*****
Демон распахнул дверь учебной аудитории. Фенцио, выхаживая туда-сюда у доски, в своей характерной манере менторским тоном заканчивал объяснение: — И таким образом, появилась Языковая Пелена, которая позволяет вам беспрепятственно понимать язык ваших подопечных на земле, не прибегая к личному изучению определенных диалектов. Фенцио развернулся к классу и увидел Геральда, почти подошедшего к его столу. — Геральд? — Забыл в ящике учебник с прошлого занятия, уже ухожу. Демон ловко выдвинул ящик стола, извлёк оттуда книгу, и, махнув ей Фенцио, развернулся к выходу. — Итак, — продолжил Фенцио, — у кого есть вопрос по языкам? Проходя между рядами, краем глаза Геральд увидел как быстро и уверенно взметнулась вверх тонкая рука. Уокер. Он и не сомневался. Усмехнувшись, продолжил свое движение к выходу, но чуть замедлил шаг, ловя себя на мысли, что хочет услышать её вопрос. — Уокер? — Фенцио вопросительно поднял бровь. Вики решительно встала и быстро произнесла: — На каком языке говорят Змеи-Искусители? Рука Геральда замерла на ручке двери. В аудитории повисла тишина, едва прерываемая перешёптываниями на задней парте. Уже открывая дверь, Геральд услышал: «Никак не смирится с поражением, серая моль». Усилием воли подавив в себе желание узнать, кто произнес эту фразу, он всё-таки вышел, но придержал дверь крылом, оставляя щель, чтобы услышать ответ Фенцио. — Уокер, для вашей маленькой головы эта информация совершенно лишняя. Вам был уже дарован шанс. Но вы его упустили, в отличии от вашей матери. Больше вы на ту скалу не попадёте и со змеем не встретитесь, а потому разговаривать вам с ним не придется. По рядам прошлись смешки. Фенцио бил по больному, чёткими точными ударами. Раньше Геральд бы не обратил на это внимание. Но сейчас даже ему слова его друга показались чересчур жестокими. И вдруг в наступившей тишине он услышал голос Уокер, который звенел пронизывающим ветром, играющим с ледяными сосульками: — Со всем уважением, Ангел Фенцио, вас на той скале не было. И я считаю, что вы не вправе выносить суждение о том, что я упустила, и каким именно образом я отличаюсь от своей матери. Уокер?! Демон усмехнулся: не стушевалась, не осела тихой тенью на стул, как сделала бы это ранее. Открыто и громко ударила Фенцио в ответ, отплатив ему той же монетой. Геральд ярко представил себе, как сейчас лицо Фенцио бледнеет пуще обычного, как желваки начинают метаться по скулам, как судорожно его рука сжимает посох, до побелевших костяшек. — Вон из моего класса, Уокер! Немедленно! — интонация голоса старого друга дала понять, что в нанесённом фразой эффекте Геральд не ошибся. Он убрал крыло, отпуская дверь, и направился в свою аудиторию.*****
Молча дойдя до своего стола и внимательно осмотрев чернокрылых, Демон понял, что продолжить урок по запланированной схеме он не в силах. Фраза Уокер пульсировала в его голове, сбивая и не давая сосредоточится. Внутренний демон услужливо расцарапывал душу, прося выпустить его по следу. — Планы меняются. Достаем чистые листы и пишем кратенькое эссе на тему «Каким видом оружия я хотел бы научится владеть и почему». Три лучших работы в качестве поощрения получат от меня личное занятие с выбранным оружием. Время пошло. Чернокрылые зашелестели листами, начался легкий гул перешёптываний. — Тишина! Сосредоточились и пишем. Не слышу скрежета перьев о бумагу! Геральд сел на свое место, закинул ноги на стол и погрузился в собственные мысли. «Со всем уважением…» «Вас там не было…» «И судить вы не вправе…» А ведь Уокер, адское пекло, права. На той скале кроме троих Непризнанных никого не было. И никто не знает, что произошло на самом деле. Он помнил, как в тот день вернулись Моника и Донни, как Моника, победно улыбнувшись, сообщила, что именно она убила Змея. Кроули считал её воспоминания, подтвердил правоту её слов, набил ей тату кровью того самого Змея и распустил всех восвояси. Уокер никто в тот день больше не видел. Да и всем по большому счету вдруг стало на неё наплевать. Не появилась она и на следующий день. И после. Он увидел её лишь после Рождества и каникул. С безвольно повисшими крыльями. На совете, между делом, спросил у Фенцио, что произошло, и получил в ответ, мол, упала на обратном пути с лестницы и повредила крылья. В лазарет не пришла, в связи с чем летать не сможет. Он тогда кивнул, и сказал, что раз летать не может, вырвите крылья совсем и отправьте на Землю. Но многие почему-то испугались гнева Ребекки, и Уокер оставили. Хотя, по его личному мнению, Ребекка плевать хотела на свою дочь. И уж точно бы не полезла восстанавливать её в школе. Что же произошло на самом деле, в тот день на той скале? Обвинитель внутри него настойчиво требовал фактов. Вопрос, конечно, сильно запоздал по времени. Но выход есть. Кого считать первым, Геральд выбрал сразу. Моника. С неё и начнем. И буквально сразу. Следующее занятие у Геральда — как раз с Непризнанными. Демон терпеливо дождался конца урока, собрал все листы в папку, и не попрощавшись стремительно вышел из аудитории. По пути нагнал идущую на его занятие Уокер. Внимательно её осмотрел. Глаза не красные. Взгляд холодный и равнодушный. На лице абсолютное спокойствие. И когда она научилась так владеть собой? Когда она из смущающейся школьницы превратилась в спокойную и отстраненную молодую особу? Ему почему-то захотелось её порадовать, хоть как-то сгладить раны, нанесенные словами Фенцио. — Уокер. До конца дня напиши и сдай мне небольшое эссе на тему, каким оружием ты бы хотела владеть и почему. — Я? Зачем? Я же сдала теорию оружия, — Вики удивленно посмотрела на демона. — Вики. Ключевое слово — владеть. — Владеть, — повторила Вики. — Хорошо, я занесу. Она кивнула ему, и, опустив голову вниз, продолжила идти дальше. Её равнодушие почему-то задело Геральда. И на кой чёрт он решил ей предложить это эссе? И где гарантия того, что он бы его выбрал? Но в глубине души он точно знал, что выбрал бы, потому что хотел сгладить жестокость Фенцио. И вдруг неожиданно для себя он произнес: — Змеи говорят на своём, очень древнем языке. Практически никто из ныне живущих Бессмертных им не владеет. Она вскинула на него свои синие глаза, в которых тут же загорелся неподдельный интерес, который бальзамом пролился на его душу. — Правда? — и тут же взгляд потух, как только она осознала конец произнесенной фразы. — То есть совсем никто во всем поднебесном мире не знает языка Змей? — Боюсь, что именно так, Вики. — А как же… — она тут же осеклась, и замолчала. «А как же я узнаю, что он мне сказал?» — мысленно спросила она саму себя. — А как же что? — Это уже не важно… Но спасибо что ответили, я не ожидала. Спасибо, — и она тепло и искренне ему улыбнулась, обнаруживая ямочки на щеках.*****
На поляне стояли Непризнанные. Геральд оглядел каждого, чуть дольше задержав взгляд на Монике, которая тут же улыбнулась и, закусив губу, принялась играть с прядью волос. Адское пекло, за что ему всё это. Геральд уже давно не обращал внимания на подобные вещи, но из года в год всё повторялось. Менялись только лица, приемы оставались неизменны. Ну что ж, ладно. Давай поиграем, Моника. — Итак, сегодня вы мне все покажете, как вы натренировались проникать в сознание и находить нужное воспоминание. Разбейтесь на пары и приступим. Вы извлекаете — я проверяю. — Но нас нечётное количество, — подала голос Моника, — кто-то останется без пары, — и она снова накрутила прядь волос на палец. — Ну, раз так, тогда, Моника, я буду твоей парой. Моника слегка покраснела и посмотрела на Геральда. Он же, в свою очередь, отыскал глазами Уокер, которая ухмыльнулась его фразе, слегка закатила глаза, и направилась в сторону Лали, решив встать в пару с ней. — Ну что ж, Моника, давай поиграем, — тихо произнес Геральд и подошел к Непризнанной. Моника старалась изо всех сил, но проникнуть в мысли Геральда у неё не получалось. Зато он справился прекрасно, без труда проник в её сознание и быстро долистал до нужного воспоминания, настолько легко и невесомо, что Моника этого даже не почувствовала. И пока она сосредоточенно строила ему глазки, он смотрел. Смотрел внимательно, пытаясь не упустить ни одной детали. … Вот они дерутся на руинах города Ангелов. Донни, как всегда, выпендривается, но Моника злится не на шутку. Кидает огненный шар, Донни отскакивает, и шар едва не сбивает Уокер. Она пригнулась, что-то сказала Монике. Потом встала и спокойно пошла вперёд. Моника и Донни ещё потягались друг с другом, а потом бегом бросились в сторону, противоположную той, куда ушла Уокер. … Лестница. Моника даже не идёт, она уже просто переползает по ступеням вверх. Рядом с ней ползет Донни. И вдруг, совершенно спокойно, стремительным шагом, гордо ступая по длинной лестнице, их обгоняет Уокер. И очень быстро скрывается далеко на вершине скалы. … Мучительно долго Моника ползёт, не сдаваясь, до вершины. На последних ступеньках она поднимается, принимает характерную стойку, вбирая в ладонь последние остатки энергии, аккумулирует её и делает последний шаг на вершину… То, что дальше увидел Геральд его поразило. На вершине скалы стояла Уокер и рядом с ней в стойке Змей. Совсем рядом. Близко-близко. Глядя друг другу в глаза. … Моника одним сильным движением направила поток концентрированной энергии в Уокер, заставив ту отлететь на несколько метров и с силой ударится крыльями о скалу, провалившись в темноту пещеры. Одним чётким движением Моника поднимает копьё с земли и убивает змея. И на последнем издыхании вскидывает руки вверх, видимо крича от радости. Через несколько минут, отдышавшись, Моника развернулась и пошла вниз по ступеням. По пути она подняла сидящего на ступенях Донни, и они молча пошли вниз. Их путь до школы он просмотрел мельком, отмечая лишь, что Уокер с ними не было. Геральд вынырнул из её воспоминаний. Огромным усилием воли подавил желание швырнуть в Монику таким же энергетическим шаром. Молча отстранил её от себя и отошёл на безопасное расстояние. Где-то глубоко внутри зародилась искра ярости, пробуждая Инквизитора. Память услужливо прокручивала в голове момент удара Вики о стену. Ярость внутри начала клокотать, грозя выплеснуться наружу. И он принял решение в долю секунды. Резко раскрыв свои величественные черные крылья, он взвился в небо.*****
Громкий гул шагов, эхом перекатываясь между стеллажами, оповестил Фариа о неожиданном визите. Старый демон ухмыльнулся, узнав характерную поступь, и продолжил спокойно читать фолиант. Гул замер у его стола и разразился громогласным криком: — Ты знал?! Фариа посмотрел на Геральда. Четко очерченные скулы выдавали крайнюю степень злости. — О чём именно? — спокойно спросил Фариа, возвращая свой взгляд к фолианту, который читал. Геральд наклонился к столу, с силой захлопнул фолиант, упёрся руками в столешницу и захватив взгляд Фариа повторил: — Ты знал?! — А ну-ка сядь и успокойся! И задай вопрос ещё раз, — Фариа невозмутимо откинулся на спинку кресла, сцепив свои когтистые руки в замок. Геральд с силой хлопнул по столу ладонями, заставив жалобно звякнуть чашку, стоящую на углу. Фариа остался невозмутим. — Они бросили её там, одну, и даже не попытались помочь… — А-а-а… Так речь о Пташке и её Змее? — Фариа кивнул. — Её Змее?! — Она его так зовёт. Мой змей. Геральд шумно выдохнул, взъерошил волосы. Внимательно посмотрел на Фариа и произнес: — Ты знал… — Знал. — Как давно? — Она рассказала три месяца назад. — Почему не пришёл к совету? — Зачем?! — голос Фариа выдал искреннее удивление. — Вашему Совету плевать на Уокер, на то кем она была и кем станет. Для вас её не существует. Она для вас лишь тень своей матери. Слова Фариа цеплялись за душу Геральда, и царапали её мелкими коготками изнутри. Старый демон был прав. Как бы жёстко это не звучало, но он был прав. Геральд выдохнул, выпуская остатки злости, и сел напротив Фариа. Прикрыл глаза рукой и тихо произнес: — Я был на той скале. Я видел каждый острый выступ, о который она ударилась крыльями. Я видел повреждения её крыльев. Я сам сломал сотни в тех же местах, зная, что они уже не срастутся как надо. И я знаю, как это больно. Это адски больно. И боль не проходит, она ноет каждый день. Фариа усмехнулся. «Ты даже представить себе не можешь, сколько боли клубится вокруг Пташки. И ноющие постоянно крылья это лишь маленькая толика того, что творится в её душе». Но Фариа не обмолвился и словом, лишь снова усмехнулся. — Почему она… — Геральд осёкся. — Почему она что? — Фариа встал, обошёл стол, остановился напротив Геральда, складывая руки на груди. — Почему она что? Не побежала жаловаться? Или в лазарет? Или что? Что ты хочешь узнать? — Она сдалась… Фариа расхохотался. Но смех был недобрым. Холодной злой враждебной змейкой он проскальзывал в самый дальний уголок души Геральда. — Опомнись, Геральд! Ты до сих пор считаешь её слабой? Ты до сих пор винишь во всём, что случилось, её? Уходи. Уходи, Геральд. И никогда не говори со мной больше о Пташке. До тех пор, пока не будешь в состоянии воспринимать её адекватно. Уходи. Но Геральд остался сидеть. — Кто она для тебя? — Геральд посмотрел на Фариа. Старый демон долго молчал, словно взвешивая все за и против. Стоит ли говорить Геральду о чём-то личном. И оставил вопрос Геральда без ответа. — Гораздо важнее, кто она для тебя? — тихо произнес Фариа. Ему не надо было спрашивать. Слишком хорошо он знал Геральда. Его внутренний демон уже увидел всё, что было нужно, нашел все факты, озвучил доказательства, и Инквизитор готов был вынести приговор. Немного помолчав Фариа произнес: — Не мне тебе говорить, что информация — это сила. А вовремя озвученная информация — подобна извержению вулкана… — Спасибо, Фариа. Геральд поднялся и стремительно вышел. — Иди-иди, исчадие Ада. Подумай на досуге, — и Фариа вернулся в свое кресло, спокойно открыл фолиант на нужной странице и продолжил чтение, столь грубо прерванное появлением демона.*****
Он не всё рассказал Фариа. Он не просто осмотрел камни. Оказавшись на той скале, он безошибочно выделил оставшуюся энергию змея. Существа, что были подвластны ему с момента создания. Еле уловимую, практически угасшую. И всё что он смог считать — это уверенность и спокойствие, и удивление, от резкой боли. Уокер провела на вершине достаточно времени, чтобы найти и убить змея. Но она этого не сделала. Почему? Что произошло между ней и змеем на той скале? Но беспокоило его сейчас больше другое. Впервые, за многие тысячи лет, он отнёсся к Бессмертному предвзято. Не рассмотрев. Не оценив. Не составив о нём своего мнения. Поддавшись всеобщей волне. Он. Веками делавший это со всеми, даже с самыми злобными существами. Он отказал ей в праве быть оцененной беспристрастно. Так, как этого заслуживала она.