Моя страна

— У меня есть к тебе просьба. — Аанг расстегнул внутренний карман рукава и вытащил из него свернутый клочок вырванной бумаги. — Глава деревни хочет скрыть факты пропажи людей, поэтому я ни разу не наткнулся на это, когда разбирал архивы. Однако он игнорирует кое-что — трупы. Все они были найдены повешенными в лесу примерно в одно и то же время. У меня складывалось впечатление, будто в округе орудовал убийца, однако все его жертвы были покорителями земли, либо полукровками из разных народностей и сословий. Их связывает не только происхождение, но и описание, с какими увечьями они оставались после смерти. В этом отрывке есть подробное описание. — Он протянул бумагу Катаре. — Прочти внимательно и постарайся выполнить то, что я написал на обратной стороне, как можно быстрее. У нас нет времени. Бумага была протёртой, а чернила на ней давно иссохли. Труднее всего представлялось прочесть то, что там было написано, особенно на оборотной стороне. — Да уж, почерк у него, конечно, как у лучшего каллиграфа в стране, — проворчала Катара, нервно прокрутив бумагу в руках. Она выставила её на солнечный свет и попыталась вновь рассмотреть небрежно размазанные Аангом слова. — Что это за язык? Древнечосонский? — Дай мне. — Зуко вырвал из её рук записку и внимательно прочёл написанные на ней слова. — Он хочет, чтобы мы достали бухгалтерскую книгу из дома кисэн. — Кисэн? — переспросила Катара, нервно заглянув через плечо Зуко в попытке найти это слово. Он настороженно повернул голову и замер, словно боясь спугнуть её неаккуратными действиями. — Видимо, аватар слишком вежлив, чтобы обзывать их кисэн даже на бумаге. — Зуко поправил записку и прищурился. — Он слишком старомоден. Такими выражениями сейчас не пользуется никто из учёных мужей. Такое ощущение, будто это написал хромой кистью столетний старик. Катара смерила его презрительным взглядом и фыркнула. — Учитывая возраст Аанга, тебе стоило бы обращаться к нему более вежливо. — Учитывая его возраст, тебе стоило бы обратить внимание на мужчин помоложе, — передразнил её Зуко. — Что? — удивилась Катара. — Что? — пожал плечами он и, осознав сказанное, смущённо сложил записку в рукав. — Раз уж он сказал, что надо идти и добывать книгу, то… надо это сделать. Зуко хотелось прикусить язык и ударить себя по голове за такие слова. Отчасти аватар был прав, но признавать это было сродни поражению. Зуко всё чаще ловил себя на мысли, что терял здравый рассудок, когда оставался наедине с водной принцессой. Он даже не понимал, какой магией она обладала, чтобы вот так просто удавалось попасть под её чары. Катара ничего не делала для этого и, судя по всему, никого, кроме аватара, в упор не замечала, что раздражало ещё сильнее. — Что с тобой? — фыркнула она, скривив лицо. — Ты ведешь себя несколько иначе в последнее время. Это странно. Зуко неловко затоптался на месте и не нашёл ничего вразумительнее обороны нападением. — Что странного в том, что я пытаюсь быть тебе хорошим напарником? — он указал рукой на несуществующих друзей за спиной Катары. — Мы оба несём ответственность за их жизни! Если что-то пойдёт не так, вина ляжет на наши плечи. Катара закатила глаза и вздохнула. — Ладно, — сказала она, присаживаясь возле небольшого сундука, и похлопала ладонью по полу, дав понять Зуко, чтобы он последовал за ней. — Раз уж у нас одно задание, то ты должен мне помочь. — Чем? — с настороженностью уточнил он. Катара выдала хитрую улыбку. — Ты так близко находился в тот момент, когда принимал наставления аватара. Неужели не расслышал его последние слова? *** Хванён. Никто иной более не способен держать самые жуткие секреты этого округа, покрытые густым мраком. Место, являющееся главным хранителем колоний и их преступным орденом. Во все времена кисэн играли далеко не последнюю роль в политической и криминальной деятельности государственных чиновников. Прошлой ночью Зуко убедился в этом лично, увидев на пороге дома старейшины секретаря первого советника Самбона, его правую руку в решении всех вопросов, касающихся документации и перераспределении ресурсов. Бай Нян могла контролировать не только одну деревню. В её руках было сосредоточено куда больше власти, и она определённо отправила послание в столицу сразу после того, как обнаружила новый отряд инспекции в этих землях. Именно поэтому аватар принял выжидательную позицию и не стал вмешиваться в расследование. Он проверял Зуко, но только его ли? — Я снова попался. Зуко сжал пальцами белое полотенце, одолженное супругой Ичжэна, и нахмурился от болезненного ощущения, будто в голову вместе со шпилькой вонзилась тысяча иголок. — Можно поаккуратнее? — возмутился он, помахав рукой перед Катарой. — Ты словно заживо в меня пришиваешь этот парик! — Женская красота подобна лунным цветам, — пропела она, злорадно ухмыльнувшись, и поправила копну пришитых волос на его голове. — Они раскрываются с первой росой и так же быстро вянут. Я поправлю кое-где огрехи на правой стороне лица. Не шевелись. Катара хлопнула Зуко по плечу и присела на колени. Она внимательно осмотрела каждый фэнь на его лице, затем обмакнула тонкую кисть в глиняной смеси и вновь очертила контуры выступающего шрама так, чтобы их не было видно. Точно искусный художник, она рисовала из живого человека портрет, каким хотела бы запечатлить в памяти незнакомых людей. Если бы Зуко знал, на что соглашался. Ичжэн и его дражайшая супруга стали последним барьером для отступления, ибо под их натиском устоять было сложно. Аран раздобыла все снадобья, наряды и украшения ради того, чтобы Катара смогла приблизить его образ более подходящим к кисэн. Зуко не представлял, скольких унижений это стоило, и будет стоить позже. Так неловко ему ещё никогда не было, и он даже не хотел думать, что предстояло за вечерней диверсией, на которую они оба с Катарой должны отправиться. — Твоя кожа намного светлее моей, да и произношение куда лучше, — аргументировала она свою просьбу. — Я отличаюсь от жителей колоний и часто не понимаю, о чём они говорят. Ты же знаком со всеми пристрастиями и умениями кисэн, раз уж так часто посещал дома развлечений. Сейчас же она едва не заявляла, что из Зуко получилась прекрасная и утончённая дама, которую не стыдно выдать замуж. Будь на её месте любая другая женщина, он бы сильно разозлился, однако Катара его только смущала и заставляла чувствовать себя не в своей тарелке, словно имела некую невидимую власть над ним. — Я никогда не замечала этого раньше, но теперь, благодаря макияжу, я поняла, что твоё лицо выглядит более благородным, — произнесла Катара. — Ты словно был рождён для того, чтобы стать дворянином. — Издеваешься? — рыкнул на неё Зуко, скривив лицо. Катара легонько зашипела и разгладила морщинки на складках. Разве она посмела бы упустить такую возможность посмеяться над ним? Какие глупые вопросы. — У тебя нежные черты лица. — Катара улыбнулась. — Если убрать парик и украшения, и стереть помаду, то, полагаю, ты бы покорил сердца многих девушек столицы. Странно, почему ещё никто в поместье Бейфонг не додумался нанести на твой глаз немного глины. — Это было лишь однажды, — выдал Зуко. — И то ради того, чтобы вызволить мою сестру из беды. — Затем он раздражённо вздохнул. — За кого ты меня принимаешь? Думаешь, я всё это терплю ради забавы? Катара кокетливо приподняла брови, спрятав насмешливую улыбку в уголках губ, и поправила густую причёску на его голове. Зуко словил её руку и притянул к себе, пытаясь выказать недовольство и угрозу. Но в тот момент он только почувствовал, как его собственное сердце стало заходиться от волнения. Катара была на опасно близком к нему расстоянии. Казалось, ещё немного, и Зуко мог коснуться губами её губ. Её удивлённые глаза были прикованы к нему. Почувствовала ли она просквозившую между ними искру? Испытала ли то же ощущение, что и Зуко, у которого внезапно пропал не только голос, но и понимание действительности, либо смущающий трепет обрушился только на него? Катара была растеряна, ведь это повторилось снова. Воистину странное чувство, будто когда-то давно она уже это предвидела. Человек перед ней не был наделён способностями, и Катара вряд ли могла быть знакома с ним ранее, однако почему-то её не покидало ощущение, что он что-то от неё утаивал. Впервые за долгое время она услышала слабую пульсацию энергии в его теле. — Твоя ци совсем не похожа на ту, что есть у Тоф, — прошептала Катара. — Так мы с ней и не родные брат и сестра, — удивился Зуко. — С чего нашим энергиям нужно быть похожими? — Ци магов земли отличается от энергетического потока людей, не имеющих способностей, — пояснила она, нахмурившись. — А твоя вовсе имеет другую форму и происхождение. Зуко напрягся и резко отстранился. Как водная принцесса смогла так быстро определить поток его энергии? Неужели она обладала сакральными умениями в покорении крови? Только высшим мастерам удавалось различать природу ци в организме человека. Даже обучаясь всю жизнь, за такой короткий срок Катара не могла освоить эту технику. — Откуда тебе знать, какая форма у моей энергии? — воскликнул он. — Она ничем не отличается от того же Джета или аватара, если на то пошло! Катара внимательно всмотрелась в золотистую радужку его глаз и всё не могла понять, где видела их раньше. Затем она опустила взгляд и убрала кисти со стола. — Энергия аватара куда безумнее, чем твоя, поверь мне. *** Колебания земли ощущались не так, как прежде. Они были притупленными, безжизненными и глухо скатывались обратными волнами. В самые пятки, с такой болью, что ночью гудели ноги. Если, конечно, снаружи в это время и в самом деле светила луна, а не солнце. Тоф не видела разницы и могла определять сутки только по ритму заключённых. Спать ей хотелось не всегда. Труд утомлял, хотя за пару дней она даже не постаралась и всячески отлынивала от работы при любом удобном случае. Джету удалось найти компромисс с заключёнными покорителями земли, а Тоф примирилась с тем, что недостаточно сильна в нынешних условиях, чтобы диктовать свои правила. Однако её это не останавливало. Шахты оказались настоящей живой системой, которую можно сравнить по масштабам только с огромным муравейником. Сбежать отсюда практически не представлялось возможным, но лазейки были, судя по ощущениям. Больше всего удивляла покорность узников. Они на самом деле трудились весь день до седьмого пота и к ночи валились с ног, а о прямо выстроенных очередях за похлёбкой не стоило даже упоминать. Никто из этих людей не пытался саботировать друг друга и не лез в разборки со стражниками, а те в свою очередь могли замахнуться плетью на каждого, кто делал что-то не так. Тоф старалась не попадаться на глаза ни тем, кто пользовался преимуществом за счёт более удачливого расположения надзирателей к себе и ущемлял права узников послабее, ни самим стражникам. Однако кое-кто не преминул возможностью уличить её в обмане, и Тоф мгновенно перевели в ряды тех, кто закидывает добытый уголь на конвейер. — Тоже из железа, — досадливо пробормотала она, проведя пальцем прямо возле острых шипов, наслаивающихся друг на друга при движении. — У этой штуки странный механизм. Тоф заглянула под конвейер и с любопытством прощупала края ленты. Хотелось согнуть эту груду металла в бумажный шарик и повесить где-нибудь под крышей главного дома округа, так как, чем больше она изучала конструкцию, тем больше раздражалась от того, что ничего не могла в ней понять. — Эй, ты! — прикрикнул на Тоф надзиратель. — Чем это ты занимаешься? — Весь день стоит и играется! — указал кто-то из заключённых на неё. — Уже как битый час за ней наблюдаю. Не работает! — Да кто ты такой, чтобы я на тебя работала? — не выдержала Тоф. Она обратилась к заключённому: — А тебе бы следовало иметь достоинство, чтобы не преклоняться перед такими, как он! Наши воины гнали в шею этих поганых выродков до самого Тёмного залива, а ты смеешь пресмыкаться тут, как жалкое насекомое? Узник с ужасом посмотрел на надзирателя. — Это она сказала! — воскликнул он. — Это всё её слова! Стражник молча вытащил плеть и молниеносно замахнулся на Тоф. Пламенные языки лизнули её спину, и Тоф со стоном упала на пол. Проклятое железо не давало толком даже рассчитать траекторию удара. Её грубо пнули по животу, от чего Тоф согнулась пополам, лёжа на спине, а после услышала ещё один свист плети. Огонь обжёг её руки, а затем и ноги. Джет едва подоспел на помощь. Стоило помедлить пару мгновений, и Тоф могла лишиться лица. Он яростно обхватил ладонью горящую плеть и резко притянул её вместе со стражником к себе. — Тоф Бейфонг — госпожа, не забывай об этом, — грозно рыкнул он. — Узнай о твоих подвигах кто-то из столицы, будь у тебя десять жизней, ты бы всех лишился за один день. Стражник усмехнулся и прищурил глаза. — Думаешь, я побоюсь ударить её вновь после твоих слов? — Он наклонил голову и злобно отчеканил: — Уйди с дороги! — И не посмею! — огрызнулся Джет. — Убери от неё свои лапы! — Не то что? — поинтересовался стражник. За его спиной стала образовываться небольшая толпа сослуживцев и сторонников из числа пленных, что заставляло чувствовать себя на голову выше Джета. Хару в это время выбросил перчатку и неспешно направился в эпицентр назревающей потасовки, приведя за собой целую дружину храбрых и сильных мужчин. Все они распределились полукругом, защищая спину Джета, и стали молчаливыми свидетелями того, как действующая власть постепенно сдавала позиции. Тех, кто стоял на стороне стражи, оказалось почти вдвое меньше. Вся работа в один миг была прервана. Каждый в этом месте понимал, что если дело зайдёт дальше, без восстания не обойтись. — Забирай её в камеру, и чтобы сегодня ни ты, ни она не попадались мне на глаза, — грубо выдал надзиратель, смерив Джета презрительным взглядом, и выдернул из его ладони плеть. Пленные, принявшие сторону стражников, начали медленно расходиться по углам. Джет болезненно поморщился, протянув раненную ладонь к свету горящего у стены факела, и огорчённо сплюнул. — Ты в порядке? — Хару помог Тоф приподняться с земли. Одного взгляда на неё было достаточно, чтобы понять, как сильно она пострадала. — Данчжу, приготовь повязки и холодную воду. Я отнесу её в палату. — Я сам отнесу её! — Джет отодвинул Хару в сторону и, водрузив Тоф на спину, повернулся ко всем присутствующим. — К юной госпоже нельзя прикасаться даже пальцем. Никому из вас! Усекли? — Верно, — согласился Хару. — Она из рода Бейфонг. Всем нам отрежут руки, если посмеем сделать это. Прошу прощения за грубость, госпожа. Тоф лишь устало вздохнула, так ничего и не ответив. *** — Ты хороший лидер. — Сквозь пелену сна до неё всё громче стали доноситься разговоры. — Зачем тратишь время попусту, отдавая все силы на бестолковый труд? Вас больше, чем этих поганых крыс. Вместе вы могли бы обрушить все шахты и выбраться наружу. Хару поправил полы халата и подобрал одну ногу под себя, облокотившись о железные прутья. — Надежда, — ответил он, вздохнув. — Это то, чего не хватает моим людям. — Джет последовал за его грустным взглядом, огибающим всех спящих невдалеке сокамерников. — Мы так давно не видели света, что, кажется, его никогда и не существовало. Госпожа Бейфонг напомнила мне о тех днях, когда мы боролись за свободу. По ночам Джет иногда слышал истошные крики, доносящиеся с другого конца шахты. Хару рассказывал, что порой к таким же непокорным узникам, как Тоф, применяли безумные пытки, а затем их тела находили снаружи и сжигали, чтобы никто не смог их опознать. Шахты, в которых годами проживали заключённые, становились настоящей могилой для многих, кому не повезло здесь оказаться. — Никто не выбирался отсюда живым, — произнёс Хару. — Пару лет назад моему отцу удалось это сделать, но его убили раньше, чем он добрался до деревни. Джет отрешённо кивнул и обернулся, прощупав толстые прутья решётки. — Досадно, знаешь ли, — буркнул он. — Разве железо не добывают из земли? По сути та же порода, только очищенная. Наблюдал за работой кузнецов. — Джет неловко кашлянул. — Получается, чем больше грязи, тем больше покоритель земли способен её контролировать? Поджег, очистил, расплавил, и уже лишился возможностей? Как-то неправильно, я считаю. Маги огня создают целые всполохи молний и летают на драконах. Они способны даже исцелять своей силой. А нам только камнями кидать? Чем мы хуже? Хару приподнял брови в конце: — Разве ты покоряешь землю? — Я просто говорю, — замялся Джет. Он указал на лежащую к нему спиной Тоф. — Некоторые маги научились контролировать песчаные бури. Это ведь тоже земля. Хару понимающе кивнул, с неким благоговением перед ней. Так она и правда спасла страну во время войны, а её заявления не были беспочвенными. Тоф задумчиво сжала кулак, проверяя, остались ли ещё её силы при ней, и не ныла ли рука от свежих ран и ожогов. Затем едва слышно выдохнула и опустила ладонь на шершавый пол. Биение земли всё ещё ощущалось слабым и безнадёжным. «Очищенная земля», — внезапно пронеслось в голове. Тоф снова провела рукой по полу, словно прощупывая частички энергии внутри. Перед ней неожиданно стала рисоваться совершенно иная картина. И это было озарением, равным тому, как если бы кто-то открыл доселе незнакомый вид покорения стихии. Это то, что заставило Тоф подняться с постели и проползти на коленях несколько шагов, чтобы вникнуть в свои ощущения. Джет и Хару только в молчаливом удивлении наблюдали за её выходками. — Что она… — Тихо! — шикнул Джет. Он всё ещё не до конца понимал её действий, но был уверен, что Тоф о чём-то догадалась. — Я чувствую, — пробормотала она, нащупывая пальцем самый крупный её источник. — Это действительно земля. Металл — очищенная порода, и имеет другую форму, но она остаётся всё той же землёй! Почему я раньше не додумалась до такого? Проверки ради Тоф собрала в руке энергию и одним ударом направила её в центр сосредоточения мелких частиц земли, спрятанных в железе. *** Таншу не горел желанием встречать чиновника из министерства, так как понимал, что в этот раз в столице случилось что-то серьёзное. Редко кто являлся в эти края без веской на то причины. Прибытие секретаря первого министра означало лишь, что люди Таншу где-то допустили ошибку и были на грани раскрытия. Выслушивать замечания и упрёки в свой адрес — не самое приятное занятие, как и вскользь брошенные самим Самбоном слова в письме, что именно он подарил свободу колониям и сохранил статус и жизни многих семей, дабы не разводить гражданскую войну. Главный сановник был великодушным и позволил клану Суро руководить многими делами, доверенными им на правах сильнейшего и влиятельного человека страны. И за это Таншу приходилось покоряться его приказам? Втайне он мечтал возродить величие страны Огня в этих землях. Таншу выжидал, когда смог бы получить больше влияния и поддержки от Озая, ждал того момента, когда принцесса Азула направит свои войска в воды Тёмного залива, чтобы преклонить перед ней колени и признать своей правительницей. До того времени Таншу оставалось только следовать указам, написанным в письме старым лисом, оказавшим поддержку Ли Сонге в восстании. — В этот раз король послушал наставления левого советника и направил его сына на задание, — доложил секретарь. — Левого советника? — прищурился Таншу. — Разве у главы Бейфонг были сыновья? — Сей наследник великой семьи вполне способен раскрыть дело, так как пришёл не один. Он достаточно умён и подкован в политике, а также силён в сражениях. Влияние Лао Бейфонг велико по всей стране. Убивать его опасно, как и долго держать в заточении. — Никогда бы не подумал, что у Лао хватит смелости отправить своего ребёнка в эти земли. — Таншу нервно скрестил руки на груди, отведя взгляд в сторону, и задумался. — Что насчёт его дочери? Он вопросительно повел бровью, посмотрев на секретаря. — Судя по слухам, — ответил тот, — Тоф Бейфонг действительно отправилась вслед за братом, вероятно, чтобы помочь ему в задании. Лао старается скрывать это, однако он направил несколько поисковых отрядов в первые дни после пропажи дочери. Все следы команды инспектора обрывались в низине холма за столицей, поэтому поиски не привели к успехам. Значит, Бай Нян не ошиблась и поймала того человека. — Надеюсь, — напрягся Таншу, — никто не знает о том, что вы находитесь в колониях. Чиновник кивнул и молчаливо пронаблюдал за тем, как магистрат сжигает послание от главного советника. — Если тайный королевский инспектор отправился сюда не один, — предположил Таншу. — Что, если… — На глаза бросилась нефритовая заколка, оставленная безродной девушкой, что когда-то соблазнила его племянника. Ичжэн часто бывал в комнате магистрата, но ни разу не обратил внимания на такую ценную вещь, которая должна быть ему дорога. — Мы поймали не всех крыс. *** Забываясь в медитациях, Аанг не сразу замечал, как кто-то вновь навещал его. Магистрат, глава деревни или стражник, — в тёмное время суток, когда слабый лунный свет едва пробивался между решёток, он не мог различить их лица. Однажды кто-то заговорил с ним. Голос этого мужчины казался жёстким и сухим на проявление эмоций. Он интересовался, как долго Аанг мог продержаться без еды, и постоянно спрашивал об истинной цели. Зачем он явился сюда? — Зачем? — усмехнулся Аанг. — Как думаешь, зачем мне вникать в проблемы этого государства, когда я могу закрыть глаза на то, что творят подданные короля? — А ты патриот, — с кривой улыбкой выдавил незнакомец. — Совсем как твой отец. Аанг тихо рассмеялся. — Я погляжу, тебе весело? — лукаво поинтересовался мужчина. — Тебе будет не до смеха, если я расскажу, что поймал всех твоих людей. Аанг замолчал, подавив улыбку, и впервые внимательно рассмотрел его лицо. Такое же сухое и чёрствое, как и его сердце, покрытое морщинами, особенно ярко выделяющимися на лбу, но ни разу вокруг рта. — Ты мало улыбался в этой жизни, — выдал Аанг. Он вздохнул и с лёгкой иронией продолжил: — Должно быть, у тебя было много трудностей. — Говори — с какой целью ты явился сюда? — раздражённо рыкнул мужчина. — Толку с того, что я расскажу? — пожал плечами Аанг. — Я и сам не знаю. Мне просто стало любопытно. Было заметно, как вёрткость узника выводила этого человека из себя, но он стойко держался и выказывал раздражение не так яростно, как того хотелось. Следующим вечером незнакомец вернулся, и разговор снова повторился. Он допрашивал Аанга и как-то раз даже пригрозил ему пытками, если тот не признается. А после и в самом деле хотел исполнить угрозу, практически созвав всю стражу. — Как только двери этой клетки откроются, я немедля зарою тебя в землю, — спокойно выдал Аанг. Почему-то эти слова оказались сильнее разгорающегося гнева. Только после Аанг понял, с кем имел дело. Магистрат соответствовал описанному в письме юной служанки образу. Катара вновь передала ему послание от племянника Таншу и заверила, что следует намеченному плану. Больше Аанг её не видел. — Это он? В этот раз магистрат пришёл не один, а в сопровождении стражников и ещё одного человека, который не был знаком Аангу. Однако, судя по одеяниям, он прибыл из столицы, а значит, состоял из числа тех сановников, которые каждое утро присутствовали на собрании в тронном зале короля. — Я, вероятно, теряю зрение, — неловко произнёс тот, наклонившись поближе к прутьям клетки. — Совсем не могу разглядеть его… лица… Аанг поднял взгляд на него ровно в тот момент, когда поблизости раздались взрывы, и затряслась земля. Он был изучающим и холодным, с долей лёгкого интереса: что же человек из столицы мог предпринять по отношению к аватару, которого он определённо видел хотя бы однажды? Сановник приоткрыл рот, совершенно не обращая внимания на возникшую в пространстве суету из-за происшествий, и застыл в маске великого страха и удивления. Аанг не переставал наблюдать за ним, терпеливо выжидая подходящего момента. — Святые небеса! — взмолился чиновник, словно увидел перед собой демона. Земля снова затряслась. Стоящее рядом здание Хванён вдруг вспыхнуло ярким пламенем и озарило ночь. — Что происходит? — Шахты! — кричали люди, ослеплённые ужасом и растерянностью. — Под землёй! Видимо, пришло время. Сидеть здесь уже не представляло никакого толка, поэтому настала пора брать всё в свои руки. Глаза Аанга засияли белым свечением.