Моя страна

Остров гудел новостями о том, как всего за одну ночь в столице пала старая власть, и это настолько волновало местных жителей, что они позабыли обо всех остальных делах, целыми днями собирались кучками и заводили жаркие споры о престолонаследии. Находились те, кто всем сердцем был предан прежнему королю, но чаще Ли Сонге примерялся к самым разнообразным и весьма не литературным эпитетам, которых Аанг доселе не слышал, но в глубине души понимал, что обладали они не лучшими значениями. Их язык напоминал изречения прошлых веков, когда влиятельные политики разных стран собирались за общим столом и устраивали дебаты. До тех пор, пока отец Созина неожиданно для всех решил проигнорировать ежегодные традиции, мол, люди Земли на регулярной основе унижали его министров, кичась своим превосходством в развитии медицины и экономики. Аанга малость напрягало помнить свои прошлые жизни, но иногда они работали лучше всяких подсказок, особенно когда политики перевирали историю в свою выгоду. Воссоздавая в голове тот момент, прошедший более ста лет назад, он мог назвать одну из главных причин раскола между странами. Созин оказался весьма послушным сыном, желая выполнить последнюю просьбу отца о величии страны над другими народами, и десятилетиями разрабатывал план, как можно было унизить всех его обидчиков, что даже не послушал голоса разума лучшего друга, которого убил так же ловко, как и всех его сторонников. Остров Тамна словно являлся тем местом, куда тщедушный Созин и его сыновья скидывали неугодных маргиналов и аристократов, ибо за неимением плодородной почвы и ресурсов, их потомки не найдут себе плошки риса. Но все эти учёные мужи так искусно обыграли наказание, что остров из тюремной каторги превратился в процветающую долину с самыми невероятными видами, где нашлось полезных ресурсов куда ценнее тех, что таились в недрах самого большого материка в мире. Эта земля казалась священной и благословленной всеми духами и божествами небесного царства, — настолько здесь было красиво даже по ночам. А чего стоил величественный говор богатых наместников и их гордая поступь! Здесь проживало так много народностей, что создавалось впечатление, будто Аанг попал в другую страну. Он и магов воздуха здесь нашёл, и был несказанно этому рад, однако прибыл по делу и не хотел их тревожить. Катара остановилась у причала, повернув голову в сторону своего спутника, и застала его за осмотром заброшенного корабля. Аанг так внимательно разглядывал каждую деталь, разрисованную на возвышающемся на песке чёрном днище, что стало любопытно, и она поспешила проверить. Каково же было удивление, когда Катара обнаружила на старом ржавом железном покрытии маленькие каракули и рисунки, нанесённые акварельными красками. И рогатые лошади, и люди с рыбьими хвостами, и даже старательно вычерченные метки покорителей воздуха, имена и небольшие стихотворения можно было увидеть на этом огромном полотне. Но все они давно посырели от времени и поблекли. Кое-где очертания было слишком сложно уловить. Видно, как потрепало картины время. — Это невероятно! — ахнула Катара. — Я и подумать не могла, что люди на острове способны творить такие вещи! Аанг протянул ей руку. — Могу кое-что проверить? Когда Катара с удивлением выполнила его просьбу, и он прислонил её ладонь к очерченным пальцам, которые на два фэня были меньше её собственных. — Похоже, что маленькой художнице было чуть больше четырнадцати. — Аанг улыбнулся. — Талант проявляется с раннего возраста. В мирные времена её полотна висели бы на стенах каждого богатого поместья, но теперь приходится смотреть на них здесь, у этого одинокого причала. Катара озадаченно осмотрела ладони. Её пальцы в четырнадцать лет выглядели так же? — Как ты узнал, что художником была девочка? — Катара пытливо посмотрела в глаза аватару. Аанг сцепил руки за спиной и отвёл взгляд куда-то вдаль, словно в давно ушедшее время. — Я знал её. В его голосе почувствовалось что-то настолько грустное и болезненное, что на миг показалось, будто эти картины вскрыли на нём старые раны. Глухой шум прибоя сломил его голос и унёс вдаль, к летящим к прибывающему парому чайкам. Как раз вовремя. Серые тучи застилали ясное небо. Вот-вот должны пойти первые капли дождя, сопровождаемые грозой и всполохами молний, как если бы облака несли за собой целую армию народа Огня. А Катара продолжала стоять, глядя на то, как волны окатывают берег и огибают место, где находились они с Аангом. — Так ты говорил про неё… Едва слышимым шёпотом, совсем не похожим на громкий звон её голоса, желая, чтобы он никогда не услышал той печали, от которой сдавило сердце. Аанг обернулся. Услышал, и был удивлён. Но даже понятия не имел, когда и о ком рассказывал Катаре. Пока до него самого в один миг не дошло. *** То была трудная ночь, когда приходилось бороться с искусными шпионами дома Хванён их же методами. Бай Нян полагала, что наткнулась на компанию страждущих путешественников, которым интересны развлечения, затем услышала признание из уст неугомонного Ли, язык которого развязался практически сразу после первой бутылки. Аангу пришлось немало потрудиться, чтобы захватить её внимание, хоть и воротило от собственных проделок не хуже, чем от запахов в конюшне. А кисэн в это время продолжала методично спаивать друзей, едва не доведя ситуацию до абсурда. Аанг узнал то, за чем приходил в это место, и в этом ему помогла сама владелица дома. Собрав нужную информацию, он поспешил ретироваться, так как его в стельку опьяневший собутыльник не мог стоять на ногах и рассказывал странные вещи. Аанг и сам едва удерживал сознание, но, пройдя весь путь до постоялого двора с висящим на плечах полуживым Ли, его голова постепенно стала отказывать. — Явились, не запылились! — съязвила Тоф. — Три алкоголика — самая лучшая команда по борьбе со злом! — Я, по-твоему, совсем дурак, чтобы пить эту отраву из борделя? — бодро возмутился Джет, высунув голову из-под плеч Ли. Он скривился от резкого запаха забродившего риса, попавшего в его ноздри, и отвернулся от лица полуживого друга. — Вот псина вонючая! — Джет подозвал Тоф. — Спасай. Один я не справлюсь с этой тушей. Его подруга сплюнула соломинку со рта и нехотя поднялась со скамейки. — Как мне хочется сполоснуть ваши головы в речке, — буркнула Тоф, хватая за шкирку полуживого Ли. — За высоким сама присмотришь! — бросила она Катаре и обратилась к Джету. — Я вам что, нянька? Как можно было напоить его до такого состояния? — А я тут причём? — шикнул её трезвый друг. — Этот идиот сам полез за бутылкой, когда аватар сказал, что он не умеет пить! — Почему вы, взрослые мужчины, ведёте себя как дети? Пока оба отволакивали Ли в комнату, Аанг медленно опускал голову, стоя на ногах. Его раскрасневшееся лицо мучительно пыталось выразить бодрость, но в итоге он только схватился за лоб и пошатнулся, потеряв равновесие. Катара, поддержав его в этот момент, подумала лишь о том, насколько тяжёлым он был, и что нести его в одиночку будет в несколько раз сложнее, чем предполагалось. — Ты пришла. Аанг улыбнулся, когда открыл глаза и увидел её перед собой. — У меня был выбор? — устало вздохнула Катара, потянув его за собой. — Пойдём. Хочешь ночевать на улице? Но сдвинуть с места Аанга не удалось, ибо упрямец продолжал твёрдо стоять на ногах, а в следующий миг резко развернул её к себе и припал головой к плечу девушки. Катара перестала дышать. Её сердце отстукивало целую симфонию из сотен барабанов, отдающих даже в ушах. На попытки отстраниться Аанг только сильнее сжал ткани её одежды на спине и потерся лбом о ворот льняной рубашки. Его дыхание щекотало кожу на шее. Катара не могла пошевелиться и что-либо произнести, а ноги её стали ватными, передавая мелкую дрожь по телу. — Не уходи, — прошептал Аанг, сковывая её в своих объятиях. — Я так долго искал тебя. Катара медленно подняла руки и дотронулась до его плеч. Аанг был пьян, и вряд ли соображал, что творит, поэтому неважно, что он мог сказать ей. — Идём. — Катара решительно отстранила его от себя. — Тебе нужно отдохнуть, чтобы прийти в себя. На удивление покорный Аанг последовал за ней, затем споткнулся по дороге пару раз, стукнулся лбом о дверной косяк и едва не снёс комод, зацепившись за расстеленный на полу матрас, когда падал вниз. — Духи! — измученно выдала Катара. — Сильнейший в мире повелитель стихий оказался таким неуклюжим мальчишкой! Аанг поморщился от боли и осмотрел комнату. На мгновение даже показалось, что взгляд его прояснился, и он стал соображать, но все надежды рухнули ровно в тот момент, когда на лице вновь появилась глупая сияющая улыбка. — Мы будем спать вместе… — Ещё чего! — фыркнула Катара. Она похлопала ладонью по матрасу. — Это — твоя постель. Забирайся под одеяло и хорошо поспи. — Я не ребёнок, — сонно возмутился Аанг, потянув её за рукав. — Ты ведь младше меня, но ведёшь себя как старшая сестра. — Ещё бы мне быть твоей старшей сестрой! — Катара скривилась от подобной мысли, ибо такая перспектива уж точно её не устраивала. — Мальчики такие глупые! — Аанг недовольно нахмурился, когда она легонько толкнула его лоб пальцем. — Друзья! Ты сам попросился быть моим другом. Забыл? Он раздражённо отмахнулся от неё. — Друзья? Я никогда не хотел быть тебе другом. — Катара было попыталась оттащить его в сторону постели, но Аанг с таким нажимом вцепился в её руку, что планы пришлось отложить и сесть рядом. — Ты постоянно делаешь это! — возмутился он. — Это так раздражает! Почему я должен быть отвергнутым тобой? — Что? — Катара округлила глаза. — Отвергнутым? Я что-то пропустила? Ты ни разу не признавался мне. *** Если бы в тот день он признался, то недопонимания и неловкости стало бы ещё больше. Так глупо с его стороны! Аангу нужно поклясться себе никогда не напиваться до состояния беспамятства, тем более перед Катарой. Всё это время её голову занимали мысли вовсе не о том, что он когда-то оскорбил её, доказывая, что не являлся ей другом. Аанг был слишком невнимательным и измотанным бесконечной ночью, что даже не заметил того разочарования, которое отпечаталось на лице Катары, когда брал высказанные слова назад. — Погоди! — Он схватился за её руку, поворачивая к себе, и с умоляющим видом посмотрел на неё. — Я могу объясниться. Но всё, что Аанг увидел в ответ — недоверие и равнодушие. — О чём ты? — холодно выдала Катара. — Разве не ты говорил, что всё, сказанное тобой той ночью, не было правдой? Она стряхнула его руку и, слегка приподняв подбородок, отвернулась спиной и гордой походкой покинула пляж, оставив Аанга наедине с бушующими волнами, такими же, как и его неспокойные мысли. Он не мог рассказать ей то, о чём не посмел заикнуться даже Буми, и надеялся, что Катара никогда об этом не узнает. И также он не мог проследить за тем, чтобы эту сцену не лицезрел кто-либо другой. Аанг прикрыл глаза и сердито выдохнул, когда заметил присутствие ненужного свидетеля, и почти рявкнул, обращаясь к нему: — Помимо конечностей у тебя ещё и уши греются? Зуко самодовольно хмыкнул, радостно встрепенувшись, и активно похлопал в ладоши. — Это великое достижение — видеть, как отвергают самого могущественного мага на земле! Поздравляю, повелитель! Сегодня вам разбили сердце! Аанг подавил яростное желание пройтись кулаком по его наглому лицу. Всё-таки, в союзников играют, а не во врагов, но активная демонстрация нескрываемой радости буквально напрашивалась хотя бы на оплеуху. — У меня нет времени на твои шутки, — жёстко выдал Аанг. — Говори, зачем явился ко мне? Зуко закатил глаза, дёргано вручая ему в руки скрепленный королевской печатью свиток. Хотелось распластаться по песку в поклонах перед великим и устрашающим аватаром, но он сюда по делу пришёл, не потехи ради и не для того, чтобы устраивать соревнования за внимание принцессы. Однако желание всё же было. — Его высочество лично велел мне доставить младших принцев на остров в целости и сохранности, — сказал Зуко. Он пронаблюдал за тем, как аватар раскрыл свиток, развернул его и внимательно вчитался в содержимое письма. — Великие князья Муан и Уян ожидают вас на корабле. *** Мальчики казались тихими и покорными, не говорили лишнего и содрогались от любого неосторожного жеста. Их страх перед страшим братом был так велик, что лишал их дара речи и возможности просить о помощи, однако это было лишь частью того, что могли пережить несчастные дети на протяжении всех нескольких лет правления их отца. Старший принц Бансок молчаливо разделывал куриную грудку, сосредоточенно глядя на еду, и мало обращал внимания на присутствие аватара в комнате. Младший брат его с отрешённым видом крутил содержимое супа ложкой по кругу и ни разу не притронулся к рису. Они были единственными сыновьями королевы Хэон и самыми желанными, любимыми детьми Ли Сонге. Боги никогда бы не позволили кому-либо из них править — об этом Аанг понял ещё в тот день, когда с ним заговорила Самсин. А ему только и оставалось разгребать последствия принятых им же решений. — Своим присутствием я оскорбляю честь и достоинство великих принцев. Пожалуй, мне нужно удалиться. Аанг поднялся со стола и собрал поднос с почти нетронутой едой под удивлённые взгляды мальчиков. — Отец велел слушаться ваших приказов, — подал голос Бансок. — Он сказал, что вы позаботитесь о нашей с братом неприкосновенности. Аанг замер и обдумал каждое его слово. — Верно, — ответил он. — Я пробуду на острове ещё пару месяцев, чтобы присмотреть за вами. Здесь вам ничего не угрожает. Все слуги тщательно подбирались мной и вашим отцом. Это хорошее место. Здесь намного спокойнее, чем в столице. — Жизнь в заточении может быть чем-то лучше существования во дворце? — задался вопросом Бансок. Он не поднимал взгляда на аватара и продолжал разделывать куриную грудку, но уже без прежнего энтузиазма. Аанг поджал губы, решив, что пока этого будет достаточно. Ни лишних разговоров, ни обещаний — ничего из этого не было необходимо принцу. Аватару незачем оправдываться перед этими детьми. *** Зуко был одержим. Поначалу ему казалось, что все эти чувства — лишь наваждение, не более. Что-то, наподобие мимолётного увлечения, которое растворится в непроглядном мареве из других жизненных хлопот и перипетий, однако, чем чаще Зуко расслаблялся, тем больше думал о ней. Он видел её в каждом прохожем, ловил себя на мысли, что внимательно разглядывал толпу на рынке, будто в надежде, что заметит её хоть краем глаза. Стремился отодвинуть навязчивое желание сорваться на этот проклятый остров практически каждую ночь, но всё было без толку. Зуко продолжал глубже падать в пучину собственных эгоистичных желаний и пороков. «Она ведь принцесса чужой страны, — уверял он себя, безутешно понимая, что сей факт волновал его меньше всего. — Духи, да какая разница!» И правда, кому какая разница, чьё внимание Зуко хотел заполучить и к кому испытывал чувства? Он тоже был почётным человеком при министерстве и сыном самого влиятельного политика в стране. Разве это не уравнивало его шансы на то, чтобы обратить на себя её внимание? Зуко мог подарить этой девушке безбедное будущее и возможность жить так, как ей захочется. Конечно, если бы она тоже выбирала его, а не этого старика из повести «О демонах и богах». И почему Зуко так злился из-за одной только мысли о том, что его чувства не были взаимны? Может быть, он недостаточно проявил их? Не признался? Когда он увидел невдалеке принцессу, выходящую из оружейной лавки, то малость удивился. Что могло заставить её прийти сюда, если, конечно, она не собиралась тренироваться на мечах, чтобы улучшить навыки ближнего боя, но зачем ей это было нужно? Катара управляла водой на достаточном уровне, чтобы противостоять принцессе Азуле, но её навыки не позволили бы ей победить. А вот Зуко она всё же застала врасплох, и он, было однажды, чуть не лишился жизни от её рук. Катара петляла по улицам, медленно прогуливаясь до места, где росли яблоневые сады, погруженная в мысли, которые были слышны только ей, но отражались на лице. Зуко заинтересовано разгадывал, что же могла выражать каждая её мимика и мимолётная улыбка. Сам того не замечая, он следовал за ней и никак не мог понять, чем же водная принцесса покорила его сердце. Ответ пришёл сам собой, когда на повороте Катара вытянула воду с небольшого деревца и преобразовала её в сотню маленьких острых кинжалов, застав Зуко врасплох. — Думаешь, я не заметила слежки? — грозно выдала она, сузив глаза так же хищно, как это делали ястребы на охоте. Вот, что привлекало Зуко в ней. Катара была умна, прекрасна и сообразительна. И она никогда бы не позволила дать себя в обиду, но, в то же время, обладала той притягательностью, о которой мечтала любая женщина. Чем больше он узнавал её, тем сильнее влюблялся. — Мне было любопытно, — отозвался Зуко. Катара вскинула брови. — Что именно? Доберусь ли я в безопасности домой? Ты не похож на того, кто будет защищать других людей по своей доброй воле. Зуко согласно кивнул и прочертил ногой линию, наглядно показав ей, что не собирается нарушать границы. — Мне любопытно то, как ты отреагируешь на это, — произнёс он. — Будь это я или аватар, между нами была бы существенная разница, верно? — Как ты смеешь сравнивать себя с Аангом? — скривилась Катара. — Ты ничего не сделал, чтобы вызвать у меня доверие. Благодари случай за то, что я так и не раскрыла твою тайну ему. Зуко с удивлением и глубоким осознанием отвёл глаза в сторону. Так значит, аватар самостоятельно догадался о тайне его происхождения? — Я думал, за этим стояла ты, — виновато признался Зуко. — Извини, что подозревал тебя. Я снова хотел сказать, что никогда не причиню вред моим близким. Пусть я и маг огня, но не все мы рождаемся плохими людьми. — Я знаю, — ответила Катара. — Маги огня, воды или земли, — в этом нет никакой разницы, если все они — люди. Какое-то время я ненавидела народ Огня за то, что они сотворили с моей семьёй, но после колоний я поменяла своё мнение. Мы не выбираем, кем нам родиться. Дамоклов меч спал с его сердца, открывая возможность дышать полной грудью. Зуко наконец-то услышал эти слова. Хоть кто-то не считал его проклятьем для этого мира. — Спасибо… — Если это всё, что ты хотел сказать, то уходи, — приказала Катара. Ей мало хотелось проводить с ним остаток свободного времени. — Это всё из-за него, да? — расстроено спросил Зуко. — Ты грустишь из-за его слов? Потому что понимаешь, что он не давал тебе никакой надежды… — Разве тебя это должно как-то волновать? Катара рассердилась, и это ещё больше печалило. — Почему ты всегда смотришь только на него? — едва ли не шёпотом выдал Зуко. — Почему люди, которые мне нравятся, смотрят на кого-то другого? Ведь та же история когда-то была и с Мэй. Она нравилась ему с самого детства, и отец даже планировал их помолвку, однако стоило Зуко оступиться, как Мэй отказалась от него. С Катарой всё было иначе, но её поступки причиняли давно забытую знакомую боль, от которой нет лекарства. — Что ты имеешь в виду? — напряглась девушка. И Зуко решительно поднял голову. — Я говорю, что ты мне нравишься. Ты мне нравишься, и я никак не могу остановить это. Мои чувства сильнее моего разума. Они намного глубже и серьёзнее, чем я думал. Катара округлила глаза от удивления и выдала короткую усмешку. — Ты это сейчас серьёзно? Ей не верилось в услышанное. Как мог кто-то, вроде Ли, полюбить кого-то? — Да. Я серьёзен, как никогда, — признался Зуко. — Это невозможно, — выдохнула Катара, подавив желание схватиться за голову. — Как, по-твоему, я должна реагировать? Ответить тебе взаимностью? Ты лишь обычный преступник, которому повезло стать сыном богатого чиновника. — У меня хороший послужной список, — уверил он её. Так, словно пытался сделать предложение связать с ней судьбу узами брака. — Я поднимусь на два ранга выше и стану главным советником в министерстве. Это намного лучше, чем быть королём. — Ты хоть себя слышишь? — воскликнула Катара. — Ты предлагаешь мне выйти за тебя? Совсем совести нет? Тебя не волнуют мои личные чувства? Ты мне не нравишься! Я не испытываю к тебе ничего, кроме постоянной тревоги, которая преследует меня каждый раз, стоит тебе прикоснуться ко мне! Я не знаю о тебе практически ничего и не хочу знать. Ты мне не интересен. Поэтому хватит питать ложные надежды. Займись карьерой политика. Сан великого министра тебе подходит больше, чем образ примерного семьянина. Зуко продолжал смотреть вдаль пустыми глазами в тот момент, когда его чувства отвергли, затем, когда Катара бросила к его ногам шпильку от волос, которую он добыл для неё для фестиваля. В расстроенных чувствах он наблюдал за удаляющейся фигурой девушки, чья взаимность была лишь его иллюзией и неосуществимой мечтой.