Белый цветок волка

— Можно посидеть у тебя? Везде занято или просто куча народу. Я наскоро вытерла слезы рукавом платья и повернулась ко входу в купе. Там стоял высокий бледный мальчик с копной светло-каштановых волос, в потрепанных джинсах и растянутом свитере. — Почему ты плачешь? — спросил он, подходя чуть ближе, всего на полшага, словно не желая напугать. — Потому что мне очень грустно уезжать из дома в школу. Там придется жить с другими девчонками в комнате. И заводить друзей, а я терпеть не могу заводить друзей! — Очень жаль, — улыбнувшись, ответил он, и подошел еще на полшага. — А я только собирался с тобой подружиться. Так я познакомилась с Римусом Люпином. Нельзя сказать, что у меня были проблемы со знакомствами, но я не обманывала, когда говорила, что терпеть не могу заводить друзей. В моем маленьком мире мне вполне было достаточно дорогих мамы и папы, старшей сестры Беллы, которая в тот же год заканчивала школу, средней — Меды, которая училась на четвертом курсе, и двоих кузенов-погодок: Регулуса и Сириуса. Регулус был плаксивым замкнутым мальчишкой, а вот Сириус мне очень нравился. Он был смешливый и добрый, любил розыгрыши и шутки и всегда — всегда! — брал меня играть с ним. А в тот день не взял. Умчался куда-то с сыном Поттеров, а я осталась стоять в вагоне, испуганно цепляясь за Меду. — Можно побыть с тобой? — шепотом спросила я, но сестра только покачала головой. — Нельзя, Цисси. У нас в компании будут свои серьезные разговоры. А ты пойди, найди кого-нибудь, с кем можешь подружиться. — Но я не хочу ни с кем дружиться! У меня есть ты! Андромеда ласково дернула меня за толстую косу. — Не упрямься, иди. За окном, как назло, шел дождь, а во время дождя я всегда плакала. Любимая сестра покинула меня, любимый брат не хотел со мной играть. С какой радостью я осталась бы дома и не поехала ни в какой Хогвартс! Римус, напротив, был от Хогвартса в восторге. Устроившись напротив, он взахлеб пересказывал мне историю школы и рассуждал о том, на какой факультет его возьмут. — Хоть бы это был Когтевран! — мечтательно протянул он. — Хочу жить в высокой башне и носить мантию с синей полоской. — А я хочу на Слизерин, — ответила я и гордо добавила. — Там учатся мои сестры, и училась вся моя семья. Люпин удивленно приподнял светлые брови, но сказал только: — Тебе пойдет зеленый цвет. В ту же минуту в купе ввалилась хохочущая парочка. — Ой, пардон, не хотели мешать, — давясь от смеха, произнес лохматый парень в очках. Джеймс Поттер. — Цисса, а ты чего тут сидишь одна с чужим мальчишкой? — строго спросил Сириус, разглядывая незнакомца. — Он не чужой, — в тон брату ответила я, — он Люпин. Римус Люпин. И если бы ты соизволил остаться со мной, то я бы не сидела тут с другим мальчиком. Хотя, какое счастье, что ты убежал. Потому что у меня теперь есть новый друг. Меня так и подмывало показать Сириусу язык. Он ненавидел, когда его обходили хоть в чем-то, даже в дружбе. — Ты ее не обижал? — грозно спросил кузен, надвигаясь на растерянного Римуса. — Н-нет, — немного заикаясь, ответил Люпин. А потом совершенно очаровательно улыбнулся и протянул Сириусу руку. — Будем знакомы. Протянутую ладонь перехватил Поттер и пожал со всей горячностью. — Джеймс, очень приятно. Ты на какой факультет собираешься? Я точно буду на Гриффиндоре. Показная суровость кузена очень быстро испарилась. Римус умел нравиться всем, если хотел, и мы чудесно провели время до прибытия на станцию Хогсмид. А потом случилось то, что случилось. Я попала, как и хотела, на Слизерин, а ребята — на Гриффиндор. Когда Сириус, с усмешкой помахав рукой в сторону нашего стола, умчался ко львам, сидящая рядом Белла сжала ладони в кулаки и заметила с мрачным удовольствием: — Ох, и настрадаются они с ним. Ее пророчество начало сбываться на следующий день. Сперва, утром, Большой Зал огласил громоподобный голос тетушки Вальбурги: — Как ты смел так опозорить нашу семью?! Потом, после обеда, на уроке Зельеварения Сириус с Джеймсом взорвали котел. Профессор Слизнорт велел всем срочно покинуть класс, пока мы не задохнулись от ядовитого дыма, и первый курс Гриффиндора и Слизерина дружно ждал у входа, пока преподаватель проветривал подвальное помещение специальными чарами. — Из-за вас мы лишимся баллов! — отчитала их маленькая рыжеволосая девочка, на голову ниже обоих хулиганов, но говорившая таким тоном, точно была по меньшей мере старшекурсницей. — Скажи же, как малышня, Северус! — Кто она такая? — шепотом спросила я Люпина, успевшего достать какую-то маггловскую книжку и углубиться в ее изучение. Римус поднял глаза от книги, глянул туда же, куда смотрела я, и ответил: — Это Лили Эванс. А рядом с ней? — Северус Снейп. Он ни с кем не разговаривает. Наши мальчики сказали, что вчера пришел в спальню и сразу спрятался за полог. Люпин понимающе кивнул: — Наверняка ему очень страшно. Может быть, подружимся с ним? Лили хорошая, и раз он ее друг, то и нам наверняка понравится. Я скептически осмотрела «хорошую Лили», которая продолжала распекать скучающего Сириуса и совершенно по-идиотски улыбающегося Джеймса. — Нет уж, спасибо, — категорично ответила я. — Не хочу дружить с Лили и тем более не хочу дружить с этим странным Снейпом. Римус пожал плечами — он не собирался со мной спорить. Но со Снейпом я все же подружилась. Правда, через полгода, когда поняла, что он единственный нормальный мальчик на моем курсе, и когда догадалась, что он безответно влюблен в рыжую Эванс. Эта его любовь не могла вызвать ничего, кроме жалости, но мне казалась милой его слепая преданность такой скучной девчонке. — Она не скучная, она очень справедливая и умная, — заступался за гриффиндорку Северус, а я только кивала и улыбалась. Ну да, ну да. Любовь слепа. Я сидела с Северусом на всех занятиях, кроме спаренных с Гриффиндором. Там он всегда отсаживался к Эванс, а я — к Римусу. Скоро к компании Поттер — Блэк — Люпин присоединился еще один мальчик — Питер Петтигрю, который мне совершенно не нравился. Даже больше, чем Лили, но добрый Римус решил, что малышу Питеру нужно дружеское плечо. Римус вообще был исключительно вежливым, приятным и оптимистичным человеком, несмотря на то, что у него ужасно болела мама. Так ужасно, что мальчику приходилось каждый месяц ездить ее навещать. Перед такими путешествиями он становился молчаливым и грустным, а после возвращался бледным и измученным. — Я не советовала бы тебе общаться с гриффиндорцами, — сказала Белла после того, как вся семья вышла из-за рождественского стола и отправилась в гостиную. — Ладно Поттер и наш Сириус, но этот Люпин… — Я бы не хотела, чтобы ты говорила про него что-то плохое, — ответила я довольно вежливо, но старшая сестра все равно посмотрела на меня с изумлением. Никогда раньше я не смела ей перечить. Она была уже взрослой девушкой, почти женщиной, и притом — помолвлена с Рудольфусом Лестрейнджем. — Гляди-ка, у нашего цветочка есть шипы, — заметила она и, посмеиваясь, оставила меня одну. Хорошо, что Белла не знала — я не просто общалась с Люпином. Мы были настоящими друзьями. На втором курсе стало понятно, что у Снейпа проблемы с гриффиндорцами. Все души не чаяли в Поттере и Блэке, даже учителя прощали им многие шалости. И то, что оба они — Джеймс из-за Лили, Сириус за компанию — недолюбливали Северуса, сильно усложняло ему жизнь. Он постоянно ходил в синяках, потому что шутники с львиного факультета очень любили магией связать шнурки его ботинок между собой. Задумчивый Снейп никогда этого не замечал и постоянно падал под раскатистый хохот других школьников. — Я просил ребят перестать это делать, — извинялся Люпин, — но разве они послушают? Прости, Нарцисса, но все, что я могу — пообещать никогда не издеваться на Северусом. Он сдержал свое обещание — никогда Снейп не видел от Римуса дурного обращения, но Поттер становился все ожесточеннее, чем старше они становились и чем упорнее Эванс отклоняла его знаки внимания, предпочитая сокурснику Северуса. На третьем курсе в нашей семье случилась еще одна беда — моя любимая Меда сообщила, что собирается выходить замуж на Теда Тонкса, мало того, что Пуффендуйца, так еще и магглорожденного. Мама с папой не стали посылать громовещатель, но пригрозили забрать Меду из школы, если она не бросит свои глупости. В ответ на эту угрозу Меда не появилась дома на Рождество и не приехала на летние каникулы. Сириус был в совершеннейшем восторге и называл ее не иначе, как «моя любимая кузина». Я на Меду не сердилась, хотя и понимала, что теперь наше с ней общение будет очень ограничено. Белла, которая к тому времени уже успела выйти замуж, и вовсе заявила, что Андромеда ей больше не сестра. Я переживала бы все происходящее гораздо труднее, если бы не Римус. Он был рядом всегда, в каждый момент, когда был нужен. И я платила ему тем же — ждала его возвращения из дома, интересовалась здоровьем его матери и всегда припасала на это тяжелое время самые вкусные шоколадки. На четвертом курсе директор Дамблдор решил устроить Рождественский бал. Какой поднялся шум! Девочки ходили стайками и с лукавством смотрели на мальчиков, а мальчики кучковались по углам и смущенно обсуждали, кого лучше пригласить и как. Я отклонила все приглашения наших слизеринцев и сама предложила Римусу: — Давай пойдем вместе? Римус, как всегда погруженный в книжку, не сразу понял, о чем я спрашиваю. А когда понял, залился густым румянцем и залепетал что-то вроде: — Но я же совсем не умею танцевать, Нарцисса! — Какая ерунда, я тебя научу. И я научила. Это был прекрасный вечер, и моему счастью не было предела: мы танцевали и смеялись наравне со старшими курсами, пили пунш и ели сладости. Римус оказался прекрасным учеником, и я испытывала странное волнение, когда его ладонь сжимала мою во время танцев. Все было бы идеально, если бы не Поттер. Лили, конечно же, отказалась быть его партнершей и предсказуемо выбрала Северуса. Такого оскорбления Джеймс простить не мог. Ночью, после того, как бал кончился, они с Сириусом подкараулили бедного Снейпа и зажали его в коридоре, озаряемом лишь светом почти полной луны. — Хорошо провел время, Нюниус? — А что это у тебя за оборочки? Надел платье мамочки вместо мантии? Я услышала их голоса раньше, чем Римус, и удивилась тому, как противно они звучали. Я любила Сириуса и хорошо относилась к Джеймсу, но сейчас они явно делали что-то нехорошее. Римус, который вызвался проводить меня до гостиной, нахмурился и ускорил шаг. За поворотом нам открылась отвратительная картина: мой драгоценный кузен прижимал бедного Северуса к стене, а Джеймс палочкой разрисовывал лицо пленника яркими шутовскими красками. — Что тут происходит? Никогда прежде я не слышала, чтобы Люпин говорил так строго и так громко. Сириус расплылся в улыбке: — О, Лунатик. Присоединяйся. Мы тут решили сделать из нюнчика девочку. — Отпустите его! — я стояла рядом с другом, сжимая и разжимая кулаки в бессильной ярости. Несчастные глаза Северуса смотрели прямо на меня. — Как вы смеете! — Иди в свою гостиную, Нарцисса, — попросил Поттер, оборачиваясь через плечо. — Это не твое дело. В то же мгновение мой прекрасный добрый Люпин схватил Джеймса за ворот мантии и оттащил от Снейпа. Не просто оттащил — практически метнул в противоположную стену. — Сохатый! — воскликнул Сириус, выпуская Северуса и бросаясь к другу. Я открыла рот в немом изумлении. Откуда у Римуса столько сил? Джеймс, занимающийся квиддичем, был куда крупнее. Но времени подумать мне не дали — Снейп схватил меня за руку и потащил в сторону подземелий. — Ненавижу их! — шептал он. — Ненавижу их всех! И Поттера, и твоего братца и этого Люпина! — Римус спас тебя от них! — возмутилась я. — Поступил, как герой! — Он не герой, а оборотень! — закричал Северус. И тут же осекся, бросив на меня быстрый испуганный взгляд. Тогда я не поверила ему, а когда узнала, что это правда, мне было уже все равно. Римус Люпин прочно поселился в моем сердце и моих мыслях.