***
- Думаю, мне стоит начать с момента попадания молодого господина Вэя в орден Юньмэн Цзян, - сказал Се Лянь. Этот рассказ затянется, но... Он больше не может молчать, больше не может слушать порицание такого чудесного человека, как Усянь. - Глава ордена Цзян, вы ведь должны помнить, как еще мальчишкой обвинили его в том, что у вас забрали щенков? - Да... - Тот опустил голову. Все было именно так, он помнил, как упрекал в этом будущего шисюна. - А вы помните, как позже прогнали его из своей комнаты? - Это было похоже на тот допрос, который Цзысюань устроил на совете кланов, только теперь под давлением оказался и он сам. - Да, - вновь слова этого мужчины совпали с действительностью. Судя по всему, он наблюдал за Усянем всё это время. Но тогда вопрос: почему не вмешался? - Помните, как он забрался на довольно высокую ветку? - Вопрос звучал настораживая, а Цзян Чен уже не хотел знать, что было до этого. А вот Лань Сичень на вопросах Се Ляня каждый раз вздрагивал, получая новую информацию. Сначала обвинения, потом его прогнали, потом от испуга залез на дерево, с которого ребенок легко может рухнуть головой вниз... И это только начало? Цзинь Цзысюань от вопросов и их подтверждения был в ступоре. Это пришлось пережить шишу его сына? И это лишь начало?! Как он не обозлился на Ваньиня еще с того раза?! Он имел полное право! В это же время, в те дни, когда Усянь жил на улице, он спокойно спал, а за дверью стоял десяток слуг, готовых в любую секунду выполнить его приказ. Нэ Минцзюэ мысленно спросил у своего брата, знал ли он, нынешний покровитель ученых, что приключилось с его лучшим другом? - Да, я помню это, - наконец ответил глава ордена Цзян. - Он хотел забраться еще выше, чтобы без вариантов умереть и никому не мешать жить. - Твердо произнес Се Лянь, в чьем голосе сейчас слышалась громогласная ярость. Он не мог сказать это спокойнее, не мог произнести эти слова, как человек безразличный, ведь знал этого юношу гораздо лучше, чем все эти главы орденов вместе взятые, но даже так они не сравнятся с ним. - Это невозможно! - Ваньинь вскочил с места, не веря в слова мужчины перед ним, но тот, от его вырвавшегося крика, даже не шелохнулся, наоборот, ярость в его глазах только разгоралась, начиная давить на главу ордена, пригвождая его взглядом обратно к стулу, что завершилось успехом - глава сел на свое место. - Это правда. В тот раз я не сумел убедить его спуститься, зато смог заставить его спуститься ниже, чтобы ваша сестра могла его хотя бы увидеть и поймать. Дальше что было, вам известно, - голос звучал спокойней, чем прежде, но точно не обнадеживающе. - А что насчет того факта, что после того, как вы сломали ногу, госпожа Юй в этом обвинила сломавшего руку молодого господина Вэя, а после и вовсе избила его Цзыдянем? И он вам даже слова не сказал, - Се Лянь даже не задумывался над тем, что он говорит Цзян Ваньиню и другим главам. Он давно решил, что стоит рассказать им обо всем, но никак не представлялось удобного случая. Что ж, можно же один раз выплеснуть свои эмоции, учитывая, что их причина непосредственно связана с сидящими перед ним. - Это не может быть правдой... - Шепотом ответил Ваньинь, не зная, что ответить. Да, было время, когда матушка срывалась, но чтобы когда Усянь был совсем мальчиком... - Это было именно так. И мне чудом удалось его спасти, - грозно ответил принц. Он действительно чудом спас мальчика, ведь тогда его спина была похожа на месиво, и мальчик говорил, что хочет умереть. В тот же день Се Лянь не дал ему повеситься. - И я спас его в тот день не только от кольца на вашем пальце. Все в тот же день я вытащил его из петли. Это была первая попытка. После этого случая все долгое время "было в порядке", пока избиение со стороны госпожи Юй не повторилось. Если подумать, вы очень долгое время весьма по-дружески говорили ему "затеряйся", "исчезни с глаз моих", "ты когда-нибудь накликаешь на всех нас беду", "сколько раз мне еще придется закапывать твой труп" и так далее. Вы правда думаете, что это совершенно никак не влияло на вашего ровесника? А разве не на вас, ужасно сильно влияли слова матери, об успехах вашего шисюна? Или скажете, что я не прав? К слову, раз уж я заговорил о том случае... Сразу после того, как я остановил его от попытки перерезать себе горло мечом, вы поехали в облачные глубины, где молодой господин Вэй встретился с Ханьгуан-цзюнем и Цзэу-цзюнем, - Его Высочество даже не думал заканчивать свой рассказ. - Вы знаете, что глава ордена Цзинь оскорбил свою невесту в тот день, оскорбил молодого господина Вэя и предыдущего главу ордена Цзян? Вы воспользовались вспыльчивостью шиди своей невесты, ныне уже почившей жены, чтобы разорвать помолвку с ненавистной вам девушкой. Разве я не прав? А что касается вас, глава ордена Цзян... Он лишь защитил вас от собственной глупости. Вспомните сами, вы тоже собирались разбить лицо единственного законнорожденного сына предыдущего главы ордена Цзинь! Вы не помните, как он оттолкнул вас? Не помните, как не позволил вам вмешиваться в драку? Он был вашим шисюном, был сыном слуги, его репутация могла быть какой угодно, но ваша - должна быть чиста. И что в итоге? Все случилось так, как захотел молодой господин Вэй. На фоне своего шисюна, вы казались невероятно чистым, а глава ордена Цзинь, тогда еще наследник, был выставлен жертвой! Да вы хотя бы представить себе можете, что чувствовал этот юноша, вам ровесник на тот момент, когда его прилюдно обвинили в том, что он состоит в любовных отношениях с вашей сестрой! - Голос Се Ляня звучал грозно, гневно, негодующе и разочарованно. Видимо, он повидал немало людей, ненамного хуже Цзян Ваньиня и других глав орденов. Мужчина, сделав пару вдохов и выдохов, вновь замолчал, ожидая ответ на свой вопрос. - Нет. - Честно ответил Минцзюэ. - Я никогда не заглядывал в его прошлое и считал этого юнца плохим примером. Честно считал, что именно он - причина, по которой Хуайсан отказывается работать над собой и учиться сражаться саблей, - На имени младшего брата мужчины услышали гневный скрип зубов. Слова старшего мужчины из четверки глав ничуть не впечатлили и не обрадовали Се Ляня. - Я знал это. Печально, что вы никак не опровергли мои слова, но я вынужден признать, что моя удача значительно уступает знаниям, - вздохнул падший бог. - Впрочем, я здесь для того, чтобы раскрыть вам глаза, поэтому у меня, на вашу радость, нет времени разочаровываться в людях. Пожалуй, я продолжу. После этого, целый год все было спокойно. До того момента, пока не началось соревнование лучников в ордене Цишань Вэнь. С этого момента, рассказы о страданиях и бесконечных попытках остановить самоубийство Вэй Усяня не прекращались. Раз за разом мальчишка с головой окунался в боль и отчаяние. И когда уже казалось, что хуже некуда, Се Лянь вдруг спросил: - Глава ордена Цзян. Я прошу вас, только не говорите мне, что действительно повелись на эту глупость о том, что Баошань Санжэнь находится в Илине и молодой господин Вэй точно знает, где она находится и на что способна. Вы же глава ордена, вы не могли не заметить в его поведении странности, вы не могли так глупо вестись на его сломанную вдоль и поперек маску веселья? - Вопросы теперь задавались с глупой надеждой, что суждения ошибочны. - А если могли, то насколько вы слепы? - О чем ты? - Подорванным тоном спросил Ваньинь. Ему уже хватило рассказов о сожженной пристани, о боли Усяня, о том, как шисюн молил спасти их брата и сестру Вэнь... Ему в руки попадали однажды труды девы Вэнь о пересадки ядра, но... Нет. Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕ МОГ, НЕВОЗМОЖНО, НЕРЕАЛЬНО, УБИЙСТВЕННО, БЕССМЫСЛЕННО, ЕГО ШИСЮН НЕ МОГ ТАК СДЕЛАТЬ!!! - Ясно, - Се Лянь опустил голову, понимая, что вновь оказался прав. А-Ин очень убедительно врал, было бы странно, если бы глава ордена Цзян знал, что его брат лишился ядра. - Значит, вы все-таки не знали. Что ж, тогда, я возьму на себя ответственность рассказать вам обо всем. Думаю, раз молодой господин Вэй позволил вам знать о своей мести, и не позволил очистить свое имя перед широкой общественностью, то не будет против, если я расскажу вам о том, что было на самом деле. Глава ордена Цзян, дева Вэнь, которая позже отправилась вместе с молодым господином Вэнь в орден Ланьлин Цзинь, пересадила вам Золотое Ядро молодого господина Вэя. Операция длилась два дня и две ночи. Все это время молодой господин Вэй был в сознании, так как если бы он был без сознания, Золотое ядро могло пострадать. По той же причине не было возможности использовать обезболивающие. - Объяснение Се Лянь произнес на выдохе, чтобы не сорваться и не начать кричать. Ну нет уж, ему нельзя срываться, ведь это далеко не конец... - Это невозможно! Если бы он сказал мне правду..! - Цзян Чен был готов кричать о том, что не отвернулся бы от Усяня. - Вы бы возненавидели его еще больше за его самоотверженность, которая до этого стала причиной сожжения пристани лотоса, - грубо пресек попытки главы, как-то оправдать себя или солгать, бывший бог. - Я вместе с Цюнлинем наблюдал и слышал, насколько ему было больно. До этого мне приходилось испытывать подобное, поэтому понять его мне не было сложно. Вы же... Даже после того, как он отдал все, продолжали забирать. Даже его чувства и желание защитить вас вы бросили ему в лицо, а потом обвинили в предательстве! У меня к вам вопрос: кто кого предал?! Я прямо сейчас могу рассказать вам все на повышенном тоне, если вы не желаете слушать меня спокойно! - Шляпа доули порывом ветра, из открывшейся двери, была снесена за спину мужчины. - Прекрасно, Ханьгуан-цзюнь тоже здесь. Тогда, я продолжу. И он продолжил. Рассказывал все, вплоть до появления Усяня на почтовой станции. Потом, до восстановления Пристани. И каждый раз, когда он упоминал разговоры о смерти, желании, попытке и ее остановке, все вздрагивали от того, насколько гневно и жутко звучали складывающиеся, в предложения, слова. И это он еще сдерживался! Рассказ завершился на последней попытке убить себя, удачной, что неудивительно. - Я не успел сделать то, о чем никто из вас даже не подумал. Не успел ему сказать о живых, не успел помочь и не смог поговорить. А теперь вынужден говорить это всё вам, чтобы вы имели хотя бы небольшое представление о том, сколько боли пережил молодой господин Вэй, какой груз вины возложил на себя. И я считаю, что, по сравнению с тем, как вы обошлись с ним, он еще очень мягко отнесся к вам. Возможно, он просто спрятал то, за что его ненавидели. И, да, Ханьгуан-цзюнь, именно я рассказал А-Юаню о том, что ему покровительствует демон. Поверьте, если он уйдет, будет лучше для всех. На этом, я позволю себе откланяться. - Се Лянь поклонился и уже собирался уходить, как вдруг раздался крик Ваньиня и Цзысюаня: - Если ты так много знаешь о нем, так какого черта не забрал?! - Он не захотел этого. Он верил вам. Впрочем, я не далеко от него в этом ушел, - С грустной улыбкой на лице сказал принц, выходя на улицу и покидая Облачные Глубины.***
Спустя месяц, после диалога Гуанин-цзюня и Ведущего в мир демонов Хранителя тьмы. "Да быть такого не может!" - Громко прозвучал в сети духовного общения, голос генерала Нанъяна. - "Чтобы пять бедствий объединились для защиты одного бога?! Да это же смешно! Гуанин-цзюня просто обманули с информацией, иначе быть не может!" "Я, все же, думаю, что Гуанин-цзюнь не ошибся. В конце концов, все бедствия обладают достаточной силой, чтобы уничтожить Небесную столицу вместе. Тем более, что теперь они названные братья, в наших же интересах - не досаждать им". - Ответила на это Лин Вэнь. "Поддержу Вездесущую Лин Вэнь". - Сказала Яньли. - "В конце концов, предсказание звучало так "В один прекрасный день, над головой одного бога соберутся Пять Величайших Бедствий, и этот бог, будет находиться под их защитой". Проще говоря, одному из небесных чиновников повезет, и он не будет находиться под угрозой уничтожения храмов и последователей". "Это мы и так поняли. Генерал Нанъян может сомневаться в моих словах, я ничего против не имею, но это единственная ниточка, за которую мы можем ухватиться, чтобы выяснить, насколько опасны теперь Непревзойденные. Ведь теперь они точно не будут действовать по одиночке, ведь, так им будет значительно опаснее. Тем более, что новости о возвращении Безликого и возможном появлении пятого Непревзойденного, совсем не радуют. У меня нет времени на праздные разговоры, поэтому, я позволю себе замолчать и вернуться к работе". - Своей небольшой речью, Нэ Хуайсан заткнул всех богов в сети и сам покинул ее. Он был более, чем счастлив, ведь встреча с бывшим одноклассником прошла просто прекрасно! Ему удалось испугать всех и разделить мнения, что, без сомнений, было плюсом. Еще больше радовала новость о том, что Хун-сюн(как тот просил теперь себя называть) теперь был самым младшим в своей семье. У него теперь было аж четыре старших брата, которые, зная гораздо больше Хуайсана, за своего милого младшего брата, с любого, все шкуры сдерут и сделают из несчастного, ужин своему цветочку. Разумеется, так это выглядело со стороны Гуанин-цзюня, которого знаменитый Хуа Чен едва не покалечил, только заметив, что перед ним - небесный чиновник. Спасти бывшего одноклассника вызвался Хун Дэн, говоря, что, так-то, этот парень ему ничего не сделал, а мстить они с Хэ-гэ будут чуть позже. И нет, вы не ошиблись, Усянь действительно виделся молодому богу цветочком, за которым четыре старших бедствия будут следить, а любого, кто по глупости коснется лепестка, просто разорвут в клочья. Неважно, что цветочек этот - венерина мухоловка. Впрочем, это даже хорошо. Хун-сюн давно должен был обзавестись хорошими братьями, а не окружать себя токсичными личностями, как глава ордена Цзян.***
В Дом Блаженств, Хун Дэн ворвался с невероятно радостным криком: - Хуа-гэ, я нашел очень интересное решение твоей проблемы! Ты сейчас заслушаешься! Кстати, мы же собирались выпить с Хэ-гэ, Бай-гэ и Ци-гэ, где они? - Все тебя ждут. Все свои идеи выскажешь за столом, изобретения тоже покажешь. И только попробуй что-то утаить, твой гэгэ будет не рад такому нахальству! - В шутку, грозящим тоном, произнес Хуа Чен. - Я не посмею беспокоить Хуа-гэ по какой-то ерунде, как ты мог такое подумать! - Притворно возмутился Усянь, проходя за своим старшим братом. - Диди опять ведет себя непочтительно! - Хихикнул Бай, сидя за столом вместе со своими младшими. - Ну и ладно, если расскажешь о своих новых идеях, я смилуюсь над тобой! - Да-гэ опять мне угрожает, эр-гэ, спаси меня! - Прячась за Ци Жуна пропищал Вэй Усянь. - Только, если ты, все-таки, начнешь говорить, что ты придумал! - Ответил тот. - Эр-гэ тоже жестокий, опять вы меня используете! - Обиженно надул губки Усянь. - Ну и ладно, расскажу. У Хуа-гэ проблема - как представиться Его Высочеству после того, как они встретятся, но Его Высочество еще не будет знать, что он - страх всей Небесной столицы. И я подумал, раз уж мы теперь братья, то по старшинству, Хуа-гэ получается третий. Соответственно, мы его можем называть "Лао Сань". Но можно же сделать забавнее, правда? "Сань Лан", звучит как "муженек", но на самом деле значит "третий сын". Пока что мы можем его так дразнить, потом будем называть его как положено, а право называть Хуа-гэ "Сань Лан", будет передано Его Высочеству. Как вам такая затея? - Рассмеялся Вэй Усянь. После его слов, бегающий между кабинетами Хуа Чен остановился и уже хотел открутить диди руку, как идею поддержали все остальные. - Мне нравится эта идея. Можно будет его подразнить без последствий, - захихикал Ци Жун. - Вот-вот, мне тоже эта затея по душе, - прыснул в рукава от смеха Хэ Сюань. - Поддерживаю Сюань-ди, Жун-ди и Сянь-Сяня, забавная идея, - хлопнул в ладоши Бай. - Вот и все. Хуа-гэ, будем называть тебя теперь "Сань Лан"! - Повернулся к нему и расхохотался, от выражения лица братца, Усянь. - Вот же... А меня вы спросить не хотите?! - На виске Собирателя цветов были видны вены, выступившие от злости хозяина. - Дай подумать... - Все притворно задумались. - Нет. - Ну и черт с вами, придумаю еще я вам прозвища, скелетик, - теперь похихикивал Хуа Чен, мысленно, подбирая своим младшим и старшим братьям забавные клички. - Вы опять надо мной издеваетесь! Все, я обиделся, ни слова больше не скажу! - Ведущий в мир демонов уже хотел обидеться, как вдруг его позвал Хэ Сюань. - А-Ин, будешь капризничать - не дам рыбаков использовать, - Холодно пригрозил он. Усянь тут же заткнулся и обнял брата, который с интересом пил чай и медленно переводил взгляд со старших братьев на младшего. Милого младшего брата, все, как старшие между собой, обсуждали. Этот цветочек без них пропадет, сколько бы шипов на нем не выросло, и сколько бы дичи он не отыскал себе.