***
Чимин возвращался из Пакче с тяжелым сердцем. Омежья интуиция подсказывала, что вокруг неспокойно. Родина оставила чувство грусти и недосказанности, а выученная наизусть дорога вселяла тревогу, словно он ехал здесь впервые. Пак тщательно вспоминал пребывание в Чхандоккун, но мелочи от него ускользали. Вроде и подданные приветливы, и министры поддерживали омегу, как могли, но странное, необъяснимое чувство не покидало его. В Силлу Чимин приехал ближе к полудню, когда небо уже избавилось от утренней серости, предвещая погожий день. Минуя луг, он сорвал ветку колокольчиков, которыми баловал его Чонгук, но тут же выкинул ее. Дарить цветы самому себе — сомнительное удовольствие. В открытых воротах омегу никто из придворных не встречал, а лица караульных походили на посмертные маски. Внутри Кёнбоккун все было еще страннее. На вопрос, что случилось во дворце, Чимину ничего не ответили. Таков приказ Сокджина. Разнервничавшийся король, не заходя во дворец, отправился в домик Кимов. — Кто-нибудь объяснит, что случилось? Почему Силла словно в трауре? Где все? Мне здесь не рады? — Пак дернул завязки плаща и устало сбросил тяжелую ткань на пол. — Сокджин! — Случилось, Ваше Величество, — прохрипел Джин севшим от рыданий голосом. — Его Высочество наследный принц Сунджон погиб. — Что? — Чимин отшатнулся от стола и застыл у стены. — Что? Значит? Погиб? Какой бред! Что значит погиб? У Сунджона личный евнух и приставленный к нему хваран, что бегал по пятам за малышом. Перед глазами омеги все поплыло, и он схватился руками за стол. Чимин замотал головой, не веря услышанному, но подошедший Джин обнял его за плечи и завел в покои к супругу. — Генерал Ким расскажет Вам о случившемся. Простите, у меня больше нет сил, — измученный бледный Джин присел на стул в углу, оставив Его Величество у кровати супруга. В пропахшем лекарствами небольшом помещении Чимина чуть не стошнило от крепких запахов трав и мазей. В полумраке он разглядел воина, лежавшего на кровати с повязкой на лице. Ким едва натянул улыбку и пошевелил пальцами. — Что с вами, генерал? — Присядьте, мой господин. — Что это все означает? — Пак беспомощно перевел взгляд то на Джина, то на Намджуна. — Генерал Ким? Вы что? — Не страшно, — боль исказила лицо Намджуна и генералу стало трудно говорить. — Я получил наказание за дело. Джун начал свой рассказ. Генерал поведал Его Величеству, что на самом деле произошло у королевского пруда и упросил омегу не поднимать скандал во благо будущего Силлы. Сунджона этим не вернуть, а вот от Юнги можно ожидать чего угодно. — Как я смогу смотреть ему в глаза? — Пак после услышанного рыдал подле министра, поджав колени и положив голову на локти. Джин успокаивал короля, поглаживая его по золотым локонам и уговаривая так не убиваться. — Что мне теперь делать? Сунджон был единственной возможностью сохранить трон для правящей династии. Значит, о своей беременности омега еще не знает, подумал Джин и посмотрел на мужа. Джун только утвердительно кивнул, подтверждая, что они делают все правильно. — Крепитесь, Ваше Величество. Вы должны быть сильным, — умолял Джун сухими губами. — Как? Как я прощу ему смерть Сунджона и то, что он сделал с вами, генерал Ким? Я это так не оставлю! Джин заметил, что о смерти Чонгука Его Величество не упомянул. Упертый. Своенравный. Не верит. Омега вздохнул и вышел из комнаты, оставив супруга и Его Величество наедине. — Ваше Величество, сейчас нужна выдержка и спокойствие! — прошептал альфа и взял руку Чимина в свою огрубевшую ладонь. — В Японии сенсеи при подготовке учеников называют пять главных ошибок. Первая — слишком рано кинуться в битву, не будучи готовым к ней. Вторая — слишком сильно хотеть победить. Ошибка третья — дать волю своему гневу. Четвертая — неправильно оценивать свои силы. И последняя — быть слишком недовольным собой. Не совершайте их, Ваше Величество. Всему свое время. Похороны Сунджона состоялись на следующее утро. Королевские геоманты не нашли место для упокоения наследного принца во всем Кёнбоккун, поэтому тело наследного принца решили сжечь и спустить по реке. На процессию погребения собрались все придворные и министры. Неподалеку рыдал Тэджон. Лишившись единственного внука, он заливался горючими слезами, нарушая тишину процедуры прощания. Юнги был сдержаннее. Он стоял в кругу первых лиц страны, скорбно провожая взглядом тело ребенка. Чимин молился небесам, чтобы выдержать церемонию до конца и не вцепиться в Мина, но Намджун уговорил короля молчать. Гнев не лучший помощник в борьбе против такого соперника, как кровожадный король-захватчик.***
После похорон наследного принца Чимин не выходил из своих покоев несколько рассветов. В замке не слышалось привычного детского смеха, никто не топал по коридорам и не запрыгивал к нему в кровать с разбега, как это любил делать Сунджон. Окружившая Чимина пустота медленно и опасно проникала внутрь. Делать не хотелось ничего, жить тоже. Омега ел очень мало и только для того, чтобы таскать ноги по дворцу, а не быть обузой у евнухов. Возвращал к жизни Его Величество преданный Сокджин. Он знал, что Чимин слишком разбит, но омега все равно пытался отвлечь господина от горестных мыслей. Ким напоминал, что накопившиеся дела требовали королевских решений, и насильно тащил государя в тронный зал читать подготовленные ведомствами документы. — Как Вы съездили в Пакче, Ваше Величество? — поинтересовался Джин, складывая в стопочку очередной свиток. — В Пакче все не так просто, как я думал, — задумчиво ответил Чимин, глядя в даль. — Доктора Джана я не встретил, и это самая главная проблема. Мне придется решить ее в ближайшее время. Силла не останется без лекаря. Ты же понимаешь, что эта должность чрезвычайно важна. Ёнчоль совершенно не готов к врачеванию. Он боится собственной тени, а его руки трясутся, когда парень видит рану. Как по мне, ты больше подходишь на это место, и я попрошу тебя заняться лечением жителей Силлы, пока я не найду врача. — Так, а в Пакче что? С доктором Джаном все в порядке? — Джин сгоряча выпалил, а потом пожалел, что слова так беспечно вылетели из его уст. — Видимо, да, — Чимин все еще не мог собраться с мыслями, поэтому скорее не рассказывал, а рассуждал, вплетая в неторопливый разговор собственные мысли. — Он уехал из Пакче, как только узнал о победе Мина у Нактоган. Вместо него теперь лечит людей господин Сочоль. Неплохой врач. Я еще ребенком бегал к нему замазывать сбитые коленки. Думаю, что он уже набрался достаточно опыта. — А где же Джан? — непонимающе уставился Джин. — Куда он делся? — Господин Сочоль сказал, что доктор отправился тайно. — О, небеса, я думал все решится наилучшим образом и Силла получит врача, — удрученно произнес Джин. — Я продолжу поиски, — Чимин говорил уверенно и твердо, а Джин нервно дернулся от его слов. — Ваше Величество, не стоит покидать дворец! Это опасно! — Джин, сейчас здесь хуже, нежели в чаще леса со стаей диких волков, — Чимин положил руку на колено друга и успокаивающе погладил его по ноге. — Жестокость государя Мина переходит все человеческие границы. Он ослепил генерала Кима, потом забьет палками какого-то министра или отрубит руку евнуху только за то, что тот подал слишком горячий или слишком холодный обед. Король Корё чувствует силу, но мы должны научиться противостоять ему и его импульсивным решениям. Ничего не стоит жизни каждого моего подданного ни здесь, ни в Пакче. Юнги это, к сожалению, мало волнует. — Но как вы собираетесь искать лекаря? — спросил омега. — Он мог уйти куда угодно. Может быть Инха нам подскажет? Джин задумался и уперся локтями в колени, устроив подбородок на ладонях. Про Ким Инху из деревеньки все давно забыли, и даже после казни Тэхена женщина не появилась во дворце. Вполне возможно, что Джан направился к своей родственнице, и если он сейчас в Силле, то это значительно упрощает дело. — Не думаю. Я подозреваю мотивы доктора, но пока это только догадки, — ответил Чимин. — Когда-то давно господин Джан рассказал мне, что в старости станет отшельничать и займется философией. Думаю, что этот момент наступил раньше, а Юнги ускорил его решение. У лекаря на границе Пакче и Силлы есть домик. Однажды я был там, но плохо помню дорогу. Попробую найти это место, и если доктор Джан там, то уговорю его поехать в Кёнбоккун. — Я решительно против того, чтобы Вы ехали в лес, — возразил Ким. — Джин, у нас нет другого выхода. — А если попросить лекаря в Цинь? — предложил генеральский супруг. — Возможно, император Бин выделит для Силлы врачевателя. Китайцы славятся своим медицинским искусством, один Линь чего стоил… Между омегами повисла напряженная тишина. Боль от утраты не просто лекаря, а еще и друга, отозвалась в сердечке каждого. — Не напоминай, — вздохнул Чимин и смахнул слезу со щеки. — Проблема не только в том, где найти врача. В нынешней ситуации я не могу доверять при дворе никому, кроме небольшого круга людей. Сейчас, когда придворных стало больше, а скоро Мин привезет сюда евнухов и гарем, то я смогу полагаться только на подданных Кёнбоккун. Линь доказал свою преданность. Он был лучшим доктором, и я знал, что никогда не получу от него предательства. До сих не могу принять его смерть. — Я тоже, — согласился Сокджин. — Ты так и не успел взять у него лекарство… — подметил Его Величество. — Что, у вас с Намджуном совсем никак не получается? — Нет, — Джин вмиг погрустнел, сложил ладоши и засунул их между коленей. — Мне кажется, я так и останусь бездетным. — Даже не думай об этом! — с легким раздражением бросил Чимин. — Если бы не Хикиро, у вас бы был ребенок. Прости, что напоминаю, но это значит, ты не бесплоден. Если я верну доктора Джана, он должен помочь. — Это хорошо, но я все равно против Вашей поездки, Ваше Величество, — упирался Джин, пытаясь отговорить Пака. — Как Вы себя чувствуете? — Джин, с момента моего возвращения из Пакче я слышу этот вопрос от тебя по нескольку раз в день, — Чимин улыбнулся и уставился на друга. — Я что, так плохо выгляжу? У меня признаки неизлечимого заболевания или моя кожа покрылась пятнами? — Нет, что Вы! — замахал руками Ким. Чимин повертел перед собой руками и удивленно посмотрел на пальцы. — Припухли немного, но это ничего. Я устаю, а в некоторые дни просто валюсь с ног, если работать приходится допоздна. Мне нужно перечитать горы документов о состоянии каждой провинции. Скоро я приму отчеты у наместников и проведу реформу, которую задумал Чонгук. Мне предстоит выслушать подданных и прочитать метровые свитки, исписанные мелкими буквами, чтобы сопоставить положение дел и начать преобразования. — Вы совсем не бережете себя, поэтому я переживаю за Ваше здоровье, — хмыкнул Джин. Чимин действительно выглядел неплохо, а усталость на лице была результатом усиленной работы во дворце. Если Намджун ошибся, это катастрофа. — Поражение у Нактоган очень сильно подорвало авторитет королевской власти, — продолжил Чимин. — Люди, привыкшие засыпать с именем Чонгука на устах, а по утру молиться небесам о его здоровье, теперь растеряны и напуганы. Никто не знает, как жить стране дальше. Никто не может заглянуть в завтрашний день. С Чонгуком граждане жили, как за каменной стеной. Сегодня же крестьянин боится засеять поля, ибо выращенный урожай заберут и вывезут в Корё. Животноводы не увеличивают поголовье скота, предпочитая обеспечивать только свою семью, потому что пошли слухи об увеличении торговых пошлин на мясо для жителей Силлы и уменьшения для Корё. Ты представляешь, что будет твориться на сезонных ярмарках, если больше половины полученной прибыли человеку придется отдать сборщикам налогов? — Но это невозможно! — воскликнул Джин. — Люди просто разорятся. — Вот именно, — поддакнул Его Величество. — Самое главное, что люди верят слухам и опасаются этого, сами не понимая, что на следующий год останутся без зерна и мяса. Я смотрел приходные дворцовые книги еще со времен правления Чон Джисона. Основной доход нашей страны — торговля. Силла богата, а ее люди трудолюбивы. Но расцвет возможен только при сильной государственной власти. Когда самый мелкий торговец или земледелец верит своему королю и знает, что деньги, заплаченные в казну, идут на нужные расходы. Именно за счет торговли содержалась армия Силлы. Тебе ли, генеральскому супругу, этого не знать? — Да, Ваше Величество, — согласился омега. — Намджун говорил мне такое. — Если я не решу проблему торговли, и в казну не поступят налоги, мы не сможем противостоять армии Корё, — сделал вывод Чимин. — А вы думаете, что Мин Юнги позволит Вам восстановить численность войска Силлы? — Джин хлопнул в ладоши, удивляясь наивности короля. — Нет, конечно, — раздраженно фыркнул Чимин. — Я не наберу у него под носом армию, и это очевидно. Но я думаю сделать ополчение в каждой провинции. Для этого нужны доверенные люди, которые вооружат всех альф, способных держать оружие в руках. Джин, я никогда не откажусь от идеи освободить Силлу, но пока об этом говорить рано. Я не вошел полностью в курс государственных дел, а на создание армии уйдут годы. Нужно подумать о том, чтобы добавить в ополчение наемников Силлы. Они все равно рыщут по лесу в поисках наживы, так пусть делают это за деньги государственной казны. — Вряд ли Вам удастся повлиять на них. Его Величество Чонгук много лет боролся с разбойниками. Они отчаянные бандиты! Ценят свою свободу и не пойдут в услужение королевской власти. — Звон монет порабощает даже самых свободных, — с уверенностью произнес Чимин. — Пойдемте прогуляемся в саду и подышим свежим воздухом, — Джин подхватил государя под руку. — Это пойдет на пользу для цвета лица, а если Вы сегодня примете ванну с лавандовым маслом, то всю ночь проспите, как младенец. — Джин, — улыбнулся Чимин. — Мне не хватает времени сделать все, что я запланировал, а ты предлагаешь прогулку и водные процедуры. — Во время этого тоже можно думать о делах, — не отставал Ким, подталкивая Чимина на узкую дорожку, ведущую в яблоневую рощу. Старший омега приказал накрыть обед в саду, и евнухи уже принесли опробованную пищу, бережно расставляя тарелки на столе. Для Его Величества самые лучшие и отборные фрукты, молоко от местных поставщиков с медом, собранным в лесах Силлы. Чимин в это время с любовью осматривал посаженные деревья проверяя, как садовник подрезал на зиму ветви. — Я хочу, чтобы рассветы приходили пораньше, а солнце садилось позже, — размечтался Чимин, глядя на небо. Осень еще не вступила в свои права, зато в саду созрели яблоки. Спелые, сочные, с красными бочками, они так и притягивали омег, которые не удержались и сорвали себе по фрукту. — Удивляюсь, как Чонгук успевал делать столько дел. Чимин наслаждался крупным яблоком, мякоть которого была такой сладкой, словно мед. — Его Величество много работал, — поддакнул Джин, вгрызаясь зубами в красный бочок. — Мне его так не хватает, — пробормотал Чимин и присел на лавочке у дорожки. — Знаешь, наши простыни еще пахнут его ароматом. Когда я сижу в тронном зале, мне кажется, что сейчас откроется дверь и войдет он. Наши взгляды встретятся и весь мир перестанет существовать. Больше всего я хочу вернуться в покои и лечь с ним рядом. Быть уверенным, что у нас есть завтра… Если бы я знал, что целовал его в последний раз, то никогда бы не остановился. Я не могу перестать его любить, Джин, понимаешь? — Вы вынимаете из меня душу, Ваше Величество! — Джин пустил слезу, не зная, что сказать. — Прошло уже больше тридцати рассветов без него, — вздохнул Пак. — Я знаю, чего вы ждете от меня. Все твердят, что он погиб, но от этого мне хочется только закрыть уши, словно ребенку, и спрятаться там, где меня не найдут. Я не готов объявить траур. Я не сошел с ума, Джин, но все мое естество не принимает мысли о его смерти. Неосознанно противится, как только я пытаюсь подумать об этом. У нас нет слова «было», но и говорить «будет» я уже не могу. У меня такое чувство, словно я застыл в одном моменте. Время идет, все вокруг меня меняется, а я еще стою на дворцовой площади и вижу, как открываются ворота… Чимин не выдержал и тоже расплакался. Джин обнял его, поглаживая по спине и успокаивая, будто ребенка. — Поплачьте, Ваше Величество, и Вам станет легче, — успокаивал короля придворный. — Если я буду плакать, то затоплю слезами весь мир, — Пак вытер покрасневший нос и благодарно посмотрел на придворного. — Ваше Величество, вам нужно попросить Ёнчоля осмотреть Вас, — Джин намекал издалека, пытаясь выяснить для себя правду. Возможно, молодой лекарь больше понимает в омежьих делах. — Он даст Вам травы для восстановления сил и улучшения настроения. В Силлу привезли отборный женьшень самого высокого качества. Не будет лишним попить отвар. Вы почувствуете себя намного лучше. — Да, наверное. Распорядись, чтобы он вечером зашел ко мне в покои, я буду ждать. — Слушаюсь, Ваше Величество.***
Поиски доктора Джана заняли не один день. Чимин снарядил паланкин и выехал на границы королевств, но безуспешно исследовал лес уже третьи сутки. Солдаты заглядывали под каждый куст, переворошили ветки сухих, поваленных грозой деревьев, чтобы найти нечто похожее на человеческую обитель. Пак знал лес наизусть, но помнил очертания жилища очень смутно. Воспоминания густой непролазной чащи почти не помогали: на границе между королевствами это обычное дело, ведь нога человека здесь ступала редко, а девственная природа полностью завладела краем. Его Величество удрученно сел на поваленное дерево у тропинки и стал чертить палочкой знаки на дороге. В голову приходило невесть что, только не четкая картинка. — Попробуем последний раз, — Чимин решительно встал, отряхнул ханбок и отправился внутрь леса. За ним последовали верные хвараны, что ни на шаг не отходили от государя. — Давайте пойдем в эту сторону. Тут мы, кажется, еще не были. Получасовые поиски наконец-то увенчались успехом. Солдат осторожно открыл дверцу и спустился в полуподвальное помещение, чтобы проверить жилище изнутри. — Никого нет, Ваше Величество, — доложил воин и пропустил омегу вперед. Пробираясь сквозь заросли, Пак взял факел и посветил внутри землянки. Здесь все добротно устроено, словно человек обживал помещение не десяток рассветов, а несколько лет. Ухоженные стены с полочками, уходящими внутрь, пол, мощеный хоть и не мрамором, но прочным камнем. Несколько комнат, подобие кухни и коридорчик со ступенями, ведущими наверх. Все очень похоже на обитель доктора — просто, без лишней роскоши и бьющего в глаза великолепия. — Это точно его хижина, — Чимин обошел стол с каменной столешницей и провел руками по блестящей поверхности. — Смотрите, здесь журавлик. Пак показал на кисть для письма с изображением птиц. Солдаты хмыкнули, согласившись с тем, что хозяин обители — выходец из Пакче, но точно утверждать не стали. Пока доктора здесь нет, остальное лишь догадки. — Давайте подождем, — обрадовался Чимин и, расправив ханбок, уселся за стол. Как только начало вечереть, на улице раздался шорох и послышался стук сапог по ступенькам. Седой старец спустился внутрь и испугался неожиданных гостей в домике. — Доктор Джан! — омега бросился лекарю на шею, повиснув на его худощавых плечах. — Доктор Джан, как же долго я вас искал! — Мальчик мой! — глаза у доктора увлажнились, а его руки сомкнулись на талии Чимина. — Как ты здесь оказался? — Я вспомнил! Все вспомнил! И про хижину эту вспомнил! Только искал вас долго, — Чимин никак не мог отлипнуть от почти родного человека. — Я приехал, чтобы поговорить с вами, доктор. Государь Силлы, наконец, отступил от Джана, а старец пригладил бороду и с опаской посмотрел на двухметровых альф. — Все хорошо, они останутся здесь, а мы с вами прогуляемся по лесу, — предложил Чимин и приказал хваранам ждать его. Все как один устроились в ряд на лавках, целиком доверяя жизнь правителя этому старцу. — Конечно, Чимин, — ответил Джан и тут же осекся. — Ой, простите, Ваше Величество. — Не стоит, — махнул омега. Прогулка по лесу пролила Чимину свет на многие вопросы. Как он и думал, лекарь не собирался работать в стране, которой руководит тиран. — Мне без разницы, Чимин, кто станет править в Пакче: вернется ли сюда Пак Тэджон или король Мин пришлет своего наставника, но жить там я не могу. Служить злу выше моих сил. — Да, — согласился Чимин. — Пока я не могу гарантировать, что в Пакче сохранится наша администрация. Люди в большинстве поддерживают меня, но есть несколько аристократических династий, которые явно хотят реставрации старой власти. Они надеются, что отец вернется. — Именно этого я и не хочу. Сочоля хватит, чтобы выполнять обязанности лекаря. Он достаточно научился за это время, поэтому я ушел со спокойным сердцем. Не смогу видеть, как люди в Пакче будут страдать от короля-самодура, а я не смогу ничем им помочь. Вы знаете, что женьшень, который прислал король Чон, так и не поступил на внешний рынок? Он осел в руках янбанов, о которых Вы говорили. Если в стране начнется голод, то в первую очередь выживут они, а простой народ станет недоедать и болеть. Нет, я не хочу этого видеть. Джан сокрушенно покачал головой, а Чимин пнул перед собой веточку, следуя по узенькой тропинке. — Значит я правильно понимаю, что в Силлу вы тем более не вернетесь? — Прости, мой мальчик, но нет. Я с удовольствием помогу советом, приготовлю нужные лекарства, но жить и работать с Юнги я не буду, — ответил старец. — Я понимаю вас, доктор, — вздохнул омега. — Я сам едва сдерживаюсь, когда вижу его, по-хозяйски прохаживающегося по дворцовым залам. Что же, значит я попрошу Джина занять пост лекаря. — Супруга генерала Кима? Он смышленый омега, — одобрил лекарь. — Я видел, как он ухаживал за тобой, когда ты болел. Он понимает больного и стремится помочь страждущему — это уже много, Чимин. А с лекарствами разобраться не сложно. — Да, Джин знает основные. Они были дружны с Линем. Государь замолчал, вспомнив о друге. — Мне очень жаль, что Линь погиб. Лекарь с выдающимися способностями. Я был спокоен за тебя, Чимин. — Да, эта глупая война унесла много человеческих жизней, — Пак сцепил кулаки в предвкушении следующего вопроса, но Джан тактично промолчал. — Отчасти я виноват в том, что случилось, — вместо сочувствий Чимину он стал корить себя. — Я пренебрег приказом королевы Дахи. Твоя мать знала, что делала. — Я часто вспоминаю ее, — грустно сказал омега. — Если бы она оставила Тэхена и вырастила нас вместе, кто знает, как бы сложилась наша жизнь. — Исключено. Ваше Величество, королева Дахи упорно избавлялась от всех детей, которыми беременела. — Что? О чем вы говорите, доктор? — Вы стали взрослым, Ваше Величество, поэтому теперь сможете понять свою мать. Государыня не любила короля Тэджона, но ей удалось встретить истинного. Они прожили немало счастливых дней, но страсть и омежья одержимость никогда не туманили ей голову. — А ее истинный? — Он не знатной крови. — Поэтому… — Поэтому она принимала специальный отвар, когда узнавала, что понесла от него ребенка. Королева оставалась верной стране, поэтому настаивала, что должна родить священную кость от Вашего отца, Пак Тэджона. Ее личные мотивы никогда не мешали думать госпоже о делах. Дахи говорила, что наследником станет только один принц. Она не изменила своего решения, даже когда увидела новорожденного. Тэхена она даже не взяла на руки. — О, небеса, — Чимин посмотрел уже в темное небо на самую яркую звезду. Чонгук говорил, это их родители. — Значит, участь Тэхена была предрешена… — К сожалению, это так. — Бедная моя матушка, — омега не мог отойти от услышанного. — Раньше я надеялся, что они с отцом любили друг друга и прожили счастливую жизнь. — Ну Ваш отец точно не был обижен небесами. Гарем, подобранный по предпочтениям короля, каких только наложников не имел! — И матушка это все терпела? — ужаснулся Пак. — Ваше Величество, — Джан уставился на доверчивого Чимина, у которого глаза напоминали блюдца. — Это нормально для альфы, который живет с неистинной парой. — Но маменька… — Она тоже была счастлива, Чимин, — доктор удивлялся будто рассказывал омеге прописные истины. — Вы знаете, кто ее истинный? — Чимин остановил лекаря и заглянул ему в глаза. — Может, когда-нибудь он расскажет мне о ней. — Я Вам уже все рассказал, Ваше Величество, — Джан пожал плечами и шагнул в кусты, собирая крупные красные ягоды. — Больше мне добавить нечего. — Не может быть… Доктор Джан! — Возьми эти ягоды. Они очень вкусные и полезны для здоровья, — доктор с искренней широкой улыбкой протянул Чимину сухую сморщенную ладонь с горсткой красных плодов. — Вы — истинный королевы Дахи? — Чимин даже боялся вслух произнести то, о чем догадался только что. — Так случается, Ваше Величество. Теперь Вы понимаете, почему я не смог убить Тэхена, а Вас люблю больше жизни? — Джан прищурился, наблюдая за омегой. — В каждом из вас я видел частичку королевы. Вы взяли ее характер, Тэхен — красоту. Оба словно две стороны одного целого. — Ох, — у Чимина подкосились ноги, а голова разболелась от переживаний. На долю лекаря выпала не менее ужасная участь — не только растить детей королевы от чужого альфы, но и убивать собственных. — Как вы это… Как вы, доктор Джан? — Как я это перенес? — вздохнул лекарь. — Первый раз особенно тяжело, Чиминни. Королева Дахи часто приходила в эту хижину и сидела как раз на том месте, где сегодня сидел ты. Впервые, когда она забеременела от меня, государыня очень сильно переживала. Она то хотела оставить малыша, то просила у меня отвар. — А вы? — дрожащим голосом спросил Чимин. — А я доверял ей, — вздохнул Джан. — Я ничего не мог дать взамен, кроме своей любви. — Но это уже немало! — воскликнул Чимин — Немало, но и недостаточно. Пакче королева любила больше. Она была предана стране до последнего вздоха, а я не мог мечтать о большем для себя. Я вижу в Вас ее. Вы точно так же любите Силлу, как Дахи любила свою родину. Разве можно осуждать ее за это? Джан замолчал. Чимину говорить тоже не хотелось. Он шел сюда с надеждой вернуть доктора в Силлу, а вместо этого приедет туда один, но с головой, полной тяжелых сумбурных мыслей. — Не грустите так, — лекарь Джан взял Чимина за руку и погладил по ладошке. — У Вас такие же мягкие и нежные руки, как у маменьки. Позвольте мне подержать Вас пару минут. Пак кивнул, глотая слезы. Доктор Джан часто так делал. Неважно, где был маленький Чимин, но он ловил его посреди дворца и брал за ладошки, погружая их в свои жилистые худые руки. Омежка тогда громко смеялся, выдерживая буквально несколько минут, а потом вырывался от доктора и бежал во дворец к детям министров. Если бы Чимин тогда знал, что это не игра, он бы не вырывался от доктора. — Пойдемте, я напою чаем, — предложил доктор. — Стражники, верно, беспокоятся за тебя. А то что-то ты совсем бледный, мой мальчик. Они вернулись в хижину доктора, попили чай, после чего лекарь посадил Чимина напротив себя и пристально посмотрел на омегу. — Ваше Величество, дайте мне свою руку, — повелительно сказал лекарь, и Чимин несмело протянул запястье. Да, он исхудал, измучился управлением страной, стал меньше спать, а иногда пропускал приемы пищи, пока евнухи не начинали гоняться за ним по всем дворцовым комнатам, чтобы накормить хотя бы булочкой с молоком, но это не повод относиться к нему с такой снисходительностью, будто он немощный. От пронзительного взгляда лекаря заволновалось все внутри, а желудок в страхе сжался и прилип куда-то к спине. Он что, неизлечимо болен? — Да говорите же, — не удержался Чимин, когда смотреть на взволнованного лекаря стало невмоготу. — Что со мной? Я умру? — Нет, — ответил Джан и расплылся в улыбке. — Вряд ли Вы умрете от этого, Чимин. У Вас будет ребенок. Если бы Чимин стоял, то точно бы позорно приземлился на попу перед почтенным старцем. К счастью, омега сидел, вцепившись руками в каменную столешницу до побеления пальцев и только часто моргал глазами. — Вы совсем ничего за собой не заметили, Ваше Величество? — доктор Джан склонил голову набок и укоризненно посмотрел на омегу. — Нельзя быть таким невнимательным к собственному телу. — Н-нет, совсем н-ничего, — Чимин от волнения стал заикаться, будто держал строгий экзамен на государственную службу. К счастью, такое испытание он давно прошел в Пакче и сдал его на отлично, а вот омега из него, пожалуй, никудышный. — Но как же… — Очень просто, — Джан умилялся, глядя на Его Величество, как на неразумное дитя. — Когда у вас была последняя течка? — Почти три месяца назад… — Вы провели ее с альфой? — Да, — несмело ответил омега и покраснел так, что запылали кончики ушей. — Вы не хотели ребенка? — осторожно спросил лекарь. — Принимали отвар? — Нет, Чонгук запретил, — замотал головой Чимин и спрятал лицо в ладони. — Я хотел. И Чонгук хотел. Я думал, что после смерти Джисона еще долго не смогу забеременеть. Мне казалось, я предаю память сына, поэтому не готов стать родителем снова. — Ваше Величество, не нужно корить себя за это. Вы станете самым лучшим папой, я уверен в этом. Ваш организм легко восстановился, беременность протекает хорошо. Пульс наполненный, кровь циркулирует стремительно. И уже через два месяца мы сможем узнать, кто родится — альфа или омега. — Я не могу в это поверить… — Без истинного беременность будет протекать сложнее, чем обычно, но я соберу в дорогу все нужные лекарства и расскажу, как их принимать. Седой доктор помолодел на десяток лет так точно. Он ловко поднялся с лавки, подставил лестницу к стене и начал выбирать баночки и мешочки для Чимина. Что-то бурчал себе под нос, считал вслух, менял одно лекарство на другое, а потом насыпал в отдельную корзинку ягод из собственных запасов. — Это от тошноты, это от слабости, — перед Его Величеством прошла вереница всякой всячины, назначения которой он едва успевал запоминать. Доктор сложил все лекарства в большой соломенный сундук и победно хлопнул крышкой. — Теперь точно все! Чимин наблюдал за метаниями лекаря, удрученный страшной несправедливостью. Чонгук так и не узнал, что у него будет наследник. Пак смахнул скатившиеся слезы, сдерживать которые было невозможно. Доктор вмиг засуетился вокруг омеги, присел рядом и обнял его за плечи. — Вы сильный, Ваше Величество, Вы все выдержите. Перестаньте работать от зари до зари и переложите часть обязанностей на министров. Больше отдыхайте и хорошо спите, а еще обязательно кушайте три раза в день. — Вы говорите со мной, как с маленьким, — всхлипнул Чимин. — Вы для меня остались тем самым ребенком, которого я знал, — лекарь сжал руку Чимина и обнял его на прощание. — Если почувствуете себя плохо, пришлите весточку с Джином, и я расскажу ему, что нужно делать. — Джин с Линем помогали при рождении Джисона, — смущенно сказал Чимин. — Отлично, значит он уже имеет опыт и знает, что предпринять, — обрадовался доктор. — Но все равно это не означает, что вы забудете старика Джана. Старик проводил Чимина к дороге, где солдаты уже приготовили паланкин и погрузили на лошадь ящик с лекарствами. Путь домой был волнительным и очень долгим. Чимин почти не спал, хотя паланкин не трясли. Он ворочался на мягких подушках, пытаясь принять свое нынешнее положение. Руки, сложенные на животе, еще ничего не чувствовали, но Чимин инстинктивно защищал потомство. В голове роилось множество мыслей, и самая главная из них — безопасность наследного принца. Омега боялся, что ребенок повторит участь Сунджона, ведь находиться с Юнги в одном дворце — значит подписать малышу смертный приговор. Чимин не был уверен ни в ком. Верного солдата можно убить, а придворную даму обмануть. С тяжелыми мыслями Его Величество встретил рассвет и провел целый день в пути, пока не показались главные ворота Кёнбоккун. Самое главное — не сделать ошибки. Теперь наследник — единственное, что его связывало с Чонгуком. Паланкин встречал верный Джин, ожидавший прямо у въезда. Он не находил себе места эти дни, а как только завидел сигнальные огни, оповещающие о прибытии государя, то тут же кинулся к воротам. Пока они шли в нужное место, Чимин вкратце рассказал про лекаря. История королевы Дахи и доктора потрясла Джина до глубины души, и он шел, не проронив ни слова. Корона для матери Пака оказалась наказанием, но несмотря на это государыня с честью выполняла свою миссию при дворце в Чхандоккун. Никто из соседних правителей или вельмож не мог упрекнуть королеву в том, что она не достойна занимать место подле Тэджона. Идеальная мать, мудрая правительница, красавица, ставшая настоящим украшением Пакче. Что ж, Чимин весь в нее, подумал Джин, лавируя между постройками. Хорошо, что ему не пришлось выбирать между страной и истинностью. — Джин, я жду ребенка, — выпалил Чимин, как только они отошли на безопасное расстояние. — О, Будда, — придворный сложил ладони в молитве и прошептал. — Я знал, что небеса благословили Вас ребеночком! — Стоп. Подожди. Что значит знал? — Чимин недоверчиво покосился на Кима. — Мне Намджун сказал, — довольный Джин расплылся в улыбке и обнял Чимина. — Простите, Ваше Величество, эмоции. Впечатлительный омега утер слезу и уставился на ничего непонимающего короля. — Так, значит Намджун знал, ты знал, а я нет? Кто еще знал о моей беременности? Может весь дворец уже перемывает мне кости? — раздраженно произнес Его Величество скорее в пустоту, нежели в укор другу. — Намджун заметил, что Ваш запах изменился, но мы боялись ошибиться, — пояснил Джин. — Теперь, когда все стало ясно, самое время подумать о малыше. — Это самое трудное, Джин. Если все получится так, как я задумал, у меня получится восстановить правление династии Чон, — уверенно ответил Его Величество. — У вас есть план? — Джин, как и любой омега, совершенно не терпел секретов, поэтому потянул Чимина за рукав, усадил на гору бревен и приготовился слушать. — Рассказывайте.***
Скрывать беременность становилось все труднее, а здоровье, как и обещал доктор Джан, подводило в самый неподходящий момент. Один раз Чимина чуть не стошнило на совещании с министрами первого ранга, второй раз — во время приема делегации из Империи Цинь. Чжао Бин по старой дружбе передал в Силлу подарки к Чусоку, и этот год не стал исключением. Метры шелка и атласа разных цветов, ожерелье от местного мастера, выполненное в стиле цзиньтай, коробка с сухофруктами, нефритовая шкатулка, украшенная резьбой, сервиз из тончайшего фарфора… У Чимина разболелась голова от многообразия того, что выложил перед ним Джин, разбирая сундук. В ответ на щедрые дары Его Величество Чимин организовал ужин для имперских чиновников, во время которого преимущественно молчал, чтобы содержимое желудка не вышло обратно. Единственная польза от Юнги, присутствовавшего в малом трапезном зале, искусное занятие гостей разговором. Это позволило Паку расслабиться и отвлечься от собственных гадких ощущений. — Вы сегодня особенно бледны, Ваше Величество, — подметил король Корё, на что гости, как один, сразу закивали. Словно китайские болванчики, вспыхнул про себя Чимин, глядя на недалеких послов. Очарованные сладкими речами Юнги, они активно набивали щеки местными угощениями. Наблюдая за вельможами, Пак сделал вывод, что в Империи Цинь все стабильно: император Бин пытается скрыть голую серость огромной страны за внешне привлекательным фасадом. Надежды на то, что Чжао станет его союзником в войне против Мина, таяли на глазах. — Я — правитель Силлы, поэтому мне приходится много работать, — подчеркнул Чимин свой статус и язвительно улыбнулся сидящему напротив альфе. — Мы очень ценим дружбу с Империей Цинь, поэтому приготовили ответные подарки для императора. С него хватит! Чимин велел принести сундуки с дарами, извинился и покинул зал, сославшись на головную боль. Сколько еще он сможет скрывать от Юнги беременность — неизвестно, но ему нужно тянуть время как можно дольше. Пак присел на кровать, обхватив руками выступающий живот и прошептал: — Мы справимся, малыш. Мы обязательно справимся. В покоях стало удушающе жарко. Чимин открыл окно и впустил свежий вечерний ветер. Месяц орхидеи был еще теплым, поэтому омега скинул торжественный ханбок и остался в нижнем платье. Он забрался на широкий подоконник, поджал ноги под себя и любовался ровненькой кромкой леса. Тошнота стала отступать, дышалось легче, полнее. Он порядком устал за сегодняшний день, а от постоянной улыбки на лице заболели скулы. Погрузившись в мысли и воспоминания, Чимин не услышал стука в дверь. Юнги протиснулся незаметно и на цыпочках подобрался вперед. Здесь альфа мельком бывал лишь пару раз, но сейчас мог осмотреться и удивился размерам королевских покоев. Изысканные предметы мебели, роскошные ковры под ногами, стены, украшенные изразцами с восточным мотивом, искусный дизайн кровати с огромным балдахином и тонкими витиеватыми ножками заставляли теряться и чувствовать себя ничтожным. Величественные колонны, подпиравшие потолок с драконом, завершали внешне мрачный, гнетущий вид помещения. — Не спишь? — Что тебе нужно? — прикрикнул Чимин на замершего у входа Юнги, чувствуя на себе похотливый взгляд альфы. Он накинул ханбок и вперился взглядом в собеседника. — Говори, зачем пришел? — Ты мог бы быть со мной и повежливее, — зарычал Юнги. — С чего бы это? Я тебе уже говорил, что ни ты, ни твои поступки отнюдь не вызывают уважения, — Чимин смело парировал, глядя на Мина, и инстинктивно поджимал живот, будто он был заметен. Юнги, облизав омегу с головы до пят, недовольно скривился. — Скоро сюда приедут мои евнухи, повар, портные и еще несколько придворных для личных нужд, — сообщил король. — Я приказал привезти мой гарем. Хочу, чтобы Сокджин стал его распорядителем. Слышал, что во времена правления братьев Чон он успешно справлялся с этой обязанностью. — Джин не будет следить за твоими кисэн. У него есть другие обязанности. По Вашей вине Силла осталась без лекаря, поэтому теперь подданный Ким займется врачеванием. — Справедливо, — согласился Юнги. — Тогда я привезу своего распорядителя гарема. Чимин фыркнул, но старался сохранять спокойствие и не выводить Юнги на ссору. Лучше, чтобы Мин убрался отсюда поскорее, ибо усиливающийся аромат альфы провоцировал его тошноту сильнее. Желудок начал содрогаться в спазмах, когда Чимин перехватил себя поперек талии и согнулся пополам. — Похоже, я отравился, — пробормотал Пак. — Позови Джина. Юнги разочарованно посмотрел на омегу. Ему хотелось побыть с Чимином дольше, попытаться завести разговор и склонить его на свою сторону. Мин видел, что впереди работы еще много. Упертый омега лишь раздражался при виде короля, но альфа верил, что вечно так не будет. Время врачует раны, а присутствие армии Корё в гарнизонах Силлы ускорит лечение в разы. Чимин измученно посмотрел на короля, корчась от боли. — Чего стоишь? — не выдержал омега и рявкнул на Юнги. — П-ф! — Мин развернулся на каблуках и вышел, громко хлопнув створками двери. В покои заглянули обеспокоенные хвараны и осторожно прикрыли дверь, давая правителю отдохнуть. Пак откинулся спиной на стену и вздохнул. От волнения по виску скатилась капля пота, к щекам прилила кровь, а потом они снова стали мертвецки бледными. Есть не хотелось, мучила только жажда и отсутствие альфы рядом. Доктор Джан предупреждал, что беременность будет протекать непросто, поэтому Его Величество готовился ко всему. — Что с Вами? — Джин мигом залетел в покои, даже не постучав. — Пустяки. Чимин улыбнулся, склонив голову набок и протянул Джину руку. Тот помог ссадить короля с подоконника и непонимающе уставился на омегу. — Мне нужно было выпроводить Юнги, — пояснил король. — Боюсь, что он может догадаться о моем состоянии. Чем дольше я буду скрывать беременность, тем лучше. Потом мне придется шантажировать его. — Вы уже решили, что будете делать дальше? — Джин подсунул Чимину сладкий компот с лесными ягодами и заставил выпить отвар. Он чудесно помогал унять тошноту, поэтому во дворце лекарство готовили каждый день. — Послы уже отправились отдыхать? — Да. — Нет, еще не решил, — Чимин сложил руки в замок и засунул между коленями. — Наверное, это правильно, но мне нужно морально подготовиться к этому. Я не знаю, сколько выдержу сам, но оставлять ребенка во дворце опасно. Меня Юнги не тронет, я ему нужен и только поэтому я жив. Наследный принц — это другое. Я отчаянно пытаюсь найти какой-то выход, но пока склоняюсь только к одному. У меня слишком мало людей, которым я могу безоглядно доверять. — Я слышал, что Юнги хочет поставить придворных из Корё везде. Теперь его воины будут не только в наших казармах, а еще и прислуга во дворце. Видите ли, ему нужен повар из Корё, штат переодевальщиков и даже специальный евнух, ухаживающий за шрамом. Будьте осторожны, Ваше Величество, — взмолился Джин. — Я постараюсь. Кстати, он просил назначить тебя распорядителем его гарема, — подмигнул Чимин. — Только не это! — Джин вскочил с кровати и упал в ноги королю, распластавшись по полу худощавым телом. — Ваше Величество, казните меня, только не заставляйте служить Мину. — Успокойся, — Чимин подал омеге руку и поднял его с пола. — Распоряжаться шлюхами Юнги будет кто-то другой. Кстати, он привезет ту девушку, Сари. Помнишь, я рассказывал о ней? — Она… — задумался Джин и потер нос, чтобы сосредоточиться. — Это та девушка, которая помогла Вам бежать из Корё? — Верно, — кивнул Чимин. — Постарайся наладить контакт только с ней. Мне кажется, она неплоха по характеру. Тебе все равно придется готовить раствор от беременности для гаремных наложников, поэтому будет хорошо, если вы подружитесь. — Слушаюсь, Ваше Величество, — поклонился омега. — Давайте я закрою окно и зажгу ароматические свечи. По ночам становится прохладно, и вы можете простудиться. — Да, зима в этом году опаздывает. Смотри, скоро уже месяц росы, а вечера лишь холодны, но не морозны. Знаешь, на прошлом совещании с министрами я говорил о ярмарке. Думаю устроить праздник весны. — Но господин… — Джин опешил, даже не зная, что сказать. Весть о смерти Чонгука разлетелась между соседними государствами. Но то, что в Кёнбоккун не объявлен траур — не знал никто. Устраивать праздник во время скорби — рискованный шаг для правителя. — Если ты хочешь сказать о несвоевременности этого решения, то я тебя услышал, — Чимина накрыло легкое раздражение. Придворные и жители страны оплакивали своего государя положенное время, но для его омеги срок не вышел. Как минимум год Чимин должен облачаться в белые одежды, отказывать в приеме делегаций, заниматься благотворительностью и помогать нуждающимся, чтобы небеса благосклонно приняли усопшего и упокоили его дух. Его Величеству белые одежды претили. В них он выглядел еще болезненнее, подчеркивая и до того огромную усталость. Не следуя традициям, государь упорно надевал зеленое чогори и красную чхиму, которые носили замужние омеги, и иногда ловил на себе недовольные взгляды престарелых министерских омег. Напыщенные гусыни, думал Чимин, и на следующий день менял ханбок на еще более красочный. Джин промолчал. Он не мог сказать Чимину в глаза, что министры и евнухи вовсю шушукаются: Его Величество сошел с ума. Упрямо отрицать очевидное столько времени мог только Пак. После разгрома армии у Нактоган омега был напряжен, словно струна, а когда Джин или Намджун вскользь упоминали о битве, государь сильно злился и просил больше не вспоминать об этом. Имя Чонгука отныне стало под мнимым запретом. Лишь изредка Его Величество упоминал об альфе, но никогда в прошедшем времени. — Так вот, я хочу провести здесь ярмарку. Хватит молчания из Кёнбоккун. Слухи бегают быстрее людей, и я не могу томить подданных в ожидании. После проведенной реформы управления я должен сплотить народ Силлы. Чонгук только начал этот долгий путь, который ни в коем случае нельзя оставить. — О чем Вы говорите, Ваше Величество? — осторожно спросил Ким. — В стране было слишком много противоречий между сословиями. Династии во время короля Чон Джисона занимали приближенное место к королю. Его Величество мне рассказывал, что ранее янбаны влияли на решения короля. Да что там говорить про Силлу! Я с детства наблюдал это в Пакче, когда мой отец угождал аристократам: раздавал земли за деньги, назначал чиновников в провинции, снижал налоги для одних и повышал для других. Власть держалась исключительно на связях короля и аристократов. — Да, мои родители мне тоже что-то подобное рассказывали, — пробормотал Джин. — Так не должно быть, — решительно ответил Чимин. — Если я собираюсь бороться с Юнги, то должен получить максимальную поддержку населения страны. Я сижу на самой вершине горы, которую подпирает спинами народ Силлы. Каждый подданный важен для меня. Сейчас население очень легко пошатнуть и Мин обязательно воспользуется этим, чтобы свергнуть меня с трона. Посуди сам: после битвы при Нактоган люди не понимают, что вообще происходит во дворце. Они напуганы присутствием воинов Корё, живут в страхе за себя и за свои семьи. Мне важно показать, что с переходом власти в мои руки людям нечего бояться. Я говорил здесь, что буду продолжать политику Чонгука, но об этом должны знать не только чиновники в Кёнбоккун, но и простолюдины. Вера в завтрашний день укрепит их веру в Силлу. На ярмарке я достигну сразу двух целей: познакомлюсь со всеми знатными родами в стране и дам возможность торговцам проявить себя. Торговые пошлины для Корё снижены, поэтому наш внешний рынок страдает. Я приглашу иностранных послов. Они посмотрят, что производит Силла, и станут закупать товары здесь. У нас уникальные мастера, мы выращиваем отборные сорта риса, а по замыслу Чонгука станем делать бумагу самого высшего качества. Как ты думаешь, должен ли я отказаться от этой идеи? Чимин так увлекся своей речью, что выступил перед Джином, будто на собрании с вельможами. Ким слушал Его Величество с открытым ртом, отмечая, что в этой идее заложен великий смысл. — Подробные инструкции я отправлю и в Пакче, — поделился своими планами Чимин. — Я установил контакт с теми, кому могу доверять, остальных мне еще предстоит склонить на свою сторону. Что ж, любой, кто приедет сюда на ярмарку, должен получить частицу королевского внимания. После мы устроим трапезу в обеденном зале. Накроем на две сотни человек. Я должен показать, кто здесь хозяин. — А Вы пригласите людей из Корё? — поинтересовался Джин. — Королю Мину это явно не понравится. — Король Мин пока еще не решает государственные дела в Силле, — раздраженно бросил Чимин. — Или ты забыл, кому принадлежит трон? — Простите, Ваше Величество, я не это хотел сказать, — Джин опустил глаза и прикусил губу. — Не это, а сказал, — Чимин устало откинулся на подушки. — Я же вижу, что вы все мне не верите. Джин, ты думаешь мне легко? Мои глаза устали без него. Как только я прикрываю веки — под ними Чонгук. Я бы с удовольствием заснул вечным сном, лишь бы видеть его, чувствовать его запах. — О, небеса, ну что Вы такое говорите, — встрепенулся старший омега. — Мне придется помнить Чонгука дольше, чем я его знал. А я не готов к этому Джин, просто не готов. Я все равно не могу его не ждать. — Господин, столько времени прошло…— Джин заломил руки, а из его глаз едва не хлынули слезы. — Я любил Чонгука, как младшего брата. И мне, и Намджуну тоже тяжело смириться с этим… В голосе послышались истеричные нотки. Ким носил эти мысли в себе, долго не решаясь поговорить с Чимином. — Вот и не мирись, — хмыкнул Его Величество и пожал плечами. — Он обещал, что никогда не бросит меня и найдет везде, где бы я ни был. Что мне остается, Джин? Чего стоит моя жизнь, если я буду от рассвета до заката оплакивать его и убиваться у пустой могилы в склепе? Знаешь, после битвы у Нактоган для меня многое обрело цену. Сколько воинов погибли за нашу страну? Сколько достойных хваранов мы потеряли? Неужели ты думаешь, что я имею право опустить руки и сдаться? Я отомщу Юнги за все, что он сделал. Посуди, месть — это финал любой нанесенной обиды. Возможно, я не умею прощать, но для меня долг перед родиной превыше всего. Так меня учила матушка и мой альфа. Сейчас я нужен Силле. Буду управлять страной, растить сына и ждать Чонгука. — Я поражаюсь Вам, Ваше Величество, — сокрушенно покачал головой Джин. Чимин лег в кровать и сложил руки на животе, который едва выступал. Он натянул нижнее платье и снова оценил себя, вопросительно смотря на придворного. — Совсем не видно, — успокоил Джин. — Думаю, что еще пару месяцев можно ни о чем не беспокоиться. Мы пошьем новые ханбоки, более просторные у талии, чтобы скрывать живот, только вот бледненький Вы совсем, — Джин провел пальцами по нежной щеке омеги, рассматривая цвет кожи. — Ничего страшного. Я вынесу все ради малыша. Это единственный шанс для Силлы сохранить кровь правящей династии Чон. Я не могу допустить ни единой ошибки. Именно поэтому я попрошу помощи у доктора Джана. — Вы таки решились? — взволнованно спросил придворный омега и присел на кровать. — Да, — еле слышно произнес омега. — Почти решился. Все равно другого выхода у меня нет. Я надеюсь, что доктор мне не откажет. — Он любит Вас, как родного сына, — ответил Джин и смахнул слезу. — Не забывай, сколько ему лет! — И что? Посмотрите на Вашего отца — я уверен, что он еще и кисэн в гареме Юнги присмотрел. — Айщ, Джин, я не хочу об этом думать, — скривился и отмахнулся Пак, переворачиваясь на бок. — Отдыхайте, Ваше Величество. Джин поправил одеяло и вышел из королевских покоев.***
Скрывать факт беременности Чимину удалось ровно до семи месяцев. Он каждое утро вставал на рассвете и просил небеса, чтобы день прошел спокойно, а на закате благодарил их за то, что тайна еще оставалась тайной. Прислуга, обслуживающая короля, добросовестно молчала. Джин приставил к Паку постоянную купальщицу и переодевальщицу, получавших щедрую оплату за свое молчание. Впрочем, они и так были преданы Чимину, поэтому прислуживали королю с радостью, умиляясь с его каждый день изменяющегося тела. К началу весны животик стал выпирать так, что Чимин уже мог положить руки под низ и ощутить, как малыш упирается ножками и ворочается. Доктор Джан сказал, что будет альфа. Чимин положил руки на живот и улыбнулся — беременность протекает так же, как первая, с единственной разницей, что раньше Чонгук был рядом. Пак погладил себя, чтобы унять разбушевавшегося мальчугана, и посмотрел на отражение. За последние месяцы омега стал выглядеть намного лучше. Исчезли круги под глазами, появились щечки. С пальцев сошла припухлость и теперь его руки не выглядели такими маленькими. На красивых фалангах сверкнули золотые кольца и королевский перстень. Его Величество снял украшения и бережно отложил в шкатулку. Прислуга готовит купальню, поэтому драгоценности ему не понадобятся. Туда же отправилось ожерелье с драконами, а сверху на шкатулку Чимин поставил изящную витиеватую корону. Он сменил традиционный венец на более легкий, ибо носить на голове символ власти становилось с каждым днем все тяжелее. Хлопнув пару раз по щекам, чтобы разогнать кровь, Пак улыбнулся своему отражению. — Купальня готова, Ваше Величество, — голова евнуха показалась в дверном проеме и тут же исчезла. У Чимина уже слипались глаза от усталости за день. Осталось принять ванну и можно отдыхать. Пикантное состояние брало свое, и в последние недели спать хотелось жутко. Джин настаивал на том, чтобы Чимин не появлялся на вечерней трапезе в обеденном зале и ужинал в покоях, но король был против. Юнги заподозрит неладное в его частом отсутствии и тогда проблем не избежать. Пак снял браслеты, ослабил пояс с тяжелыми нефритовыми норигэ и отправился в купальню. Огромная купальня встретила его приятным запахом ароматических масел с отголосками цитрусовых ноток. Клубы пара витали под потолком, ленивой дымкой поднимаясь над водой. Чимин любил наносить на живот апельсиновое масло, сосуд с которым уже приготовили на столике. После него кожа становилась как бархатная. Придворный принес ярко-красный атласный ночной халат, расшитый драконами, и сложил вещи у выхода. Больше сюда никто не допускался, кроме единственной служанки. Она поклонилась Чимину, плотно прикрыла дверь и начала ухаживать за Его Величеством. Шустрыми пальцами девушка развязала турумаги, оставив государя в легком полупрозрачном нижнем белье. Под ним была самая главная вещь туалета, без которой Чимин не мог обойтись — широкие ленты, перетягивающие грудь. Как и в беременность с Джисоном, у омеги рано начало выделяться молоко, поэтому Паку приходилось хитрить. — Следы остались, Ваше Величество, — пробормотала девушка, сняв атлас. — Давайте я разотру Вам спину. Скинув стягивающую тело ткань, Чимин простонал. Мышцы ломило, а грудь отозвалась ноющими ощущениями, когда ее освободили от оков. Нежными пальцами служанка надавливала на плечи, щедро поливая их маслом и массируя верхнюю часть спины и шею. Чимин благодарно наклонил голову вниз и утомленно прикрыл глаза, когда служанка прошлась у линии роста волос. От мурашек по коже он совершенно расслабился и размяк. Самое время окунуть тело в воду и спрятаться в теплой кровати. — Спасибо, Юна. Ты можешь быть свободна. Я хочу побыть один. Пак скинул с плеч остатки одежды и спустился по пояс в воду. Горячие камни обдавали жаром обнаженное тело и приятно грели стопы. Он зашел чуть дальше, по самую шею и сел на каменный уступ. Гудящие ноги уже не болели, все мышцы расслабились, и даже поясница перестала ему мстить за долгие часы работы в тронном зале. Чимин погладил живот и снова почувствовал толчок в руку. Осталось два месяца, и он встретится со своим сыном. Это так трогательно и волнительно, что по лицу Пака потекли слезы. Он стал в последнее время таким сентиментальным. Купальня начала понемногу остывать, и король поднялся на несколько ступеней вверх. Он любил оставаться здесь наедине: это редкие моменты тишины, когда омега раздумывал о делах, а в ушах не гудели голоса советников. Вода приятно омывала лишь его стопы, толкаясь еще теплыми потоками в лодыжки. Омега упер руки в спину, размял тело и потянулся, выгибаясь то в одну, то в другую сторону. После приятной теплоты разгоряченную кожу обдал приятный ветерок, доносившийся из приоткрытой створки. Чимин любил разницу температур и сегодня подставил тело, чтобы слегка обсушить капли воды. Нежась в купальне, Его Величество не услышал скрипа подошв дорогих туфель и протяжного писка несмазанных петель. В помещение, пропуская сноп лучей от факела, скользнула фигура, закутанная в черный как ночь плащ. — Ты такой красивый, — раздался за спиной голос с хрипотцой. — Сама невинность. Обнаженный Чимин дернулся от голоса альфы и схватил с пола полотенце. Прижимая его к себе, он прикрыл наготу и выпирающий живот. Юнги оценивающе смотрел на короля. Чимин невысокий для омеги, статный, осанистый. Почти женственно красивый с идеальными изгибами тела. Альфа прошелся взглядом от перехваченных атласной лентой золотистых волос, по острым лопаткам, выступающим позвонкам, которые хотелось пересчитать пальцем, застыл у впадинок на пояснице и выступающих упругих ягодицах. — Что ты здесь делаешь? — вскрикнул омега, а его желудок сжался в спазме от резкого беспокойства. Спиной он чувствовал взгляд Юнги, от которого дыбом вставали самые мелкие волоски на теле, а кожа покрылась мурашками. — Я искал тебя, — низким голосом прорычал Юнги, а в густоте пара усилился запах альфы. — Я оденусь, и мы поговорим, — ответил Чимин, недовольный тем, что Юнги вторгся в его личное пространство. Мин прошел через двери, ведущие из коридора его покоев, поэтому успешно минул охрану. Вот же проклятье небес! — Не стоит, — негромко усмехнулся Юнги, следуя вперед. — Для разговора Вы прекрасно выглядите, Ваше Величество! — Юнги, не приближайся! Я закричу! — Чимин внутренне сжался перед опасностью, а будь он диким зверем, то присел бы в прыжке. — Тебе незачем меня бояться, Чимин, — голос становился все ближе, хотя король не слышал, как альфа шел. Повышенная влажность и толстый мрамор купальни поглощали звуки, погружая омегу в панику. — Но ты можешь закричать. Твои хвараны обязательно защитят тебя в замке, где все казармы заняты воинами противника, но потом будут убиты. — Не своевольничай! Юнги знал, что говорит правильные, резонные вещи. От этого его голос был твердым, а в интонации чувствовался издевательский тон. Он хотел, чтобы омега подчинился ему. — Чимин, если бы я хотел взять тебя насильно, сделал бы это в первый день моего приезда сюда, но не могу оскорбить твои чувства. Знаешь, сейчас это желание ничуть не пропало, — нашептывал альфа, становясь непозволительно близко. — Если ты уступишь мне, я превращу твою жизнь в сказку, — Юнги самодовольно улыбнулся сквозь потяжелевший выдох. — Я знаю цену своей жизни, — усмехнулся Чимин. — И не готов продать ее так дешево. Юнги пропустил очередную колкость мимо ушей. Альфа почти не оставил между ними расстояния, прижался к спине и уткнулся носом в волосы, втягивая запах. Пак слышал, как напряженно тот дышал ему в затылок. Внизу живота собрался горячий пульсирующий комок страха. Омега испуганно вздрогнул от слишком близкого контакта и застыл в оцепенении под острым безжалостным взглядом альфы, вспарывающим нежную кожу. На плече Пак ощутил прикосновение пальцев, от которого у Чимина тело горело, как от ожога. — Ты самый жестокий и бессердечный омега, которого я знаю, — пробормотал король Корё. — Твое обнаженное тело невероятно возбуждает меня, но я согласен подождать. Эта добыча станет в разы слаще и приятнее, чем трахать тебя по принуждению. — Не опускайся до животных инстинктов, — прорычал Чимин. — Мертвая вода непригодна для питья. — Я наполню твой сосуд из живительного источника, — прошептал альфа. — Посмотри, какая у тебя нежная и шелковистая кожа, — кончиком ногтя Юнги провел от шеи по старому шраму, спустился по плечу и погладил по руке, замирая на талии. — Разве что шрамы портят прекрасное тело. Чонгуку нравилось это уродство? Он любил целовать тебя здесь? — Мин непозволительно приблизился к шее, а рукой нащупал старый рубец на запястье. — Ты прав, Юнги, на моем теле много шрамов, — усмехнулся Чимин. — С каждым из них связаны дорогие моему сердцу воспоминания. Вот этот я получил, когда впервые встретился с Чонгуком наедине. Он призвал меня к себе в покои, а я, глупенький, всадил себе в шею ёнджа, чтобы не провести с ним ночь. Шрам на запястье я оставил, когда узнал, что ты отвернулся от меня и сжег мои письма, что я писал тебе с надеждой об освобождении. А знаешь, какой мой самый любимый? Не дожидаясь ответа от Мина, омега продолжил. — Самый любимый — на груди, у сердца, когда я закрыл Чонгука своим телом от воинов в лесу, — понизил голос Чимин. — Никто мне не приносил столько боли, сколько Чонгук, но ни от одного человека я и не получил столько любви, сколько от него. Поэтому можешь не стараться: меня этим не огорчить. А тебя и подавно — в гареме короля Корё ведь самые красивые наложницы. — Чимин, мне плевать на шрамы, я скрою их дорогими шелками, — не отступал Юнги, хотя и метал молнии из глаз. — Твоим плечам пристало облекаться только в ханбоки Корё, а не это тряпье. — Это не тряпье! Что ты за король, который не уважает символы чужой страны? — фыркнул омега. — Отныне и навсегда я ношу только драконов Силлы. — С какого момента ты предал Пакче? — Юнги спросил с подвохом. — С того момента, как одел гонрёнпо на свадьбу и принял истинного альфу, — Чимин берег шаткое спокойствие и не знал, сколько хватит терпения видеть Юнги так близко. — Если бы не жадность твоего отца, ты бы и не знал, кто твой истинный, — хмыкнул альфа, прислоняясь ближе. Руки горели от того, как хотелось ощутить в ладонях бархатистую кожу омеги, но Мин терпел из последних сил. — Такова была воля небес, Юнги, — ответил омега. — Благодаря моему отцу я тоже узнал многое о людях, которые меня окружают. Омега многозначительно замолчал, потому что Юнги явно намек понял. — Чимин, посмотри на меня, — Юнги легонько надавил на плечо, чтобы развернуть омегу к себе. — Я видел твое обнаженное тело, но хочу, чтобы ты раскрыл мне душу. Неужели я так много прошу? Ты же тоже хочешь меня… Притворяешься? Важно не прошлое, за которое ты цепляешься, Чимин, а настоящее. То, что ты собираешься делать сейчас. Вместе со мной. Король Корё дышал напряженно в ухо, пытая Чимина хуже, чем разбойника в тисках. Пошлые слова омегу раздражали, но ничуть не заводили. Мин вцепился взглядом в выступающие шейные позвонки и проследил до поясницы. От мысли о том, какой омега тугой, словно девственник, у альфы выделилась слюна и зачесались клыки. — И если Чонгук поглумился над тобой, то позволь мне показать свою любовь, — нашептывал Юнги, словно змея. Чимин не удивится, если к внутренним уродствам души у него вдобавок окажется раздвоенный язык, будто у кобры. — Вы заслуживаете большего, мой король. — Выйдите, прошу Вас, — омега требовал снова, не собираясь любезничать с Юнги или давать ему пустые надежды. Эту сволочь хотелось придушить и Чимин верил, что когда-то сделает это собственными руками, и они не дрогнут, но сейчас самое главное не месть, а безопасность дэгуна. Чимин застыл и молился, чтобы Юнги ушел. Его тело уже давно высохло от воды купальни, успело продрогнуть из-за приоткрытого окна, а теперь он потел из-за страха быть уличенным. Полотенце, прижатое к груди, едва скрывало живот, и Пака спасало то, что Юнги не нарушал его границ. Небеса сегодня не на стороне омеги. Король Мин неслышно обошел Чимина и застыл взглядом на его фигуре. Оттопырившееся полотенце красноречиво кричало о том, что Пак пытался безуспешно скрывал все эти месяцы. Юнги тяжело сглотнул, не сводя глаз с живота Пака. — Ты… что… — у альфы отнялся дар речи и взгляд поплыл, будто он терял сознание. Дрожащими руками хотел забрать полотенце, но Чимин зашипел на него, отступая назад. Путь в коридор теперь свободен, и омега готов голым и босым бежать в свои покои, но этим проблему не решить. — Я жду наследника, — ледяным тоном ответил Чимин и посмотрел на Юнги. Чутье ему подсказывало, что игра началась, поэтому у него есть шанс завершить свой обман красивым представлением перед бывшим возлюбленным. — Дай мне пройти, я замерз. — Когда ты узнал об этом? — Юнги был шокирован и все еще пялился на Чимина. Тот с достоинством перешагнул через брошенные у края купальни вещи и накинул сухое турумаги. — Когда все омеги узнают, тогда и я, — Пак быстро завязал пояс и обул туфельки. — Почему ты мне ничего не сказал? Мин постепенно злился, но в голове его была настоящая каша. Избавившись от Сунджона, он, как оказалось, получил новую проблему в лице дэгуна! Едва держа себя в руках, чтобы не накричать, Юнги послушно наблюдал за тем, как Чимин зачесывал волосы в хвост. Скрывать живот уже не было смысла. Ханбок натянулся, когда Пак поднял руки вверх, и продемонстрировал во всей красе аккуратные очертания омеги. — А что это меняет? — удивился Пак. — Это мой ребенок, священная кость. Моя страна и мои подданные. Ты не имеешь никакого отношения к тому, что происходит в Силле, в Кёнбоккун и в моей постели. Снова Чонгук встал между ними! У Юнги глаза налились кровью, когда он думал об этом. — Ты зря мне дерзишь, Чимин, — прохрипел Мин, приближаясь к омеге. — Я — король этой страны… — Самозваный, — поправил Чимин и прическу, и Юнги. — У Силлы единственный король. Не строй пустых надежд. Ты всего лишь захватил земли, но Кёнбоккун тебе не принадлежит. Я никогда не дам повода думать, что между нами может что-то быть. Каково это, а, Юнги, знать, что у тебя есть огромная империя, на две трети которой твоя власть не распространяется? Чимин не понял, откуда набрался храбрости, но отступать точно не намерен. Даже будучи в таком уязвимом положении, он опять показывал зубки и злил собеседника. — Ты пожалеешь об этом! — Не угрожай мне! Я тебе нужен, и пока я здесь, ты пользуешься лояльностью моих людей. Количество воинов Корё ничего не значит, если Силла выйдет из повиновения. Ты думаешь, что воины станут обрабатывать землю, заниматься ремеслом? Или они умеют разводить скот и торговать на рынке? Ты прекрасно знаешь, что я прав, — Чимин немного сбавил агрессию, потому что стук собственного сердца уже отдавался в желудке, а ребенок начал беспокойно шевелиться из-за папиных нервов. — Даже если ты убьешь меня, люди не станут тебе подчиняться, а мертвые земли, не приносящие прибыли, тебе не нужны. Ты же хочешь денег, богатства, славы? Юнги молчал, уставившись на Чимина. — Вот и не мешай мне заниматься моим делом, понял? — Чимин ткнул альфу в тощую грудь и продолжил. — Я устал и мне нужно больше отдыхать. Спокойной ночи, Мин Юнги.***
Король Силлы в это утро был настроен решительно. То, что долго не давало ему покоя, выстроилось в красивый ряд мыслей. Проведя кропотливую работу с советниками, Его Величество был уверен, что подготовленные изменения в стране правильные и только на пользу Силле. — Прошу Вас, — обвел рукой тронный зал король, куда шустро набежали министры и работники ведомств разных рангов. Придворные выстроились согласно рангу и уставились на государя. Распорядитель внутреннего ведомства приказов чинно поднялся к трону и передал государю сложенный свиток. Прежде, чем зачитать указ, Чимин обратился к подданным. — В Силле назрела необходимость изменить систему министерств и ведомств, — начал Пак и внимательно посмотрел на чиновников. Заинтересованные подданные вытянули шеи, чтобы лучше слышать государя, и горящими глазами уставились на омегу. — Долгое время система управления в Силле строилась идентично государственному аппарату в других странах. Но мы — не Пакче и не Корё. Силла требует большего контроля в условиях, когда наши земли находятся под угрозой со стороны захватчиков. Я верю в то, что мы обязательно избавимся от них и вернем стране былую славу. Поэтому мы создадим Управление генерального инспектора, которое будет контролировать администрацию и чиновников, особенно в провинциях. Возглавит управление министр второго ранга господин Хван. Подданный, не ожидавший такого исхода событий, растерянно вышел вперед, опустился на длинную ковровую дорожку, ведущую к трону, и поклонился королю. — Ваша милость безгранична, Ваше Величество! Я буду верно служить Силле до конца моих дней. Чимин дождался, когда придворный встанет, потому что Чонгук всегда чтил правила при дворе. Он не станет нарушать обычаи, которым следовал его альфа. — Второе управление — Управление цензоров, — анонсировал Чимин и все в зале замерли. — Да, вы не ослышались, именно Управление цензоров. Оно будет заниматься возражением королю, если его политику или действия посчитают неправильными. Все указы будут проверяться цензорами и получать ведомственную печать. Но окончательное решение принимает король. Для этого ведомства я отобрал пять министров третьего ранга — господин Сан, Квон, Мину, Чхоль и Ёнсиль. Альфы вышли вперед и повторили за предыдущим чиновником. Чимин сделал замечание, что все решения принимаются коллегиально, поэтому им нужно научиться ладить между собой и придерживаться единых принципов. — Вы уже знаете, что у меня есть консультанты. Отныне эти люди войдут в Управление специальных советников и займутся королевской библиотекой, станут изучать философию, будут принимать участие в переговорах с послами. Каждое утро совещаемся по текущим вопросам. Для связи между министерствами я организую королевский секретариат. Отныне евнухи освобождаются от того, чтобы разносить документы по ведомствам — этим будет заниматься специальное управление. Королевский секретариат состоит из стольких людей, сколько министерств работает в Силле. Со списком отобранных кандидатур можете ознакомиться во внутреннем ведомстве и сразу приступить к работе. Помимо уже работающих министерств, я учреждаю еще три ведомства: Министерство наказаний, Министерство обучения и Министерства лекарского дела. Министерство наказаний не возглавит никто, в нем будет работать только комиссия по исполнению приговора. Я лично буду утверждать представления из Министерства расследований и назначать меру наказания. Понятно? Чимин посмотрел на присутствующих, которые согласно закивали. Случай с генералом Кимом был вопиющим, поэтому чиновники обрадовались такому решению короля. По крайней мере, Чимин справедлив к подданным. — И последнее, — подытожил омега, устав от долгой речи. — Я учреждаю Министерство лекарского дела. Руководить им будет Ким Сокджин. Зал зашумел, радостно принимая решение короля. Назначение Джина удачное, но сам новоиспеченный министр не был готов к этой новости. Его Величество, чуть ли не силком заставивший друга участвовать в заседании, смотрел, как Ким покраснел и не мог вымолвить ни слова от волнения. Съеживаясь от пристального внимания министров, Ким рухнул на пол и завопил: — Ваша милость безгранична, Ваше Величество! — Также я упраздняю Министерство обрядов, — уточнил король, потирая нос и пряча улыбку. — Отныне ведомство переходит в подчинение столичного бюро. Министром обучения назначаю господина Муна, чиновника третьего ранга, и даю ему поручение подготовить проект открытия королевской академии. После окончания собрания Пак отправился отдохнуть в покои хотя бы на час. Долгожданный сон мерещился ему всю вторую половину собрания. Омега едва не свалился с ног, зайдя в свои покои. Спина последнее время ныла все больше, да и повязки промокали сильнее. В разговоре с Джином омега сравнивал себя с дойной коровой, после чего получал укоризненный взгляд от чиновника за речи, будто у простолюдина. Остановившись у покоев, Чимин услышал за спиной топот и шуршание ханбока. — Ваше Величество! — лицо Джина было еще красным, а сам он горел, будто в лихорадке. — Почему именно я? — Пойдем, — король пригласил Джина в покои и продолжил. — Джин, я не могу держать тебя у постели больных и немощных. Пусть этим займется Ёнчоль. Будешь консультировать его только в сложных случаях. Я планирую сделать настоящий храм медицины в память о Лине. Я обещал ему лечебницу и открыл ее, но Министерство — это намного серьезнее. Там ты соберешь медицинскую библиотеку, сделаешь склад с лекарствами и инструментарием. Я мыслю кое-что купить в Империи Цинь, если получится. Домик Линя мал и совершенно непригоден для всего этого. В лечебнице должны заниматься лечением, а не другими делами. Именно поэтому я доверю Министерство только тебе. Ты был дружен с Линем и чуть ли не дольше всех знал его. В память о нем мы сможем сделать многое. — Слушаюсь, Ваше Величество, — покорно присел омега и склонил голову. — Пойдем, поможешь мне, — крикнул Чимин из-за ширмы. — Вот тебе министерская табличка и печать. Чимин протянул омеге тонкую отполированную нефритовую табличку, вплетенную в норигэ, где значилось имя Джина и его должность министра. — Носи ее с честью, — сказал Чимин и сжал руки омеги. — И не забудь зайти в ведомство снять мерки на новый ханбок. — Ваша милость безгранична, Ваше Величество, — выпалил Джин и снова покраснел. Он еще никак не мог привыкнуть к своей новой должности.***
— Нет, Юнги, мальчик мой, я не могу этого сделать! — Тэджон подскочил с кровати и попятился назад к стене. — Даже не проси меня! — Пак Тэджон! — рявкнул Мин. — Я не говорю Вам об убийстве собственного сына. Этот яд в минимальных дозах действует только на ребенка. Чимин будет жить, а мы избавимся от самой главной проблемы. — Нет! — взвизгнул Пак. — Я боюсь! — Чего Вы боитесь? Моя матушка отлично разбирается в ядах. Если бы Ваш сын был чуть смелее, мы бы отравили Чонгука давно, но он струсил, а теперь наступил Ваш черед, да? Вы тоже позорно трусите? Какой же Вы король, если не можете решить дело государственной важности! — Юнги, оставь его в покое, ну пожалуйста, — взмолился Тэджон и упал перед Мином на колени. Он целовал краешки его сапог, прикладываясь, то к левому, то к правому, будто соревнуясь в быстроте. — Юнги, прошу тебя, пусть родится наследник. — Наследник династии Чон получит Силлу и Пакче, а Вы останетесь ни с чем! — Юнги развел руками, нервно расхаживая по комнате. — Все Ваши договоренности в Пакче сгинут прахом, а у нас с Чимином еще может быть шанс! Юнги смотрел на растерянного Тэджона, который колебался между тем, чтобы помочь Мину и сохранить жизнь наследного принца. — Тэджон, послушайте! — Юнги припечатал старика к стене и решил использовать последний козырь. — Я люблю Чимина. Я полюбил вашего сына с самого первого дня, как только увидел. Еще ребенком я знал, что мне не нужен никто, кроме него. Я прошел такой долгий путь, чтобы быть с ним. Мои руки по локоть в крови. Я рисковал жизнью, наконец, чтобы мы сейчас стояли здесь и могли с Вами говорить о будущем нашей страны. Нашей страны, Тэджон! Юнги чуть сильнее тряхнул старика, чтобы тот перестал витать в облаках и спустился на землю. — Это наш единственный шанс, Тэджон! Мы с Чимином сможем подарить Вам еще внуков, если Вы избавите его от этого ублюдка. — А если яд не подействует? Или подействует, но Чимин пострадает? Я не хочу терять единственного сына, — Тэджон заложил руки в замок и важно отвернулся, рассматривая каменные стыки в стене. — Матушка сказала, что яд действует медленно, — уговаривал его Юнги. — Он опасен только в больших количествах, но в случае с Чимином никто даже не узнает, что Вы дали отраву. Он будет медленно убивать ребенка, и дэгун родится нежизнеспособным. Вы только подумайте — это отличная возможность избавиться от наследного принца так, чтобы сам Чимин никогда ни в чем нас не обвинил. Он будет горевать об утрате младенца, но омежьи инстинкты возьмут свое, и у нас будут общие дети. Ну же, Тэджон, решайтесь! — Ну почему именно я! — начал истерить старик. — От меня он не возьмет даже крошки хлеба, если будет умирать от голода. Евнухи пробуют всю пищу, которую подают королю на завтрак, обед и ужин. Единственный шанс подсунуть яд — угостить его за столом на праздничной трапезе после ярмарки. Вы предложите ему чай на глазах у сотен приглашенных. Он не сможет Вам отказать, иначе вызовет скандал. О Ваших натянутых отношениях никто не знает. Чимину не выгодно выставлять себя в плохом свете. Он имеет большие планы на ужин, поэтому не станет провоцировать неловкость. — А что потом? Что случится потом? — глазки Тэджона забегали и Юнги понял, что додавил старика. Осталось правильно выложить идею и все будет в его пользу. — Ничего не случится, — беспечно сказал Юнги. — Он выпьет яд, и с ним ничего не случится. Уж будьте спокойны, моя матушка занимается отравами долгое время. — Где он? — вымученно сказал Пак и утер пот со лба. — Я согласен. — Вот в этой бутылочке, — Юнги потряс перед Тэджоном небольшим стеклянным сосудом, точь-в-точь, который они когда-то давно передавали Чимину для Чонгука. — Я взял это у матушки в последний визит в Корё. Моя бедная родительница так скучает в одиночестве, что вновь посвятила себя изготовлению этой гадости. Юнги скептически сморщил нос и открыл колпачок. — Взгляните, он пахнет ароматом крепко заваренного чая, — Юнги прикрыл глаза и снова поднес к носу пузырек. — Идеальный выбор. — Сколько нужно добавить в чай? — Тэджон повертел пузырек, но Мин забрал его назад. — Мой евнух на кухне все сделает. Мы нальем яд в отдельный чайник на одну порцию, которую Вы дадите Чимину. — Хорошо. Я согласен, — обреченно сказал Тэджон.***
Весна в этом году выдалась ранняя и очень спокойная, а оттаявший снег давал надежду на хороший урожай в будущем году. Земля на окраинах Силлы уже прогрелась, только и ожидая своих пахарей, призывно заманивая крестьян теплым паром, поднимающимся с утра. Не запоздало тепло и во дворце. Звонкие серебристые ручейки воды давно отжурчали, настойчиво прокладывая себе путь между стыков камней Кёнбоккун. День ярмарки, к которому так готовился Чимин, встретил его приятным бодрящим рассветом. Омега полюбовался из окна совершенно чистым небом без единого облачка. Утро разгоралось вовсю, и покои залил золотистый солнечный свет, ласково щекоча короля по векам. В дверь постучали, и старший евнух принес тазик для умывания, а придворная дама — целый сундук с косметикой. — Я не хочу густо белить лицо и рисовать брови, словно японская гейша, — запротестовал Чимин, но под строгим взглядом Джина сдался. — Хорошо, нанесите совсем немного румян. — Вы отлично выглядите, Ваше Величество, — Джин наклонился и помог Чимину подкрасить ресницы. — Беременность ничуть не испортила Вас, наоборот — все омеги будут завидовать Вам, а альфы не дадут прохода. — Они меня интересуют меньше всего, — хмыкнул Чимин и подкрасил губы, чтобы выделить их на бледном лице. — Посмотри, так хорошо? — Хорошо, — подтвердил Джин. — Альфы мне нужны только для того, чтобы при удобном случае предоставить ополчение, — намекнул Чимин, поправляя ханбок с золотой вышивкой и бусинками. — О, небеса, я скоро не влезу ни в одну одежду. Как только Чонгук умудрялся носить меня на руках. Я же такой большой и толстый. Ворчание в королевских покоях не прекращалось, пока Пак боролся с обувью. — И-и-и-и, — запищал Чимин, пытаясь впихнуться в туфельки, украшенные жемчугом и атласными лентами. За одну ночь они вдруг стали малы. Стопы омеги отекли, но он гневно топал каблуками по мрамору, чтобы обуться. — Скорее бы этот день прошел, — взволнованно сказал Пак. — Вы затеяли ярмарку в момент, когда Вам труднее всего, Ваше Величество, — укоризненно пробурчал Джин. — Неужели нельзя было подождать после того, как появится наследник? — Дела не ждут, а я пока справлюсь. Джин, у меня просто нет другого варианта, — Чимин прикрепил норигэ и попросил придворного помочь с украшениями. — Сколько гостей уже приехало? – затаив дыхание, спросил король. — Дворцовые ворота не закрывались всю ночь, — сообщил Джин. — Боюсь, что в обеденном зале мест не хватит на всех тех, кого Вы хотите пригласить на ужин. — Ничего страшного, найдем, — улыбнулся Чимин, довольный тем, что все идет по плану. — А кухня? Кухня справляется? — Да, на кухне не хватало рабочих рук, но теперь туда привлекли даже прислугу из Корё. Они перебирают крупу, следят за огнем, сеют муку. Но за главные блюда отвечает наш повар. — Ну вот и хорошо, — вздохнул Чимин с облегчением. — Меню мы согласовали, столы должны ломиться от угощений. Никто не скажет, что мы не гостеприимны. — Конечно, за это можете не переживать. Вы пока готовьтесь к ярмарке, а я проверю кухню, — Джин улыбнулся и удалился в коридор. Чимин оглядел себя в последний раз и вышел в дворцовую галерею. Он осмотрел все вокруг и довольно улыбнулся. По всему Кёнбоккун протянуты праздничные ленты, площадь напоминала бурлящий котел и была заставлена разноцветными шатрами, палатками, небольшими столиками. Здесь продавалось все: от дорогих шелков до мелких безделиц и побрякушек. Сотни людей высыпали на ярмарку, протискивались между зеваками, приценивались, торговались. Вереницы купеческих точек создали аккуратные ряды, в павильонах жарили уличную еду, которой не брезговали даже министры. Важные аристократы, прохаживаясь между палатками, болтали о разном: кто-то вспоминал недавнюю битву, другие сравнивали изменения в Кёнбоккун со времени прошлого визита, кто-то просто глазел по сторонам, будучи в столице Силлы впервые. Дворец ожил за считанные часы, а на лицах людей сияли улыбки. Омега спустился вниз, поздоровался с послами и обошел павильоны. Он поговорил с каждым торговцем и купил что-то для дворца. Евнухи с корзинами не успевали складывать покупки, а ремесленники и торговцы благодарно принимали из рук короля серебряные слитки. Дороже всех обошлись Чимину китайские тарелки из редкого вида фарфора, что представляли особую ценность, и персидский ковер, привезенный заморскими торговцами. Честь одарить Его Величество своими товарами выпала и торговцам продуктами. Чимин купил вкуснейшие орехи, сушеные фрукты и ягоды, а для кухни — по десять мешков пшеницы и риса. Довольные жители переглядывались друг с другом, восхищаясь красотой и милостью государя. — Что это там? — указал Чимин на невысокий шатер под раскидистым деревом. — «Зеленый терем», — хихикнул Джин. — Торговцы из Империи Цинь помимо товаров привезли еще и жен на час. — О, небеса, стыдоба какая, — Чимин прикрылся веером, а лицо его покрылось пунцовыми пятнами. — В следующий раз блуд надо запретить. Обогнув торговые ряды, омеги прошлись мимо беседок и чайных домиков. На Чимина повеяло влагой от журчащей воды в фонтанчиках, и Пак благодатно прикрыл глаза. Полдень превратил рынок в настоящее пекло. В тени слив он заметил послов. Они беседовали между собой и потягивали ароматные чаи с различными добавками. Королю прилетели легкие фруктовые нотки, пикантные ароматы специй и терпкие травы. Чимин скривил носик и обмахнул себя веером, отгоняя запахи. — Я хоть и перестал так явно чувствовать ароматы, но столько чая сегодня нанюхался, что вряд ли смогу выпить хоть чашечку в ближайшую неделю, — застонал Чимин. — Джин, даже не вздумай мне предлагать эти отвары. — Ваше Величество, — к омеге подошел Намджун, взял его под локоть и отвел в сторону. — Мне нужно с Вами поговорить, и я не могу это оттягивать. — Что случилось? — встрепенулся Чимин. — Пойдемте отсюда, — шепнул Ким и омеги отправились вслед за ним к дому бывшего министра. — Я слеп на один глаз, но интуиция меня не подводит, — Ким вытащил из потайного кармана пустой пузырек. — Нашел на кухне, когда приносил дрова для растопки печи. Кто-то кинул его в огонь, но промахнулся. Чимин взял пузырек и осторожно рассмотрел его. Совершенно пустой, внутри нет никакой жидкости или порошка. — Странно, в столь малых объемах не хранят даже приправы, — пробормотал Чимин. — Вот именно, — поддакнул Джун. — Вы тоже думаете, что внутри был яд? — Это совершенно точно, — подтвердил Сокджин. — Я видел у Линя. Он хранил там яды. — Я уже где-то видел такой пузырек… — Чимин вертел стекляшку в руках, отчаянно пытаясь вспомнить. Чимин быстренько откупорил пузырек и потряс его. Ничего, что бы могло высыпаться — не высыпалось. Он принюхался к крышечке и ощутил чайный запах. — Белладонна, — прошептал Пак. — Я точно знаю, что это она. — Кто это может быть? — Сокджин вскочил с места и начал нервно расхаживать по покоям. — Кто хочет Вас отравить? — Да кто угодно, — буркнул Намджун. — Юнги — самый вероятный кандидат в убийцы, но мировая история знает и другие случаи. — Думаешь, это приезжие гости? — Вполне возможно — сегодня на кухне полно людей, половину из которых я видел впервые, — Намджун развел руками и уперся локтем в стол. — Приносят фрукты и овощи, мясо, рис тащат мешками… — Неважно, — сказал Чимин. — Я убью того, кто даст мне яд. Кто бы это ни был, сегодня он отправится на небеса. — Ваше Величество! — хлопнул в ладоши Сокджин. — Быть может сошлетесь на отсутствие аппетита и не пойдете на ужин? — Нет, Джин, — загадочно ответил Чимин. — Дворец становится небезопасным для меня и наследного принца. Тот, кто хочет меня отравить, находится слишком близко. Если у него не получилось сделать это сейчас, то он попробует вновь. Не вижу смысла оттягивать очевидное: за любым преступлением следует наказание. — Вы правы, Ваше Величество, — одобрительно сказал генерал. — Да и смерть убийцы на глазах у всех сослужит вам хорошую службу. Люди узнают, что Вы не дадите себя в обиду, поэтому станут относиться серьезнее. — Если это белладонна, то скорее всего ее добавят в чай, — решил Чимин. — Что ж, сегодня меня ждет удивительный вечер. Чимин вышел из дома Кима, а Сокджин посмотрел на супруга. — Боюсь, что Его Величество по кровожадности превзойдет Чонгука. — Все будет хорошо. Я пойду работать, а ты будь рядом с господином на всякий случай. Чимин решительно направился в домик к Линю, по пути улыбнувшись двум послам и трем очаровательным торговцам тростниковыми шляпами. Ёнчоль перебирал какие-то травы, приобретенные на рынке у заморских купцов, и складывал их в полотняные мешочки, заучивая названия растений. Омега отметил, что парень хотя и неопытен, но так старательно постигает искусство врачевания, что его захотелось похвалить. — Не отвлекайся, Ёнчоль, работай, — Чимин прошел мимо и похлопал молодого лекаря по плечу. — Я ненадолго. На лице молодого лекаря расплылась довольная улыбка, и он снова уткнулся в травы. Обойдя длинные стеллажи, Чимин зашел за последний шкаф и отогнул шторку самой верхней полки, где Линь держал яды. Пузырьки различной величины с названием содержимого стояли в ряд. — Аконит, аконит, — бормотал омега, роясь в поисках нужного пузырька. — Да где же он? Найденный смертоносный яд король спрятал за пазуху и отправился на ярмарку. Толпы покупателей на торговых точках почти не уменьшились, а еще появилось плотное кольцо зрителей, пришедших посмотреть на театр кабуки. По приглашению Чимина артисты приготовили увлекательное представление с кукольным театром, канатоходцами, фокусниками и танцовщиками в масках. Повсюду лилась музыка, пелись песни и слышался смех. Чимин с трудом отыскал Джина, который восторженно хлопал в ладоши и щедро отсыпал серебряных слитков бородатому старцу в красочной маске и ярких одеждах. — Интересное зрелище, министр Ким? — спросил Чимин, выглядывая позади долговязого придворного. — Да, Ваше Величество. Последняя сценка была особенно смешная, — Джин чуть не подпрыгивал от удовольствия. Было видно, что пьеса его захватила, да и вообще народу понравилось. Чимин обвел глазами десятки счастливых лиц, которые улыбались, глядя на представление и улыбнулся сам. Зеваки громко комментировали сценку, рассматривали одежду гостей и богатые паланкины, составленные у ворот, но больше бегали с места на место, чтобы не пропустить красивого омежку из числа дворцовой челяди. — Я рад, что людям нравится, — с легкой грустью заметил король. — Когда они последний раз были так счастливы? Пак спросил будто в никуда, но Джин точно помнил, что празднество подобного рода последний раз устраивали на день рождения Джисона. Каждый год Чонгук объявлял пир на несколько дней, не жалея запасов продовольствия и вина, и устраивал в Силле настоящее торжество. Отовсюду лился радостный смех жителей Кёнбоккун, а до ночи не смолкали пожелания долгих лет Его Королевскому Высочеству. Чимин, глядя на цветущую Силлу, невольно вспомнил Корё. Раньше, когда они с Юнги только планировали пожениться, омега даже не замечал проблем в стране суженого. Глаза, застланные любовью к альфе, напрочь не хотели видеть трущобы на окраине страны будущего избранника. Впрочем, даже ближайшие к столице провинции жили не лучше. Жалкие лачуги, глинобитные дома с перекошенными крышами, полуподвалы без окон. Узкие грязные улочки едва пропускали телегу. Люди жались друг к другу даже домами, словно боясь остаться в одиночестве в трудное время. Королю они были не нужны. Тогда слишком молодому омеге не приходили в голову правильные, нужные вопросы: почему страна живет в нищете? Почему крестьяне работали от зари до зари, но не могли позволить себе миску риса? Почему новорожденный ребенок становился нахлебником, а не желанным дитя? Почему торговцы поднимали цены видя, что народ не мог заплатить за новую одежду или предмет утвари? Сейчас же, когда Чимин увидел жизнь в Силле и сам стал править страной, все ответы чудесным образом появились в его голове. Ни старый король Мин, ни сам Юнги не думали о своей стране. Только набивали животы и развлекались с кисэн. — У нас впереди еще много праздников, Ваше Величество, — успокоил его Джин, беря под локоть и выводя из толпы. — Вы нашли то, что нужно? — Да. Теперь мне осталось отыграть представление не хуже этого. — Пусть небеса благословят Вас, — только и вымолвил Джин, поднимая ладони и смотря в небо. — Зло должно быть наказано.***
Посольский кортеж из Японии двигался через весь Кёнбоккун медленно и важно, будто специально привлекая к себе внимание излишней чванливостью. Каждый из представителей, будь то сами послы или придворные дамы с пестрыми зонтиками, гордо подняли носы и торжественно шествовали за впереди идущим паланкином. Заключали шеренгу солдаты, несущие сундуки с богатыми дарами, и садовники на длинном возе с необычными растениями. Чимин, смотря на все это, напряженно сглотнул. Такую высокую делегацию государь принимал впервые. Направляя приглашение в Японию, Пак даже не думал, что оттуда приедут императорские послы наивысшего ранга. Максимум — местные торговцы утварью да любители мелкой наживы. Евнухи и придворные вжались в стены, давая кортежу пройти, а сами с открытыми ртами наблюдали за тем, что произойдет дальше. Его Величество осторожно спустился со ступенек дворца, придерживая края ханбока. Большой живот порядком мешал ему ходить, поэтому Чимин передвигался мелкими шагами, словно уточка в королевском пруду. Евнухи накрыли короля огромным веером, спасая от полуденных солнечных лучей, что этой ранней весной выдались будто летние. Личный слуга короля держал кувшинчик с прохладным чаем и сладостями на случай, если Его Величество захочет пить или есть. От нервов Чимин щелкнул пальцами и пригубил напиток. — Приветствуем Вас, — перед омегой склонили голову первые ряды воинов и опустили паланкин на землю. Шустрый придворный отогнул тяжелые бархатные шторы с золотыми шнурами и кистями, отворил дверцу и помог выбраться оттуда японцу средних лет. — Меня зовут Исидзо, — представился японец. — Я специальный посол в государство Силла и советник сёгуна. — Рад Вашему визиту, господин Исидзо, — ответил Чимин. — Надеюсь, пребывание здесь будет полезным для Вас. — Несомненно, но решать торговые дела я оставлю своих советников, — поклонился Исидзо и указал рукой на благообразных соотечественников, побритых наголо с аккуратно заплетенными длинными косичками. Те, как один, поклонились Чимину и остались ждать распоряжений. — А я бы хотел попросить Вашей аудиенции, если это возможно. — Возможно, — согласился Чимин, проявляя искренний интерес к гостю. Японец был недурен собой, хотя годы отразились многочисленными складками на его коже. Лучи солнца обрисовывали аристократический профиль, высокий лоб, правильные черты лица без единого изъяна. Гость был одет в добротные ткани, а сшитый сокутай сидел, как влитой. На красном хаори Чимин различил родовой герб чиновника, такое же тиснение было и на черном кожаном поясе. Зачем он приехал, Чимин пока не знал, но людей государь не страшился, а внешним связям обрадовался. Внутренние проблемы Силлы не должны исключать тот факт, что у страны есть соседи, с которыми деловые контакты не менее важны. Чимин смутно начал вспоминать о том, что говорил ему Чонгук про японцев, но ввиду совершенной растерянности и активности наследного принца в утробе, омега не мог сосредоточиться. Он обхватил руками живот, чтобы успокоить кроху, и пригласил гостя в тронный зал, куда сразу же сбежалась дворцовая челядь из министерства. — В первую очередь я хотел передать Вам слова скорби и поддержки от нашей страны в связи с гибелью Вашего супруга, — лицо Исидзо вмиг преобразилось, а во взгляде читалось чувство вины, когда он присел на высокую подушку перед Чимином и смог говорить приватно. Составитель королевских указов замер и выпрямился в ожидании реакции Его Величества. Чиновник толкнул съехавшую на бок шляпу, чтобы лучше видеть, как Чимин разорвет глупого японца голыми руками. Образно, конечно, вздохнул чиновник и продолжил свое наблюдение за государем. — Спасибо, господин, — едва выдавил из себя омега, стараясь не нагрубить очередному умнику, который похоронил Чонгука. Прятать эмоции под ресницами становилось все труднее, и Чимин едва сдержал досадные слезы. Ему никто не верил. — Я думаю, что Ваши слова преждевременны, — миловидное лицо прорезала королевская строгость. — Вы же видите, что в Силле праздник, а не траур. Жизнь продолжается. Чимин метал сотни стрел, протыкая Исидзо во всех местах. Особенно много их хотелось выпустить в глаза, чтобы этот несчастный не болтал того, чего он не видел. Глубоко вздохнув и уняв приступ ярости, Его Величество натянул привычную маску, очаровывая сидящего напротив альфу идеальной белозубой улыбкой. — Простите, Ваше Величество. Я преклоняюсь перед Вашей силой и мудростью, — заметил пристыженный посол. — Императору жаль, что наши люди принимали участие в этой гнусной битве. Хигокэнин не состоят на государственной службе у сёгуна. Они не являются частью императорской армии. Это вооруженные до зубов самозванцы-разбойники, от которых страдало мирное население Японии. Не так давно в стране восходящего солнца сменился государь. Вместо рода Камакура к власти пришла династия Муромати во главе с Такаудзи. Великий правитель долгое время вел войну с разбойниками, позорившими наши земли. Поэтому в качестве извинений и в знак примирения мы просили бы принять дары, что привезли сюда. Наши садовники рассадят сад сакур в Кёнбоккун, и да пусть не увянет дружба между Японией и Силлой, как нежные цветы, что порадуют Вас весной. — Ваш подарок поистине ценен для нас, господин Исидзо, — подтвердил Чимин, мысленно скрутив посла в бараний рог. — К сожалению, Силла сейчас находится не в самом лучшем положении, но мы верим, что скоро здесь взойдет новое солнце. Сможем ли мы рассчитывать на то, что сёгунат будет сохранять нейтралитет по отношению к нашей стране? — Несомненно, Ваше Величество, — поклонился посол. — Император Такаудзи не так давно получил власть, поэтому участвовать во внешних военных конфликтах ему невыгодно. Сейчас внутренние проблемы страны волнуют государя превыше всего. Мы хотели удостовериться, что Силла не держит зла на сёгунат, и мы это видим. Чванливый посол снова склонил голову. У Чимина закружилась голова от его поклонов. Разговор продолжился общими фразами и самыми теплыми пожеланиями. Королю удалось добиться снижения торговых пошлин для ремесленников из Силлы, купить витражные стекла для библиотеки, а также Пак договорился о закупке редких лекарств, благовоний и книг по врачеванию для Ёнчоля. Составитель королевских указов едва успел внести все пункты, о которых упоминал в разговоре с послом Его Величество. — Я рад, что мы смогли достичь взаимопонимания, — искренне сказал посол. — Мы исповедуем дипломатию гёрин. Наша страна дружественна к своим соседям, — Чимин протянул ему бумагу о соглашении и получил посольскую печать на самом краешке рядом со своей. Второй экземпляр он передал японцу и предложил осмотреть достопримечательности Силлы. — Я жду Вас сегодня на ужин в обеденном зале, господин Исидзо. Омега обворожительно улыбнулся, а гость едва не растаял, как воск на солнце. Он пригласил Чимина с ответным визитом в Японию, на что Пак вежливо отказал, ссылаясь на свое положение, но пообещал в ближайшем будущем посетить императора Такаудзи.***
Блаженно прикрыв глаза, Пак настраивался на предстоящий ужин. Он слышал, как прислуга гремела посудой, таская в обеденный зал щедрые кушанья и напитки. Под равномерный грохот кухонной утвари Его Величество мысленно вычислял того, кто задумал его отравить. Юнги и отец отпадали сразу — им было слишком невыгодно убирать Чимина, иначе они получат полный крах в Силле. Чимин — их ключ к процветанию. Только сумасшедший станет рубить плодородное дерево, приносящее пользу. Оставались министры и чиновники разных рангов… Пак перебирал в голове, что могло вызывать неприязнь во дворце. Назначения в министерства? Реформы? В чем могли заподозрить короля — в мимолетной трусости? Предательстве? Жадности к власти? А может быть это представители династий вступили в сговор, чтобы свергнуть Чимина и передать власть Юнги? Если он их подкупил, то… — Чонгук, мне так тебя не хватает… — всхлипнул Чимин, глядя на потолок и не боясь наедине казаться слабым. В памяти отпечатались чувства, детали, запахи. Его альфа был везде: пророс к нему под кожу, как ядовитый сорняк, подсаживая организм Чимина на свой токсин. Он без него не мог существовать, думать, дышать. Каждый прожитый день становился еще более тяжелым, нежели предыдущий. Будущий наследник стал единственным смыслом этих безрадостных одинаково серых рассветов. В ответ на мимолетный порыв на омегу укоризненно посмотрели желтые глаза дракона, подсвечивающиеся факелами из разных углов помещения. От всех мыслей, что каруселью закрутились в голове, становилось тошно. Больно осознавать, что он стал неугодным кому-то в этой стране. Чимин даже всплакнул на нервах. Вытирая слезы и громко шмыгая носом, омега искренне не понимал, что он делает не так. Горькие размышления прервал стук в дверь. — Войдите, — улыбнулся Чимин. — Я знаю, что это ты, Джин. Ким последнее время ходил за ним хвостиком, не оставляя Чимина без внимания. Помахать веером, принести воды, растереть спину или помассировать виски ароматическим маслом при головной боли — все это выполнял старший омега, тонко подмечающий потребности государя. Вместо Джина в комнату неслышно вошел Мин. Юнги неуютно дернул плечами, но прошел внутрь, пытаясь рассмотреть Чимина среди горы подушек. При виде альфы, Чимин запахнул ханбок на обнаженном теле, уселся в кровати и подтянул ноги к себе. — Что тебе нужно? — со злостью выпалил Пак. В его глазах не было дерзости, одна только ненависть. — Как ты себя чувствуешь, Чимин? — Юнги с нарочитым беспокойством посмотрел на омегу. — Ты так устал за сегодняшний день, а еще предстоит и ужин. — Если ты действительно беспокоишься за мое здоровье, то я устал ровно так, как устают все люди от шумных праздников и толпы — ни больше, ни меньше, — грубо ответил омега. — А если пришел раздражать меня своим присутствием, то лучше убирайся. Я сейчас не в настроении для разговоров. — Ты никогда не в настроении для разговоров со мной, зато с представителями японского сёгуната провел добрую половину дня, — резонно заметил Юнги, пытаясь сдерживаться. — О чем вы говорили, если не секрет? — Секрет, — отрезал Пак. — Мы говорили о торговых связях и поставке наших товаров в Японию. Большего я не скажу. — Что же, ты очень умен, Чимин, — Юнги медленно прошелся по покоям, рассматривая королевскую спальню. — У меня хорошее воспитание в отличие от некоторых, — фыркнул омега, глазами следя за Юнги. — Здесь так одиноко без Чонгука, правда? — Мин бесстыже давил на самое больное. Знал, что вода камень точит. Знал, что Чимин не верит в смерть альфы, чем еще больше раздражал Юнги, словно поддавая сомнению его боевое мастерство. Он умеет держать меч в руках, а уж в схватке с Чонгуком все небесные силы были на его стороне. Да и он неплохой воин, похвалил себя король Корё. — Деликатность — не твоя черта, Юнги. А я не один, — парировал Чимин, намекая на наследного принца. У омеги дыра внутри, а сердце из стекла еле держалось на раздробленных в песок костях, но он все равно улыбался своему палачу. — Мне есть за что сражаться и ради чего жить. Истинную связь не разорвать, и кровь Чонгука будет течь в жилах его сына. — Да, конечно, — снисходительно согласился Юнги и одарил омегу гаденькой улыбочкой. — Хотел предложить тебе пропустить ужин, да вижу ты настроен решительно. Совсем не бережешь себя, — цокнул Мин и укоризненно покачал головой, словно переживал за состояние Чимина чуть ли не больше самого омеги. — Что же, отдыхай, не буду тебе мешать. Так же тихо, как Юнги появился, он и исчез, оставив на сердце Чимина осадок. Когда за Мином закрылась дверь, омега от отчаяния запульнул в нее подушкой. В голове на долю секунды пролетела мысль о том, что альфа и японский гость могут быть правы, но Пак тут же отогнал ее из головы. По привычке он пошарил рукой по второй половине кровати, где спал альфа. Пустота и холодные простыни неприятно отозвались в горячих ладошках. Чимин помнил, как любил просыпаться от нежных поцелуев, трепетных прикосновений, когда он, еще сонный и разморенный, лениво смотрел на короля, который старательно выцеловывал его тело, заставляя просить больше и больше… С глаз опять скатилась слеза. Беременность иногда лишала Чимина ясности ума и строгости мысли. Любая мелочь могла ввергнуть в слезы, и только Джин знал, как расстраивает Чимина кошка со сломанной лапкой или рисовая булочка без хрустящей корочки. У него снова началось… Пак похлопал себя по щекам и решительно встал с кровати. Хватит киснуть, сегодня у него главная стычка с врагом. Не стоит поддаваться чувствам. Сейчас нужно думать о плохом, о хорошем он подумает позже. Чимин сменил повязки на сухие, а личный евнух затянул грудь так, что дыхание перехватило. Негоже появляться на глаза у нескольких сотен людей в неподобающем виде. Пак поправил одежду и сел перед столиком, чтобы ему уложили прическу и надели корону. Сегодня придется использовать торжественный вариант, вздохнул Чимин. Завтра с утра его шея точно отвалится, и он не встанет. Но это только завтра…***
В назначенное время король Силлы зашел в огромный обеденный зал и застыл от неожиданности. Он не думал, что количество приглашенных выглядит так на самом деле. Длинные столы в несколько рядов полностью заняты людьми, пустовало только место государя. По обычаю, без него трапезу не начинали. Сотни пар глаз уставились на Чимина, разглядывая того с ног до головы. Не все аристократы были представлены королю на ярмарке, поэтому некоторые янбаны видели короля впервые. Несомненно, его оценили и даже позавидовали, а еще ни от кого не укрылся пикантный факт беременности. Как только Чимин поздоровался и проследовал к своему месту, за его спиной тут же послышался шепот гостей. Все обсуждали правителя. С левой стороны сидели Юнги и Тэджон. Министры и остальная знать расположились напротив. Во время разговора Его Величество наблюдал за каждым приглашенным, но определить предателя так и не мог. Иногда Паку казалось, что все разом замыслили измену против него, а иногда, что он сходит с ума и придает обычной бутылочке слишком много тайного смысла. Чимин в нетерпении постучал ноготками по столу. Время тянулось так медленно, словно нить, что сматывали с кокона шелкопряда. Кто-то должен проявить себя… Ужин плавно переходил от вторых блюда к чаепитию. — Давайте я налью Вам чай, — Чимин застыл, услышав родной голос. Он поднял взволнованный взгляд и увидел Тэджона. Отец подобострастно протягивал ему чайник, кивая на пустую чашу сына. — Он заварен на травах, которые растут в Пакче. Нет ничего лучше родных лугов, не правда ли? Джин побледнел, считая каждую секунду напряженной тишины. Он смотрел то на Чимина, то на Тэджона, и не мог понять, что здесь происходит. Родной отец сейчас предлагает Чимину яд? Джин мотнул головой и зажмурил глаза. В самом конце зала за происходящим наблюдал Намджун, специально пришедший сюда, чтобы поменять сгоревшие факелы на новые. Взгляд всех, кто знал про яд, сошлись на дрожащей руке Тэджона и небольшом фарфором чайничке с розочками. Юнги замер, пялясь на Чимина. Его Величество уставился отцу прямо в глаза. Старику бы доживать дни спокойной старости, а он поддался на интриги Юнги. В момент Чимину показалось, что тот все понял, а во взгляде проскользнуло сожаление. Словно немое извинение отца за то, что он делал. Пак старался держаться из последних сил, не обращая ни на кого внимание. Все приглашенные вдруг перестали существовать, и только один единственный человек был важен для него. Как же Вы могли до такого дойти, отец, подумал Чимин и улыбнулся в ответ. — Конечно, — в последний раз Чимин обращался к Тэджону, принимая у него из рук чайничек. Чимин под взглядом Джина, генерала Кима и Юнги налил себе почти полную чашечку, чем невероятно порадовал Юнги. Альфа был уверен в результате и сидел с довольным лицом, разрезая творожную булочку. — Травы в Силле пахнут ничуть не хуже, чем на родине, — Чимин взял свой чайничек и обратился к Тэджону. — Позвольте мне угостить Вас. Вы не так давно живете в Силле, чтобы знать, чем богата моя страна. Этот чайный напиток я очень люблю. Надеюсь, он понравится и Вам, отец. Пак-старший расплылся в улыбке, но ехидная ухмылка тут же исчезла с Юнги. Уголки его рта опустились, придавая альфе хищное выражение лица, а в глазах появилось беспокойство. Точно в таком состоянии сидел и Джин, что вопрошал у Пака глазами, уверен ли он в своих действиях. Пока не поздно можно все остановить, но действия омеги были решительны и тверды. Юнги бегло смотрел то на короля, то на Чимина, но Его Величество был открыт и добродушен. Старик Пак с удовольствием подставил свою чашку и Чимин налил ему ароматный напиток. — А Вам, господин Мин? — вежливо спросил Чимин. — Нет, спасибо, откажусь, — нервно кашлянул Юнги. Чимин взял чашку и пригубил так, чтобы уровень жидкости не касался губ. Исподлобья он наблюдал, как отец за пару больших глотков довольно осушил емкость. Аконит начал свое действие немедленно. Яд, подсыпанный в чай Тэджону, в десять раз превышал дозу, которую Линь называл лечебной. Тэджон схватился за горло, ритм его дыхания участился, но воздуха не хватало. Изо рта у несчастного пошла пена, старик захрипел и попытался схватиться за стол. Чимин не отводил глаз от отца. Гости в зале в панике вскочили со своих стульев, наблюдая за ужасной картиной. Упав на пол, старик корчился в судорогах. Губы посинели, а кожа лица приобрела грязно-серый цвет. Где-то вдалеке послышался возглас «Лекаря!», но Его Величество поднял руку и призвал всех к вниманию. — Не нужно лекаря. В этой чашке яд, — Пак высоко поднял свою чашу, чтобы увидели все. — Сейчас я докажу это. Король Силлы вынул из волос серебряную ёнджа и окунул в чашку. Шпилька тут же окрасилась в темный цвет, и Чимин показал ее всем желающим, подняв над головой. В кромешной тишине зала послышались вздохи и раздался нестройный гомон. Кто-то не мог поверить в подлость Тэджона, кто-то сочувствовал Чимину, но никто не остался безучастным. — И так будет с каждым, кто посягнет на мою жизнь или жизнь наследного принца, — сказал Пак и обвел присутствующих внимательным взглядом. — Я сегодня устал. Пойду отдыхать. Придавленный тяжестью многочисленных взглядов, Чимин покинул обеденный зал. Держать осанку прямо было трудно. Не из-за большого живота и вновь шевелящегося ребенка, а из-за ножа, который всадил в спину самый близкий человек. Пак сжал кулаки и сцепил зубы, вдыхая полной грудью осуждающее молчание гостей. Ему плевать, кем его посчитают сейчас. Король должен дойти к цели. Спасительные двери, ведущие в коридоры Кёнбоккун, приближались. Чимин считал шаги до того момента, чтобы вынырнуть из зала и оставить сегодняшний кошмар позади. Он только что убил родного отца.