По дороге сна

По дороге сна, мимо мира людей: что нам до Адама и Евы, Что нам до того, как живет земля! Резкий порыв ветра распахнул шторы: только что забывшаяся дрёмой Селин мгновенно проснулась. Кутаясь в ночную рубаху, девушка поднялась с постели и вышла на балкон. Ночной Стамбул расстилался перед султаншей серым полотном, с разбросанными по нему домами и садами, дворцами и пажитями. Все это принадлежало ее отцу, повелителю семи континентов, властителю огромной империи, всю мощь которой и во сне нельзя представить. Однажды на его месте окажется один из ее братьев. Матушка никогда не говорила о таком ни с кем из них, но Селин знала, что она лелеяла надежду о том, что повелителем станет Мехмед. Отец был очень доволен успехами шехзаде, народ восхищался им так, что брат мог соперничать и с Мустафой за любовь янычар… Селин нахмурилась, пытаясь отогнать докучливые и такие нежеланные мысли. Не время, еще не время… Но страх, который глодал ее душу уже давно, снова воцарился внутри девушки. Она думала о Селиме. Юная госпожа понимала, что должна волноваться о судьбе каждого своего брата, но только Селим приходил к ней в кошмарах. Как она будет жить, если однажды к нему придут палачи с шёлковым шнурком? С той самой минуты оборвется и ее существование. Постояв еще недолго, Селин вернулась в комнату. Сев на пол подле постели она зарыла лицо в коленях, стараясь скрыть от самой себя набежавшие слезы. В это мгновение она неожиданно остро ощутила, насколько жесток этот мир, даже к детям самого султана. Особенно к ним. Как можно наслаждаться жизнью, если смерть неизменно стоит за плечом? *** — На! Получи! — Я обязательно положу тебя на лопатки, Селим. И не надейся на победу! — Еще чего! Защищайся! — …Селин Султан Хазрет Лери! — Два брата немедленно сложили оружие. К ним спешила сестра: рыжие кудри подпрыгивали от быстрого шага, светлые глаза матери смотрели уверенно, видя насквозь. — Я вас везде обыскалась… Повелитель определил санджаки, в которые вы отправитесь! Лица юношей мгновенно озарились азартом. — Ну же, сестра, не томи! — Баязид подскочил к Селин, грозно нахмурив брови. — …Уверен, Селим, отец отдал тебе провинцию, которую ты заслуживаешь! Самый дальний уголок страны… для неудачников. Старший шехзаде вспыхнул, но сестра неуловимо дотронулась до его запястья, что практически сразу успокаивающе подействовало на Селима. Лицо его приняло непроницаемое, даже умиротворенное выражение. — Не нужно ссориться, помните, что вы братья, — Селин умела быть строгой, когда это требовалось. — Баязид, брат мой, ты отправляешься в Кютахью. — Встретившись с близнецом глазами, она увидела в них то же, что мучило ее саму. Он не хотел знать, не хотел уезжать далеко отсюда… Далеко от нее. — А ты, Селим, едешь…в Конью. Всего пара дней пути. А сердце сжималось так, точно его вытаскивали из груди кузнечными клещами… Сколько она не увидит его? И…увидит ли вообще? Баязид самодовольно ухмыльнулся, хотел даже что-то сказать, но передумал. В присутствии Селин они обыкновенно скрывали все свои разногласия. — А теперь идемте со мной. Матушка хочет вас видеть. *** Хюррем султан встретила своих сыновей и дочь с счастливой улыбкой. Еще бы… Ведь только что Хасеки получила весть о том, что ее первенец отправляется в Манису! Это очень много значило для султанши, к этому она шла так долго. Мехмед и Михримах уже сидели рядом с матерью, с ними — немного расстроенный Джихангир… Младший братик очень не хотел, чтобы все уезжали. — Селим, Баязид. Вот и пришло время… Теперь вы совсем взрослые. — Это прекрасно, матушка! — младший шехзаде, не скрывая своей радости, поцеловал руку госпожи. Селим последовал его примеру, но ничего не говорил. Сестра стояла за его плечом. — Повелитель планирует новый поход, но отправится с ним только Мехмед, а вы сразу поедете в свои санджаки. Иншалла, все будет хорошо. — Конечно, матушка… Михримах поднялась со своего места и кивнула Селин, предлагая ей оставить шехзаде наедине с матерью. Девушка поспешно выскользнула из покоев вслед за сестрой. Они взяли с собой еще Джихангира, и он не очень возражал, ведь любил проводить время в обществе старших сестер. — Зайдем ко мне? Мы так давно не проводили время вместе. С тех пор, как появилась на свет Айше Хюмашах, я с трудом могу думать о ком-то кроме нее… На душе Селин было тяжело, но девушка с улыбкой кивнула старшей сестре. Они пришли в покои Михримах, которые всегда выделялись ей, когда султанша приезжала во дворец. Джихангир устроился между девушками, посматривая то на одну, то на другую. — Тревожно мне, — негромко выговорила Селин. — Не должны они уезжать… так скоро. — Они — наследные шехзаде. Ты должна смириться, Селин. Понимаю, сейчас тебе тяжело, но…это должно пройти. Скоро отец выдаст тебя замуж, ты родишь прекрасных детей… На миг Михримах прикрыла глаза, точно пытаясь саму себя заверить в том, что говорит правильные вещи. Селин положила ладонь на плечо сестры. Она помнила, сколько слез было пролито, сколько раз она ходила к матери, прося ее сжалиться. Рустем паша не был плохим человеком, но Михримах не любила его и до сих пор не смирилась. Сейчас, услышав слова сестры о муже и детях, Селин почувствовала, как и что-то внутри нее содрогнулось. Раньше она думала, что все это так далеко, что даже и думать об этом не стоит… Но теперь так не казалось. Слова эти ввергли девушку в первозданный ужас. Нет! Она не видела в этом счастья. Ведь…придется уехать и реже видеть семью. Реже видеть… Ни мысли больше. Ни звука. Приняв ее молчание за согласие, Михримах позвала служанку, и та принесла ей дочь. Госпожа поцеловала младенца и принялась укачивать его на руках… — Мы пойдем, не будем отвлекать тебя, — Селин улыбнулась и крепче сжала ладошку Джихангира. Они вышли в пустой коридор. — Ты скучаешь по Селиму? Да? Уже скучаешь, а он еще не уехал. — Джихангир… я скучаю по всем, так же, как и ты. Но у меня одна радость, ведь самый храбрый из шехзаде, мой младший братик здесь остался. — Она понимала, как нелегко ему оставаться здесь одному и попыталась хоть как-то поддержать брата. Но десятилетний Джихангир видел ее насквозь. — Не волнуйся, Селин, пожалуйста! Он тебя очень любит и точно не бросит. Вы встретитесь, он будет писать письма… Почти до крови прокусив губу, девушка кивнула. А сама почувствовала, как в горле встал ком. *** — Матушка… можно? — Селин каждое утро приходила в покои Хюррем султан, а сейчас ее визиты участились. Мехмед, Селим и Баязид уехали, Михримах проводила время в своем дворце, а матери требовалась поддержка. Едва войдя в комнату, султанша увидела, как госпожа читает письмо, а потом лицо ее бледнеет, а руки начинают трястись. — Мама! — Бросившись к ней, Селин успела подхватить женщину, и случайно увидела несколько слов из бумаги с печатью… Шехзаде Селим…болен… Во рту стало горько. Девушка воззрилась на мать в немом ужасе. Самое худшее уже было перед ее глазами. — Я должна поехать к своему сыну! Сейчас же! — Я еду с вами, мама. — Исключено, Селин, ты останешься здесь. Джихангир не может быть один. — Мама, прошу… — И такая боль прозвучала в ее голосе, что Хюррем не смогла отказать. — Нам нужно уговорить Мустафу. *** — Шехзаде, Селин султан пришла. Просит вашей аудиенции. — Верный Ташлыджалы склонил голову перед своим шехзаде. Мустафа поднялся. — Пусть войдет. Стража пропустила в покои сестру — вся она являла собой воплощение беспокойства и страха. Глаза были устремлены только на него. Такие большие, зеленые…похожие на глаза такой ненавистной ему Хюррем султан, но все равно другие. Она ведь совсем выросла, последний раз Мустафа видел ее совсем крохой. Сейчас же перед ним стояла совсем юная, но женщина. Очень привлекательная женщина. О, Аллах, сохрани от греховных мыслей. — Мустафа… Она опустила голову, но он осторожно приподнял ее подбородок и заставил смотреть на него. Какая же тоска, какое томление в ее взгляде… Ни одному поэту не описать ничего подобного! А он видит это наяву. — Да, сестра моя? — Я просить тебя пришла. Селим…заболел. — При этих словах она вся потемнела, и молодому мужчине на миг показалось, что сестра сейчас упадет, не в силах держаться на ногах. — Мы с матушкой должны поехать к нему. — Ты прекрасно знаешь, что это невозможно. — Слишком, даже чересчур резко оборвал ее Мустафа. — Повелитель ясно запретил вам покидать дворец. — Прошу, брат… — мольба тихим вздохом повисла между ними на кончике ее полных невинных губ. Шехзаде отвел взгляд. Он не мог находиться так близко к ней, но и выгнать не мог. А сама она не уйдет, пока свое не получит. — …Хорошо. Вы можете ехать. Теплое чувство разлилось от пальцев ног и до самых корней волос его, когда Селин поцеловала его руку и удалилась.