Моя страна

Весеннее тёплое солнце постепенно вставало на востоке, озаряя столицу Пэкче самыми разными цветами радуги, коих было полно как на рынке, так и во дворце, где каждое утро проводились собрания министерств во главе короля Чонджона — второго сына прославленного генерала-освободителя Ли Сонге. Каждый человек в стране понимал значимость утренних мероприятий, поэтому все старались не шуметь, заниматься своей работой и прислушиваться к звону гонга, оповещающего об успешном завершении важных разговоров. И очень значителен был тот момент, с каким настроением выйдет первый министр: от этого зависела судьба целого народа. — Если мрачным — день не задался. Если с чуть приподнятыми уголками губ — выдохнуть можно, но стоит запастись рисом. А если от него так и веет холодом и решительностью — беде не миновать! Значит, что-то серьёзное случилось! Так горожане объясняли новоприбывшим поселенцам о правилах местной жизни. В целом, столичные обыватели, хоть и казались немного циничными и лицедейскими, но, всё же, не уступали в широте душевной и старались хоть как-то помогать друг другу. Даже советом. — Так как же мы узнаем, что всё будет хорошо, и не о чем беспокоиться? — возмущались переселенцы. — Если он всё время ходит с хмурым лицом? И горожане тут же находились в ответе: — Господин Ли не привык радоваться по мелочам. Если такое случится, значит, в мире закончилась война, а все варвары истреблены. — Да! — поддакнули торговцы у прилавка. — Осталось только ждать, когда аватар повергнет Хозяина Огня мечом правосудия, и все наши страдания исчезнут. — Толку от того, что он в прошлом убил Созина? — воскликнули другие. — Ничего не изменится! — Он не успел! В этот раз точно получится наладить все конфликты между странами. Как бы ни спорили горожане, понятно было одно: — Человеческая природа создана для того, чтобы воевать. — Сидящая за столом Маго аккуратно перебирала грязную посуду, оставленную посетителями её закусочной. — Иначе бы аватара не существовало. Только такие древние существа знали главную тайну мироздания и могли считать миллионы судеб, но даже они не вмешивались в грядущие события. Лишь изредка помогали и наставляли на путь истинный, а в остальном были бессильны перед течением жизни. Сегодня Маго знала, что Ли Банвон, по привычке первым вскрывший письмо, которое тайно и тяжело добиралось до столицы из самой Кальдеры, чтобы зачитать его королю, был весьма озадачен полученными известиями и долго не мог высказать их вслух. — Видно, мой брат сегодня встал не с той ноги, — нервно пошутил король, — что разучился читать. Я отправил всех министров. Говори. Какие новости передали шпионы из страны Огня? — Не самые благие. — Напряженные мышцы на руках слегка расслабились. Банвон вздохнул и, свернув свиток размером с ладонь, передал его королю. — Наследная принцесса Азула вскрыла источник в пустынном оазисе. Говорят, эта находка может покрыть столетние запасы смолы, газа и нефти народа Огня. А это значит, что их армия будет набирать мощь. Правитель нахмурился, вначале не поверив словам брата, и взял из его рук послание, дабы самому убедиться в услышанном. Пару минут он молчаливо вчитывался в содержимое письма. С каждой новой строкой лицо его темнело. — Вы ведь понимаете, насколько нам необходимы военные реформы, — произнёс Банвон. — У нас не так много ресурсов, как в стране Огня или на востоке. Единственное, на что мы можем рассчитывать… — Даже не думай о том, чтобы предложить идею использовать Тоф Бейфонг для этого, — вздёрнул рукой король. — Лао не позволит своей дочери участвовать в битвах. Это древний почитаемый род, основанный одним из первых аватаров в царстве Земли. — Он вырождается каждое поколение, — возразил Банвон. — Ещё немного, и от него останется только память и гора золота, спрятанная в подвале громадного пустого поместья. На что рассчитывал Лао, отправляя единственную дочь и законную наследницу рода далеко на север, в крепость Хвасон? С такими способностями, как у Тоф, Пэкче мог бы стать непобедимым. Металл крепче земли, он устойчив к огню и справится с любыми преградами. В руках такого могущественного покорителя эта сила стала бы совершенством. — Тоф запретили даже практиковать покорение металла… — Это заботы главы семьи, — вновь перебил Банвона король. — Не твои, брат мой. Лучше займись полезными делами и выбери достойного кандидата на роль нового военного министра. *** Слуги, стоящие за дверью, с тревогой заметили мрачные перемены на лице главного министра, когда тот покидал тронный королевский зал. После по дворцу пронеслись слухи, что между ним и Его Величеством произошёл спор, либо господину Ли дали непосильное задание, от которого зависела судьба народа. А уж после вести так исказились и прошли через все торговые лавки, что даже театральные труппы включились в процесс и запланировали целое вечернее представление о том, какие перипетии переживает всеми любимый генерал от нового короля. Уже не имело смысла разбираться, где тут правда, а где вымысел, да и людям не нужно знать об этом. Важны сами новости. — Королева не может родить наследника, — говорили злые языки. — Во дворце нет никого достойнее нашего великого пятого принца! — Вздор! — кричали местные жители. — Мы требуем наследника престола! Да не одного, а сразу двух! Чтобы было, из кого выбирать! Споры не утихали и разрастались комом каждый новый день, поселяя смуту в душе короля, который однажды позволил своему брату быть ему опорой и надёжной защитой от любых угроз. — Кто бы ни говорил, но страна Огня, действительно, шагнула в новую эпоху, — с сожалением призналась королева. — Моя старшая дочь так умна, что могла бы стать хорошим политиком и помогать Его Величеству. Но министры и народ не позволят этому случиться. — Злые языки так коварны. Вонгён не впервые выслушивать её переживания. И она давно уже поняла, насколько сильно королева нуждалась в поддержке. Её ранимая натура, ослабленная болезнью, любой шорох воспринимала близко к сердцу. Все дворцовые слуги и чиновники следили за самочувствием Её Величества. О её состоянии интересовался даже некогда правящий король, сложивший свои полномочия и передавший их старшему сыну. О невестке из клана Мин вспоминали лишь изредка, когда всем была необходима её помощь. Но прелестную супругу пятого принца оскорбляло вовсе не это. Она не была такой чувствительной, как королева, и во всём могла видеть свою выгоду, как в спокойной размеренной жизни в качестве знатной дамы, так и в общении с влиятельными лицами. Министры, их жёны, старшие дети, — Вонгён установила тесные связи со всеми, кто был приближен ко дворцу. Таковы были обязанности супруги главного сановника страны. Ли Банвон более не воспринимал себя как полноправный член королевской семьи. Отныне на его плечи легли заботы всех существующих министерств. Благо, генерал Юсин прикрывал его тыл на востоке и был готов отразить нападения врага со всех концов земли, чтобы страна продолжала расцветать с каждым приходом весны. Вонгён же оставалось быть прилежной супругой, у которой всегда оказывались нужные связи и новости о деятельности каждого чиновника в столице. Этим она помогала мужу. — Ваше здоровье намного важнее для Его Величества, — высказалась Вонгён. — Это то, чем он дорожит больше всего. Королева улыбнулась и инстинктивно погладила себя по животу. — Если бы это была единственная возможность выносить здорового наследника, я бы ухватилась за неё так сильно, насколько смогла, — вздохнула она. Вонгён невольно опустила взгляд на ладонь королевы и не смогла отмахнуть от себя мысль, что каким-то образом ей не давало покоя то положение, в котором она находилась. Банвон, дорогой супруг, только он мог относиться к ней так же, как все слуги дворца к королеве во время беременности. С одним лишь отличием, что Вонгён могла родить ещё одного здорового малыша, но он так и не получил бы возможности стать хоть кем-то в истории правящей семьи. Так чем же заслужила королева такого к себе отношения? Тем, что являлась супругой нового отца народа? Или тем, что была вновь обречена родить мёртвого ребёнка? — Я буду молиться всем духам о том, чтобы Её Величество выносила сильного и крепкого мальчика. Вонгён улыбнулась, скрывая за уголками губ лёгкую неприязнь, и с почтением склонила голову перед женой правителя. Странно было осознавать, что пару лет назад королева сама поклонялась её отцу — самому влиятельному сановнику страны, господину Мину, и сочла за честь лично познакомиться с его дочерью и будущей невесткой. *** Оставленный пару недель назад на столе можжевельник в горшке так и пролежал нетронутым за всё время, и хоть бы раз кто полил его, да всё бестолку. Расстраивало, не больше. Тоф явно не заботилась о подарках и вовсе не признала, что ей понравилось это растение. Оно дурно пахло, но имело полезные свойства, исцеляло и плодоносило. Из него даже можно заварить вкусный и крепкий чай, если знать, где и как его применять. Джет выращивал это маленькое деревце целый месяц прежде, чем смог привезти его из столицы и вручить этой мелкой выскочке. — Обидно вообще-то! — насуплено выдал он, едва завидев Тоф на пороге. — Ты даже не занесла его в дом. Совсем скоро это несчастное растение засохнет, ещё до того, как встанет на ноги. — Чем мне поможет твой кустарник? Забери его обратно, и делов с концами! Тоф аккуратно поправила полы юбки, присаживаясь на циновку, и откинула длинную заплетённую косу за спину. Весь её наряд был сшит из шёлка с тёплыми подкладками для холодной весны, чтобы можно было сохранять температуру тела в её привычном состоянии и не переживать, что замёрзнешь на улице. Несмотря на это, казалось, будто она дрожала от холода. — Смею заметить, тёмно-серый тебе идёт больше. — Джет поджал губы и пододвинул горшок с несчастным деревом к себе. — Так уж и быть, мой друг отправится обратно в столицу. Подальше от хмурых и вечно недовольных северян. — Ты каждый раз бываешь здесь, — выдала Тоф. — Мог бы и сам ухаживать за ним. После этого кустарника мне теперь в день дарят столько цветов, что можно с ума сойти. Мои ноздри покрылись соплями ещё до того, как я подхватила простуду, а этот запах преследует повсюду. Хватило всего одного известия о возрождении величия семьи Бейфонг, как из каждой точки страны стали сыпаться предложения о браке с Тоф. Теперь она известная личность и герой, спасший народ Пэкче. Каждый дворянин хотел бы себе такую невестку с богатой историей, талантом, династией и приданным. Но тяжелее всего при встрече мужчинам приходилось устоять перед красотой и обаянием молодой госпожи Бейфонг. Ей было всего пятнадцать лет, и она уже покорила много сердец, а разбила не меньше. — Всё продолжаешь отвергать чувства всех этих неудачников? — Джет довольно хмыкнул. Теперь ему не было обидно за давно позабытое дерево. — Они не заслуживают даже твоего мизинца. — Прошлым утром я сходила на встречу. — Тоф с важным видом протянула ладонь в ожидании, что прислуга вручит ей чашу с горячим настоявшимся чаем. — Молодой господин всего на три года старше меня и имеет отличные данные для продвижения по службе в министерстве. Умён, честолюбив и богат. Мечта каждой благородной девы. Джет напрягся, но постарался не подать вида, что был заинтересован в продолжении этой истории. — И что же? — спросил он, нервно пододвинув локоть к середине стола. — Он тебе не понравился? — Понравился, — буднично заявила Тоф, будто только что приобрела овощи на рынке. — Я бы даже вышла за него, если бы не одно но. — Джет в это время пружинился с каждым её новым словом. — Я не почувствовала ничего, что могла бы назвать влюблённостью к нему. Или симпатией. Этот мужчина не внушал мне ничего, кроме «стабильной жизни в покое и достатке». Словно птица, запертая в клетке, которой запретили даже петь. Ли был прав, когда говорил, что семейная жизнь не про меня. Джет, пусть и с долей разочарования, всё же облегчённо усмехнулся. Хотелось поскорее выдохнуть, но стоило вспомнить одно проклятое имя, и тут же всё становилось на свои места. Как это было предсказуемо, аж спину судорогой сводило. — Этот придурок. — Тяжело осознавать, что Джету здесь явно радовались меньше. — Как давно он навещал тебя? Он хоть в курсе, что его дражайшая сестра ходит на свидания с незнакомыми мужчинами? — Захотел ему рассказать? — вздёрнула брови Тоф. — Я буду даже рада, если ты сделаешь это. Возможно, сие известие станет единственным поводом, чтобы он хоть раз появился на пороге этого унылого поместья. Пару месяцев назад Лао Бейфонг выслал свою дочь из столицы в крепость Хвасон, где проживала младшая сестра его супруги. Эта строгая на вид женщина пообещала позаботиться о Тоф и сделать всё возможное, чтобы воспитать из неё прилежную благородную деву с лучшими манерами. Оставалось чуть больше одного года до брачного возраста, поэтому Лао переживал, что Тоф не сможет продолжить его великий род, если вовремя не выйдет замуж. Однако больше всего, по предположениям Джета, хитрый сановник просто опасался, что способностями её дочери захотят воспользоваться люди во дворце, а это бы повергло опасности всю семью Бейфонг. — При встрече я обязательно раскрашу ему лицо, — недовольно буркнул Джет, покрутив в руке белую чайную чашу. — И что он только потерял на этом острове? Говорят, его задержал аватар, но он и рад там оставаться. Лицо Тоф заметно потемнело. Слова о Ли задевали её и явно не прибавляли настроения. Она ждала его всю весну, но этот дурень был так занят работой и делами на острове, что даже не вспоминал о сестре. А Джет в который раз корил себя за то, что это не он однажды первым наткнулся на Лао Бейфонг и не стал его приёмным сыном. — Порой мне кажется, что он и правда больше похож на родителей, — призналась Тоф. — Моя мать мягкая, но чтит законы и традиции, такая же эмоциональная и заботливая. А отец — отъявленный карьерист, помешанный на деньгах и преданный своим правилам чести и морали. Я же не подхожу ни под один из этих образов, а этот придурок взял сразу два. — Ему просто повезло. — Джет нервно размял кисти рук, ноющие ещё с прошлых тренировок, когда он неудачно развернулся на мечах. — Среди всех нас его единственного король вознаградил по заслугам за успешное расследование. Лично я не считаю это справедливым, но кто мы такие, чтобы спорить? Главный советник планирует передать ему должность военного министра. — Да, несправедливо и обидно. Отец никогда не ошибался в людях. Те, в ком он видел потенциал, становились великими деятелями страны. Вот только он никогда не признавал свою дочь, не ставил её в один ряд с теми, на кого подавал надежды. Тоф и правда чувствовала себя запертой в клетке мышью, которой нельзя было высовываться наружу. *** Всё поместье рода Моу ходило по стенке. Младшим не разрешалось шуметь и резво играть в игры, старшие должны были подавать пример манерами, талантами и достижениями. Каждый член семьи занимался своей отведённой ролью и старался не выделяться на фоне остальных. Молчаливые слуги следовали за Тоф едва заметной тенью, лишь изредка подавая знак, что они здесь и готовы выполнить любую просьбу госпожи. А по вечерам приходил самый старшин сын поместья, которому выделили ровно час на то, чтобы прочесть ей очередную повесть из тысячесловия. Всё это так утомляло и душило, не давало отдыха, ни смысла в беспощадные одинокие будни. Только Джет и умел радовать своими частыми появлениями на пороге поместья, да так занозить тётушке, что она поставила ограничения на время посещения. Жизнь Тоф постепенно становилась унылой и тоскливой, словно дождливая беспробудная осень. — Почтение — великий признак ума и добродетели. Одарить почтением отца — всё равно, что получить его благословение на долгую безбедную жизнь. Оказать почтение матери… Веки так сильно слипались, что казалось, будто звуки до неё доходят из соседней комнаты. От монотонных занятий жутко хотелось спать, но из вежливости Тоф старалась до конца дослушать учителя, чтобы после дежурно ответить на возникшие вопросы и спровадить его. Уже с первой недели стало понятно — шутки с тётушкой Нин вредны для ума. Она могла часами читать наставления о том, как правильно вести себя в обществе и какие ошибочные действия привели Тоф к расплате, что не просто утомляло, а убивало изнутри и вызывало сильные головные боли. — С приходом весны всё живое расцветает. Хватило старшему сыну семьи Моу замолчать, как Тоф встрепенулась и с удивлением уставилась на него, застывшего в ожидании её ответа. — Первые побеги растут на деревьях,— неуверенно закончила она. — Первый сезон — оттепель, — вновь повторил учитель. — Птицы поют о любви. Шань засмеялся и отложил книгу в сторону. — Ты умеешь быть гораздо находчивее, чем кажешься! — заметил он. — Моя мать очень суровая женщина, не как тётушка. Но, честно говоря, для меня было удивлением знать, что даже Тоф Бейфонг могла следовать её приказам. — Себе дороже! — облегчённо выдохнула Тоф. — Если я стану спорить и бунтовать, то задержусь здесь ещё дольше. Мне намного легче быть прилежной госпожой с манерами и достоинством, и выйти отсюда поскорее. Не думала, что ты окажешься на моей стороне. Моу Шань улыбнулся. — Ты не помнишь, но в детстве мы играли вместе. Уже тогда ты была бунтарём, которого тяжело обуздать. Однажды я потерял тебя и здорово получил от матушки. Тебя нашли через сутки в кротовой норе посреди огромных животных и раздробленных камней. Тогда все и поняли, что в семье Бейфонг наконец-то родился ребёнок со способностями. — И с тех самых пор отец трясется за мою жизнь так, словно её в любой момент могут оборвать. — Тоф поджала губы. — Очень жаль, что тебе перепало из-за меня. Кажется, все вокруг только и делают, что огребают за мои проделки. А этот юноша не так уж и плох! На первый взгляд его действия казались такими вышколенными, что создавалось впечатление, будто перед ней стояла фарфоровая кукла. Кох его знает, как она выглядела, ибо Тоф не могла видеть, но она чувствовала, что разговаривала с неживым существом, а все обитатели этого дома на самом деле призраки. Теперь ей стало даже как-то неловко за свои мысли. — Я, как никто другой, понимаю тебя, — признался Шань. — Год назад я хотел сбежать из дома со своей возлюбленной, но что-то останавливало меня от этого поступка. Между нами огромная пропасть. Смог бы я быть таким же свободным, как ты? Тоф мало понимала, к чему он клонил, но выслушать его было интересно. Что за возлюбленная, из-за которой он едва не отказался от рода? Неужели чья-то слуга или, того хуже, безродная шаманка? Для любого дворянина связать себя узами с подобными людьми — всё равно, что подписать приговор от хорошей жизни. Можно лишиться всего, даже собственного имени. — Я оставил западные врата открытыми, — уклончиво произнёс кузен. — Отсюда будет намного быстрее добраться до выхода. Я досижу оставшееся время здесь. Слуги ничего не заподозрят. Его заявления пугали. С чего вдруг Тоф куда-то уходить посреди ночи, да ещё и так скрытно? Радостно, конечно, что в мире находились люди, готовые ей помочь, но чтобы быть такого о ней мнения. Да за кого Моу Шань её принимал? Тоф уже хотела было возмутиться, но пока она собиралась с мыслями, в окно влетел камешек, который больно ударил её по макушке, и всё сразу стало понятно. Выбиралась она довольно быстро, из желания как можно больнее отомстить ночному нарушителю спокойствия. — Ты что, с этой хромой статуей пироги пекла? — высказался Джет, едва Тоф вывернула из-за угла поместья. — Почему так долго? — Чтобы ты понервничал, женишок! — иронично отозвалась она, как только подошла поближе, и выхватила из рук друга мантию. — Благородная дама покидает богатое поместье по ночам, чтобы отправиться на свидание с безродным юношей. Романтично, не правда ли? А ведь Тоф ещё не ответила за удар рогаткой. Как пить дать, сегодня отыграется! — Вообще-то, Его Величество скоро издаст указ о том, чтобы вписать меня в фамильный реестр. — Джет самодовольно улыбнулся. — Стану основателем своего рода. Потомки будут слагать обо мне легенды! — Если они однажды будут, — скривилась Тоф. — Ты и этот болван запросто двинете ноги, если я не буду присматривать за вами. — У этого болвана хотя бы есть умная сестра. — Джет легонько поправил полы мантии, чтобы скрыть её богатые одеяния, и потуже затянул веревки у головы. — Боюсь, что кто-то сможет рассмотреть тебя при зажжённых огнях на площади и сдать тётушке. Ещё больше он опасался, что мужчины по дороге свернут шеи, дабы разглядеть её. Наряд, в который облачилась Тоф, сильно выделял её красоту и стройность. Её очарование поразило бы даже жителей столицы, а уж в Хвасоне и подавно. А Джет и не заметил, как быстро из маленького сорванца Тоф превратилась во взрослую девушку, которой осталось чуть больше года до брачного возраста. И как же здорово, что она была слепа и не видела того взгляда, коим он одарил её в тот момент, когда, завязывая узлы, случайно коснулся её шеи. Тоф нахмурилась. — Напряжённо выглядишь, — выдала она. — Ты что-то задумал. Лучше бы уж задумал, чем стоял перед ней, как последний болван, потерявший дар речи. Джет собрался с мыслями, опустив руки, будто от того, что он скажет дальше, зависела его жизнь, и потянул Тоф за собой. — Сегодня фестиваль по случаю весенних праздников. Все торговые лавки и забегаловки с лапшичной работают до позднего утра. Это ли не повод сбежать из душного поместья и хорошенько поразвлечься?