Моя страна

Дорога тянулась длинной чёрной тропой, ведущей в неизвестность. По ощущениям Джет воображал, что спускался куда-то вниз долгое время, и в какой-то момент стало так темно, что не спасал даже огонь факела. Тоф вышагивала впереди и лишь изредка останавливалась, чтобы проверить, в верном ли направлении они идут. Возможностей проверить было так же немного, как и ответов на засевшие в голове вопросы. Порой Тоф сомневалась, достаточно ли хорошо она покоряла землю. Диапазон её сейсмозрения будто сузился до размеров протянутой руки, и её постоянно перебивали неизвестные слепые пятна в пространстве. К концу пути Тоф теряла самообладание. — О! Я вижу свет! — радостно шепнул Джет, вырываясь вперёд. Его воодушевление Тоф не разделяла. Она почувствовала, что где-то допустила ошибку, но не могла понять, где и как? Её догадки были оправданы, когда Джет, немного повозившись с люком на вершине тупика, приоткрыл дверцу, и оттуда раздались песнопения, смех и громкие разговоры. — Засада, — мрачно констатировала Тоф. — Миссия провалена. Мы пошли не по той дороге. Джет обернулся в её сторону и нахмурился. — Стоит вернуться назад? — Если тебе хочется попасть в лапы преследователей, идущих по наши души за три сотни шагов, то, пожалуйста, — пожала плечами Тоф. — Единственный выход — карабкаться наверх. По крайней мере, мы теперь знаем, что дом Хванён тоже связан с преступной группировкой главных семей. Джет снова приподнял люк и ахнул от увиденного. Судя по поведению этого болвана, предположила Тоф, женщины как раз устраивали какое-то представление и щеголяли в роскошных платьях. — Всё, что любит наш дамский угодник, — сыронизировала Тоф, пододвигая крышку люка ближе к выступу. — Не отвлекайся. Мы на задании, и сейчас было бы неплохо подумать о том, как можно незаметно проскочить мимо главной кисэн. — Бай Нян занята песней и игрой на каягыме. — Джет поспешил приподняться для того, чтобы получше разглядеть место. — Это кладовая. — Он выглянул наружу, затем, дождавшись, когда никого не окажется поблизости, легонько дернул Тоф за рукав. — Попридержи-ка! Я вылезу первым. Джет ловко забрался наверх и потянул её за собой, сделав это в три счёта. Никто не заметил посторонних, так как все были заняты распитием напитков и выступлением главной кисэн. Бай нян искусно выдерживала ноты, а её пансори заставляло сердце трепетать, — насколько волшебным был её голос, настолько огромное количество людей собиралось вокруг её выступления. Пока Джет шёл по коридору, постепенно он преисполнялся неким невообразимым чувством безмятежности и трепета, и ему вдруг захотелось расслабиться, сесть в углу и подпевать. Тоф, напротив, была сосредоточена только на дороге, и её ноги постоянно спотыкались об углы или выпуклости на деревянном полу. Она нервно потеребила Джета, попросив его не отвлекаться, сжала голову до уровня плеч, стремясь быть менее заметной, и вздохнула только когда ступила по твёрдой каменной плитке, расстеленной по всему двору дома Хванён. Но и тут не задалось. Горящие пламенные цепи окутали её ногу и крепко сжали икры, лишив возможности двигаться дальше. Тоф упрямо шагнула вперёд, но цепь только сильнее пригвоздила её к земле и не позволила совершить задуманное. Джет замер на месте, обнаружив перед собой толпу стражников, направивших на него и Тоф стрелы. Все они натянули тетиву и в напряжении ожидали приказа стрелять на поражение. Джет медленно отступил назад и повернулся к Тоф, у которой дела обстояли не лучше. В один момент он заметил — в Хванён стало тихо. Бай Нян больше не играла на каягыме, а звук её чарующего голоса теперь обращался к нему: — Нечасто это место посещают инспекторы из королевского управления. На правах хозяйки дома я должна встретить дорогих гостей с почтением. Однако вы смеете пробираться в мои имения, точно крысы, решившие утащить зерно из мешков. Главная кисэн была одета в превосходного покроя платье, созданное лучшими ткачами этого десятилетия. Её длинные красные рукава при сомкнутых у живота ладонях спускались до самого пояса, на котором были вышиты золотистые узоры, символизирующие ясный день и солнце. А украшения на голове были похожи на цветы, которые с ярко-красными камнями напоминали подсолнухи. «Род целителей Ян» — пронеслось в голове у Джета. Он мог определить эти узоры даже с закрытыми глазами. И почему только раньше этого не заметил? Очень странно, ведь это не первая их встреча. — Самая главная крыса здесь ты, кисэн, — огрызнулась Тоф. — Даже не хочу говорить, почему это так. Огненные плети рода Ян ослабить не так легко. Они начнут вгрызаться в плоть при малейшем движении, посему сопротивление её магии бесполезно, если нет способности покорять огонь так же искусно, как и противник. — Я погляжу, на дочь семьи Бейфонг нет управы даже в министерстве, — произнесла Бай Нян, приподняв подбородок. — Дети аристократов столицы заносчивы и недальновидны, а оказавшись в ситуации, требующей немедленного спасения, не до конца понимают, кому на самом деле угрожает опасность. Западные земли — это не то место, где королевский слуга Пэкче может диктовать свои правила. Здесь царят свои законы, и тебе было бы неплохо познать их. — Правила едины для всей страны! — оспорила Тоф. — То, что здесь царит беззаконие, ещё не значит, что вы не можете быть наказаны. Бай Нян ухмыльнулась. — Наказаны? — переспросила она. — Ты провела здесь достаточно времени, и всё ещё полагаешь, что Виресон — главная цитадель страны? Свободной и независимой, какой вы её лелеете всем народом? — Кисэн выдержала паузу и вздохнула, с улыбкой выдав: — Что ж, у меня не остаётся выбора. Хуже плохих деток только глупые детки. Я покажу тебе настоящий мир, на котором держится ваша свобода. *** Катару вывезли из деревни ночью в паланкине три слуги под предлогом того, что некой госпоже требовалось переправиться в другой город. Магистрат приказал умалчивать обо всём, что могло хоть как-то нарушить репутацию семьи Суро и упомянуть его племянника. Ичжэн тем временем с виноватым видом попросил Катару подождать ещё немного. Ей обязательно помогут и всё разъяснят. Однако оного не требовалось. Она самостоятельно догадалась о причастности Ли ко всему, что с ней произошло за этот день, и теперь дожидалась того момента, когда удастся с ним расквитаться. Горная тропа не была самой удобной. Катара ощущала постоянную тряску, подкатывающий к горлу ком от укачивания, и иногда её голова задевала углы деревянной коробки, в которой её везли. Если бы так обращались с истинной дочерью одной из главных семей, то слуги не снесли бы рук до рассвета. Либо паланкин на самом деле был ужасно неудобным средством для передвижения, ведь намного проще добираться верхом на страусо-коне, чем сидеть в тесном пространстве с закрытыми окнами. В отличие от стандартных коробок, петли здесь открывались снаружи, что было жутко неудобно сидящему внутри человеку. Страшно представлять, куда неизвестные мужчины могли везти молодую женщину в тёмном лесу. По крайней мере, Катара думала, что это был тёмный лес, а что оказалось снаружи — оставалось только догадываться. Но и на это в скором времени не оставалось сил. Шло время, а треклятый Ли так и не заявлялся. Катара отчаялась ждать и поймала себя на мысли, что способна сама разобраться со слугами и вырваться из ловушки. Она уже готовилась применить свою магию и собирала ци вокруг ладоней, которые тонкими невидимыми нитями цеплялись за все живые растения, находящиеся вокруг. Воды внутри них хватило бы, чтобы утопить врагов в неглубоком водовороте. И пока вся энергия по еле видному каналу собиралась в пальцах, Катара застыла в напряжении. Снаружи послышался свист, затем чьи-то вздохи и странная суета, больше напоминающая возню при драке. Возможно, это и была драка, кто его знал? Катара не могла сказать точно. — Что происходит? — выдала она впервые за всю дорогу и пару раз ударила локтем по закрытому окну. Дверь паланкина распахнулась, и Катара инстинктивно направила острые ледяные иглы на непрошенного гостя, однако, увидев, кто перед ней, испуганно вскрикнула. Тонкий кончик иглы едва не долетел до правого глаза Зуко, у которого даже не нашлось бы времени отойти в сторону. Какое-то время он и Катара молча смотрели друг на друга, пытаясь прийти в чувства. — Я так полагаю, — выдал Зуко, — тебе моя помощь была не так необходима. Иглы растаяли и вернулись в ладони хозяйки. — Ты думал, я буду сидеть в ожидании твоего спасения, пока меня везут неизвестно куда? — возмутилась Катара. — Ты ни слова не рассказал мне о своих планах! — Я выжидал, — отозвался Зуко. — Тебя должны были вывезти достаточно далеко, чтобы магистрат убедился в правдивости нашей истории. Катара раздражённо вздохнула, выбираясь из неудобного паланкина. Встав перед Зуко, она демонстративно поправила полы платья, подобрала их и прошлась вперёд. — Как далеко мы от деревни? — Катара обернулась к нему. — Как тебе удалось найти настоящего племянника магистрата? — Это было случайностью, — отмахнулся Зуко. — Аватара заперли в тюремную клетку под управлением клана Касе. От Джета и Тоф не поступало никаких известий. Судя по всему, они тоже угодили в ловушку. Мне это на руку. Чем ближе к логову врага, тем больше тайн можно о нём узнать. Катара презрительно осмотрела его с ног до головы и скривила губы. — Я погляжу, ты совсем не заботишься о людях, которые рядом с тобой! — произнесла она. — Мои друзья не дадут себя в обиду, — оспорил Зуко. — Я знаю их возможности, а аватар вряд ли способен хоть как-то пострадать от всей этой кучки бандитов. — Он фыркнул, словив на её лице беспокойство, и негромко выдал: — Конечно, ты ни о ком так не волнуешься, кроме него. — Дабы заглушить последние слова, Зуко громко кашлянул и продолжил: — Предлагаю завершить расследование вместе. У нас нет выбора. Настоящий племянник выиграл немного времени, но этого недостаточно, поэтому необходимо действовать быстро. Катара нахмурилась и скрестила руки на груди. Доверять ему тяжело, но теперь без этого не обойтись. — У меня есть условие, — произнесла она, горделиво приподняв голову. *** Аанг очнулся на колючем деревянном полу, застеленном соломой, и ещё недолго пытался прийти в себя. Кто-то пустил в него иглу с усыпляющим лекарством, и, вероятно, Аанг проспал целые сутки. Понял он это потому, что на небе всё ещё сияла яркая луна, а действие яда продолжалось не меньше семи часов. Дедушка Буми часто баловался таким, так как не мог спать несколько ночей подряд из-за старости, что очень сильно сказалось на его поведении в последние недели жизни. Солома сильно воняла. Её запах перебивал все остальные, и было нечем дышать. Решетки над головой и внизу были сделаны из толстых балок, а за тюремной клеткой прокладывалась целая дорожка из таких же досок, используемых для заключенных, покоряющих землю. Таких клеток оказалось достаточно, что предполагать: практика заточения по тюрьмам магов земли на заднем дворе богатого поместья Касе закрепилась давно и прочно. Аанг вздохнул, присев на колени, и скрестил руки. Раз уж Бай Нян определила его только в покорители земли, то пусть так и будет. Терпение порой приводит к самым неожиданным и хорошим результатам, особенно в таких делах. Оставалось только догадываться, что сейчас на уме у приёмного сына Бейфонг, и сможет ли он справиться с этой хитросплетённой интригами задачей. Хотелось верить, что да, иначе Аангу придётся выпускать на сцену праведный гнев аватара. Когда облака, застигающие луну, рассеялись порывами ветра, стражник прошёлся вдоль клеток и проверил состояние всех узников. На удивление, никто не издавал ни звука, и Аангу даже показалось, что он тут находился один. Его предположение было практически верным: всего пара преступников да он были заперты в тюремных клетках. Кто в ожидании приговора, кто просто так. На что хватало смекалки у старейшины. Стражник остановился перед Аангом и просунул в узкое отверстие под дверью тарелку с супом и плошку риса. — Магистрат приказал съесть всё до утра, — произнёс он, одарив аватара не самым приятным взглядом. Аанг деловито поправил пояс на плаще и с оценивающим видом поковырялся ложкой в посудине. Затем понюхал содержимое и опробовал его кончиком языке. Отдавало причудливым вкусом ранних ростков мунга, цветущего посреди пустынного поля, и полынью. Дело было нечисто. Такой же запах Аанг учуял в сливовом вине, подаваемым гостям дома Хванён. Снова проделки Бай Нян? Этим трюком его уже не обмануть. — Шутишь? — сморщился он. — Такое даже свиньям не подают! — Он отложил приборы в сторону. — Я не буду это есть. Больше Аанг ничего не говорил, поставив на споре жирную точку, и принялся заниматься своими делами. Стражник на удивление относился ко всему стойко и спокойно, словно готовился к активному противостоянию, либо его господин приказал так себя вести. С инспектором, пусть и пойманным, шутки плохи. Если король узнает, что его человек подвергался несправедливому насилию, не сдобровать всей деревне. Аанг был уверен, что его могут разве что только заморить голодом. После тренировок гуру Патика временный отказ от пищи не казался таким уж изнуряющим занятием. Оставалось только медитировать, либо забываться во сне и в собственных размышлениях, дабы отвлечься от мирских забот. Не суждено сбыться его планам. В какой-то момент снаружи вновь раздался шум. Кто-то кричал о пожаре в сарае и призывал о помощи, приговаривая о том, что вот-вот могли сгореть не только тюки с солью, но мешки с рисом. Все находящиеся поблизости стражники мигом бросили свои дела и кинулись спасать имущество. — Уголь! Уголь! Кто-то поджёг уголь! — суетились люди. «Диверсия?» — подумал Аанг, прислушиваясь к возгласам и шуму. Над головой послышался негромкий стук: два раза палкой и один ладонью. Катаре пришлось нагнуться до самого края, чтобы дотянуться до выступа и обратить на себя внимание. — Аанг! — тихо шепнула она, стянув до подбородка прикрывающий половину лица тёмный платок. Аанг удивлённо округлил глаза, затем осторожно осмотрелся по сторонам и так же негромко шикнул: — Что ты здесь делаешь? — Тебя спасаю! — просияла Катара. Из-за её спины выглянул Ли. — Если не хочешь просидеть здесь несколько суток, советую принять мою помощь, — бросил он нервно. Аанг поджал губы. — Что с расследованием? — Можешь не переживать, — уверенно заявил Ли. — Правда? — хмыкнул Аанг. — Сдаётся мне, на воле остались только вы двое? Иначе, зачем тебе было необходимо прибегать к моей помощи? — Я попросила вытащить тебя отсюда, — подала голос Катара. — Твоя ци ещё не восстановлена, ты можешь пострадать. Идём с нами! Аанг помотал головой. — Слишком рискованно, — произнёс он. — На данный момент я единственный, кто может хоть как-то повлиять на магистрата и старейшину, потому что они думают обо мне, как об инспекторе. Если я сбегу, то подвергну опасности всех нас. Не волнуйся обо мне, Катара. Никто не тронет меня, пока я являюсь подданным короля, и даже после разоблачения им этого не удастся. *** С одной стороны, Зуко радовался тому, что ему не пришлось терпеть общество аватара, но с другой, он изводился от ревности. Водная принцесса словно никого не видела вокруг и грезила только об аватаре. Все её мысли были заняты им. Вместо того, чтобы заниматься действительно полезными вещами, Зуко ради её просьбы пришлось поджечь сарай, рискуя собственной головой, и уговаривать настоящего племянника магистрата стать его союзником, опускаясь до уровня уловок и манипуляций. И Зуко был более чем уверен, что она никогда бы не оценила его старания. Хотя, если взглянуть иначе, всю эту ситуацию наворотил он сам, поэтому теперь Зуко ничего не оставалось, кроме решения проблем, созданных собственными руками. И благо бы они принесли толковый результат. Одной уверенности в расследовании, в котором погибло с десяток королевских подданных, отправленных на задание, было мало. — Этот чокнутый… — резко выругался Зуко, проглотив последнее слово, чем вызвал открытое удивление мага воды. Пыл его резко поубавился. Он смущённо поправил рукав, который затянулся вокруг отломленной черепицы на крыше, и проворчал: — Он всё спланировал. Сумасшедший придурок, чтоб его… — Неприятно танцевать под чужое пение данпири, так ведь? — иронично хмыкнула Катара. — Ты думал одолеть аватара мечом, но у тебя ничего не вышло, а теперь ты решил померяться с ним умом и сообразительностью? Что плохого он тебе сделал в прошлой жизни? — Да много всего, — недовольно отмахнулся Зуко. — Даже вспоминать не хочется. И правда, воспоминания прошлого в изгнании постепенно стирались из его жизни. Всё больше Зуко замечал, как начинал думать совершенно иначе: он не требовал чьего-либо признания, не терзался в мучениях от того, что не мог сделать что-то идеально, не находился в бесконечных тщетных поисках и практически не ощущал отчаяния и одиночества. Злость из прошлого словно притупилась и больше не питала его силы. Тогда что же двигало им сейчас? И почему Зуко так старательно пытался быть с этой женщиной откровенным? — Смотри! — Катара поддела его локтем и указала на небольшую повозку, из которой выходил мужчина в красных одеяниях. Его изогнутую шляпу сановника из министерства можно было узнать даже в темноте. — Как думаешь, кто это? Я знаю, ты знаком со многими чиновниками благодаря связям отца. — Похож на старого министра Кима. — Зуко прищурился. — Или это королевский секретарь? — Внезапно он заметил, как пожилой мужчина стал прихрамывать при ходьбе, и задумался. — Погоди-ка. Зуко приподнялся с укрытия и, поманив за собой Катару, бесшумно перепрыгнул на соседнее здание, снова затаившись в тени. Он выглянул лишь раз, чтобы точно убедиться в собственных предположениях. — Духи! — шепнул Зуко, раскрыв рот от изумления. — Что делает здесь секретарь первого министра? *** Бай Нян было известно, кто она такая. Нет сомнений в том, что коварная кисэн подозревала и о лже-инспекторе. Либо воспринимала его за настоящего Ли, если несносному братцу всё-таки удалось как-то перехитрить магистрата. А Тоф очень надеялась на это, иначе проведёт она в этом жутком месте не день и даже не два. Её конечности закоченели от долгого сидения в неудобной коробке, будучи связанной по рукам и ногам. Когда дорога закончилась, и люди снаружи открыли двери, грубо вытащив их с Джетом из плена, первое, что почувствовала Тоф — уголь. Много угля, целое месторождение. Шахты? Издалека послышались шаги десятков людей, удары молотком по камню и звук старой мельницы: скрежещущий, неприятный, доводящий до нервной оскомины. И снова Тоф показалось, будто она мало что могла контролировать в пространстве, словно что-то сужало её способности до состояния беспомощности. — Этого в грузчики, — приказал стражник, указав на Джета. — А её в камеру для добычи. Кто-то присвистнул: — Женщина-маг земли? Это что-то новенькое! — По-твоему, покоряют стихии только мужчины? — огрызнулась Тоф. — Остынь, подруга! — усмехнулся стражник. — Женщины в этих местах — большая редкость. Чаще всего они либо погибают, добывая уголь, либо от рук насильников. Так что желаю тебе продержаться тут подольше. — Что? — раздражённо переспросила Тоф. — Погибают? Этому мерзавцу стоит укоротить его длинный язык! Я тебе не подруга, понял? — Тоф! — одёрнул её Джет и неодобрительно покачал головой. — Сейчас не самое лучшее время. — Что не так? — воскликнула она. — Я Тоф Бейфонг, понятно? Лучший в стране покоритель земли! Слепой бандит и герой войны! Джет обречённо вздохнул и приподнялся с колен перед приближающейся к ним толпой заключённых. Возможно, сил Тоф хватило бы, чтобы расправиться с армией врагов, но на земле — в условиях, созданных для неё природой. Что она могла противопоставить железу? Камеры, решётки, пол — всё было сотворено из этого материала, вручную, человеком. Им отсюда самостоятельно не выбраться. — Слепой бандит? — расхохотался стражник. — Тогда расскажи об этом своим приятелям. Удачи! С этими словами он и его помощники ушли в сторону, не пожелав вмешиваться в то, как могли поприветствовать новое пополнение старожилы тюремных камер среди покорителей земли. — Совсем неважно, кто ты снаружи, — произнёс кто-то из узников, выступив вперёд. — Здесь ты всего лишь слепая девочка. Джет загородил собой дорогу к Тоф, встав между ней и узником. Он понимал, что вряд ли без оружия сможет одолеть мага, но был готов применить грубую силу, чтобы защитить её. И эта угроза читалась в его горящих глазах: «Тронешь хоть пальцем, и я оторву тебе голову». Узник это почувствовал, опустил взгляд, отведя его в сторону, и протянул руку в знак дружеского приветствия. — Будем знакомы, — сказал он. — Хару. Это место не любит выскочек, так что будь осторожен со словами и поступками. Джет недолго осматривал его грубую ладонь, измазанную в грязи, затем, просчитав самое выгодное отношение, ответил узнику крепким рукопожатием. — Джет. Я не люблю надзирателей и насильников, поэтому впадаю в дикое состояние, когда кто-то начинает меня доставать. Не люблю шум и оскорбления, и когда меня торопят. Тяжелую работу я тоже не люблю. Я вообще мало что люблю в этой жизни. — Правда? — хмыкнул Хару под прищуренные взгляды окруживших их сокамерников. — Тогда что же тогда тебе нравится? — Убивать. — Из серьёзного выражения лица Джет постепенно вытянул фальшивую улыбку. — Будем знакомы?