей, но проявлять излишнее внимание к ребенку королевской семьи посчитал лишним. Он просто пришел поприветствовать супругу принца Банвона, а заодно и всех остальных женщин западного дворца. Когда-то покои принадлежали королеве Хэон, но после ее смерти место временно заняла принцесса Кёнсун, на которую легли обязанности по управлению внутренними делами двора. — Мой отец сильно опечален после скорой кончины матушки, — объяснялась она. — Поэтому он не стремится выбирать в супруги новую королеву. Я взяла на себя ответственность за командованием над придворными дамами и евнухами. Однако даже у меня не найдется смелости заставить Его Величество повторно жениться. — Боюсь, еще один брак окончательно добьет нашего старика, — с иронией произнес Банвон. Кёнсун с возмущением посмотрела на него. — Брат! Как вы смеете говорить такие вещи в присутствии меня и важного гостя? Наш отец не настолько стар и немощен. Ему нужна поддержка для того, чтобы привести дела внутреннего дворца в порядок! — Затем она пожаловалась. — Старшая наложница Сон активно стремится занять главенствующую позицию. Она не раз пыталась уволить служанок и делать кадровые перестановки. Я отвела эту роль для придворной дамы первого уровня, но, боюсь, даже она не справится с напором этой лисицы. Банвон не являлся любителем разборок во дворце среди женщин, а потому стоял с полуприкрытыми глазами, терпеливо ожидая, когда его сестра закончит разговоры. Кёнсун была молодой незамужней девушкой и родной дочерью покойной королевы. И, несмотря на то, что на тот период у нее уже имелся возлюбленный, принцесса не устояла перед очарованием аватара. Как позже заметил Банвон, множество придворных дам разделяло ее мнение. Обход западного дворца или, как его еще называли, женского царства закончился ровно в полдень. Банвон вышел растрепанным и беспокойным от навалившейся на него лишней информации, в то время как Аанг предельно воодушевился от царящей хоть где-то в королевских покоях тишины и благоприятной обстановки. — Мои братья с семьями живут далеко за пределами дворца, — признался Банвон. — Один я остаюсь в этом месте. Когда выполняешь обязанности главнокомандующего целой армии, тяжело не находиться подле короля. Во мне живет постоянный страх, что однажды кто-то затеет переворот, и меня не окажется рядом, как это было с последним правителем династии Ван. У Аанга было много вопросов по этому поводу, но он не спешил задавать их. Вскрывалось множество причин, почему ему, как аватару, стоило долго и тщательно присматриваться ко всем членам королевской семьи, к министрам, инспекторам, даже к придворным дамам и евнухам. Те самые невидимые слуги, выполнявшие тяжелую каждодневную работу, могли оказаться страшной силой в умелых руках. Именно они зачастую вершили историю, оставаясь в тени влиятельных людей. — Мамочки! — воскликнула одна из служанок, указав пальцем в сторону Аанга. — Это же аватар! Я видела его на приеме у короля. Это точно он! — Был рад повидаться! — резко бросил Банвон и спешно скрылся за углом, оставляя осажденного аватара наедине с толпой восхищенных поклонниц. Аанг поначалу растерялся, однако быстро сообразил, что из-за такой популярности ему лучше удастся выведать больше информации, ведь не кто иной, как придворные дамы (уши и стены королевского дворца), мог знать все, что происходило внутри. Диалог затянулся на долгое время, поэтому Аанг не заметил, как постепенно подошел к дому. — Разве во время службы вам позволено далеко уходить от дворца? — задался вопросом он. На что придворные дамы радостно ответили, махнув рукой: — У нас сегодня выходной! Её Высочество отпустила нас, чтобы мы тщательно отдохнули перед празднованием дня рождения наследного принца. — Вот как? — вскинул брови Аанг. — Принцесса кажется щедрым и добрым человеком. Именно по этому поводу затевается завтрашнее королевское соревнование? — Так и есть! — согласились придворные дамы. — Король хочет показать всем, насколько наследный принц вырос. Говорят, он искусно покоряет землю, прекрасно держится на коне и стреляет из лука. А вечером состоится празднество, где будут выступать артисты. На этот раз обещают нечто грандиозное. Обязательно приходите, чтобы посмотреть на выступление Юбин! Она лучший чтец в этом городе! Служанка указала на рядом стоящую подругу, которая тут же зарделась и смущенно опустила глаза. Аанг с улыбкой кивнул и услышал за спиной сдавленный кашель. Обернувшись, он увидел Катару, стоявшую у ворот с таким выражением лица, будто его повело в сторону. Холодный прищуренный взгляд ее явно не предвещал ничего хорошего. Аанг попрощался с придворными дамами и с видом полной непричастности прошел вперед. — Вроде бы вчера говорил, что отправишься на важную встречу с дамами западного дворца, — произнесла Катара, одарив его взглядом, полным подозрений и легкого осуждения. Аанг замер и повернулся к ней. — Мне удалось повидать принцессу Кёнсун, всех наложниц короля и супругу генерала Банвона, — отчитался он. — Все прошло хорошо? — слегка прищурилась Катара. Она была так раздосадована, что не контролировала свое поведение. Аанг оставался спокойным. Делал вид, будто не замечал, какими глазами смотрели на него эти женщины, и продолжал вести себя непринужденно. Порой Катару так раздражала его чрезмерная общительность. Вкупе с популярностью было похоже, что Аанг слишком легкомысленно относился к окружающим. Вероятно, Катара настолько привыкла получать всё внимание от него, что ревновала к каждому, кому Аанг уделял много времени. — Лучше, чем предполагалось, — ответил он. — К слову. — Аанг остановился, проходя мимо нее, и между делом спросил: — С утра тебя не было дома. Снова навещала поместье Бейфонг? — Откуда узнал? — растеряно выдала Катара, заведя прядь волос за ухо. — Комната дочери левого советника находится прямо напротив, — пояснил Аанг. — Не заметить тебя в розовом наряде довольно трудно через оконную раму. То, что я видел с утра, было красиво. Он хотел спросить еще о чем-то, но сбился с мысли, когда повернулся к Катаре и обнаружил её с залитыми краской щеками, такую тихую, что становилось непонятно — она ли это была? Аанг прекрасно понимал, что намеренно делал комплимент, но отчего-то вдруг испытал неловкость, когда увидел ее реакцию. За короткое время Катара собралась и быстро протараторила: — Готовлю представление на праздник! Тоф попросила заменить ее на фестивале, так как после недавнего инцидента не хочет лишний раз попадаться на глаза чиновникам и подругам той взбалмошной дочери министра. Я бы хотела, чтобы ты обязательно посмотрел на это. На последних словах ее глаза заблестели живым азартом и предвкушением чего-то грандиозного. Аанг не нашелся в ответе. — Да, — кивнул он в легком замешательстве, — конечно. Катара улыбнулась и маленькими скользящими шажочками прошла к воротам поместья Бейфонг. Двери перед ней стремительно распахнулись, и оттуда с грузным видом вышел приёмный сын левого советника. Он осмотрел настороженным взглядом сначала Катару, а затем красноречиво поджал губы, когда увидел перед собой аватара. Радости от такой встречи на лице у юноши ни разу не проскользнуло. — Тоф на важной лекции, — бросил он Катаре и закрыл за собой двери, намереваясь выйти в город. Что могло быть важнее нравоучений матушки, которая не сдавалась в целях соткать из испорченной дочери женственную, легкую и весеннюю леди, а не воина, только вернувшегося со сражения? В целом, за все время, проведенное в столице, это были первые слова Зуко, адресованные магу воды, к которым он и без того не питал особой симпатии. А уж аватара перед собой он точно видеть в ближайшие пару дней не желал. — Тебя ведь зовут Ли? — поинтересовался Аанг. — У меня нет имени, — немного грубо отозвался Зуко. Своим поведением он ясно давал понять, что пытался избежать любого контакта с внезапными соседями, но Аанга это все равно бы не остановило. В ответ на не теплое приветствие он протянул старшему сыну Бейфонг руку. — Как поживает твоя сестра? Надеюсь, с ней ничего серьезного не произошло после того, как все вернулись домой? Аангу требовалось долгое время, чтобы понять — направленный на его раскрытую ладонь взгляд юного командира означал не брезгливость, а замешательство. Он настолько привык к свободе в плане взаимодействий между людьми в племени Воды и южных регионах царства Земли, что и забыл: как и в народе Огня, жителям Пэкче не позволены физические контакты во время знакомства или приветствия. Подобные действия рассматривались, как нечто грубое и вольное, сродни моветону даже для простолюдина. — Смотря, что ты считаешь серьёзным, — сухо сказал Зуко, смерив аватара и его подругу надменным взглядом. Аанг опешил и смущенно спрятал руки за спиной, предварительно закатав их в длинные рукава. — Бесцеремонные люди встречаются даже в таких семьях, — цинично прокомментировала Катара. — Я до сих пор поражаюсь, как господину Бейфонг пришло в голову усыновить именно его? Приёмный сын левого советника ушел достаточно далеко, чтобы не слышать разговоров за спиной, чем она и воспользовалась. Этот человек был ей неприятен. От него веяло холодом, а отнюдь не притягательная внешность полностью завершала образ жестокого, грубого и беспринципного карьериста, готового пойти по головам ради достижения цели. — Даже у таких людей есть те, кого они будут бережно защищать, — отозвался Аанг, глядя ему вслед. *** Тоф была не в самом лучшем настроении после нравоучений матери, но отныне не допускала мысли о побеге за пределы поместья. Она считала себя виноватой за недавний инцидент и испытывала стыд перед родителями. Если бы только Тоф отбросила мысли снова выйти на арену после того, как вскрылась правда о ее личности… Зуко искренне желал, чтобы она перестала корить себя, поэтому всеми силами старался поддержать. Тоф попросила купить на рынке украшения для выступления. Неизвестно, зачем магу воды понадобилось заменить ее. Это не его дело, и лезть в женские разборки Зуко не собирался, но отчего-то он чувствовал что-то, вроде благодарности за помощь. Ведь для Тоф было важно не показаться белой вороной, не пойти на поводу у Чон Соры, внезапно отказавшейся от танца и попросившей принцессу Кёнсун присмотреться к дочери левого советника. Юная лисица сказала, что Тоф всегда мечтала о таком, поэтому часто репетировала поздравительные речи для королевы и изучила все варианты танца Луны. Каждый человек, знающий Тоф, понимал, что всё было наглым враньём. Сора затаила большую обиду на нее и не желала отступать в попытке расквитаться, посему натравила даже принцессу. Как же подло порой играли оскорбленные женщины. — Что-то ищете, господин? — поинтересовалась седая продавщица у прилавка. Зуко задержался у маленькой тканевой вывески, где были прикреплены заколки для волос и ленты. Он совершенно не хотел этого, но машинально остановился, когда заметил легкое сияние нефритовых камней и кораллов. Заколки самых разнообразных цветов и форм привлекали внимание и завораживали, что было совершенно несвойственно для Зуко. Тем временем старая продавщица радостно засуетилась вокруг потенциального покупателя. — Подарок для дамы сердца? — спросила она, буквально заглядывая Зуко в рот. — Или хотите связать судьбу с благородной супругой? — Просто хочу взять то, что ярко блестит, — сухо отозвался он, нахмурившись, и указал пальцем на случайную брошь. — Как будет смотреться при свете фонарей? — Украшения подбирают под наряд, господин, — мягко поправила его женщина. — Какого цвета носит платье ваша… — Она не моя возлюбленная, — раздраженно произнес Зуко, и торговка покорно склонила голову. — Что-то к танцу. Светлое, наверное. Точно не знаю. Женственное... Как цветок... Седая женщина тепло улыбнулась и поманила его за собой, приговаривая: — Кажется, я знаю, что это. С этими словами она аккуратно вложила в ладони Зуко маленькую заколку из чистого кварца пурпурного оттенка, который добывали только в царстве Земли. Мало просто достать такую вещь — купить её стоило целого состояния, но продавщица назвала такую смешную цену, что Зуко сначала не поверил. — Возможно, это именно то, что вы искали всё время, — загадочно произнесла женщина. — Возьмите. Пусть это будет моим подарком за время ваших скитаний. Чем дальше Зуко отходил от лавки, тем больше забывал, откуда, как и зачем он наткнулся на блестящие украшения, и отчего решил остановиться именно в том неприметном месте, которого вовсе не существовало. Маго сняла платок с шеи и посмотрела в спину наследному принцу страны Огня. Никто, кроме него, не видел её, а значит, не мог купить что-то с прилавка, ибо вещь, которую приобретал здесь смертный, навсегда меняла его судьбу. Тонкая красная нить тянулась от самого предгорья — с района Чонно, откуда Зуко спустился, и обрывалась у дома, стоящего напротив самого богатого поместья столицы. *** Прошлой ночью Банвон был у супруги в покоях и сразу заметил некоторые перемены в ее поведении. Так случалось иногда, когда Вонгён была сильно расстроена чем-то, о чём никогда не рассказывала, однако Банвон мог уловить любые изменения женщины, к которой со временем проникался теплотой и заботой. Их брак заключался по холодному расчету. Принцу было выгодно иметь в супругах дочь самого богатого и влиятельного чиновника северных земель, а семье невесты выпал редкий шанс породниться с королевской семьей. Покойная Хэон сама не понимала, кого принимала, когда среди десяти кандидатур выбирала представительницу клан Мин. Вонгён ни разу не подводила. Она была умна и знала, как преподнести себя окружающим. К тому же, её братья часто выручали Банвона в рискованных авантюрах. Благодаря им он смог найти много брешей в политике Самбона, предугадывал наперед планы заклятых врагов и держал на коротком поводу старших братьев, которые не позволяли ему совершать опрометчивые шаги и жестко контролировали. Банвон волновался, хоть и не подавал признаков, и поэтому приказал Джету внимательно следить за тем, что делала, куда ходила и с кем разговаривала в течение дня его супруга. К вечеру вымотанный стражник пришел с отчетом, в котором подробно разъяснил, что не увидел ничего подозрительного. Большую часть времени Вонгён посвящала ребенку и выполняла бумажную работу во дворце, порученную принцессой Кёнсун. Однако, когда прислуги стали подавать закуски на стол перед началом праздника, Вонгён задумчиво поковырялась серебряными палочками в еде и сложила их возле чашки. — Что случилось? — поинтересовался сидящий рядом с ней Банвон. Вонгён внимательно огляделась по сторонам. — Мне отчего-то стало тревожно с самого утра, Ваше Высочество, — выдала она, затем продолжила негромко: — Прошу вас, старайтесь не употреблять пищу с рук служанок придворной дамы Су. — Что? — грозно нахмурился Банвон. — Смеешь предполагать, что придворная дама Су захочет отравить кого-то? Что за вздор? Она долго и преданно служит королю, и еще ни разу не была замечена в неверности! — Прошу простить меня за мою наглость, Ваше Высочество! — пролепетала Вонгён, виновато опустив глаза. — Но я замечаю много странностей в поведении её прислуг. Вчера вечером в королевскую кухню был завезён лёд… — Не вздумай говорить об этом вслух! — перебил ее супруг и подозвал к себе стражника. — Отправься в королевскую кухню и тайно узнай, что собираются подавать на стол Его Величеству. — Да, господин, — кивнул Джет и постарался уйти как можно незаметнее. Аанг, проходящий мимо него, случайно задел его плечом и склонил голову в качестве извинений. Джет не заметил аватара, так как был слишком занят, зато аватар не мог упустить из внимания того, кто по неизвестным причинам торопливой походкой шел по безлюдным местам. Аанга отвлекла принцесса Кёнсун. — Один из самых желанных гостей на этом мероприятии, — лучезарно улыбнулась она ему. — Буду рада, если вы сядете в правом ряду через два стола от моего отца, вместе с господином Бейфонг и его семьей. Это самое заметное место, и его стремятся занять все чиновники высшего ранга! Аанг с благодарностью кивнул, прошел за указанный стол и поздоровался с четой Бейфонг. Лао был весьма рад принять в свои ряды аватара и похвастался всем, кто находился рядом, такой новостью. Воинственная и самоуверенная Тоф вела себя на удивление тихо и неприметно, словно превратилась в собственную тень. Она скромно отвечала на вопросы матери, кланялась каждому высокопоставленному чиновнику и его супруге, когда те приходили выказать свое уважение левому советнику, и молчаливо ела то, что подавали на стол. Так она целиком и полностью искупляла вину перед родителями. Рядом подсел приёмный сын левого советника. Его лицо, казалось, оставалось хмурым и недовольным целый день, а, возможно, он не расставался с таким выражением даже во сне. Аанг не мог понять причину его злости, однако замечал некоторые странности в его поведении и в разговорной речи. Ли прошептал что-то стражнику и, негромко кашлянув, протянул сестре небольшой сверток. Тоф коротко кивнула, завернув предмет в рукава, и, откланявшись в извинениях присутствующим, незаметно скрылась за шатром. Аанг поймал на себе ненавидящий взгляд юноши и практически потерял аппетит, не зная, куда податься, ибо ему становилось неловко. — Для того, кто некогда был простолюдином, ты изъясняешься плавным и красивым языком с широким набором непривычных для ушей крестьян слов, — произнес он между делом, принимая от придворной дамы первую чашу с едой. Зуко опустил голову, делая вид, что разделяет свиные ребрышки, и неуклюже сделал надрез ножом. — Я не имею права хорошо излагать мысли? — с иронией огрызнулся он. — Даже аватар, для которого все равны, смотрит на статус прежде, чем заговорить с человеком? — Я смотрю на факты, — спокойно ответил Аанг, продолжая трапезу. — Так как твои настоящие родители мертвы, то у тебя не могло быть возможности чему-то у них научиться. Старый дядя, живущий один в своем собственном доме, тоже не кажется глупым человеком, но у него не настолько богатый словарный запас и минимальные знания в каллиграфии. В отличие от тебя, он больше вписывается в то сословие, в котором родился и вырос. Аанг поднял голову и посмотрел Зуко в глаза. Его лицо не выражало никаких эмоций, однако взгляд был красноречивее любых слов. У Зуко возникло ощущение, будто аватар проверял его в чем-то. Будто он имел способность читать его мысли, либо, того хуже, прознал истину. — Вероятно, господин Бейфонг хорошо постарался для того, чтобы вырастить из тебя достойного преемника, — улыбнулся Аанг. И это показалось Зуко самым жутким, что он увидел сегодня. Аватар подозревал его, но в чем именно? Неизвестность еще больше напрягала. Зуко отвернулся от него и сжал кулаки, спрятав их под столом. Нужно немедленно убить аватара, иначе все его планы и труды могли рассыпаться в прах за одно мгновение! Ненависть к нему возрастала уже не только по причине долгих и тщетных поисков. Этот человек на самом деле мог лишить Зуко всего, что он имел, и от такой мысли становилось страшно. Но Аанг не думал в его сторону ничего дурного и ни разу не подтвердил метания и предположения мнительного опального принца. Он лишь высказал свои замечания и быстро забыл про разговор, но кто мог додуматься, что для Зуко его слова прозвучали угрозой и надолго отпечатались в памяти? Празднование началось торжественной речью короля, продолжилось церемонией шествования вокруг наследного принца шаманов и артистов, наряженных в мифических духов. Юный Бансок показал всем мастерство владения мечом, станцевав короткий танец под звуки барабанной дроби. Затем первый советник пожелал ему долгих лет жизни, и тогда все министры дружно осушили чаши с вином. Наложницы короля подарили наследному принцу дорогие подарки, а король прилюдно пообещал вывести его в следующем году на охоту, так как он уже вырос. Ван Тэджо вновь представил повелителя стихий и поблагодарил его за присутствие на важном мероприятии, а чиновники неохотно поддержали правителя. Выступали артисты практически под конец церемонии, когда всем гостям оставалось только любоваться красивыми танцами, шутками и трагичными любовными историями, которые разыгрывались перед ними. Все это время Зуко напряженно следил за каждым движением аватара и за каждым его разговором. И отвлекся лишь когда на сцене появилась Катара. К тому времени подошедший Джет встал в ступор и ахнул от того, насколько красивым был наряд, подаренный самой принцессой Кёнсун. Такое могли носить только члены королевской семьи, либо благородные наложницы Его Величества. Кёнсун явно подбирала платье по своему вкусу и усмотрению, возможно, даже пожертвовала им из своего роскошного гардероба. — Чего это наш дамский угодник вздыхает так, что слышно на другом конце поля? — поддела Джета неожиданно подошедшая Тоф. — Я ожидала подобной реакции. Надеюсь, Катара меня не подведёт. — Не подведёт, — зачарованным голосом подтвердил Джет. — Я тебе клянусь. Катара в одиночестве танцевала танец луны, изображая всю грусть, тоску и утрату, которую, согласно легенде, ощутила Туи, влюбившись в простого смертного. Она освещала ему путь даже в самые темные ночи и спасала от опасности, но шло время, её возлюбленный покрывался морщинами и превращался в немощного старика. Когда пришло время отправляться в мир иной, мужчина не захотел оставаться в обители духов рядом с Луной, которая так сильно любила его, и переправился через реку Ялу. Как только он достиг того берега, все его воспоминания исчезли, а дух Луны остался на небосводе в полном одиночестве. Аанг не раз убеждался, насколько способной Катара была в покорении воды. Ее магия тонкими узорами скрашивала выступление. Одним взмахом кисти Катара могла показать зрителю настоящее искусство, смешивая чувственность, природную гибкость и грациозность. Полы ее платья колыхались на ветру и превращали ее в ледяной цветок, горящий пламенным огнем утраченной любви: прекрасный и недосягаемый. Каждое ее движение отзывалось в сердце Аанга теплом и нежностью, ведь он понимал, кому именно она посвящала свой танец. Его история была схожа с духом Луны, но он был смертен, как тот жалкий человек, решивший навсегда забыть про свою любимую. Его сущность, тело и разум принадлежали целому миру, а ему самому не принадлежало ничего. Катара остановилась, прервав вихрь, и медленно присела на колени, обратив взор на Аанга. Она отчаянно нуждалась в его внимании и одобрении, словно рассказывала о потаённых чувствах, терзающих её душу. Однако кровь в ее голове стучала так сильно, что приглушала все посторонние звуки. Катара не сразу заметила Аанга и его мягкую улыбку. Перед глазами перемешались все лица, и первого, кого она увидела под светом ярких фонарей, стал молчаливый сын левого советника, сидящий за одним столом с аватаром. Зуко не двигался. Тонкая невидимая нить на его мизинце сильно натянулась, и он почувствовал легкое жжение в ладони, но даже это не заставило его отвести взор от танцовщицы. Зуко был заворожен ею и пленен её чарами. Магия воды никогда не казалась настолько прекрасной, а сама девушка не была настолько желанной, как сейчас. Зуко ощущал, как его разум постепенно мутнел. Его взгляд поначалу зацепился за нежного пурпурного цвета заколку на густых прядях, затем — на лице, обрамленном белой шелковой тканью, и глазах необычной формы феникса, который так любили в стране Огня. Воображение сыграло злую шутку. Розовый отразился в свете фонарей и превратился в красный, ханбок стал нежнее и утонченнее, а ожерелье на шее девушки озарилось охрой. Когда выступление закончилось, и все присутствующие расщедрились громкими аплодисментами, Зуко вернул прежний разум, но не обнаружил поблизости аватара. Где-то неподалеку закричала придворная дама, засуетились люди, и одна из служанок, напротив которой стоял Аанг, выронила чашу из рук, сплюнула кровью и схватилась за грудь, упав на землю. Вонгён трясущимися пальцами отложила графин, а Банвон медленно поднялся со стола и с выражением тихой зарождающейся ярости понюхал остатки жидкости с разбитой чаши. Этим вечером ему на стол подложили яд, и если бы не аватар, кто знает, возможно, пятому принцу не удалось бы выжить.