Теперь всё будет по-другому

      Едкий запах медикаментов безжалостно врезался в нос Юкине. Голова ужасно болела, но, похоже, парень начал приходить в себя. Так и не решаясь открыть глаза, мальчик постарался сосредоточиться на ощущениях: правая рука, где-то в предплечии, ужасно ныла, гудели колени, а сам Секки чувствовал себя плавающим в воздухе. Сквозь опущенные веки пробивался свет, а в ушах звенели какие-то, толи гудки, толи писк приборов, всё ещё не известных подростку. Медленно открыв глаза, он увидел светлый потолок. Немного поводив взглядом по комнате, место стало ещё более не знакомым и, даже, пугающим. В голове – пусто. Юки не помнил, ни где он мог находиться, ни как, вообще, мог сюда попасть. Память как отшибло. Так, нужно собирать по крупицам то, что мелькало перед глазами у юноши:       «Помню первый день в школе, грядущий тест, три дня подготовки и… Я завалил его? А, как же тогда…»       Столь хлипкий поток воспоминаний прервал скрип двери. В помещение вошли высокий мужчина в белом халате и девушка, в таком же одеянии. Чтож, похоже, это была больница. Сказать, что доктор выглядел дружелюбным – ничего не сказать. Строгость и серьёзность так и сочились из него, а вот медсестра, в свою очередь, сразу же показалась хорошей и, что радовало, безобидной. Девушка что-то пролепетала о том, что мальчик, наконец, проснулся и поспешила кому-то там об этом сообщить. Мужчина же подошёл к Юкине. Может, это издержки профессии, может, характер человека, а, может, на то была причина, но голос его был таким же строгим, как и вид:       — Тааак. Юкине Секки. Чтож, поздравляю вас, юноша. Вы на столько запустили свою простуду, что грипп, который можно было вылечить за несколько дней, перерос в пневмонию, и теперь мы с вами очень часто будем видеться, так как эта палата становится вашим местом жительства на ближайшие несколько дней или, скорее всего, недель.       — Палата? Значит, это и правда больница…       — Она самая. Кстати, очень многие хотят с вами переговорить. Просто целая очередь. Похоже, вы пользуетесь огромной популярностью… Вот только, пока ваше состояние не стабилизируется, никаких интервью и, уж тем более, разборок здесь устраивать я не позволю, а, поэтому, в ближайшее время посетителей не ждите.       Проведя короткий осмотр, доктор убрал капельницу, что так жгла руку Юки, и ушёл, оставив блондина наедине со своими мыслями. Теперь мальчику просто необходимо было вспомнить всё, что он натворил и почему же оказался в больнице. Так, на чём же он там остановился? Ах, да.       «Я провалил тест. Мне уже тогда было очень плохо. Потом я вернулся домой, кажется, прилёг и… Точно, я же хотел купить сигарет, чтобы немного расслабиться, а тот продавец не захотел их отдавать, и тогда я решил их… Украсть? Кажется, всё так и было. Я стянул с прилавка пачку и уже почти вышел с маркета, как вдруг он меня заметил. Я бежал-бежал и, по всей видимости, так и не убежал. Чёрт!»        Всё сложилось. Он вспомнил, как резко закружилась голова и Юкине, толи перецепившись, а потом потеряв сознание, толи сразу отрубившись, так и не смог оторваться от назойливого собственника магазина. Да уж, умеешь ты находить проблемы на задницу. И не сиделось же дома, а вот теперь придется отвечать по всей строгости! И перед дядей, в том числе.       «Точно! Ято! Ему же сто процентов сообщили! Блин, блин, блин… Что я натворил! Ну и достанется мне теперь от него, и поблажек, как с конфузом в школе, теперь уж не стоит ждать. Мне точно конец – доигрался!»       Теперь голова болела в тысячу раз больше, ведь парень прокручивал всё, что произошло, что опекуну рассказали и что тот устоит мальчику, когда дяденька врач разрешит проведывать Юки. Но, беспокоило подростка не только проблемы, которые будут его ждать. На сердце остался осадок, не понятного для блондина происхождения. Может, Секки в душе не чаял, откуда тот взялся, а может и подозревал, но, на самом деле, это было некое чувство вины и, даже, обречённости. Конечно, ещё с того раза в школе он начал понимать, что причиной стремительного спуска его жизни на дно в эти последние дни являлся он сам, а, точнее, его поведение и восприятие. Как уже было сказано, всё, что окружало подростка, резко изменилось, и, должна сказать, в лучшую сторону. Вот только сам мальчик, так искалечен прошлым опытом и, похоже, не самой сладкой жизнью, так и не смог принять и поверить в простоту и подлинность всего происходящего. И, как результат – испоганил всё, что можно было ещё спасти. Ну, подумайте сами: Ято после того разговора с юношей не стал к нему хуже относиться, а наоборот, старался как можно мягче себя вести. Вспомнить только ту похвалу, которая настолько нравилась Юкине, доброту и, возможно даже, проявления заботы, которую янтарноглазый давно не испытывал. В свою очередь, у пацана был реальный шанс исправиться, показать, что он может быть не плохим и, что лучше, старательно учиться и радовать опекуна. Взамен, он провалил тест, который был спасительной ниточкой для подростка. Но и это не стало чем-то из ряда вон выходящим. Неужели Ято разозлился бы на Юкине из-за того, что тот плохо себя чувствовал, а, поэтому, не смог собраться? Конечно, нет! Если бы Секки обратился к брюнету, рассказал, что плохо написал эту работу, объяснил бы, что всему виной был, пока ещё, грипп, думаю, ругать его не стали бы, ведь Ятогами всё время хвалил блондина. Ну и что, что он получил двойку? Не конец света. Взамен, Ято помог бы мальчику с лечением, а после, если понадобилось бы, объяснил непонятную тему, потому что тест можно пересдать – не проблема. В конце-концов, это даже сблизило бы их… Но нет же! Всё обязательно нужно было испортить этими сраными сигаретами. Нет, дело даже не в них. Ну, неужели так необходимо было воровать? Руки чешутся? Давно никто не лупил по ним? Ну, ничего, ты добегался. Теперь обязательно получишь от дяди нагоняя, и он в этом будет совершенно прав!       Ещё раз мои поздравления. Можешь окончательно распрощаться со спокойной и счастливой жизнью. Теперь в глазах Ятогами ты вор и хулиган. Браво! Ох, в такие моменты хочется схватить непослушного ребёнка и, что есть мочи, вдолбить ему в голову, что это те последствия, о которых всю жизнь им толковали взрослые. Но, вот, у нашего Юки было всё по-другому. Никто по-хорошему не пытался объяснять мальчику, что на самом деле приносят такие поступки… Ну, как бы то ни было, ему уже не пять лет, и понимать, что он творит, в его-то возрасте – должен. Этим корил себя мальчик на протяжении тех двух дней, что мог провести абсолютно один. Жаль, что у него было так мало времени…       Через несколько дней, рано утром, в палату к Юкине вошли несколько человек, не знакомых парню, но, что-то подсказывало, что они вскоре познакомятся. Оба человека были одеты в форму.       «Полиция… - С ужасом подумал мальчик. – Значит, тот продавец обратился в полицию. Чёрт! Теперь мне уж точно кранты. Хуже некуда…»       Представителей правоохранительных органов было двое: одна блондинка, с длинными волосами, а второй – мужчина, шатен в очках. Оба были хмурыми, что ещё больше испугало Юкине. Женщина, не церемонясь, начала:       — Юкине Секки. В наше отделение поступила заявление о краже, в котором говорится, что ты украл пачку сигарет, а, после, попытался скрыться. Попытка провалилась. Убежать не удалось, верно?       Мальчик сидел, не живой, не мёртвый. Только уставился на людей в форме, не способен сказать ни слова. Во рту пересохло, а в голове просто пустота. Что делать: соврать? А смысл? Начать оправдываться? Это то же, что и соврать, а в отговорки он сам не поверит, не то что полиция… В общем, единственный вариант, что подходил в тот момент – отмалчиваться. В этот момент подхватил коллегу уже второй:       — По тем данным, что мы имеем, это уже не впервые ты попался на краже или хулиганстве. Более того, это происходит систематически, а, значит, мы вынуждены будем действовать по всей строгости закона. Твоего отчима об этом уже известили. Мы побеседуем с ним позже. Тебе есть что сказать? – на что Юкине просто помотал головой и опустил взгляд в пол.       Вдруг, дверь открылась и в палату зашёл дядя. Поняв, что происходило в этот момент, он напрягся, хотя, нельзя было сказать, что до этого момента брюнет был расслабленным… Сразу же бросив взгляд на работников полиции, в глазах у него будто что-то изменилось.       — Ято?       — Бишамон?              Похоже, блондинка и бизнесмен узнали друг друга. Они, кажется, были очень даже хорошо знакомы. Немного посмотрев друг на друга, женщина, кашлянув, быстро что-то сказала напарнику о том, что у них ещё есть дела и на сегодня они закончили, поспешила удалиться. Ятогами провёл Бишамон и Казуму (как вы уже и догадались, так звали шатена) взглядом, а после перевёл его на сидящего Юкине. Тот не смел и шевельнуться: неожиданно его охватил тремор, руки ужасно тряслись, в горле пересохло, а мозг отказывался выдавать хоть что-то, помимо чувства страха. Чего он боится? Очевидно же, что гнева дяди, который, к слову, уже стоял перед подростком, сложив руки на груди. Мужчина буквально прожигал мальчика взглядом. Да уж, сейчас ни о каком спокойствии не могли идти и речи. При чём это касалось ровным счётом обоих, вот, только у юноши это был страх, а у голубоглазого – злость. Первым подал голос Ято, сразу же сорвавшись на крик:              — Ну, что, теперь доволен? Ты получил то, чего пытался добиться? Какой позор! Я, уважаемый в этом городе человек, обязан таскаться по школам, больницам и, что самое ужасное, отделениям полиции. Ты хоть понимаешь, как быстро расходятся плохие слухи, как ты стёр мою репутацию, которую я годами выстраивал. Вот чего тебе не хватало, а? Я дал тебе дом, собственную комнату, хренову кучу денег для детей твоего возраста. Я обеспечил тебе лучшее образование. И это так ты мне отплатил?! Неблагодарный! Да я вытащил тебя из той дыры, в которой ты бы гнил, с которой вышел бы максимум дворником с таким отношением ко всем и вся! Тебе было подарено будущее, которым ты просто подтёрся, как клочком бумаги! - всё сказанное глубоко засело в голове у школьника. Что он морозит? Какая благодарность? Четырнадцать лет от горе-дяде не было даже слышно. Тот, за всё время, не соизволил позвонить, а теперь считает себя спасителем? Ну что за бред?! Ято нарисовался только тогда, когда мир мальчика окончательно рухнул: мать мертва, отец в тюрьме, и всё, чем теперь была наполнена жизнь - скитанием по улицах, разбиванием стёкол на заброшках, сигаретами и вечным унижением со стороны взрослых, которые смотрели на подростка, как на мусор. И вот, появляется волшебник из чёрного автомобиля и заявляет, что за три дня полностью перекроил всё вокруг. Нет, он, просто-напросто, не имеет на это права!!!       — Вытащил? Спас? Да не нужны мне были твои подачки! И ты мне уже не нужен был! Я бы с радостью сидел в той «дыре», а потом сдох бы где-то в канаве! Плевать! Всё лучше, чем жить! Ты ничего обо мне не знаешь, о моей семья, о маме и… отце. Ты даже не подозреваешь, в какой нищете мы жили, через что нам с мамой пришлось пройти… - Юкине крепко, до белизны в костяшках, сжал одеяло. Голос был хриплым и рваным, с глаз ручьём текли слёзы. Мальчик кричал, его всего трясло и телепало, но он и не думал останавливаться. Всё накопившееся в нём за столь долги годы наконец выбралось наружу, и теперь совсем не важно, что о нём подумают и что ответят. – Тебя не было рядом, когда мы так нуждались хоть в какой-нибудь поддержке. Нас некому было защитить от собственного отца! Никто не знал, сколько мы от него натерпелись, сколько пьянок и побоев вынесли! Знаешь ли ты, какого это, убегать из дому, как только немного посветлеет, в надежде не встретить батю и не отгрести очередной раз. Какого это, в двенадцать лет ползать по холодному кафелю магазина, драя полы, зарабатывая хоть какую-то копейку, которую вновь потратят на бухло. Мама работала в две смены,днём и ночью, без выходных. Она прятала деньги, чтобы иметь возможность купить мне хоть какую-то одежду и хоть кроху еды. А когда этот изверг находил деньги… – очередные всхлипы и нехватка дыхания. – на маме тогда живого места не оставалось. Да и на мне тоже. Где ты шлялся, спаситель? Где ты был, когда он и его дружки-пьяницы избивали и… глумились… над мамой? Где? Если бы… Если бы хоть кто-нибудь был тогда рядом… она бы не умерла… Хоть кто-нибудь. Не было никого!!! Мы никому небыли нужны! Умерла от болезни, да?! Ложь! Он зарезал её. Изрезал на фарш, когда в очередной раз дошло до скандала. За это и сидит теперь, мразь! – голос уже почти не отличался от рёва загнанного в угол животного. Трясущиеся руки сжимали уже не простынь, а блондинистые локоны, закрывая и надавливая на глаза. Подросток уже даже не плакал, он просто хрипел и рвал себе глотку. Это была самая настоящая истерика, с которой Ято не знал, как поступить. Мужчина полностью выпал в тот момент. На недавно бушующую злость не было и намёка, только жгучее чувство, что он обязан что-то сделать. Вот, только, что?              Позвать врачей? Почему-то, это в тот момент казалось совершенно не правильным решением. Единственное, что мог сделать тогда Ятогами, положиться на чувства и поступить так, как велит ему сердце.              Неожиданно, Юкине почувствовал тепло, окутывающее всё его тело. Как крепкое мужское тело сильно, но бережно, прижимало его к себе. Как тёплая рука опустилась на макушку, а вторая поглаживала спину. То тепло, что теперь расходилось по всему телу, пробралось и внутрь. Что-то заставило парнишку немого прийти в себя, но поток слёз это не остановило:              — Я был там, когда он убивал её. Я был рядом, слышал, как она кричала от боли, как лезвие рассекало её плоть. Видел брызги крови, целые кровавые фонтаны… Но, я не смог ничего сделать. Я не смог ей помочь…       — Юкине… Я… Прости, я не знал… Я никогда и подумать не мог, что вам с Юри пришлось пройти через такое… Я… Чёрт. Я виноват. Ох, как же я виноват, Юки… – голос голубоглазого дрогнул, а затем и с его стороны послышались тихие всхлипы. – Я и представить не мог… В голове не укладывается. Если бы я был рядом, я бы непременно вас защитил бы. Забрал. Она была бы жива, а ты хоть немного почувствовал, какого это – нормально жить. Чёёёрт!       Парень просто сильнее вжался в грудь Ято, продолжая всхлипывать, а тот ещё крепче сжал хрупкое тельце в объятьях. Продолжая немного поглаживать младшего по голове, мужчина говорил, питаясь проглотить стоящий поперёк горла ком:              — Ты не виноват в смерти матери, Юкине. Ты не мог ничего сделать, слышишь меня? Ты всего лишь ребёнок. Полез бы, и этот псих навредил и тебе. Кто и виновен в смерти Юри, то это я. «Брат»… Какой же я брат? Она всё время оберегала меня, заменила мне мать, а я, в момент, когда был нужен, не пришёл, не уберёг. Мне так жаль, Юкине. Так жаль…! Но, я обещаю тебе, что не брошу. Я буду рядом и сберегу от всего.              «Клянусь моей дорогой Юри, что я не оставлю её сына на произвол судьбы. Только не снова…»              — Поздно. Я уже всё испортил… - шептал в плечё дяде мальчик.       — Нет, никогда не поздно всё исправить, Юкине. Я всё решу, не переживай. Никто тебя не обидит и, уж тем более, не сделает больно. Не позволю. Лучше ложись, а то тебе станет хуже. Не забываем, ведь, что мы в больнице, а у тебя был очень... насыщенный день, – Ято уложил мальчика в постель и по шею укрыл одеялом. Немного проведя по бледной щеке паренька, он вытер дорожки слёз и ещё раз погладил по плечу школьника. Тот ещё всхлипывал, изредка громко выдыхая и покашливая.              За окном, тем временем, уже заправлял вечер, солнца было не видать, и лишь фонари освещали улицу. В палате не горел свет, а только слабый прикроватный ночничок разбавлял липкую темноту. Секки прикрыл глаза, немного успокоившись и окончательно придя в себя. Подумав, что мальчик спит, Ято уже хотел уходить, но его остановил тихий голос племянника:              — Останься, пожалуйста.       — Я не могу остаться на всю ночь, но я подожду, пока ты не уснёшь, а завтра, рано-рано утром приду, ладно?              Подросток кивнул, поудобнее устраиваясь на боку. На краюшке кровати сидел брюнет, аккуратно поглаживая Юкине по прикрытому одеялом плече, не разрывая умиротворяющую тишину.