Illecebra. Соблазн

      В королевство Силла воины вернулись на третий день. Солнце только встало, озарив бескрайние поля родной земли. Чонгук и Хосок, поникшие, брели за повозкой с телом короля Чон Джисона. Они медленно проезжали через узкие улочки столицы по двум сторонам которых на коленях стояли жители королевства, одетые в белое в знак траура. Зрелище жуткое. У Чонгука сложилось впечатление, что весь мир вокруг него превратился в один всеобщий траур. Белое повсюду уже начало застилать глаза, но на самом деле это был результат трехдневного похода домой, в котором альфам удалось поспать всего пару часов.       На подходе к дворцовым воротам количество людей увеличилось. Белое море заполонило площадь перед главными воротами, а жители королевства, что еле сдерживали плач, сгорбленно стояли, утупившись в землю. На колени опустились старики и дети, альфы и омеги, бедные и богатые. Короля Джисона любили все, поэтому каждый житель страны осиротел, утратив своего повелителя.       Государя Силлы все уважали за справедливость, силу духа и смелость. Люди чувствовали себя защищенными, ведь самое лучшее войско за все время существования королевства было собрано именно при правлении короля Чона. Стражники, охранявшие городские ворота, тоже преклонили колени, завидев издали траурную процессию. Они не смели поднять взгляд на того, кто был солнцем для них, поэтому в глубокой скорби опустили головы в последний раз перед королем.       Двор наводнили министры, которые тоже скорбели по государю. Чонгук спешился с лошади и отдал поводья конюху, что поспешил быстрее убраться с глаз младшего наследного принца. Дворцовый церемониймейстер удалился с Хосоком. Именно он должен исполнять важную роль на похоронах и принимать соболезнования, поэтому откладывать церемониальные подготовки было нельзя. Чонгук побрел в заднюю часть дворцового комплекса, где обычно упражнялся с мечом и луком. Колчан со стрелами стоял наполненный до отказа. Альфа вытащил одну стрелу, натянул тетиву, но перед глазами был не щит, а человеческая фигура с лицом Пак Тэджона. Он видел его, когда с отцом ездил в соседнее королевство, поэтому мысленно воссоздал образ убийцы. Стрелы, выпущенные наследным принцем, попали точно в цель. Без единого промаха.       Чонгук попросил приготовить себе ванну, после чего удалился в свои покои и до вечера не выходил из комнаты. Тэ робко постучал в дверь, боясь быть изгнанным. Ему единственному из всех кисэн можно было приходить в покои наследных принцев. Остальных наложников вызывали по необходимости, а с появлением Тэхена и вовсе намного реже.       — Ваше Величество!       — Зайди, — глухой голос с той стороны двери хотя и разрешил войти, но омега был крайне не уверен в том, что делал.       Чонгук лежал на кровати. Он смыл с себя пот, кровь и пыль дорог, пройденных в границах королевства. Черный халат с драконами он завтра сменит на белую траурную одежду, что надевал два года назад на похороны матери.       Омега тихо вошел и прикрыл дверь. Он нерешительно приблизился к кровати и сел, рассматривая Чонгука. О смерти короля знали уже все. Гонец приехал на несколько часов раньше и оповестил о трагедии. Тэхен положил руку на перебинтованную ногу наследного принца, нежно поглаживая ее. После распаривания в ванной из раны проступила кровь, и лекарь повторно перевязал ее.       — Вам больно, мой господин? — легкими касаниями нежных пальчиков он провел по ткани, пропитанной раствором целебных трав. Чонгук лишь покачал головой и даже не шелохнулся. Ранение после стрелы его не беспокоило так, как душевная боль, унять которую он не мог. — Я не могу облегчить ваши страдания, принц?       Тэхен искренне сочувствовал Чонгуку. Он привязался к нему и к Хосоку, но в этот вечер решил прийти именно сюда. Младший принц ответил отрицательно и уставился в балдахин. Он напомнил ему небо, покрытое тучами, и выглядывающую луну, что освещала им путь в ту злосчастную ночь. Тэхен подсел ближе и, не встречая сопротивления, положил руку на голову принца, перебирая длинные пряди жестких иссиня-черных волос. Казалось, что в одном двухнедельном походе Чонгук добавил себе с десяток лет. Настолько мрачными были его глаза с затаенной на дне болью. Кисэн просидел с Чонгуком всю ночь, не отходя ни на шаг. Под утро принц заснул на коленях у наложника, но отдохнул лишь пару часов. Церемониймейстер подготовил погребение короля и уже сегодня с восходом солнца ему предстояло проститься с отцом.       Геомант долгое время не приходил во дворец с известием о месте погребения. По его словам, покоиться королю Чону лучше всего на горе Намчхосан, куда и отправилась траурная процессия. Больше всего хлопот досталось Хосоку. Спустя время пришедшие на погребение отправились во дворец на поминальную трапезу, и только Чонгук с Намджуном остались на горе. Альфа молча смотрел на холмик земли, засыпанный белыми цветами.       — Почему они сделали это? — Чонгук вытер слезы и не стыдился плакать перед Намджуном. Это единственный раз, когда он позволил себе слабость.       — Ты же знаешь, что просто так ничего не делается. Видимость мира делает войну еще опаснее, поэтому будь осторожен. В сложившейся ситуации ждать подвоха можно от кого угодно, — Намджун был обеспокоен тем, что случилось, но четкого ответа дать не мог. Все слишком неопределенно. — Пока ультиматум нам никто не выдвинул…       — Ты думаешь, кто-то посмеет?! Силла непобедима, и я сделаю все, чтобы не посрамить честь отца, — Чонгук сжимал меч в руке еще сильнее, аж до побеления костяшек. — Я не дам им уничтожить нас и поставить на колени.       — Это правильно, — военачальник одобрительно хмыкнул и хлопнул Чонгука по плечу. — И помни — непобедимость заключена в тебе самом, возможность победы заключена в противнике. Не горячись и тщательно изучай соперника, сторонись быстрых решений. Ты еще слишком молод. Государь не должен поднимать оружие из-за своего гнева; полководец не должен вступать в бой из-за своей злобы.       — Ох, это уже заботы Хосока… нелегко ему придется, — сказал Чонгук, ковыряя ботинком землю на склоне холма.       — А вот об этом мы поговорим с тобой позже.       — Намджун, ты что-то не договариваешь? — Чонгук уставился на друга и приподнял бровь. — Чего я не знаю?       — Ты узнаешь тогда, когда придет время, а пока отдыхай и набирайся сил.       Намджун оперся о меч и встал с земли, отряхнув траурную одежду. Грязь на белом уже почти не виднелась, но он продолжал оттирать ткань. В голове роились мысли, озвучивать которые сейчас их не хотелось. День был слишком тяжелым для всех. Джун протянул руку младшему наследному принцу и потянул его вперед. Угрюмые, с тяжелыми мыслями в голове и камнем на сердце они побрели во дворец. С Хосоком предстояло обсудить много дел.       Собрание министров состоялось на восьмой день после похорон. В большом тронном зале, где ранее правил Чон Джисон, теперь сидел Хосок. Было видно, что наследный принц немного растерян. Чонгук устроился рядом с братом по правую руку. Сегодня министры должны подать прошение о коронации Хосока в правители Силлы, поэтому собрались исключительно начальники ведомств. Когда старший наследный принц получит бумагу, он должен высказать свое почтение и согласие править страной. И только после этого церемониймейстер начнет подготовку к праздничному мероприятию. Настроение, конечно, не способствовало этому, но ритуал есть ритуал.       Министр ведомства внутренних дел, облаченный в темно-синий ханбок, расшитый золотыми нитями, почтенно поклонился перед Хосоком. Остальные чиновники подошли на шаг вперед и тоже преклонили колени. Шеренга тех, кто когда-то служил королю Силлы Чон Джисону, впечатляла. Все министры были в летах, многие из них работали на государственной службе не один десяток лет и помнили еще то время, когда Хосока и Чонгука в помине не было. Посеребренные сединой волосы выбивались из головного убора, морщины выдавали опыт, а беспокойный взгляд — страх за будущее королевства. Хосок переживал не меньше подданных, но в силу своего темперамента хорошо сдерживал свои эмоции.       — Ваше Величество! — министр стал на колени и протянул свиток.       Быстрее бы уже все закончилось — промелькнуло в голове Хосока. Принц с почтением принял свиток и поклонился государственному чиновнику. Красная атласная лента легко спала с вощеной бумаги и дэгун развернул лист бумаги.       — Это что? Шутка? — Хосок неопределенно смотрел на министра и не знал, какую эмоцию выражало его лицо. Он удивлен — это однозначно. Ждал ли он такого поворота событий? Возможно, но чтобы прямо так — на это нужна была отвага.       Чонгук потянулся через плечо брата, не понимая, что вызвало у него такую реакцию. Встретившись глазами с Намджуном, Чон обеспокоенно вчитывался в слова. Иероглифы сперва расплываются, не желая выстраиваться в красивые предложения. Пока оба брата были заняты перечитыванием содержимого свитка, Намджун вышел вперед и преклонил колени рядом с министром ведомства внутренних дел, опираясь рукой на меч.       — Ваше Величество! — голова Намджуна была склонена полностью и тут Чонгук понял, что он обо всем знал раньше. Разговор в день похорон отца был неспроста. Уже тогда министры решили то, о чем изложено в прошении.       — Ваше Величество! В условиях создавшегося положения, — министр внутренних дел, воодушевленный поддержкой Намджуна, не побоявшегося заявить о своей позиции, продолжил, — мы считаем, что именно младший наследный принц должен занять трон. Убийство короля Чон Джисона — это открытый призыв к войне. Мы уважаем Ваше Королевское Величество, но просим прислушаться к решению министров и короновать Его Величество младшего наследного принца. Несмотря на Ваши исключительные навыки в государственном управлении, в военном деле Ваш брат более искусен, поэтому всеобщим решением министров просим Вас утвердить наше прошение.       Хосок медленно свернул свиток. В душе поселилось смятение, но перед всем государственным аппаратом показывать эмоции не хотелось. Надеялся ли он, что станет королем Силлы? Без сомнения, он знал, что трон уготован ему, но не желал получить его таким образом. Смерть отца от рук соседей усложняла политическую обстановку, и здесь министры однозначно правы — нужно готовиться к войне. Потянет ли ее Хосок? Есть ли у него столько жестокости, чтобы идти по трупам? Сможет ли он выиграть битву с минимальными потерями? Король — защитник народа страны, а не палач. Ему дорог каждый гражданин Силлы, бедняк и богач, стар и млад. Так учил его отец, но сейчас Хосок не был уверен, что справится с королевским троном. Он не боялся ответственности и порицания людей. Боялся потерять тех, кто ему дорог. И если в этих вопросах Хосок колебался, то одно принц знал точно — Чонгук сможет.       — Я удовлетворю вашу просьбу! — Хосок с высоко поднятой головой обвел всех собравшихся. Их мысли в первую очередь были о благе страны. Мог ли он обвинять их в чем-то, таить злость и обиду, что не его видят на троне? Наверное, это слишком эгоистично, подумал Хосок и отдал свиток церемониймейстеру. — Начинайте все приготовления к церемонии. Да здравствует Его Величество король Силлы!       Хосок, поддерживаемый одобрительным гулом министров, обратился к Чонгуку, который находится в ступоре. Он все еще не мог воспринять информацию так, как нужно. Ему передают не просто управление войском, а управление страной. Он всегда думал, что лучше Хосока претендента на трон не найти. Старший брат мудрый, умел взвешивать решения, обдумывал на десять шагов вперед. А что Чонгук? Он только головы с плеч рубит неплохо, но этого недостаточно… Чонгука толкнул в сапог Намджун, заставив обратить внимание на свиток.       — Ваше Величество! Теперь государство в Ваших руках, — Хосок поклонился новому без пяти минут королю и отдал свиток. Коронация назначена через три дня.       Церемония прошла гладко и без особого пафоса. Чонгук был против того, чтобы в условиях предстоящей войны тратить государственные средства. Он выделил лишь минимум, оставшись без шикарного одеяния для нового короля и других пустых трат. После коронации в первый же день Чонгук сделал два самых важных назначения. Ким Намджуна назначил министром военного ведомства, а Ким Сокджина — главным распорядителем королевского гарема. На двух важных ключевых постах новый король хотел видеть только тех людей, которым доверял. Намджун и Джин стали как нельзя лучшими кандидатурами на эти должности, а первым советником короля стал Чон Хосок.

***

      Месть — единственное, что занимало мозг Чонгука с утра до вечера и так каждый день. Месть съедала его изнутри, она жгла за грудиной, постоянно присутствовала в голове, в каждом вдохе, в каждом стуке сердца.       Сейчас бы освободиться от этого тягостного ощущения, чтобы скинуть с себя тяжелое бремя и начать жить заново, но Чонгук не мог этого сделать, пока не отомстит за отца. Его рана на ноге затянулась за две недели. Боль еще оставалась, но он ее почти не чувствовал. По крайней мере, она не была сравнима и с сотой частью той боли, что ощущалась в сердце. Времени на обдумывание плана становилось все меньше, поскольку государственные дела занимали все дни с утра до вечера.       Гонцы, что ездили в Корё, привезли свежие вести. В следующем месяце цветка сливы в двадцать первый день будет празднование — свадьба принца Пак Чимина и наследника королевства Корё Мин Юнги.       — Хосок, мы приглашены? — Чонгук хитро посмотрел на брата и провел пальцем по лезвию своего меча. Он уже знал ответ и только улыбался в предвкушении.       — Как ты понимаешь, нет, — Хоби прищурил глаза и посмотрел на брата. То, что он задумал, вот-вот исполнится. Он без слов понимал младшего и знал, чего от него ждать — с детства по глазам читать умел.       — Отлично, значит, приедем поздравить супругов, — Чонгук ласково продолжал гладить меч и уже представлял, как они перережут горло Пак Тэджону. Вернее, не они, а он — это его война, его месть и только он должен лишить жизни того, кто отнял у него все.       Воины выступили на рассвете. Темнота еще полностью окутывала горизонт, и лишь кроваво-алая полоса впереди предвещала новый день. Чонгук ехал впереди, за ним следовали несколько повозок с провиантом и оружием. Отряд из пяти тысяч идеальных солдат, готовых защищать родные земли, свою семью, честь и жизнь короля, достиг границ Пакче на третий день. Они передвигались быстро и действовали слаженно, ведь перед походом Чонгук тщательно разработал маршрут. Воины остановились на ночлег и отдохнули двое суток. Свадьба наследников была назначена на послезавтра. Чонгук точил свой меч, проверял боеготовность войска, лично проводил инструктаж командирам отрядов. Они легли спать заблаговременно, выставив по периметру лагеря дозорных. Завтрашний день обещал быть насыщенным.

***

      — Ваше Величество! — слуги поклонились королеве Дахи, которая направлялась в покои Чимина, а госпожа Со услужливо открыла двери.       — Маменька! — перепуганный бледный омежка кинулся на шею королеве и зашмыгал носом. — Мне страшно!       — Ну что ты, глупенький, все будет хорошо.       Дахи оглядела сына материнским взглядом, и даже сердце немного защемило. Сегодня она отдает его замуж, но если бы тогда, в день рождения Чимина, она не избавилась от второго ребенка, то имела бы такую трепетную возможность дважды. На глазах у королевы-матери выступили мимолетные слезы, но они также быстро исчезли, как и появились.       — Мне так волнительно, — Чимин явно нервничал и постоянно одергивал полы своего свадебного ханбока. Он был сшит из красного атласа, а ткань украшена золотыми журавлями, символами Пакче. Омега сам так пожелал.       Все слуги, что суетились вокруг него, отошли. Их работа окончена. Дахи еще раз посмотрела на сына. Чимин был невероятно красив. Ханбок подчеркивал тонкую талию, красный цвет идеально гармонировал с блондинистыми волосами. Длинные пряди уложили в роскошный хвост, на голове крепили заколки, привезенные из заморских стран. Глаза Чимина подвели черным, на веках наложили легкие тени, которые достались в подарок от дочки императора Цинь, но лежали в королевских покоях и ждали своего часа.       — Идеален, со всех сторон идеален, — Дахи похвалила Чимина и увидела, как сын расцвел на глазах. В его виде стало больше уверенности, хотя где-то глубоко, она знала, еще прятался страх. Когда-то и королева была такой, но, сраженная красотой Пак Тэджона, вступила в брак с молодым королем и прожила с ним долгую и счастливую жизнь.       — Чимин, я уверена, что ты со всем справишься. Ты же не будешь постоянно жить в Корё. Пока наследный принц Мин не вступил на престол, его присутствие в королевстве не так обязательно, и вы сможете жить у нас.       — Спасибо, Ваше Величество. После похода на Ланьлань я так испугался, что могу потерять Юнги, а теперь очень хочу, чтобы он поскорее стал моим мужем. Я так люблю его — больше жизни, — Чимин тараторил, держась за руки с Дахи. Видно, как он любил будущего супруга, и правильно, что Пак Тэджон выбрал именно Корё. Дахи точно знала, что могла быть спокойной за сына.       Они постояли так еще с пару минут, не разрывая рук и успокаивая друг друга. Время свадебной церемонии неумолимо приближалось, как все чаще билось сердце Чимина. Сегодня он Юнги еще не видел. Гости приехали вчера пополудни, и отец отдал им в распоряжение гостевой дворец. Слуги, что сновали туда-сюда, наперебой рассказывали о том, что принц Мин красив и вежлив. А еще он станет лучшей парой для наследного принца Чимина. Омега, слыша такие разговоры, пищал от радости и, сжимая кулачки, яростно молил небеса поскорее увидеть Юнги и заключить с ним брак.       Церемониймейстер в главном тронном зале огласил приход жениха. Юнги вошел медленно и с высоко поднятой головой. В его взгляде не было надменности, но и себе альфа знал цену. Шеренга министров, послов и других приглашенных замерла в поклоне, провожая принца словами восхищения. Он подошел к Тэджону и Дахи, что сидели на троне, и стал перед ними на колени. Вежливость и уважение к старшим — то, чем нельзя пренебречь. Рядом с Его и Ее Величеством сидели родители Юнги, с гордостью наблюдавшие за уже взрослым сыном.       В зале стояла торжественная тишина. Она не гнетущая и не тяжелая. Наоборот, все замерли с самыми светлыми чувствами в предвкушении появления Чимина. Министры любили умного и начитанного принца-омегу, который чего только не делал: и танцевал, и пел, и грамоте был обучен. Занимался рисованием и каллиграфией, а уж о всяких омежьих штучках и говорить не приходилось. Ему все давалось очень легко благодаря природному таланту.       Церемониймейстер произнес нужные фразы, и в один из моментов дверь отворилась и в тронный зал вошел Чимин. Юнги готов был поклясться, что у омеги нимб над головой — иначе и не скажешь. Лучи солнца, падающие на его светлые волосы, играли на белокурых прядях, растворялись на его коже, впитываясь этим бархатом, который Юнги помнил по ощущениям. В груди Мина замер стук сердца. Он весь напрягся, смотря на счастливого омегу, что не мог скрыть от любимого альфы своей улыбки. Чимин подошел медленно и неторопливо, хотя сам готов кинуться в объятья. Это посчитают дурным тоном, поэтому жених остановился в паре шагов и поклонился будущему мужу.       Трогательную тишину тронного зала в один момент нарушил звон стекла. Тонкий заморский витраж, пробитый стрелой, осыпался к ногам присутствующих красивыми цветными осколками. С улицы раздались громкие крики. Тэджон вскочил с трона в совершенном недоумении. По всему королевству была выставлена мощная охрана для защиты, чтобы не помешать проведению свадебной церемонии! Дахи в ужасе посмотрела на мужа и тот лишь кивнул на Чимина. Сына следует немедленно увести в безопасное место. Охранники по приказу короля провели родителей Юнги в дальнюю комнату, а сам Тэджон обнажил меч и ждет доклада от военного гонца. Тот не заставил себя ждать. Подбегая на крыльцо к тронному залу, но успел крикнуть лишь: «Воины Силлы!», как упал замертво, пронзенный стрелой в самое сердце.       Тэджон попытался быстро осмыслить ситуацию, но решения не нашел. Выступить на Силлу он планировал намного позже, после свадьбы наследного принца, да и то объединенной армией. Силы королевства Пакче явно не хватало, чтобы в одиночку бороться с могущественным соседом.       — Сколько их? — крикнул король охраннику, что стоял у дверей.       — Море, Ваше Величество!       Тэджон понял, что это крах. Их одурачили, обставили, и сделал первый шаг не он, а Чон Чонгук, который слишком быстро собрал армию. «Этот щенок еще не знает, куда суется», отбивалось набатом в голове Тэджона. Но это потом, а сейчас надо было спасаться. Министры уже сбежали кто куда, большинство из них попряталось в дворцовых постройках. Тэджон решил укрыться в той же комнате, что и чета Мин, поэтому со злостью засунул меч в ножны. Ему придется признать временное поражение перед будущими родственниками.       Ситуация вышла из-под контроля. Он огляделся в поисках Дахи и сына, но слуги сообщили, что они надежно укрыты. С тяжелым сердцем король Пакче спешил в потайную комнату, где заверял Минов, что даже такой поворот событий не станет преградой для брака их детей. Впрочем, Его Величество король Корё уже мало слушал Тэджона. Сейчас главное ноги унести живыми, а о свадьбе можно и потом подумать.       Из тронного зала слышались крики, а во всем дворце творится полный хаос. Слуги разбежались и попрятались, а те, кто не успели, в панике голосили, пытаясь выбежать на улицу. Дворец наполнился вооруженными людьми, поэтому спастись было нереально. Все те, кому удалось выжить в тронном зале, встретили свою смерть у входа, пытаясь вырваться из этого ужаса.       Лязг мечей и свист стрел, что постоянно звучали и не прекращались ни на минуту, сводили с ума. Дахи, сидя с Чимином в темной комнате, прижимала его к себе за голову, а омежка трясся, как осиновый лист.       — Ваше Величество, кто эти люди? Чего они хотят? — в его глазах стояли слезы отчаяния, но больше всего страх за отца и за Юнги, которые остались там, в тронном зале, наедине с опасностью. Что с ними сейчас? Успели ли они спрятаться? Чимин невероятно переживал, поддаваясь панике. Он знал, что так нельзя. Наследному принцу не нужно так себя вести, но природные инстинкты брали свое. Омега очень сильно испугался.       — Я не знаю, родной, но все будет хорошо. Его Величество не даст нас в обиду, а ты должен быть сильным, что бы ни случилось.       Внезапно дверь в комнату открылась, и помещение озарилось ярким светом. Для Чимина он бил в глаза; омега сидел как раз напротив главной двери, но сзади была еще и запасная, куда Дахи оттолкнула сына, закрывая собой. В покои ворвались несколько темных фигур. Все вооруженные до зубов люди надели маски, черную одежду, но видно, что дорогую — значит не разбойники.       — Кто вы? — Дахи попятилась назад, отталкивая Чимина подальше от себя. Сын знал, что там есть дверь, поэтому она дала ему знак бежать. Омега был в шоке от происходящего, и ноги его просто не слушались от страха. Воин, который ворвался первым, сорвал с себя маску. Он был высоким, черноволосым, с правильными чертами лица, но достаточно молод. Чимина привлекла повязка на лбу — черная с вышитыми золотыми драконами. В глазах этого человека — злость, затопленная ненавистью, и он без раздумий сделал шаг вперед, занося меч над Дахи.       — Вы все умрете, вражеское отродье!       С этими словами он опустил меч и отрубил голову королеве Дахи. Чимин смотрел на это, как в замедленном действии. Время перестало для него существовать, а вся жизнь уместилась в одну секунду, когда меч вонзился в шею матери и отсек ее голову. Крик Чимина, застрявший в горле, так и не вышел наружу. Пак начал задыхаться, судорожно глотая воздух и смотря на тело матери. Оно упало на том месте, где она стояла, а голова откатилась вперед, к Чимину.       Омега в немом шоке попятился назад, но оступился и упал на пол. Чимин начал икать от страха, пораженный увиденным. Ему казалось, что глаза матери еще смотрели на него живым, осмысленным взглядом, но рот, искаженный в последнем прижизненном спазме, не двигался. Из тела королевы хлестала густая кровь, собираясь большой лужей и растекаясь по полу. Нет, этого не может быть! Чимин цеплялся пальцами за дощатый пол, который уходит от него, и, обламывая ногти до мяса, отполз назад, чтобы кровавая лужа не настигла его. Взгляд омеги сконцентрирован был только на ней, она приближалась к нему, как змея, окрашивая пол после себя красным.       Омега все еще не мог поверить в происходящее, поэтому перевел взгляд с обезображенного туловища на отрезанную голову. Под ней тоже скопилось немало крови и казалось, что Чимина сейчас стошнит от всего, что он видел. Пак все еще смотрел на кровавую лужу, продолжая пятиться назад, но убийце омега стал не интересен. Его позвали на улицу. У входа остался стражник, блокируя путь к спасению, но сзади скрипнула дверь и в проеме появился Юнги.       — Чимин! — он крикнул Паку и протиснулся в небольшое отверстие.       Пораженный увиденным, Юнги схватил Чимина, насильно поднимая с пола. Омега заходился беззвучными рыданиями, смотря только в одну точку — на расчлененное тело матери. Он упирался, вырывался, подавался вперед, чем невероятно осложнял Юнги задачу. Альфа на войне и не такое видел, но для омеги это сродни самому аду. Понимая, что здесь уже не помочь, Мин тащит возлюбленного силком, закрывая глаза. Впереди еще десятки обезображенных трупов, которые ему лучше не видеть. Он почти уже не сопротивлялся, но смотрел на Юнги совершенно обезумевшими глазами, когда тот отнял руку от его лица.       — Чимин, нам надо бежать. Сейчас с небольшим отрядом наши родители покидают дворец. Давай скорее, милый, они ждут.       Юнги потянул Чимина за руку по дворцовым коридорам. Он слабо ориентировался в хитросплетениях постройки Чхандоккун, а Чимин ему не помогал вообще. Омега еще не отошел от шока, хорошо хоть ноги сам переставлял и тащить не приходилось. В конце коридора забрезжил свет, и Юнги понял, что вышел куда надо. Они условились встретиться с родителями у западных ворот, только путь к ним был отрезан. Везде стояли люди в черном.       Юнги понял, что пробираться сюда бесполезно. Они точно попадутся в лапы нападающих и тогда им не жить. Встречаться с родителями в другом месте опасно, к тому же, связи с Пак Тэджоном не было и гонца слать опасно. Оставалось единственное — полагаться на собственные силы и выбираться из этого ада как можно скорее.       План Юнги был прост. Далеко им не уйти, а для побега в Корё нужны как минимум лошади. С Чимином пешими в королевство будущего супруга не добраться. Юнги вспомнил о своем далеком родственнике, что жил в небольшом селении Йесон в Пакче. Выбора у него особого не осталось: им нужно сначала добраться в селение, а уже оттуда бежать в Корё.       Схватив Чимина за руку, Юнги побежал в противоположную сторону. Омега никак не мог успокоиться, всхлипывал и заикался от шока, но послушно шел за Мином. У него ведь выбора другого и не было. Чудом они вскочили в повозку торговца зерном и накрылись пыльной мешковиной, чтобы не выдать себя. Выехав через восточные ворота незамеченными, Юнги спустя пару часов спрыгнул с тележки, забрал с собой Чимина, и кинул их спасителю небольшой слиток серебром за помощь.

***

      — Где Тэджон? — Чонгук свирепствовал и ходил по тронному залу, усыпанному трупами. Убитыми оказались слуги, короля среди них не было, как не было и приглашенных на свадьбу Минов. — Видимо, они сбежали в Корё! Что ж, я и там его достану. Он придет ко мне на коленях. Что с наследным принцем?       — Ищем, Ваше Величество! Дворец не покидал никто, кроме одного торговца, но его досматривали.       — Идиоты! Они могли быть там. Найти торговца и узнать все! Никто из правящей династии Пак не должен ходить по этой земле.       — Слушаюсь, Ваше Величество!

***

      Добравшись к троюродному дяде в Йесон, Юнги первым делом попросил лекаря. Состояние Чимина было катастрофическим. Омега то и дело плакал, причем иногда сильные рыдания заканчивались рвотой, а когда желудок уже полностью опорожнился, омега продолжил плакать бесшумно, лишь изредка издавая звуки, напоминающие сильную икоту или крик. Неудивительно, подумал Юнги, он бы и сам, наверное, мозгом двинулся, если бы увидел такое. К счастью, остальным удалось выбраться из дворца. Осталось только добраться в Корё, но пару дней придется пересидеть здесь. И вокруг все поутихнет, да и Чимин поправится.       Лекарь, которого нашел дядя, дал омеге отвар трав для успокоения и принц начал засыпать. Юнги неустанно сидел рядом с ним. Альфу сон не морил, мучила только постоянная тревога и догадки: кто и зачем совершил нападение. О том, что люди из Силлы, Юнги слышал, но совершенно не понимал мотива, почему они это сделали. Прямого конфликта с Пакче у них не было, спорных территорий тоже. Значит, ответ искать нужно в другом месте.       Юнги погладил Чимина по мокрому лбу и убрал прядки волос. От косметики, что наносили перед свадьбой, не осталось и следа, но все равно принц был идеален. Его природную красоту не испортить ничем — ни слезами, ни грязью, ни даже шрамами. Он больше всего ценил не внешние данные, а красоту души, равной которых Чимину не было.       Омега спал очень беспокойно. Несмотря на действие трав, он часто вскрикивал во сне и было похоже, что и вовсе не отдыхал, а лишь впал в какое-то бредовое состояние. Мин держал его за руки, гладил по голове, прижимая к себе, когда Чимин во сне дергался. Видимо, ему снова снилась смерть матери, и принц пытался отползи от ее тела. Бедный мальчик, сколько же ему удалось пережить за этот день! Он должен был стать самым счастливым, а стал самым ужасным днем в его жизни.       На третий день, когда Чимину стало лучше, Юнги начал планировать, как попасть в Корё. Путь отсюда не близкий, поскольку они оказались в месте, наиболее отдаленном от всех дорог, что вели в родное королевство. При побеге особо выбора не было. Самое главное: вывезти Чимина из того ада, что творился. Сейчас Юнги понял, что они оказались в самом невыгодном положении. Мало того, что селение находилось вблизи границ с Силлой, еще и везти беглецов навряд ли кто-то захочет. После новостей о случившемся во дворце народ и вовсе по домам попрятался. Дядя, вышедший на площадь собрать последние сплетни, сказал, что все в страхе ждут завоевателей, раз уж король оказался в бегах.       Ситуация осложнялась еще и тем, что Чимин хотел остаться в Пакче и твердил о том, что нужно по обычаю похоронить мать. О том, что ее тело и голову захватчики по рассказам отдали бродячим псам, Юнги решил умолчать. Усугублять состояние Чимина не нужно, иначе еще одной истерики не избежать, а значит и в Корё не вернуться. Пока омега мог более или менее соображать, не стоило терять ни секунды.       Попросив дядю остаться с Чимином, Юнги выехал в центр селения. Он купил с трудом два темных ханбока, чтобы своими свадебными нарядами не привлекать внимания, и отнес Чимину переодеться. В черной одежде, осунувшийся, с серым цветом лица — после такого потрясения в нем никак нельзя было узнать наследного принца королевства Пакче. Оно и лучше, подумал Юнги и ушел договариваться о лошадях. Вариант с повозкой он сразу откинул. Это привлечет внимание, и если один раз им повезло, то второго может и не быть. Зато за определенное количество серебряных слитков он договорился с наемниками и примкнул к ним. Такие отряды постоянно рыскали в поисках наживы и связываться с ними было крайне опасно, но самостоятельно им до Корё никак не добраться.       Чимин сидел, переодевшись и сложа руки на коленях, и ждал Юнги. Израненные пальцы напоминали о случившемся и альфа, вернувшись от дверей, присел на корточках перед омегой и взял его руки в свои. Он поцеловал каждую ранку и пообещал, что в Корё они будут в безопасности, а то, что случилось, он поможет Чимину забыть. Пак засопел носом, чувствуя приближение слез, и лишь энергично закивал. Юнги еще раз обнял его и пошел на встречу. После переговоров утром с местными жителями ему удалось договориться о встрече с одним из наемников. Если все получится, это будет большая удача.       Чимин ждал Юнги уже несколько часов, но тот все не возвращался. Он дал ему четкий приказ: сидеть здесь и не выходить из дома, во всем слушаться дядю и ждать только альфу. Крики за окном, куда время от времени выглядывал Чимин, заставили его вздрогнуть и снова подбежать к створкам, сделав маленькую щелочку. По улочкам людей почти не было видно, но в селении издали слышались голоса. Откуда они — Чимин не понимал, но с тревогой вслушивался в речь на сатури, а внутри все сжалось от страха. Крики нарастали, становились все ближе, издавал их не один человек, а много. Голоса слились в единый шум, стоящий в конце улицы.       Чимин с тревогой посмотрел на хозяина дома, который уже открывал небольшое подсобное помещение. Там у него хранились запасы риса и прочая еда, места было крайне мало, но на время Чимин спрячется.       — Где он? — послышался громкий голос за окном. Стражники стучали в каждый дом, заставляя жителей выглянуть во двор. Если приходилось заходить в дома, то там сразу же раздавались звуки погрома и крики о помощи.       — Ваше Величество, ошибки быть не могло. Они точно бежали в Йесон.       — Перевернуть здесь все, но найти это отродье!       — А с принцем Мином что делать, Ваше Величество?       — Мне он не интересен, будет мешать — можете от него избавиться, но достаньте наследного принца Пакче живым или мертвым. Где он? — тот же громкий голос уже обращался к жителям, вышедшим на шум. Все они испуганно крутили головой. Чимина действительно мало кто видел, они приехали, когда было темно, а вот Юнги выходил на улицы и общался с местными. Новое лицо в маленькой деревеньке трудно было не заметить.       Всадник, едущий впереди, к которому и обращались с почтением, заглядывал в каждый двор. Дядя Юнги с нетерпением посмотрел в окно. До него осталось два дома, поэтому нужно прятаться. Срочно! Чимин понимал, что ищут его, поэтому покачал головой. Он не мог спрятаться, его все равно найдут, а вот дядя пострадает из-за него. Эти изверги не побоялись появиться на свадьбе, что им стоит убить человека при обходе домов?       Все решилось за несколько минут. В дом ворвался человек с повязкой с вышитым золотым драконом. Чимин только вскрикнул. Перед его глазами вновь предстали сцены во дворце. Это был тот самый убийца Пак Дахи, на руках которого Чимин все еще видел кровь своей матери.       — Он здесь! — крикнул вошедший и на улице стало потише. Все стражники подъехали ко двору, ожидая короля. — Ну что, дрянное отродье, решил бежать?       Человек в черном неспешными шагами приблизился к Чимину. Тот хотя и пытался пятиться назад, но уже за два шага его спина прислонилась к стене. Отступать некуда. Чимин посмотрел на дядю, у горла которого охранники держали меч, но все его мысли переключились на Юнги. Хорошо, что альфы здесь нет, иначе ему бы пришлось драться с этим страшным человеком, а выступить одному против отряда вооруженных до зубов военных равносильно смерти.       Чимин смотрел на вошедшего и видел только ненависть. Чем он заслужил ее — не знал. Просить о прощении он тоже не будет. Не так воспитан, поэтому память Ее Величества Дахи не предаст. Она всегда учила быть сильным и мыслить по-государственному. Если уж ему пришлось стать жертвой обстоятельств, то нужно спасти хотя бы Юнги, чтобы тот добрался в Корё и рассказал все, что произошло, Пак Тэджону. Чимин поднял голову и уставился в глаза противнику.       — Связать его! — приказ человека в повязке с драконом исполняли молниеносно и омега понял, что он тут самый главный.       На руки Паку накинули веревку, скрутив больно у запястий. Связали и щиколотки, а потом один из стражников подхватил его с легкостью и кинул в повозку, стоящую у ворот.       — Что с этим делать? — уже на выходе из дома спросил стражник, все еще держа меч у горла хозяина.       — Его — убить, а селение — сжечь! Никто не имеет права прятать от меня то, что мне принадлежит, и лгать прямо в глаза, — Чонгук последний раз окинул дом и вышел, садясь на лошадь. — Домой!       С резким движением холодного оружия мужчина упал на пол. Его тело билось в предсмертной агонии. Воины разожгли факелы с горючей смесью и закинули их на деревянные крыши домов. Сухая погода, что стояла в месяц цветка сливы, только усилила пожар. Крыши занялись огнем за считанные секунды, а жители выбежали на улицы. Кто-то пытался тушить огонь, кто-то забирал из дома вещи, но большинство местных заламывали руки в плаче, глядя на горящее жилье. «Золотой дракон», приехавший сюда за омегой, медленно двигался к выезду из Йесона, ощущая сотни ненавидящих взглядов в спину, но они его не трогали совсем.       Юнги, только закончивший переговоры с наемниками в лесу, спешил вернуться за Чимином. Они условились встретиться здесь через три часа. Карманы альфы изрядно опустели, но он добился самого главного — им дали лошадей и обеспечили безопасность до самого Корё, приехав в которое наемники получат столько же слитков, только золотом.       Наследный принц Мин брел по лесной дороге, пробираясь к селению, но внезапного почувствовал запах гари, разносившийся ветром. Он ускорился и, выбежав на гору, под которой простирался Йесон, остолбенел от ужаса. Селение сгорело полностью, не осталось ни одного уцелевшего дома, а крики людей заглушали звук разума в голове принца Мина. Из-за них пострадали невинные, а те, кто напали, явно не обошли и дом его дяди. Юнги сбежал по склону, закрывая рукавом лицо от дыма, который щипал глаза и не давал нормально дышать. По улице дом его дяди был предпоследним, но в дыму и гари различить человека почти невозможно, поэтому Мин беспрепятственно проник внутрь, толкнув хлипкую дверь ногой.       Зайдя в дом, Юнги сразу увидел труп родственника. Он пробрался в комнаты, где пламя только начинало пожирать стены, но Чимина нигде не было. Принц Мин, давясь кашлем, выбежал на улицу через задний двор. Омеги и здесь не оказалось, значит точно люди из Силлы забрали его. Он опоздал… Теперь альфе оставалось только вернуться в Корё и планировать поход на Силлу, если, конечно, он успеет застать Чимина живым.