Slit my wrists.

Только на полпути к метро Нил вспомнил об оранжевом огромном шаре, что тащил за собой от стен родного университета всю дорогу. Вспомнил он об этом, стоит уточнить, достаточно внезапно, а именно посреди дороги на пешеходе. Да так и замер, сжимая в руках дурацкую нить, ведущую к шару, и выпялившись на Эндрю круглыми глазами. Миньярд, как и водители, начавшие сигналить, терпением был в тот момент обделён и потому просто грубо дёрнул Джостена на себя и довел до безопасного тротуара, уже там спросив, какого черта его на этот раз заклинило. Он был почти самолично готов вернуть рыжего обратно на середину дороги, когда тот начал сокрушаться о том, что шарик, шарик-то они отпустить забыли! — Вот идиот, а, — не смог сдержаться и тихо прошептал Эндрю, которого Нил всё-таки уговорил зайти в ближайший парк, чтобы посреди лужайки выпустить неоново-оранжевый шар. Нил либо не услышал его, либо тактично проигнорировал, что было вероятнее всего, учитывая то, что шли они близко друг с другом, чуть ли не за ручку. Разделял их только огромный шар. — Вот здесь, — когда Эндрю уже хотел было повернуть назад, Нил все же соизволил остановиться посреди подозрительно пустующей лужайки, залитой солнечным светом. «Будто на свидание привел, — подумал Эндрю, — или убить. Кто этого Джостена знает». — Ну что? — Что ну что? — совершенно по-детски передразнил Миньярд голос Нила, который закатил глаза, якобы недовольный его выходкой. — Нужно отпустить его. Вместе. Его же не только мне подарили, но и тебе. Я бы даже сказал нам, — и он многозначительно поиграл бровями так, что не оставалось сомнений, на что он намекает. Да, определенно стоило оставить его посреди дороги. — Ладно тебе, давай просто сделаем это. Это же ведь ничего не значит. «Надеюсь» — мрачно подумал Эндрю и пару раз обернулся, проверяя, не спрятались ли сумасшедшие дружки Джостена где-нибудь в кустах, чтобы и этот момент их общения приплести к абсолютной безоговорочной любви, которую он и Нил, по их мнению, делили между собой. Так и не обнаружив виновников недавнего происшествия, он неохотно все же подошёл к мгновенно воссиявшему Нилу и сжал тонкую верёвочку чуть выше того места, где за нее ухватился Джостен. Было что-то такое в том, как резко контрастировали их руки — загорелые Нила, с длинными пальцами, и более светлые Эндрю, не такие изящные и хрупкие на вид. Что-то такое, что заставило его не сразу поднять взгляд на голубые глаза напротив, искрящиеся улыбкой. Или, может, в них искрился солнечный свет, что было бы не так поэтично. — Раз, — начал Джостен, не отворачиваясь и не переводя взгляд, глядя на Эндрю открыто, да так, что тому самому захотелось отвернуться, будто они делали что-то постыдное, а не отпускали глупый шар. — Два… — Три! — и они одновременно опустили руки, а шарик, потеряв то единственное, что держало его на земле, взметнулся ввысь, поближе к синему небу и солнцу. Эндрю долго смотреть на это великолепие не смог из-за слишком яркого света и потому скосил глаза на Джостена, что явно было ошибкой. Глаза Нила сейчас были того самого оттенка, что и небесная лазурь над ними, а сам он излучал тепло не хуже любого солнца. Даже странно, что шар потянулся не к нему, а к пресловутому небосводу. — Красиво, да? Эндрю завороженно кивнул и только после понял, что Нил говорил про улетающий шар. Хорошо, что Джостен не заметил откровенного разглядывания и повернулся к Эндрю как раз тогда, когда тот уже с равнодушным лицом смотрел на пестреющую зелень под ногами. — Пойдем? — Эндрю кивнул и последовал за Нилом к выходу из парка, невольно сравнивая свое настроение, когда он только зашёл сюда и сейчас, когда они оба уже уходили. Тогда в нем плескалось лёгкое раздражение и желание поскорее избавиться от компании Нила, а сейчас… А сейчас он снова поступит плохо и проигнорирует слова Би о том, что в своих эмоциях всегда нужно разбираться, чтобы понимать и принимать их. — Какие планы на… Окончание вопроса потонуло в резком громком хлопке, таком, словно кто-то взял включенный микрофон и начал хлопать около него, не понимая, что оглушает этим всех остальных. Только вот в их случае это оказался не микрофон, не взрывчатка и не что-либо другое. Все оказалось куда проще и, как ни странно, куда символичнее. — Надо же, — не смог подавить смешок Нил, вернувшись на пару метров назад, где оранжевой лужицей расстекся тот самый злополучный шар. От некогда огромного и необъятного существа, выпущенного в воздух, сейчас осталась только кожа, даже без костей. — Видимо, это знак. Не летать нашей любви, ох, не летать. — Вот и хорошо, — Эндрю и сам не знал, что подразумевал под этой фразой: хорошо, что любви у них никакой, естественно, нет и быть не может или то, что лучше пускай она по земле ходит, высоту он не любит. Уточнять он, впрочем, не стал, да Нил и не требовал, он только подхватил остатки шара и прежде, чем Миньярд успел бы возразить, — может даже не в словесной форме, а в более грубой — расстегнул его портфель и закинул их туда. — На память, — подмигнул Нил, на всякий случай ускоряя шаг. И не зря. Эндрю сделал вид, будто реагировать на подобную вольность никак не собирается и дождался, пока Нил вернулся к прежнему темпу, только после заехав ему острым локтем меж ребер. Нил либо привык к подобному за последние дни, либо заранее морально подготовился к тому, что так просто не отделается, но в любом случае после удара он лишь ухватился за бок, только этим выдавая боль. — Какой же ты засранец. — Придурок, — ничуть не смущаясь, отбрил Эндрю. — Мудак. — Баклан. — Есть планы на вечер? — Идио… Что? — Эндрю сбился, поняв, что Нил не продолжил цепочку оскорблений, а задал вопрос, причем довольно конкретный. Он боковым зрением посмотрел на Джостена, заинтересованно ожидающего ответа, и в лоб спросил: — Что тебе нужно, Джостен? — Почему сразу нужно? — поднял в защитном жесте руки Нил, олицетворяя собой то ли саму невинность, то ли саму обиженность. — Просто хотел предложить тебе развеяться, если планов нет. Эндрю недоверчиво покосился на него, пытаясь понять, что всё-таки задумал Нил. Не то чтобы он не доверял ему, — и не то чтобы доверял — но вопрос о планах настораживал. Эндрю не думал, что Джостена интересовала его скромная маленькая — буквально — компания в свободное от их сотрудничества время, однако тот все продолжал и продолжал удивлять его. — Не думай слишком много, — посоветовал Нил, зачесывая пальцами свои рыжие локоны назад. — Я предлагаю тебе просто хорошо провести время вместе. Не как партнёры, а как друзья. Помнишь тех парней, что пели у университета? Они сегодня выступают в одном клубе. Хочешь пойти? Голос Нила был мягким, ни к чему не принуждающим и, стоило признать, раздражающим. Какого черта Джостен был идеален даже в такой области, как убеждения? У него вообще есть недостатки? Только — подчеркивая — из желания выяснить это, Эндрю все же согласился. Тем более, какие планы у него могут быть на вечер? Вечно активный Ники, вечно сварливый Аарон и, если очень уж повезет, вечно пьяный Кевин на пороге. Ни то, ни другое, ни третье не звучало как хорошее времяпровождение. А в клубе по крайней мере есть алкоголь, который наверняка сделает Эндрю более терпимым к своему партнеру. *** — А Ники не будет волноваться, что ты поздно придёшь? — спросил Нил, одновременно что-то активно ища в телефоне и обходя людей, идущих ему на встречу. Несмотря на будний день, народу вокруг было предостаточно, что заметно мешало идти вперёд всем, кроме Нила. Тот ловко лавировал в толпе, одной рукой печатая, а другой отпихивая особо активных пешеходов. — Мне не десять, — резонно заметил Эндрю. Первое время, когда Ники только-только получил над ним и Аароном опекунство, Хэммик допрашивал их чуть ли не о каждом шаге, что изрядно подбешивало как Аарона, так и Эндрю. Однажды последний попросту не выдержал и очень красочно пересказал Ники, что с ним случится, если он не сбавит обороты. Ники, будучи местами достаточно умным, быстро понял намек и дал близнецам больше свободы в качестве извинения за свою излишнюю опеку в начале их знакомства. Вскоре Хэммик и вовсе перестал волноваться о том, где пропадают его братья, и попросил оповещать его хотя бы эсэмэской, если они собираются пропасть больше, чем на один день. Эндрю, конечно же, этого не делал. Ну, может пару раз, когда пропадал на пару суток, не меньше. — Ну и что, — непреклонно пожал плечами Джостен, убирая телефон в задний карман синих джинс и откидывая рыжую челку. Он слегка щурился от солнечных лучей, как на зло бьющих прямо по глазам. — Если бы я не предупредил своего дядю, что не вернусь домой сегодня, то он бы на уши всю полицию поднял бы. Или кого-то менее принципиального. — Повезло, что Ники, в отличие от чьего-то дяди, не криминальный авторитет, — Эндрю ткнул пальцем в небо и уж точно не ожидал той реакции, что последовала за его словами. Глаза Нила округлились, позабыв про яркое солнце, а черты лица заострились, словно приготовившись защищаться. И сам он весь словно окаменел, пытаясь сделать вид, будто все нормально. Эндрю решил замять тему прежде, чем она вылилась бы в конфликт или что-то ещё. — Джостен, успокойся, это шутка. — Тебе говорили, что у тебя дерьмовое чувство юмора? — пробормотал Нил, расслабляясь. Эндрю хотел ответить, что это не у него дерьмовое чувство юмора, а кто-то не умеет понимать шутки, но Джостен как всегда испортил все его планы, ускоряя шаг и первым запрыгивая в недавно подошедший, пока ещё пустой автобус. Эндрю пришлось и самому прибавить шагу, чтобы поспеть за рыжеволосым, внезапно променявшем метро на тесный транспорт. — Тебе говорили, что менять планы в последнюю секунду, не предупредив спутника, как минимум очень грубо? — поинтересовался Эндрю уже внутри автобуса, усевшись у окна без всякого стыда перед многочисленными представителями благородной старости. Нила, судя по всему, тоже особо не волновали чужие осуждающие взгляды в их сторону. Заняв место по левую руку от Миньярда, он с полной серьезностью сказал: — Мне говорили, что менять планы в последнюю секунду — порой единственный способ уцелеть. Эндрю промолчал на это излишне драматическое высказывание и украдкой закатил глаза, когда автобус тронулся с места. — Далеко нам ехать? — уточнил он, глядя на быстро сменяющийся пейзаж за окном. Нил рядом дёрнул плечами, на секунду задевая чужую руку и тут же отодвигаясь, словно та была ядовита. Эндрю проигнорировал излишне резкий рывок в сторону, продолжая пялиться в окно отсутствующим взглядом. — Пару остановок, — туманно отозвался Джостен под шипящий звук раздвижных дверей, что с радостью выпустили пленников машины только для того, чтобы запустить новых. Одна из тех, что последней вошла в автобус, многозначительно глянула на Нила, что заметил Эндрю, не вовремя повернувшийся лицом к проходу. — Нам нужно в «Лисью нору». Там сегодня выступают те парни. — И кто выбирал название, — задал риторический вопрос Эндрю, уверенный, что этот человек явно был не в себе. Если бы не Джостен, сейчас излишне радостно усмехавшийся, Миньярд бы в жизни не пошел в клуб с таким дерьмовым названием, выступай там хоть сама Селена Гомез. — Кто-то да выбрал. И вообще, знаешь, главное — не обложка, а содержание, — высокомерно отметил Нил, поднимая вверх указательный палец в качестве подтверждения своей правоты. — Легко говорить тому, у кого красивая обложка, — многозначительно ввернул Эндрю, неосознанно делая Джостену комплимент. Впрочем, это даже не было комплиментом, это было самой настоящей правдой. Ещё в первую их встречу Эндрю отметил красоту Нила, правда, не в слух, так почему бы сейчас не проговорить это? Тем более, не увидеть привлекательности в чертах рыжеволосого мог только слепой. Ну, или Эллисон, которая по непонятным причинам не видела. Может, у нее плохое зрение? Возможно, стоит подарить ей очки и тогда она прозреет и бросит Сета ради смазливого Нила. Эти мысли позабавили Эндрю. — Лесть — удел или хитрых, или слабых, — произнес очередное заумное изречение Джостен, становясь ещё более высокомерным, чем за секунду до этого. Правда, высокомерность эта долго не продержалась, пав от смеха, пробравшего рыжеволосого, когда тот глянул на скептическое лицо Эндрю. — Ладно, молчу. Оставшееся время поездки они молчали. Честно, это была приятная тишина. Как, например, с Рене. Рядом с ней Миньярд мог молчать часами, и это не было утомительно, не было напряжённо. Это было комфортно, совсем как сейчас с Нилом, который с ноткой детской радости разглядывал улицы за окном и пассажиров автобуса. Когда Эндрю все же поинтересовался, чему он так радуется, Нил ответил, что у него просто хорошее настроение и улыбнулся. Что самое странное, улыбнулся он не дежурной улыбкой и не излишне широкой, а той самой, какой-то нежной и слишком интимной, такой, какой улыбался Эллисон, стоя в торговом центре за колонной. Эндрю, решив не комментировать его выражении лица, поспешил отвернуться и уткнуться чуть ли не носом в стекло. Так он и сидел, пока по другую сторону окна не показалось знакомое — идиотское — название, выведенное ещё более блевотным оранжевым цветом, чем тот же шар или толстовка Нила. — Ненавижу оранжевый, — пробормотал Эндрю, выйдя из автобуса и остановившись чуть поодаль, дожидаясь Джостена, пропустившего вперёд себя полтранспорта. — Ты что-то сказал? — переспросил Нил, показавшись рядом. Эндрю отрицательно покачал головой, рассматривая здание, куда им предстоит зайти. Внешне клуб не представлял из себя ничего особенного. Широкая вывеска, заметная издалека, была самой яркой частью оформления внешнего декора. Стены клуба были белого цвета, по ночам выделяясь за счёт многочисленных маленьких фонарей, развешанных по всему периметру здания. Эндрю был вынужден признать, что ночью это место наверняка выглядело более уютно и привлекательно, и даже оранжевый цвет в ночи не так сильно отталкивал бы. По ночам куда больше отталкивала бы очередь, которая уже сейчас расстянулась чуть ли не на пол квартала. Эндрю почти присвистнул. Походу, место это пользовалось популярностью, причем не только у студентов, коих в очереди было немеренно, но и у взрослых людей, заполонивших собой половину толпы. Надо же. — Вот это толпа, — Эндрю подавил в себе язвительный ответ на столь очевидные слова и вместо этого выжидательно посмотрел на Джостена. И что на этот раз сделает золотой мальчик? Неужто добросовестно отстоит всю очередь, чтобы под закрытие попасть в клуб? Нил даже почти не удивил его, когда вместо этого двинулся вдоль людей, попутно рассказывая Эндрю о том, что это очень хороший дорогой клуб и о своих недо-друзьях-недо-певцах. Миньярд слушал в полуха, более заинтересованный в возмущенных вскликах каждого, кого они обходили. Его словарь оскорблений пополнился минимум на десяток слов, когда они все же смогли пройти к самому входу и протолкнуться к охранникам. Эндрю молча завис за плечом Нила, который улыбнулся и протянул одному из внушительных мужчин оранжевую плоскую карточку, надпись на которой Миньярд не рассмотрел. Зато охранник рассмотрел, причем трижды, прежде чем все же отдать карту Нилу обратно и поставить им на запястья идентичные печати с названием клуба и лисьей лапкой (тоже оранжевого цвета, кстати). Нил, поблагодарив, прошел вместе с Эндрю дальше под недовольное бормотание толпы. — Даже не буду спрашивать, как ты это сделал, — сразу сказал светловолосый, стоило охранникам исчезнуть из поля зрения. Джостен обернулся на него и беспечно улыбнулся, помахав той самой оранжевой карточкой перед чужим носом. — Именная ВИП-карточка, — пояснил Нил, убирая ее в карман. — С ней удобнее и дешевле, чем без. Проход без очереди, к тому же бесплатный, возможность приводить с собой нескольких человек и много других плюшек. Эндрю решил не уточнять, откуда у него подобная карточка, стоимостью, наверное, больше, чем весь его дом. За те несколько дней, что они знакомы и вынужденно близки, он слишком часто видел подтверждение богатства Джостена, чтобы не связать два и два сейчас. Они быстро миновали холл клуба, где были расположены кассы, на которых и выдавались подобные карты, как объяснил Нил. Перед входом в основной зал каждый посетитель должен был приобрести карту за определенную стоимость и на протяжении всего вечера расплачиваться нужно было именно ей. Остановились они только напротив огромных дверей, открыть которые можно было потянув за два кольца, расположенных параллельно друг другу. Нил, не долго думая, тут же ухватился за одно, не дожидаясь, пока Эндрю последует его примеру. Стоило лишь слегка потянуть за дверь, как та легко поддалась, и громкая музыка с яростными басами, отдававшимися во всем теле, проникла в тишину холла. Быстро юркнув внутрь, Джостен замер, осматриваясь, прежде чем повернуться к Эндрю и наклониться преступно низко к нему. — А вот и Нора́, — выкрикнул он ему прямо в ухо, понимая, что иначе партнёр его не услышит, и не догадываясь, что этим действием послал табун мурашек по спине Эндрю. Кто же знал, что у Миньярда, оказывается, шея очень чувствительна не то что к ласкам, но и к простому горячему дыханию? — Если не хочешь потеряться, тебе придется взять меня за руку. — Это не худшее, что мне приходилось делать из-за тебя, — повысив голос, ответил Эндрю, вкладывая свою руку в ладонь Нила. В неоновом красновато-оранжевом свете он мельком увидел их сплетённые пальцы, а потом Джостен потащил его вперёд через толпу, расталкивая всех. Нил делал это не так грубо, как мог бы сделать Эндрю, но и вежлив не был, однако никто, как ни странно, не возникал. Все спокойно пропускали их вперёд и по возможности отходили сами, пусть и было видно, что прерывать бешеные танцы никому не хотелось даже на долю секунды. Эндрю не знал, сколько они прошли, но вскоре за потоком тел он углядел сцену, на которой задорно прыгали те самые парни с гитарами, что устроили то шоу у университета. Музыка их была сейчас менее слащавой и более агрессивной, но не слишком. Эндрю даже готов был признать, что, возможно, все не так плохо и у дружков Нила есть какое-никакое будущее в музыке. Джостен и сам едва заметно подергивал головой в такт, пока вел Эндрю дальше и дальше, ближе и ближе к сцене. — Как тебе? — обернувшись, прокричал Нил, снова наклоняясь, да так, что его нос на долю секунды столкнулся с носом моментально отпрянувшего Эндрю. Светловолосый попытался проанализировать свои ощущения и пришел к выводу, что ему, в общем-то, тут даже нравится. Громкая музыка, много танцующих, явно нетрезвых людей — все это было знакомо ему ещё по «Райским сумеркам», чьим частым посетителем он был. Нора в этом плане отличалась от привычного ему клуба только дорогостоящим входом и отвратительным цветом. — Могло быть хуже, — сказал в итоге Эндрю, наблюдая за красными бликами, отразившимися на белых зубах Нила, когда тот расплылся в широкой довольной улыбке. Джостен наконец отпустил чужую руку, заметно вспотевшую в его собственной, и отступил на пару шагов, давая Эндрю пространство. А потом он… затанцевал. Нил. Танцевал. Эндрю никогда не думал, что ему удастся стать свидетелем чего-то подобного, честно, он даже и не хотел, но… Но только пока не увидел, как двигается Джостен. Если просто ходя и улыбаясь тот излучал неимоверное обаяние и сексуальность, то Миньярду стоило догадаться, что в танце все это будет ещё более выраженно. Однако он оказался поразительно глуп и не подумал об этом, когда позволил Нилу затащить себя в клуб, а после в толпу, а после позволил тому танцевать так. И не смотреть Миньярд на него не мог. Казалось, весь клуб смотрит на Нила, иначе какой смысл двигаться так искусно, так вызывающе и призывно, если не для кого-то? Джостен запрокинул голову назад, обнажая шею с выпирающим кадыком и заметными под вырезом толстовки ключицами. Его руки совершенно бесстыдно двигались вдоль собственного тела, вдоль покачивающихся в ритм худых бедер. Это было настолько завораживающе, насколько только могло показаться такому завсегдатаю клубов, как Эндрю. Миньярд тяжело сглотнул, понимая, что залипать на Нила — глупо, совершенно глупо, к тому же неразумно. Они — партнёры, их цель — разлучить двух людей, чтобы быть с ними. А Эндрю — идиот (нет, не Нил, а именно Эндрю, как выяснилось), неспособный справиться с гормонами. Он понимал это, и… И оторваться никак не мог. Рыжие волосы, прилипшие к шее; наверняка частое дыхание Джостена; резкие движения рук и плавные — ног. И все же он должен это сделать. Эндрю только решил, что стоять истуканом посреди дергающихся тел — ещё одно глупое дело, как музыка неожиданно закончилась, как и выступление знакомых Нила. Раздался гром аплодисментов, выкриков и просьб остаться для парней, на что те что-то сказали, но что именно Эндрю не понял. Потому что Джостен, словно наконец почувствовав чужой взгляд, распахнул глаза и исподлобья взглянул прямиком на Эндрю, застанного врасплох. Эндрю казалось, что он не знает, что такое краснеть. Казалось, пока Нил не открыл глаза и не посмотрел прямиком на него, чуть щурясь и слегка ухмыляясь. Раскрасневшиеся щеки привлекали внимание наравне с яркими глазами цвета снега в океане, манили прикоснуться и отдаться всем смертным грехам. А его следующее слово почти выбило землю из-под ног: — Понравилось? — привычные оскорбления почему-то крутились в голове, ну никак не желая ложиться на язык. Эндрю даже себе не мог объяснить, что с ним происходит и почему он сейчас стоит, просто смотрит и не может оторваться. Потому что Нил красивый? Да. Потому что Нил знает, что он красивый и пользуется этим? Потому что на секунду, только на секунду Эндрю хочется ответить «Да» и посмотреть, как на это отреагирует Нил? В голове совсем не вовремя всплывают слова Джостена, сказанные в пятницу. «Меня привлекает кто угодно, пока этот кто угодно горячий.» То ли из-за температуры в клубе, то ли из-за чего-то ещё, Эндрю определенно был сейчас горяч, в абсолютно прямом смысле. — Мне нужно выпить, — кое-как все же говорит он, проталкиваясь мимо вспотевшего Джостена в сторону неоновой надписи, ясно гласившей «Бар». Даже не оборачиваясь, Эндрю знает, что Нил идёт за ним. Он уверен, что между ними больше метра, но на коже все равно так и чувствуется его взгляд из-под ресниц, такой… Такой грязный для Джостена, да даже для Эндрю слишком грязный. Пальцы чуть ли не судорогой сводит от желания выйти и покурить, однако он не уверен, что вернётся. Уйдет обратно домой, испугавшись той вспышки, яркой искры, маленькой молнии, пролетевшей между ним и Джостеном. Или, может, эта вспышка привидилась лишь ему? Спрашивать у Джостена он, в любом случае, не станет. У бара куча народа, только немногим меньше, чем на танцполе. Все явно выдохлись после активных танцев под выступление парней и сейчас решили освежиться за счёт прохладных напитков. Эндрю пытается углядеть место, где можно протиснуться поближе к бармену, чтобы сделать заказ, но слишком много людей облепило стойку. Он почти отчаивается и решает выйти покурить вместо того, чтобы выпить, когда Нил привычно — привычно? — мягко обхватывает его запястье, держа буквально кончиками пальцев, и ведёт за собой. В темноте не так-то просто разглядеть, куда именно, а рыжевато-красные всполохи ничуть не помогает улучшить ситуацию, поэтому Эндрю остаётся только довериться Нилу и пойти за ним в надежде на то, что тот приведет его к долгожданной выпивке. И Нил его не подводит. Джостен умудряется пробиться к тем самым знакомым-приятелям-музыкантам, что ещё недавно выступали, и занять место за стойкой около них. Поздравляя парней с успешным выступлением и в ответ получая громкие «Спасибо, чувак!», Нил мимоходом протягивает Эндрю ту самую оранжевую карточку и машет рукой, мол, заказывай что хочешь. Миньярд, не будь дураком, молча принимает ее и, не теряя времени, делает заказ, когда освободившийся от потока покупателей бармен смотрит в его сторону. Пока он дожидается свой напиток, невольно вслушивается в разговор рядом, заслышав знакомые имена. — Классное сегодня шоу мы устроили у универа, да? — не может нарадоваться темноволосый парень с отросшей челкой, так и спадающей ему на глаза. Он слишком активно машет руками, пытаясь передать все свои эмоции собеседнику, да так, что чуть не сбивает коктейль девушки, стоящей рядом. — Ой, соре. Только жаль, что какой-то идиот копов вызвал, облом такой был! Ну ниче, щас мы тоже круто оторвались, правда? — Правда, правда, — Нил согласно кивает и дважды хлопает приятеля по плечу, поддерживая разговор скорее автоматически, чем из желания обсудить что-то. Эндрю даже не нужно всматриваться в Джостена, чтобы понять, что думает он сейчас явно не о концерте парней, а о чем-то своем. А знакомый Нила, чье имя Эндрю не удосужился узнать, все продолжал болтать о том, как именно они пришли к тому цирку у цитадели знаний и кто как причастен к организации бедлама. — А эти твои… Дэн и Мэтт вроде, — Джостен заинтересованно повернул голову в сторону темноволосого парня, в этот раз действительно слушая его. Эндрю и сам прислушался, медленно потягивая через трубочку алкогольный Мохито. Напиток приятно охлаждал в битком забитом клубе и освежал мысли. К тому же на вкус он был весьма и весьма неплох. — Они еще пытались нас отговорить, а потом хоп! И сдались походу. В общем, вчера такие сочинения в общем чате строчили о том, что не стоит ничего устраивать, а сегодня весь день молчат! Даже сюда, на тусовку не пришли! Я б на твоем месте, Нил, задумался о таких друзьях. — Странно, — пробормотал Джостен, косясь на молчаливо сидящего Эндрю. Тот проигнорировал его, делая вид, будто увлечен разбалтыванием льда в стакане. Так и не дождавшись, пока Эндрю посмотрит на него, Нил отвернулся, позволяя все тем же парням вовлечь его в очередной разговор. Вскоре, когда Эндрю допил коктейль, кто-то из толпы звонко выкрикнул имя вмиг обернувшегося Джостена. Миньярд не смог усмотреть, кто именно позвал рыжеволосого, который коротко бросил Эндрю, что сейчас вернётся, и скрылся в толпе, предварительно попросив заказать ему чего-нибудь безалкогольного. Эндрю предположил, что Нил отправился вновь танцевать, только на этот раз с кем-то, кого Миньярд не разглядел. Пожав плечами, Эндрю достал оранжевую карточку, которую успел спрятать в кармане на всякий случай, и решил заказать Джостену сок, как был прерван темноволосым солистом группы. Тот положил свою ладонь на тыльную сторону чужой руки и таинственно улыбнулся, отодвигая руку Эндрю обратно. — Я знаю, что понравится Нилу, — уверенно сказал он, подавая знак едва освободившемуся бармену. Эндрю с сомнением посмотрел на парня, решая, можно ли ему доверять. С одной стороны было понятно, что знакомы этот парень и Нил не первый день. С другой — Эндрю абсолютно ничего не знал об этом парне и о его взаимоотношениях с Джостеном. Позволил бы Нил заказать этому парню себе коктейль? Ну, раз он позволил сделать это Эндрю, с которым знаком в разы меньше, чем с этим парнем, то, значит, позволил бы. Эндрю нехотя убрал карточку обратно к себе в карман черных джинс, дожидаясь Джостена вместе с темноволосым парнем, что-то кричавшем бармену, который понятливо кивнул и тут же принялся за работу. Миньярду было трудно представить, как в такой темени, освещаемой изредка ржаво-красными всполохами, можно было разглядеть какие-либо ингредиенты. Однако бармен явно был профессионал и даже в темноте ловко изготавливал заказанный коктейль, в лучших традициях подбрасывая шейкер. Вскоре напиток был готов, а вместе с ним у стойки внезапно объявился запыхавшийся Джостен, чья грудная клетка резко опускалась и поднималась. Он встал почти вплотную к Эндрю, не имея возможности отодвинуться из-за наплыва людей. Без всяких слов он принял обратно оранжевую карточку, которая тут же потерялась в многочисленных складках его худи, и схватил со стойки недавно поставленный на нее коктейль. — Пахнет чаем, — понюхав, вынес вердикт Нил и залпом выпил, явно вымотавшись на танцполе. Эндрю насторожили слишком широкие улыбочки музыкантов, все еще ошивающихся поблизости, а подозрения начали только укрепляться, когда Нил поморщился, отодвигая пустой стакан. — Горький, — пояснил он свою реакцию. Эндрю попытался разглядеть хоть какие-то признаки опьянения или того, что эти идиоты дали Нилу коктейль с чем-то, но их не было. Джостен твердо стоял на ногах, его глаза лихорадочно блестели после танца, и сам он вел себя вполне нормально. Успокоившись, Эндрю отвернулся от Нила и от нечего делать начал разглядывать окружавших их людей, пока Джостен чудом выбил себе барный стул и сел напротив Миньярда. Громкие басы были столь же оглушающими, сколь и тишина, повисшая между ними. И если не так давно она была комфортной, то сейчас в ней витала явная недосказанность, но оба молчали, не желая начинать разговор. Сидеть в этой тишине было практически невозможно, и все же Эндрю сидел. Пять минут. Десять. Двадцать. А потом, когда решился встать и сделать хоть что-то, да хоть потанцевать или, может, просто уйти, Нил неожиданно заговорил. Но даже не это стало неожиданностью. Стало неожиданностью то, как он заговорил. — Эндрю, знаешь, а ты красивый, — Эндрю резко втянул носом воздух и обернулся к Нилу, что с глупой улыбкой смотрел на него и говорил, черт возьми, с самым настоящим британским акцентом. Он мягко перекатывал на языке каждую букву, заглушал «r» в конце слова и звучал как самый настоящий английский джентльмен, пришедший из века, этак, девятнадцатого. Не хватало лишь фрака и цилиндра для полноты картины, и даже клубная атмосфера не смогла бы испортить его образ, если бы все это вдруг оказалось бы на нем. — Ого, вы слышали. Да Нил реально по уши, — голос одного из ниловских дружков-музыкантов потонул в мутном взгляде напротив, в улыбке, что из глупой стала дерзкой, не как у джентльмена, а как у заправского разбойника, что по ночам грабит мирных жителей Лондона. — По уши в любви или алкоголе? — засмеялся кто-то ещё, кажется, снимая все происходящее на камеру. Эндрю не мог точно сказать, слишком ошарашенный как комплиментом, так и внезапным акцентом Джостена, причем столь правдоподобным. Его мозгу потребовалось несколько секунд, чтобы услышать и проанализировать ту часть предложения, в которой говорилось про алкоголь, и удивление смешалось с гневом. Последний преобладал. — Что вы ему дали? — убийственно спокойно спросил Эндрю. Музыка в клубе то ли стала тише, то ли у всех вдруг улучшился слух, но ему не пришлось повышать голос, чтобы вопрос долетел до двух музыкантов, чьи ухмылки так и норовили повстречаться с ножами Миньярда. — Чувак, расслабься, — один из них, слишком глупый или пьяный, в успокаивающем жесте положил руку на плечо Эндрю и несильно сжал, а после вскрикнул, когда Миньярд вывернул его конечность в обратную сторону и приложил его лбом к барной стойке под охи остальных. — Что. Вы. Ему. Дали? — по словам повторил Эндрю, усиливая захват, да так, что парень, лежащий под ним, снова вскрикнул. Пальцы Миньярда горели в тех местах, где он касался музыканта, от отвращения, но отпускать его без ответов он не собирался. Ведь Эндрю знал, знал ведь, что что-то нечисто! И все равно позволил этим типам заказать Нилу коктейль. А теперь он хрен поймет под чем и неизвестно, когда отойдет от этого и как долго под этим пробудет. — Я выражаюсь непонятно? Пара лет в команде по лакроссу и регулярные физические нагрузки неплохо окупились сейчас, когда паренёк, осознав бедственность собственного положения, попытался вырваться. Сделать этого ему не удалось, зато он успел нехило двинуть Эндрю в бок. — Э, — раздался чей-то пьяный возмущенный голос на фоне. Было трудно сказать, кто это, не имея лишнюю пару глаз на затылке, однако можно было предположить, что это второй обдолбанный — или долбанутый — музыкант наконец допер, что происходит, и решил вступиться за дружка. Эндрю понимал, что уложить сразу двоих и вытрести ответы из них не сможет, особенно учитывая Нила, за которым он параллельно присматривал краем глаза. Тот мирно сидел за стойкой и наблюдал за разрастающейся полу-дракой. Рассмотреть выражение его лица с ракурса Миньярда было невозможно, и потому оставалось только гадать, в сознании он или уже давно ушел в нирвану. — Отпусти его, слышь. Отпусти, говорю. Эндрю пару секунд взвешивал, что окажется более травматичным: отпустить первого и получить от него, чтобы ударить второго или остаться держать первого, чтобы получить от второго. К единому решению он так и не пришел, когда почувствовал вновь чужие пальцы на плече. Даже сквозь одежду кожу словно обожгло, и решение задачи пришло незамедлительно, но. Но все же значительно медленнее, чем Нил, который неведомым образом спрыгнул с барного стула, успел проскользнуть в узкое пространство между спиной Эндрю и телом второго музыканта и пробил ему в табло. Стоило отметить, что сделал он это не как обычный нетрезвый человек, — неловко и меньше, чем в пол силы — а как вполне трезвый, причем находящийся в самом рассвете сил. Его противник, не ожидавший подобного, не удержался на ногах и с жалобным звуком плюхнулся на пол, глядя на Нила снизу вверх обиженным взглядом. — Не трогай моего партнёра, — окончание последнего слова Нил практически проглотил — из-за вновь явившегося британского акцента или отказа языка нормально работать под воздействием алкоголя — непонятно, — вместо партнёра выдавив нечто похожее на «партня». Эндрю проигнорировал это, на секунду позабыв даже о переставшем бултыхаться парне под своими руками. Он от Нила в здравом уме подобного не ожидал, что уж говорить о Джостене вне этого самого ума. — Точно запал, — в оглушающей тишине раздался жалкий писк под ногами Джостена, когда тот дернулся вперёд и упёрся носком кроссовка в пол в считанном сантиметре от мужского достоинства паренька. Вышло это не только эффективно (парень мгновенно смолк), но и эффектно — даже несмотря на свой явно маленький рост Нил смотрелся грозно с такого ракурса, да так, что юноша в захвате Эндрю и сам перестал пытаться вырываться, замерев. Это позволило Миньярду чуть обернуться, не боясь получить удар со стороны. — Если ты, кусок дерьма, не понял с первого раза, то мне нетрудно объяснить ещё раз, — Эндрю думает, что если бы у него когда-нибудь был бы фетиш, то это был бы фетиш на пьяный британский акцент. Никак иначе он не может объяснить ту дрожь, что с каждым стальным словом Джостена все усиливается, доводя практически до трясучки. Облегчение дарит тот факт, что не он один под впечатлением и, в отличие от собравшейся толпы, что с открытыми ртами взирает на обычно добренького Нильчика, он лучше умеет скрывать свою реакцию на такую вариацую Джостена. — Это (он показал большим пальцем через плечо на Эндрю) — мой партнёр. Деловой, сексуальный, думай как хочешь. Мне плевать. Но знаешь, на что мне не плевать? Джостен слегка продвинул вперёд правую ногу, наверняка надавливая на бедный орган человека у его ног. Сделал он это с таким лицом, будто проделывал сотни, если не тысячи раз раньше. С таким лицом, будто его с детства только и делали, что учили эффектно угрожать людям даже без преимущества в росте и силе. — На то, что ты пытаешься трогать его без разрешения. Он, конечно, может и сам тебе вломить, — Нил коротко скосил глаза на Эндрю, на секунду поймав чужой взгляд. Миньярд не знал, что Нил увидел в его глазах, но в голубых определенно точно плескался огонь, разведённый не с помощью розжига, а с помощью спирта. Может, там было что-то ещё, но Нил уже вернул все свое внимание оппоненту. — Однако сейчас он немного занят твоим дружком. Так что слушай внимательно. Если я увижу, что ты хоть дышишь в сторону Эндрю, я не побоюсь одолжить те ножи, что он носит под рукавами, — ты, кстати, знал, что он носит ножи? теперь знаешь — и использую их на тебе. Могу снять с тебя кожу заживо или, например, отрезать сухожилия… Или, ещё лучше, могу отрезать у тебя по пальцу до тех пор, пока ты не поймёшь, что нельзя трогать чужое… Или… — Что тут происходит? — властный голос нагло перебивает Нила прямо посреди красочных описаний того, что и как он мог бы отрезать, в каком порядке и по каким частям. Голос этот был не только властным, но и… Пугающим? Эндрю редко в своей жизни приходилось наделять голоса чертами характера, и потому сказать было трудно, какие именно ощущения вызывает чей-то глубокий тембр, но конкретно этот звучал по-хозяйски. Кто-то испустил нервный смешок: — Урок анатомии.