Инсомния

Достоевский не мог отвести от Стиви взгляда. Она напоминала персонажа, сошедшего с написанной маслом картины: сказочного и изящного. Лёгкий ветер развевал волнистые, двухцветные волосы девушки, делая их похожими на пышный одуванчик; его порывы, словно запутавшись в лёгкой ткани белоснежного платья Кинг, вздували длинную юбку и рукава, отчего те проходили на облако. Стиви то терялась среди высоких трав и цветов, то выныривала из них, показывая эсперу букет, становившийся всё больше. Фёдор никогда не испытывал подобных чувств, но при этом их понимал. Сейчас его переполняло сострадание к девушке. Не снисходительно-презрительная жалость, а искреннее сочувствие. Кинг, собирающая цветы под светлым небом, напоминала ангела. Ангела, крылья которого не в силах поднять девушку над землёй, из-за тяжести её грехов. А значит для неё не существует благословения. Как и для Фёдора. Его цель — избавить мир от грешников. Но для её достижения Достоевский сам всё глубже утопает в грехе. Сама его способность является пороком, помогая совершать убийства, непростительные преступления. И Фёдор знает, что ему предстоит получить заслуженное наказание. После того, как найдёт книгу и наконец осуществит свой план. Ведь он эспер, как и все те, кого он жаждет уничтожить. — Фёдор! — Стиви побежала к нему, быстро-быстро и перебирая ножками. Сейчас на девушку очень приятно смотреть: на смену нездоровой бледности пришёл яркий румянец, да и улыбаться Кинг стала намного чаще. Фёдор даже гордился, что она наконец нашла в себе силы дать Керри и организации отпор. Словно разорвала тяжёлые цепи, которыми её сдерживала Шеннон. Однако Стиви не стала до конца свободной: в самые прочные кандалы она заковала себя самостоятельно. Как Достоевский и предполагал, любовь к нему замотивировала девчонку куда сильнее, чем страх. Теперь она готова выполнить всё, что бы Фёдор ни попросил. Потому что он стал первым в жизни Кинг человеком, проявившим о ней заботу и ласку. Но это было притворством, симуляцией ради исполнения плана Достоевского. Получается, что Стиви никогда не любили. Всем нужны была лишь её способности. Методы Фёдора всегда отличались беспощадностью и жестокостью. И не сосчитать, сколько жизней он загубил. Сколькими людьми пользовался, сколькие умерли по его вине. Но юноше казалось, что преступление, совершаемое им сейчас, в разы хуже прошлый деяний. Стиви ему доверяла. Была готова на всё ради своего спасителя. А Достоевский использовал её крепкие, искренние чувства, заставляя совершать больше ужасных поступков. — Пошли домой? — Стиви вложила в руку эспера несколько цветков. — Хорошо. — Достоевский осторожно сжал её маленькую, тёплую ладонь. Сегодня у девушки день рождения! Восемнадцать лет. Но, к сожалению, Стиви пришлось повзрослеть намного раньше. После гибели Керри, Кинг лишили детства. А было ли оно у неё? Ведь девушке с ранних лет внушали её бесполезность, мать не проявляла к дочери ни любви, ни заботы… Стиви могла бы быть счастливой и невинной. Жаль, что нельзя повернуть время вспять и сделать так, чтобы Кинг родилась в другой семье. Без матери, помешанной на служении организации, без жестокой сестры, а главное — без способности. Тогда девушка была бы личностью, а не оружием в глазах окружающих. И она не была бы вынуждена совершать злодеяния по чужой прихоти. И встретила бы юношу, окружившего её бескорыстной заботой. А не ради какой-то цели. Не заставляя ещё больше себя пятнать… Достоевский не мог отступить. Но в глубине он души желал оттолкнуть девушку и приказать бежать подальше от него. Она ослеплена столь желанной любовью и не видит, рядом с каким монстром находится. Стиви не заслуживает быть частью плана по истреблению одарённых, но только он способен очистить её грехи. «Но ведь убийцей она стала не по своей воле?» — Фёдору захотелось оправдать девушку. — «Нет. Убийство Шеннон и её подчинённых — решение, принятое именно Стиви.» Это была точка невозврата. Теперь Кинг хочет совершить ещё больше злодеяний. Ради Фёдора. И они будут вместе, когда придёт час расплаты.

***

Это был первый день рождения, который Стиви могла отпраздновать так, как хочется именно ей. Достоевский предлагал вернуться в город и сходить в какой-нибудь ресторан, на что получил очень трогательный ответ: «Мне не важно где. Главное — с тобой.» Приятно осознавать, что на свете есть человек, для которого ты так много значишь. Но потом, вспомнив, что Кинг любит лишь образ, в который Фёдор так удачно вжился, чтобы использовать девушку, Достоевский почувствовал опустошение. Останется ли эта привязанность, если Стиви каким-то образом узнает правду? Это наверняка разобьёт её хрупкое сердце. Эспер не хотел этого допустить, но с каждой минутой, проведённой со Стиви, понимал, что лгать такой честной девушке всё труднее. Достоевский мечтал избавить мир от грешников. Представлял, какие люди будут населять Землю после достижения его цели. И все они были так похожи на Стиви в момент их первой встречи. Честными и верными, не желающими никому зла. Абсолютно бесхитростными. Эти качества Кинг он… — Фёдор… — Стиви смущённо отвела взгляд. Её щеки полыхали красным, напоминая землянику, лежащую в тарелке на столе. — У меня для тебя тоже подарок есть. — Какой же? — Стиви было стыдно получать подарки даже на собственный день рождения, и Фёдор вновь ощутил, как его сердце кольнуло сочувствие. Девушке с детства привили испытывать вину за всё хорошее в её жизни, считать себя недостойной этого. А она заслуживала куда больше, чем все люди в мире! Кинг, смущённая, но обрадованная возможностью отблагодарить своего спасителя, быстро побежала в свою спальню и вернулась оттуда со сложенным плащом Достоевского. — Вот. Помнишь, твой плащ порвался… — Кинг случайно задела край ткани сосудом, пока сражалась с Осами, и очень корила себя за это. — Я его немного поправила. — Стиви быстро развернула плащ. На месте, где совсем недавно красовался небрежный шов, теперь находилась вышивка. Прекрасные фиолетовые цветы в обрамлении роскошных листьев. — Тебе нравится? — Очень. — Достоевский осторожно взял плащ и накинул его себе на плечи. Казалось, что он стал даже теплее, чем раньше. Глаза Стиви засияли от радости, а губы растянулись в улыбке. Только сейчас Фёдор заметил, что на щеках девушки появляются ямочки, когда она улыбается. — Фёдор… — она сделала робкий шаг навстречу юноше. — В общем… — Кинг смущалась и нервничала. Достоевский осторожно взял её за плечи и кивнул, подбадривая. Ведь, что бы Стиви не сказала, он выслушает и попытается поддержать. — Я люблю тебя! — - дрожа и чуть не плача, выкрикнула девушка. — Спасибо тебе за всё! — И я тебя. — сложно сказать, правда это, или очередная манипуляция. Фёдор точно испытывал что-то к Стиви. И это чувство было самым нежным и светлым из всех, что когда-либо трогали его сердце. Достоевский провёл ладонью по лбу девушки, убирая мягкие волосы, и осторожно коснулся его губами. Стиви была лёгкой, словно котёнок, и подхватить её на руки можно было не напрягаясь. Кинг не боялась упасть, и лишь некрепко обхватила торс Достоевского ногами, но лёгкая дрожь ещё не пропала. А Фёдор чувствовал радостный стук её сердца, когда их тела крепко друг к другу прижались. Губы Стиви почти обжигали, в то время как кожа Достоевского, где девушкам оставляла поцелуи, была очень холодной. — У тебя не жар? — когда эспер опустил Кинг на пол, она, на его удивление, выразила недовольство его желанием всё прекратить. — Нет, я просто волновалась. — Стиви раскинула руки и крепко обняла Фёдора за талию. У них была большая разница в росте, и голова девушки оказалась прямо на его груди. — Мы ведь теперь всегда будем вместе? — Да. — каким бы губительным для Стиви не был их союз. Фёдору не хотелось отдаляться от Кинг, и в то же время в его голове проносились сотни мыслей о том, что он тянет её на дно. Ведь уже скоро её нежные руки будут запачканы в крови по локоть по его вине. — У тебя так громко бьётся сердце… — Стиви умиротворённо закрыла глаза и довольно вздохнула. — Действительно. — как это не было похоже на хладнокровного демона Достоевского! Может, ему следовало прервать объятья, чтобы не размякнуть ещё сильнее? «Нет. Если это доставляет удовольствие, почему нет? Это ведь всего лишь чувства, минутная слабость, которые совершенно ничего не значат.» — отказываться от своих целей Достоевский не собирался. — «Мне действительно приятно её общество. Но если вдруг Стиви погибнет на миссии, это будет расценено мной как досадная ошибка в плане, но никак не потеря кого-то дорогого.» Но какое-то неприятное чувство в районе солнечного сплетение твердило об обратном. Однако Достоевский никогда бы не признал, что привязался к Стиви. Он не допускал, что может кого-то так сильно полюбить. К тому же, чувства, испытываемые в первый раз, очень просто спутать с другими. До отправления в Йокогаму оставалось совсем немного времени, и Фёдору было не до самоанализа. За оставшиеся пару дней ещё нужно было провести ещё несколько тренировок, чтобы подготовить девушку к исполнению своей миссии и обучить её сражаться с эсперами ВДА или же Портов Мафии, которые точно не останутся в стороне… Но это всё будет завтра. А пока что, можно ненадолго забыть об их цели и отдохнуть. Может, сегодня — - последний спокойный день в их жизни?