Чудеса в решете

      Лина уснула только к утру и проснулась лишь в полдень, когда солнце уже стояло в зените и освещало ласковым светом столицу. Львица поднялась с кровати и протерла глаза, глубоко зевнув. После нескольких часов плача в подушку, темных мыслей и тяжелого сна она чувствовала разбитость и усталость, как будто она всю ночь перебирала двигатель «Феникса».       Она подошла к зеркалу и посмотрела на свое отражение: веки покраснели и распухли, в глазах появилась неизвестная Лине прежде жестокая искорка, легкая улыбка, которая всегда озаряла ее лицо, исчезла, уступив место плотно сжатым упрямым губам. Глядя на себя в зеркале и безмолвно изумляясь произошедшим в ее лице изменениям, Лина вновь и вновь прокручивала в своих мыслях сцену, которую она видела вчера. Этот случайный поцелуй Фелины и Макса поразил ее до глубины души. Но почему? Ведь она, Лина, не раз уже думала о том, что дружба Макса и Фелины вполне могла перерасти в нечто большее, ведь она, эта дружба, уходила корнями в далекое прошлое и до сих пор имела силу над ними: королём львов и королевой белых тигров. Удивительно, но эта мысль никогда не пугала Лину. Ну, полюбят Макс и Фелина друг друга. Ей-то что до этого? Макс — ее лучший друг, других чувств она, Лина, к нему не испытывает. По крайней мере, она думала, что не испытывает. До вчерашнего случая.       Погруженная в задумчивость Лина подошла к окну и увидела «Феникс». Корабль стоял на платформе, которая была оборудована на крыше дворца специально для него. «Феникс», освещенный ярким солнцем, радостно смотрел на мир сияющими глазами-стеклами. Сейчас Лина завидовала этому кораблю: он никого не любил и ни к кому не испытывал ненависти, он был вольной птицей, которой было абсолютно все равно, куда лететь. «Феникс»… Ее «Феникс». Лучшее ее изобретение, воплощающее ее вольнолюбивую сущность. Как давно она не летала на «Фениксе»! И неизвестно, когда ей снова доведется ступить на его борт, ведь не сегодня-завтра он отправится в путешествие к Таинственным островам, унося с собой ее отца и Макса…       Лина улыбнулась впервые за это утро. Мысли о «Фениксе» согрели ее раненое сердце и напомнили ей, что на свете есть немало прекрасных вещей, способных принести радость — любимая работа, например.       И зачем она, дура, проплакала полночи? Увидела случайный поцелуй лучшего друга и его давней подруги — и разревелась. Нет, на нее, волевую изобретательницу с сильным характером, совершенно непохоже. Но теперь Лина никогда не будет позволять себе плакать. Этим утром, стоя у этого самого окна, она дала себе слово больше не давать волю слезам, что бы ни случилось. Она сильная. Шестнадцать лет прожила она в подполье вместе с другими львами из сопротивления и немало трудностей преодолела на своем пути. Она видела и неизбывное горе, и невероятную радость, сочувствовала страдающим и помогала им. Но никогда не плакала. Никогда.       Пока мысли Лины носились в прошлом, сама львица уже стояла возле шкафа с одеждой. Она не была модницей, и нарядов у нее было немного: голубой, зеленый костюмы, красный костюм, который она в последнее время носила, да еще один — черный. Последний она давно уже не надевала, и Лина решила сменить привычные бордовые брюки и красный жилет на эту забытую ею траурно-черную одежду, которая наиболее полно передавала настроение львицы.       И вот через пару минут Лина в своем новом облачении и с магическим луком за спиной спускалась вниз по лестнице. Она решила, что не будет завтракать, тем более, что время утренней трапезы уже было безвозвратно упущено. Ни Макса, ни Фелину ей не очень-то хотелось сейчас видеть, и она решила незаметно выскользнуть из дворца и отправиться на поиски Плута в гордом одиночестве. Любовь любовью, поцелуи поцелуями, а белку-летягу все же надо было кому-то спасти. Мало ли, куда занесла нелегкая этого лесного жителя. Может, впутался по глупости в какое-нибудь сомнительное предприятие, и теперь его жизни угрожает опасность.       Лина на удивление быстро добралась до Торгового квартала. Жизнь тут шла своим чередом, причем шла достаточно бурно: по улицам то и дело проезжали видавшие виды скрипучие телеги, запряженные старыми клячонками, еле передвигавшими ногами, спины клячонок лоснились от пота, вдоль домов сновали бойкие торговцы, осторожные старьевщики, львицы самых разных возрастов, гулявшие с детьми или спешившие куда-то с ведром или тазом. Лина с трудом прокладывала себе путь в этом бурном потоке львов, пока наконец не добралась до своей цели: до того самого дома, где они искали вчера Плута.       Лине снова открыла ящерица-хозяйка и на вопрос о белке-летяге снова отвечала, что Плут так и не явился на квартиру.       Лина вышла на улицу и опять окунулась в беспорядочное движение и нескладную музыку улицы. Она обошла все улицы Торгового квартала, расспрашивая чуть ли не каждого встречного о Плуте, но никто не знал, где искать этого прохвоста.       Отчаявшись напасть на след Плута, Лина отправилась на самую окраину города: уж если ей не суждено найти белку-летягу, то просто прогуляться не помешало бы. Львица уже дошла до старой деревянной церкви, которая считалась главным ориентиром для въезжающих в столицу. За церковью открывалось широкое поле, которое на горизонте было ограничено лесом справа и горами — слева. Лина остановилась возле церкви и всмотрелась в черную точку, которая двигалась по полю в сторону леса.       «Ох, и не нравится мне это», — подумала Лина. Ее душу волновало смутное предчувствие какой-то беды.