---
На следующий день именно Кроули повёл его кормить уток, тогда как Азирафель проводил их к дверям книжного магазина, а затем бесцеремонно хлопнул их по спине. — Ему не нравится компания, когда он проводит серьёзные исследования, — сказал Кроули, который явно не был обеспокоенным. — Давай. Поехали в Сент-Джеймс. Он склонил голову к старомодной машине, припаркованной на улице возле довольно чёткого знака, указывающего, что парковка запрещена. Кастиэль разбирался в машинах. Дин обожал свою машину, а Кроули явно очень любил эту. Он не упомянул знак. — Дин водит Импалу, — сказал Кастиэль Кроули. Он предложил Кастиэлю картошку, и прошлой ночью он заснул на плече Азирафеля после просмотра фильма под названием «Титаник». Все они выпили много алкоголя, даже Кастиэль, который громко удивлялся высокомерию людей, строивших корабль, который они назвали непотопляемым. Две слезы катились по щекам Кроули под его вездесущими солнцезащитными очками на протяжении всего фильма. Кастиэль подозревал, что это означало, что у Кроули была ранимая душа, но это не имело смысла, потому что он также был Великим Демоном. Сидеть с ним одному в машине было, во всяком случае, тревожно. Кастиэль был уверен, что сможет полностью уничтожить Кроули, если дело дойдёт до боя. Он сомневался, что до этого дойдёт. — Какой год? — спросил Кроули. — 1967. — Неплохо, неплохо, — легко сказал Кроули. — Это Бентли 1926 года выпуска. Я купил её новой, по большому счёту [1]. Приношу извинения вашему Дину, но Бентли мог бы съесть эту Импалу на завтрак. Кастиэль обиженно фыркнул, но заметил, что губы Кроули изогнулись в улыбке. — Ты меня дразнишь. — Немного. Тебя забавно дразнить. Ты такой серьёзный, Кастиэль! Но я полагаю, что это происходит от жизни в мире кошмаров. Кастиэль фыркнул. — Вот как ты это называешь, — Он не ошибся. Монстры, апокалипсис, война, которую он проиграл, где ангелы убивали ангелов — всё это было чем-то из кошмара. — Абсолютно. Я слышал ваши рассказы. Здесь, в нормальном мире, мы с тобой будем кормить уток, как цивилизованные существа, — он вёл машину. Музыка, которая гремела из динамиков, была незнакомой, Дин никогда её не слушал. Кроули закатил глаза так сильно, что, даже в тёмных очках, было понятно, что он делает, и достаточно убавил громкость, чтобы они могли говорить[2]. Beelzebub has a devil put aside for me,Вельзевул спас от дьявола меня, меня
For me!Меня!
«Он так и не заключил сделку», понял Кастиэль, думая о Вельзевуле, когда они с невероятной скоростью неслись через очень многолюдный город. Прошло уже три дня, а Кроули не сделал ни одного предложения. Он взглянул на демона и решил спросить: — Ты не пытался заключить со мной сделку, — медленно произнес он. Кроули фыркнул. — Что же такого у тебя может быть, чего я хочу? У меня есть мой Бентли, у меня есть Азирафель, квартира в Мейфэре, мои растения и книжный магазин. У меня вся Земля для исследования. Зачем мне что-то от тебя? Кастиэль вздохнул и посмотрел на свои руки. — Демоны всегда чего-то хотят, — тихо сказал он. — У меня есть всё, что я хочу, — сказал Кроули, и его голос звучал совершенно спокойно. Кастиэль почувствовал нотку зависти. — Ну, — добавил он через мгновение, — я хочу новую бегонию. Последняя была не на высоте. Но это достижимо. — Это цветок, — медленно произнёс Кастиэль. — Да. Я выращиваю цветы. — Ты выращиваешь цветы. — О, да. Лучшие из них находятся в Мейфэре, а остальные — в книжном магазине. Азирафель их балует. Кастиэль уставился на него. — Вы когда-нибудь думали, что сошли с ума? — О, я уже давно сошёл с ума, — весело сказал ему Кроули. Он на бешеной скорости завернул за угол. Кастиэль, привыкший к вождению Дина, даже не моргнул. — Я полностью свихнулся. Кастиэль издал тихий смешок. — Подозреваю, что я тоже, — признался он. — Конечно, — тепло ответил Кроули. — Азирафель любит только сумасшедших, разве ты не знал? Кстати, ты мне нравишься гораздо больше, чем Айлингтон или Рагуил[3]. — Кто они такие? Кроули с визгом затормозил на стоянке, которой, Кастиэль был совершенно уверен, минуту назад не существовало. — Пошли, — сказал он, — я всё объясню по дороге. Он последовал за Кроули через кованые, богато украшенные ворота в рукотворный зеленый парк. Он вдохнул, и среди огромного города он почувствовал запах растительной жизни, и это было прекрасно. — Ага, — сказал Кроули с нежностью, наблюдая за ним, — мне тоже нравится это место. Пошли — утки сами себя не накормят. Кастиэль последовал за ним по извилистой дорожке, бетонным дорожкам и сочной зелёной траве с большими, старыми деревьями, изгибающимися вокруг них. Но он был слишком любопытен, чтобы оставить их разговор. — Кто такие Айлингтон и Рагуил? — О, это жуткая группа сломанных игрушек Азирафеля, — весело сказал Кроули. — Айлингтон — это ангел, заключенный в клетку под Лондоном — долгая история, — но это полный псих, как настоящий психопат. Азирафель формально является его тюремщиком, но он посещает его так часто, и всегда возвращается чересчур взволнованным, — он нахмурился. — Тогда зачем продолжать навещать его? Кроули слегка наклонил голову. Он вздохнул и долго не отвечал. Они шагали по мощеной дорожке. Люди и их собаки проходили мимо них, и Кастиэль терпеливо ждал ответа демона. — Сострадание, я думаю, — сказал наконец Кроули. — Он как-то сказал мне, что даже самый отъявленный преступник заслуживает посетителей. Полное дерьмо, если ты меня спросишь. Айлингтон сумасшедший и к тому же жестокий, попомни мои слова. Он выглядит послушным в своём загоне, но в ту же секунду, как он выйдет, он начнет создавать проблемы. Глупый ангел, — последнее он прошептал себе под нос, качая головой. Было ясно, что он говорил об Азирафеле, а не Айлингтоне. — Ты любишь его, — понял Кастиэль и почувствовал себя дураком. Это было совершенно очевидно с самого начала. Он даже, вроде как, знал это с самого начала. Это было всё равно что знать, что у каждого человека есть душа — настолько очевидно, что он игнорировал это ради удобства. — Говори тише, — прошипел Кроули. — Никогда не знаешь, кто может подслушивать! Демон может попасть в настоящую беду из-за чего-то подобного, ты же знаешь. — Но ты же не отрицаешь этого, — удивился он Кроули. Как такое существо, как он, возможно? — Конечно, нет. Ты встречал Азирафеля. Это совершенно невозможно отрицать. Он был прав. Если бы Азирафель действительно был братом Кастиэля, он наверняка был бы его любимцем, а ведь прошло всего три дня. — Как же он сохранил такую доброту? — Чтоб я знал. Большинство ангелов — засранцы. Я имею в виду, без обид. Кастиэль весело фыркнул. — Я тоже придурок, — криво усмехнулся он. — Я в это верю, — усмехнулся Кроули. — Мы пришли. Утиный пруд, как оказалось, был довольно большим, и там были не только утки: два чёрных лебедя направились к Кроули, явно узнав его. Кроули раздобыл два мешка чего-то похожего на кукурузные зерна. Кастиэль озадаченно взял один из них, когда ему предложили. — Мы недавно выяснили, что хлеб для них вреден, — объяснил Кроули. Он бросил несколько зёрен чёрному лебедю, и тот проглотил их. — Ты демон, — напомнил ему Кастиэль. Кроули улыбнулся. Лебедь издал пронзительный крик и резко нырнул, прежде чем вынырнуть на поверхность, сердито шипя. Он расправил крылья и агрессивно изогнул шею, но Кроули опустил тёмные очки и посмотрел на птицу. Она попятился назад и снова угрожающе захлопал крыльями, но под этим взглядом затихла, бормоча что-то себе под нос [4]. У Кастиэля перехватило дыхание. До этого момента он не видел глаз Кроули. Они были жёлтые, с разрезами, как у змеи. Эта щель была его спасением: хотя Кастиэль никогда не встречался с Азазелем, он знал его историю, и он знал затравленный взгляд Сэма и Дина, когда они говорили о «Желтоглазом». Кроули вернул на место очки. — Всё в порядке? Я не собирался топить её, Кастиэль, — добавил он, как будто это было то, что его беспокоило. — Это всего лишь игра. — Твои глаза, — сказал Кастиэль. — Они жёлтые. Кроули склонил голову набок, словно недоумевая, к чему клонит Кастиэль. — Ну, да. Змей. Ваша первая форма — она остается с вами. Первая форма. Первая форма. Конечно же, нет. — Эдемский змей? — спросил он потрясённо. — Угу, — согласился Кроули. — Азирафель был ангелом Восточных Врат. Мы встретились в саду, знаешь ли. — Ты искушал его, — прорычал Кастиэль, чувствуя, как в груди поднимается странное защитное чувство к доброму Азирафелю. — Нет, — ответил Кроули. Он бросал уткам кукурузные зёрна, но больше их не топил. — Я никогда этого не делал, ни с чем реальным, ни с чем, что имело значение[5], — он замолчал и посмотрел на зёрнышки в своей руке. — Развращение Азирафеля ничего не даст. Он Падет. И я потеряю своего лучшего друга. Знаешь, что делает Падение с ангелом, Кастиэль? — Он поднял глаза, и Кастиэль почувствовал, что эти странные глаза смотрят на него сквозь тёмные очки. — Ты становишься человеком, — тихо сказал Кастиэль. — Ты умираешь. Ты становишься демоном. — Нет, — ответил Кроули. — Только не здесь. Твои крылья горят. И если это не сводит тебя с ума, то отсутствие Небесного прикосновения сводит. А если и это не сводит тебя с ума, то Ад сводит. Я не мог так поступить с Азирафелем. Только не с Азирафелем. Он был бы… — он сглотнул, — он был бы злобным демоном, ты же знаешь, — он казался убитым горем при одной мысли об этом. «Жёлтые глаза», — подумал Кастиэль, пристально глядя на него. «Жёлтые глаза и Змей Эдема, и он, возможно, лжёт. Но ложь была бессмысленной после того, что он узнал о Кроули. Прошло всего несколько дней, но… но эта нежная душа», — подумал Кастиэль. «Тот, кто предлагал ему картошку и плакал на «Титанике» и никогда не предлагал ему сделку, так непохожий ни на одного другого демона, которого он знал». — Как тебе удалось остаться в здравом уме? — спросил он. — Удача, — сказал Кроули. — Слепая удача. Я получил назначение на Землю и лучшего противника, о котором только можно было мечтать, — улыбнулся он. Странный, странный мир. — Там, откуда я родом, — медленно произнес Кастиэль, — желтоглазый демон мучил Сэма и Дина Винчестеров. Это убило их мать, и это убило подругу Сэма, и это довело Сэма до вершины разврата. Это заставило его начать апокалипсис. Кроули дернулся. Он выглядел ошеломленным. — Я остановил апокалипсис, — осторожно сказал он. — И даже когда я работал, я не испытывал подобных искушений один на один. Я не убиваю людей, это против правил. И я не развращаю людей. Люди сами себя развращают. — И что же ты делал? — спросил Кастиэль, нуждаясь в утешении, хотя и не высказал этого. — Ну, такие вещи, как провалы в памяти, обрыв телефонных линий — знаешь, лучше всего мне удавалась Лондонская М-25, она в форме «Одегры», — он выглядел очень гордым собой. — Пробки на дорогах, разочарование: распространение низкосортного зла на миллионы душ, и вам едва ли нужно пошевелить пальцем. Кастиэль удивленно посмотрел на него. — Ты очень странный. Большинство демонов любят заключать сделки. — Да, заключать сделки — хороший способ избавиться от бесов, — криво усмехнулся Кроули. — Кто-то в конце концов догадывается. Кроме того, это не даст вам такого результата, как хорошая пробка, — он пожал плечами. — Ты — Змей Эдема. Ты искушал Еву, — потрясённая ярость поднялась в Кастиэле, как дым от огня. Во всём, во всём был виноват Кроули… — Нет, я сказал ей, что если ей надоело, что Адам ведёт себя как всезнайка, потому что он старше, она должна попробовать съесть вон тот фрукт, и тогда она будет знать больше, чем он. Не то чтобы она не знала, что это Древо познания. Все это знали. И я ей тоже не лгал. Его голос перекрыл голос Кроули. — Не было бы никаких страданий, если бы ты этого не сделал… — Всегда есть страдание, — огрызнулся Кроули, впервые по-настоящему разозлившись. — Если бы меня там не было, они в конце концов съели бы его от скуки. Неужели ты не понимаешь? Таковы уж люди. Или Ева пошла бы путем Лилит, и Он наверху сделал бы для своего любимца новую пару, и так далее, и так далее, пока у Адама не осталось бы рёбер, и он умер бы старым, сексуальным и глупым, и это был бы конец человечества. Какая потеря, тебе не кажется? — Теперь ты искушаешь меня, — прорычал Кастиэль. — Я сейчас с тобой разговариваю, — раздраженно сказал Кроули. — Разве ты не слушаешь? Я никогда не искушал Азирафеля. О, пообедать и съесть немного шоколада, может быть, купить ещё одну книгу, но не там, где это имело значение, не в его душе. Я никогда не переступал эту черту[6]. Почему ты думаешь, что я так поступлю с тобой? Я имею в виду, ну правда, Кастиэль! Что тут можно выиграть? Еще один сумасшедший Падший плавает в яме? Ты даже не из этого мира! Какой в этом смысл? Кастиэль посмотрел на свой маленький мешочек с кукурузными зёрнами, и он не был уверен. Он чувствовал себя неуверенно и растерянно, что было неудивительно, учитывая, что он разговаривал со Змеем Эдема. Всё это время Кроули был Змеем Эдема. Может быть, он играет в долгую игру? Но тогда Азирафель не имел смысла. Азирафель не Пал. Азирафель даже не был близок к Падению. Азирафель был ужасно уверен в себе, увереннее в себе, чем Кастиэль, честно говоря. — Как он мог тебе доверять? — спросил он. Плечи Кроули поникли. — Понятия не имею, — сказал он, и, похоже, он очень расстроенный. — Он слушал меня с самого начала. Он постепенно начал доверять мне. Он любил меня — с самого Начала и не до Конца, всё сразу. Он не лгал. Дома у любого демона была бы сложная история, какая-нибудь нелепая уловка, напыщенная, чопорная и самодовольная. Кроули только погрустнел. И Азирафель был так добр. И Кроули тоже — он был терпелив, приносил еду и отвозил Кастиэля к уткам… Он посмотрел на свои кукурузные зёрна. Он бросил несколько штук уткам. — Я верю тебе, — тихо сказал он, не веря своим ушам. — Мне кажется, я сошёл с ума. — Ну что ж, вступайте в клуб, — сказал Кроули. Он выдохнул. — Я слишком трезв для этого разговора, — пробормотал он. Кастиэль тихо рассмеялся. — Это то, что вы делаете с Азирафелем? — Кормим уток, напиваемся до бесчувствия, а потом обсуждать теологию? В значительной степени. Теперь Кастиэль рассмеялся по-настоящему. — Я хотел бы… — начал он и замолчал, потому что желать было опасно. — Мм? Но с другой стороны, этот мир не был его миром, и он обнаружил, что изливает свои мысли демону, словно дурак. — Хотел бы я, чтобы мой мир был таким же добрым, как ваш, — сказал он. — Я бы хотел, чтобы у меня был демонический товарищ, с которым я мог бы пить и спорить, и мы не обменивались бы ударами. — Кроули — тот, что из его мира, коварный король Ада, определённо не в счёт. Не было такой вселенной, где Кастиэль мог бы доверять этому демону настолько, чтобы добровольно разделить с ним бутылку вина. Не было такой Вселенной, в которой Кроули можно было бы приручить, как этого Кроули. Сделка есть сделка, и это всё. — О, были удары, — сухо сказал Кроули. — Иногда, в самом начале. Мы просто… ну, нам стало скучно. — Ты никогда не делал ему больно, — сказал Кастиэль, и теперь он был уверен. Кроули улыбнулся — слабой, таинственной улыбкой. — Нет. И он никогда не делал мне больно, по-настоящему. Демон с нежной душой. Как… как совершенно чудесно. Жёлтые глаза, но доброе сердце; он мучил уток, не причиняя им никакого вреда, и перестал кормить их хлебом, потому что это было вредно для них. Кастиэль был ошеломлён. Он бросил ещё немного кукурузы, и они долго стояли и молчали, сохраняя дружескую атмосферу. Утки подлетели к ним и принялись за еду. Он завидовал их простой жизни. Когда у него кончилось зерно, он спросил: — Кто такой Рагуил? Кроули фыркнул, забавляясь. — Рагуил — это другой ангел, — сухо сказал он. — Азирафель нашёл его несколько лет назад в Северной Америке. Точнее, в Лос-Анджелесе. Есть ли в вашем мире Рагуил? — спросил он так, словно знал ответ. — Нет, — ответил Кастиэль. — Я так и думал. Все здесь, кто его знает, бурно реагируют на его имя. Короче говоря, он был катализатором Падения. Он не был причиной этого. Он просто, вроде как, запустил цепную реакцию, сам того не желая. — Как? — завороженно склонил голову набок Кастиэль. — Хорошо. Есть ли у вас Зал Бытия? — вздохнул Кроули. — Да. Велиал уничтожил Зал во время восстания, прежде чем он Пал. Я думаю, что он был разобран где-то в Яме вскоре после этого. — Хм, — задумчиво произнёс Кроули. — Он хотел сжечь его здесь. Он — это он, здесь — добрался до Земли, раз или два. Люцифер остановил его прежде, чем он сжёг что-либо[7]. И это тоже хорошо: мы делаем наши тела из материала из Зала. Даже в аду — Азазель украл кучу сырой тверди перед Падением. — Значит, здесь мы в этом отличаемся, — пробормотал Кастиэль. — Я думаю, что дело не только в этом, но да. Как бы то ни было, давным-давно жили-были два ангела. Они работали в Зале Бытия. Они работали над Любовью. Когда проект закончился, они перешли к Смерти. Ангел Саракаэль всё ещё любил своего партнёра, и, пытаясь остановить боль, он убил Карасиэля. Рагуил, Мститель, поразил Саракаэля, и это заставило Люцифера усомниться. На самом деле, всех нас, — он криво усмехнулся. — Это единственное, из-за чего Азирафель и я действительно ссорились, раньше. Мы почти не говорим об этом. Кастиэль знал эту историю, но с Михаилом вместо Рагуила. — Это была Ненависть, — медленно произнес он. — В моём мире. Карасиэль и Саракаэль работали над Ненавистью. И Михаил уничтожил Саракаэля. — Хм, — сказал Кроули. — Вот тут, я думаю, мы и расходимся. — Может быть, — завороженно произнёс Кастиэль. Они бродили по парку. Кроули, казалось, знал дорогу. Беседа стала легче; вместе они искали расхождения, и чем больше говорили, тем очевиднее становились различия в их мирах. Монстров было немного, и они были далеко друг от друга, заверил его Кроули, и охотники действительно были — за исключением того, что здесь их называли ведунами, и их заклинания были смертельно опасны для демона. Кроули держался в стороне от них. Однажды человек попытался заманить его в ловушку, и Азирафель с рёвом ворвался внутрь, словно ангел мщения, и разорвал путы, освободив его. Улыбка Кроули смягчилась от этой истории, потому что он был влюблён, как понял Кастиэль, и это было искренне. И самое странное было то, что он мог чувствовать это в маленьких слабых вспышках. Пока они шли, он понял, что чувствовал это всё время. Это было не то, что он мог чувствовать дома. — О, да, это ангельская штука, — небрежно сказал Кроули Кастиэлю, когда тот спросил. — Чувствовать любвь. Азирафель тоже может это делать, не волнуйся. Здесь ведь другие правила, верно? — Очень странно, — сказал Кастиэль, но это его успокоило. Настоящая любовь. Он решил довериться Кроули, и как бы абсурдно это ни звучало, но чувство любви в нём помогло. Странный, странный демон.________________________
[1] Однажды он сгорел, но славный Антихрист вернул его обратно. Кроули не был уверен, считать ли это той же самой машиной. В основном он так и считал. [2] Он перешёл на компакт-диски в какой-то момент после апокалипсиса, но у чёртовой машины всё ещё были мнения. Чем больше вещи меняются, тем больше они остаются прежними. Он надеялся, что Кастиэлю нравится «Queen», потому что это было всё, что он мог получить, очевидно. В конце концов, он оставил этот диск там больше, чем на две недели. Кроули откровенно боялся брать айпод или загружать музыку на свой айфон. Только Элвис знал, что сделает с ним «Бентли», если ему представится такая возможность. Он не расставался с компакт-дисками. [3] Разгром Михаила ещё не должен был произойти; сеть Ангелов состояла из трёх ангелов и одного сбитого с толку демона. Что ж. Скоро будет четыре ангела, включая Кастиэля. [4] Смотрите. За годы, проведенные в этом особом парке, Кроули ввязался в такое количество драк с лебедями, что знал, как их выиграть — по крайней мере, так ему казалось. Лебеди знали другое: они, конечно, знали, кто он такой, и знали это из поколения в поколение. Если кто-то из них сломает демону ногу, он может не вернуться, но что ещё важнее, ангел может появиться и поразить их всех. Не стоит бороться. [5] Эта мысль пришла ему в голову с самого Начала. Добро и Зло — всего лишь названия сторон, но есть пути и способы убедить кого-то измениться. Кроули уже думал об этом. Азирафель никогда не должен принадлежать Люциферу и его шайке чудаков, решил он наконец, достаточно пьяный, чтобы заболеть в таверне в Месопотамии. Искушения только для еды, питья и развлечений. Пьяные богословские дискуссии были хорошим времяпрепровождением. Но искушать его Сомневаться, по-настоящему Сомневаться, что в итоге стоило бы ему его нимба, было выше всяких пределов. Да и как бы Азирафель читал по ночам, если бы у него не было нимба? [6] Они иногда менялись местами, для удобства, когда работали. Кроули давал Азирафелю лёгкие задания. Парень уже пал: соблазни его напиться. Соблазни этого парня на зависть, а тот и на жадность. Никогда, никогда ничего такого, что могло бы заставить Азирафеля Сомневаться с большой буквы. Никакого великого Падения, ни для его ангела, никогда. Точно так же Азирафель, казалось, проявлял подобную заботу — общественные работы здесь, благотворительность там — ничто даже не намекало на мысли о капитальном Искуплении с большой буквы. Это была невысказанная, неразгаданная часть их Соглашения, но Кроули чувствовал себя довольно вдохновлённо по этому поводу. [7] — Не сжигай его, идиот, мы используем его, чтобы прикрыть наш фланг! Честно говоря, ты как будто хочешь проиграть.