Первая смена 1975-го

Буря улеглась уже заполночь; по очереди то Юра, то Аврора, как самые бесшумные, бегали в первую палату за новостями — но было тихо. Ни Жилина, ни его странного друга не было видно. — Они по очереди у окна дежурят, — доверительно прошептала Аврора, прокравшись обратно в палату, и нырнула под одеяло. — Кешу еле поспать отправили, он от окна не хотел уходить. — Травко на планерке ещё? — Алёнка перебралась поближе к окну. — В вожатской свет не горит, я проходила мимо, но всё равно лучше не шуметь — чтоб ему ещё за нас не влетало. С этим спорить было сложно. Лина задумчиво теребила косу, которую заплела на ночь и, подбив подушку так, чтобы удобно было положить на нее подбородок, смотрела в ночной лес через окно. Вдруг она ощутила толчок в бок и повернула голову — в темноте маячила светлая макушка Герды. — Подвинься? Я тоже хочу видеть, — она показала Лине свое одеяло. После некоторых раздумий Лина слегка сместилась; Герда ловко забралась наверх и заворочалась, устраиваясь так же, как и Лина — подбородком на подушку. Ощущать тепло под боком было как-то... Умиротворяюще. Во время бури Лина не была уверена, что корпуса выстоят — но строили их, похоже, с прицелом на более серьезные угрозы. Алёнка посмотрела на них, взяла одеяло с подушкой и со вздохом ушла на подоконник, где и уселась. — Вы вообще заметили, насколько... Странно это было? — Она подняла на них глаза, и даже в темноте палаты Лина видела её глаза. — Ясный день, вдруг мимо меня пролетает Жилин и толкается, а через секунду ветром выбивает стекла, — она подняла руку в повязке. — Не то чтобы я ожидала приехать из лагеря без повреждений, но я ожидала что-то более геройское, чем царапины от стекла во второй же день. — Скажи спасибо, что не прилетело в лицо, — посоветовала ей Герда. — Я видела девочку из третьего отряда, ей осколком лоб и руку оцарапало, врач ее зашивал потом. Аврору передёрнуло. — Ой, не надо, Гердочка, это же ужас что такое, — Она замоталась в одеяло так, что видно было только глаза. — А видели? Я видела, что Жилин тащил в лес этого... Игоря. Но зачем в лес? Разве не надо было, наоборот, спасаться... Она как будто сразу потеряла интерес к своим же словам и, тяжело вздохнув, бросила взгляд на Алёнку — та молча смотрела в окно. — Холодно, — Герда придвинулась ближе к Лине; она и правда казалась совсем ледяной даже сквозь ткань. — Кусок моего одеяла возьми ещё, накроешься, — посоветовала ей Лина. Герда, как была в коконе из одеяла, нырнула поближе к ней. Так и правда было теплее. Во время бури они все сидели в административном корпусе; Герда провела всё время с младшими двумя отрядами, помогала вожатым успокаивать детей — малыши её почему-то слушали. Она как будто знала, как найти подход к любому ребенку: на её руках мелкий рыжий парень, который до этого без умолку голосил почти час (Лина вообще не знала, что дети так умеют), чем ввергал в панику товарищей, затих и как зачарованный слушал сказку, которую она негромко рассказывала. — У тебя есть братья или сестры? — всё-таки поинтересовалась она. Герда помотала головой. — С чего ты взяла? — Ты ловко с ними управляешься, — Лина пожала плечами. — Как будто опыт большой. — Кстати, да. Что ты им такое рассказывала? — с любопытством спросила Аврора. Герда тихо усмехнулась. — «Снежную королеву». После некоторой паузы девочки рассмеялись; Лина уткнулась лицом в подушку, чтобы заглушить собственный смех, а когда подняла голову, Герда уже рассказывала: — Я просто всем говорю, что это сказка про меня, и дети сразу успокаиваются. Как на ёлке. — Удобно, — отметила Алёнка. Дверь заскрипела; в комнату просунул голову Юра (без очков, чтобы никого не смущать) и сообщил: — Мы в окно видели. Там машина приехала. Чёрная Волга, жуть какая красивая, я такие только на картинках видел. — Да ну, — Алёнка заинтересованно повернула к нему голову, — Я видела, но редко. А кто приехал? — Не знаю, мужик какой-то, весь в чёрном, сам чёрный, кто его разберёт, — Юра насупился. — Выглядит, как из пугалки про чёрную руку. — Кеша лег спать? — Аврора слегка присела на кровати. Юра кивнул. — Шишкин на окне сидит, высматривает — вдруг вернутся. Алёнка вдруг перебила его — она замахала руками: — Вон, вон! Вон твой мужик! Лина тут же вытянулась, всмотрелась в опушку леса: кто-то и правда уходил вглубь. — Ушел искать, похоже. Как думаешь, кого позвали? — она ни к кому конкретно не обращалась. — Армия? — предположила Герда. — КГБ, — уверенно сообщил Юра. — Это всегда КГБ, мама говорит, они все знают. Алёнка от него отмахнулась. — Может, просто поисковик какой, есть же такие, что людей по лесам ищут... — И они поодиночке не работают, — перебил ее Юра. На это Алёнке возразить было нечего, и она со вздохом приоткрыла окно — ветер уже улёгся, и риска получить форточкой по голове не было. — Иди к себе, мы тоже будем дежурить, — сказала ему Лина, и Юра прикрыл дверь. Девочки и в самом деле сменяли друг друга до самого утра; Травко так и не появился в вожатской. Мужчина в чёрном вернулся из леса только утром, около семи: Кеша возбужденно забарабанил в дверь их комнаты, и с Лины, которая только полчаса как задремала после своего дежурства, мигом слетел сон. Девочки вчетвером высыпали в рекреацию — оттуда было лучше видно опушку леса и мужчину в чёрном: он помогал идти Жилину и Катамаранову — оба, похоже, едва переставляли ноги. — Ой, мамочки, — Аврора прижала ладони ко рту: даже отсюда было видно, что от чистой и светлой одежды Жилина остались только перемазанные в чем-то тёмном лохмотья. — Это что, кровь? — Да брось, — Белкин вытянул шею. — С такой кровопотерей ни один человек бы не выжил. Может, в грязь упал. Или в торф. Лина нахмурилась в попытках вглядеться — отсюда они казались странным трёхголовым и шестиногим чудовищем. — Главное, живые, — Герда указала рукой на потрепанный бурей медпункт. А потом замерла, жестом попросила ребят замолчать и скомандовала: — По палатам, Травко идет. Сделайте вид, что спите. Живее, живее! Уже позже, когда Лина нырнула под одеяло, она поняла, что с лестницы не было слышно шагов. Но усталость, тревога и дежурство дали о себе знать: когда Травко заглянул к ним в палату, она уже крепко спала. Пробуждение оказалось куда более бодрящим: вместе с горном в их палату распахнулась дверь, и на пороге возник тот самый мужчина в чёрном, который приволок Жилина и Катамаранова. Аврора подскочила, натянула одеяло до ушей и уже приготовилась завизжать, как он заткнул её взглядом и мрачно сообщил: — Подъём, девушки. Бегом собрались — и на зарядку. Без исключений. Даю минуту на сборы и уборку кроватей. Дверь захлопнулась так же внезапно, как и открылась. Лина выскользнула из кровати, быстро заправила кровать (опыт сборов давал о себе знать) и так же быстро переоделась для зарядки. Рядом с ней суетились девочки — явно не привыкшие к такой побудке, они ещё собирались, когда Лина вышла в коридор, к ребятам. Юра, Кеша и Белкин с Шишкиным обступили мужчину и заваливали вопросами; тот отмахивался. — Ваши товарищи в медпункте. Живы и здоровы. Отоспятся, и вам их вернут, — мрачно констатировал он, когда вопросы его вконец доконали. — Бегом на зарядку. — Извините, а Вы...? — Лина выступила чуть вперёд. Мужчина окинул её взглядом. Лина ответила ему тем же — и про себя отметила и недельную щетину, и кожаную куртку — явный дефицит, и выправку — точь-в-точь как у ее тренера. Он ответил ей одобрительной ухмылкой и коротким: — Майор Рощин. Присмотрю за вами пару часов по просьбе директора, пока ваш вожатый отсыпается. Поэтому в корпусе не шуметь, бегом на улицу. Пока они бежали вокруг стадиона, Юра довольно заметил: — Я же говорил, КГБ! Алёнка закатила глаза. — Ладно, согласна, не поисковик. Но мне всё ещё нравится идея Герды с армией. Юра ухмыльнулся и протянул ей руку на бегу (и чуть не споткнулся при этом): — Спорим? Алёнку дважды уговаривать не надо было — она уцепилась за его руку, подстроилась под его бег и попросила: — Линка, разбей, а? Лину раздражало фамильярное обращение с её именем, но она вздохнула, подбежала и слегка хлопнула по их рукопожатию. — Постарайтесь, чтобы про ваш спор вожатые не прознали, — предупредила она и прежде, чем Юра успел ей хоть что-то сказать, убежала вперёд. Рощин с ними не церемонился — Белкина за неправильно заправленную кровать заставили отжаться двадцать раз, Шишкина за каждое матерное слово — по десять, и ещё двадцать — за неуместную шуточку. По прошествии двух часов Шишкин ныл и жаловался, что руки уже не поднимаются, и за жалобы огреб ещё пятнадцать. А ещё Рощин курил. Поскольку он официально не входил в педсостав лагеря, директор Чернов ничего с ним сделать не мог; курил Рощин много, и Лина мельком успела увидеть пачку — явно что-то импортное и недешёвое. За эти «два» часа (а на самом деле — все четыре) большая часть отряда (особенно Кеша, Аврора, Белкин и Юра) была готова лезть на стену. Рощин явно развлекался, когда устраивал им краткий курс строевой подготовки к вящему удовольствию второго и третьего отрядов; бегали строем, выполняли команды, отжимались за ошибки. Так что к моменту, когда сонный Травко с синяками под глазами вывалился из вожатской (как раз перед тихим часом), его пионеры в большинстве были на последнем издыхании. — Всё разумно, — прокомментировала негромко Герда, пока натягивала на худые ноги плед. — Пока мы измотаны, у нас нет времени обсуждать, что это такое было. Лина свесилась с верхней полки. — Думаешь, он поэтому нас гонял? Чтобы не думали? — А для чего же ещё, — Герда неторопливо перевернула страницу; «Дикая собака Динго» — разобрала наконец Лина название. — Вон, посмотри. Аврора и Алёна спят без задних ног. Это в тихий-то час. Аврора приоткрыла один глаз. — Я вас слышу, — проворчала она. — И с моими ногами все в порядке. Потише уже, я хочу отдохнуть, пока этот демон не вернулся. — Фантазёрка, — Герда покачала головой, однако притихла; Лина вытащила из-под подушки книгу и углубилась в чтение. Вечером были танцы. Здание лагерного клуба было совсем недалеко от побережья местной речушки (как ни странно, буря ей почти не навредила). К восьми часам по палате летали платья — Авроре ничего не нравилось, Алёнка особо не беспокоилась, Герда спокойно собиралась. Лина, которая только вернулась с тренировки, идти никуда не хотела; она мирно читала очередную главу, когда рядом с её подушкой вспыхнули карие глаза Авроры: — А ты чего?! Лина скосила на неё взгляд. — Я не иду. — Это как? — Вот так. Скучно мне на танцах. Аврора молча смотрела на нее несколько секунд, а потом вдруг исчезла — с тем, чтобы вернуться через несколько секунд с какой-то сумочкой в руках. — Не понимаю. Решительно не понимаю, — она ожесточённо забренчала сумочкой. — У меня и платьев-то нет, — Лина зевнула и потянулась на кровати. — Что мне там делать? Аврора легко сдаваться не собиралась. И, к большому удивлению Лины, она через десять минут сидела на кровати Герды, одетая в Алёнкино темно-зеленое платье («мать сама шила, ты повыше, но должно сесть»), Аврора расплетала ей косу, а Герда склонилась над ней с баночкой, в которой что-то блестело. — Расслабь губы, — скомандовала Герда, и Лина подняла на неё взгляд. Растерянность для неё была чувством если и не новым, то хорошо забытым; поэтому она не знала, что делать, когда Герда мягкими касаниями провела пальцем, на котором было что-то прохладное и влажное, по её вдруг пересохшим губам. Почему-то Лине стало жарко; она отвела глаза, и Герда выпрямилась. — Вот так. Немного блеска, а румянец у тебя и свой отличный, — с удовлетворением подвела она итог. Музыка в клубе была громкой, и неожиданно для Лины было гораздо веселее, чем она представляла; Шишкин выписывал почти акробатические кульбиты под иностранный рок и одобрительный гул ребят, Кеша выделывал странные, но почему-то симпатичные коленца, а позже они с Авророй в паре на медленном танце вальсировали в своем углу (когда Аврору не приглашали другие мальчишки), Алёнка после знакомства с кружком авиаконструкторов танцевала то с одним, то с другим парнем оттуда. Раф Конфеткин оказался весьма неплохим танцором; его экзотическая даже по пестрым меркам союза внешность отлично привлекала внимание, и стайки девчонок из второго и третьего отряда по очереди строили ему глазки и звали на танец. Было весело. Когда они, насмеявшиеся, все еще дурные от громкой музыки, шли, обнявшись, к корпусу, Юра возник у них на пути — и вид его был куда как серьёзней, чем у них. — Я тут кое-что подслушал, — он выразительно посмотрел на Лину, — И есть мнение, что нам кое-чего не сказали.