Чудеса в решете

      Рынок Торгового квартала — самое людное место во всей Львиной столице. Вот и сейчас он кишел бойкими торговцами, юркими старьевщиками и покупателями самых разных возрастов и профессий. Среди покупателей были и доверчивые мягкотелые глупышки, которым можно было втюхать какую угодно ненужную дрянь, и опытные хитрецы, «ветераны рынка», которые своими гибкостью ума и изворотливостью с легкостью затыкали за пояс любого торговца.       Через толчею и давку пробирались три фигуры. Впереди, усердно работая локтями, шел кардинал Рыкьё. Следом за ним медленно, шаг за шагом, продвигались Ларс и Макс. Макс всё-таки решил составить компанию двум искателям приключений, ибо беспокойство за судьбу боевой подруги росло и множилось в его душе не по дням, а по часам.       — Скажите, Лео Лаар…       — Можно просто Ларс. Честно говоря, мне привычнее, когда ко мне обращаются, используя мое настоящее имя.       — Зачем же вам тогда нужен псевдоним? — удивился Макс.       — У многих великих львов были псевдонимы и прозвища, а я в молодости отличался непомерным тщеславием (как я глуп был тогда!), поэтому и придумал себе это имя. Под ним я и вошел в историю королевства. Теперь я раскаиваюсь в том, что придумал этот псевдоним, ибо теперь Лео Лаара знают все, а рыцаря Ларса не знает никто.       — Почему же тогда не отказаться от реального имени в пользу вымышленного, если оно более узнаваемо?       — Скажете тоже! — хмыкнул пожилой рыцарь. — Я всю жизнь был Ларсом: для родителей я Ларс, и для друзей тоже, и для врагов. Если я откажусь от реального имени, я как бы перечеркну всю свою жизнь, похороню свое прошлое. Мне нужно будет привыкнуть, что я не Ларс, а Лео Лаар. Сколько бы блистательных подвигов и невероятных безумств ни было в судьбе Лео Лаара, но они не стоят того, чтобы отрекаться от реального имени и ставить выдумку превыше действительности… А что вы хотели спросить?       Макс на секунду задумался, вспоминая, с чего же начался разговор.       — М-м-м… Вспомнил. А ваш друг Рыкьё всегда был таким звероватым? Мне кажется, он иногда слишком уж крут в общении, — заметил Макс, вспоминая, с какою убийственною прямотою кардинал бросил ему в лицо слова о его, Макса, поцелуе с Фелиной.       — Он не всегда был таким. Лет семь тому назад, когда мы виделись с ним в последний раз и когда он только-только стал кардиналом, он вел себя совсем иначе. В нем было больше доброты и человечности, но за прошедший срок политика, которой он занимался столь усердно, благополучно вытравила из его души эти благородные чувства. Надеюсь, что грандиозное приключение, которое у нас намечается — а у меня нюх на приключения, поверьте, Ваше Величество! — воскресит в нем все то лучшее, что столько лет было погребено в его сердце.       — Что за поэму об умерших благородных порывах ты читаешь Его Величеству? — раздраженно заворчал Рыкьё, который в этот момент оказался достаточно близко к паре львов, чтобы расслышать часть реплики своего старого друга.       — Не обращай внимания, Рыкьё, — поспешно ответил Ларс и, дождавшись, когда кардинал отойдет на достаточное расстояние, добавил. — Пожалуй, не будем больше о моем друге. Его это явно раздражает.       Макс кивнул. Пару минут шли молча.       — Мой учитель сказал, что не верит в ваш пророческий дар, а все ваши истории об особенном состоянии души называет враньем чистой воды. Не знаю почему, но я не согласен с ним. Что-то подсказывает мне, что вы умеете видеть будущее, хотя это вам и не всегда удается.       — Как мне ни прискорбно это признавать, но ваш учитель в чем-то прав. Нет, про особое состояние души я не лгал: эти сведения я почерпнул у настоящих прорицателей и предсказателей, с которыми сводила меня судьба. Но сам я истинным пророком никогда не был: из всех снов, кои я мнил вещими, исполнились, по-моему, только два или три.       — Но… как же вы тогда могли предсказать приход Тьмы за Львиными кристаллами? Я слышал, что именно вы стали автором этого пророчества, — изумлению Макса не было границ.       — Тут всё предельно просто. Как-то раз мы с Рыкьё решили отправиться в пустыни. Мы тогда еще были отчаянными искателями опасных приключений, спокойное прозябание дома нам претило, хотелось острых ощущений. Что с нас было взять? Нам и двадцати тогда не минуло! Горько надо было нам попасть в пустыню, чтобы отыскать легендарную пирамиду и узнать тайну ее хозяина Сфинкса. Нашли пирамиду. Побили там всех, кого только можно было. Вышел из тронного зала Сфинкс, разинул рот: «Что тут, пресвятой Анубис, делается? Какая сволочь смеет древний храм осквернять?» — кинулся на нас с кулаками. Мы и его побили. Чтоб не выпендривался. Когда же он очухался и увидел, как мы копаемся в саркофаге фараона в поисках каких-нибудь интересностей, то чуть не на колени бухнулся и сказал, что всё для нас сделает, только бы мы поскорее убрались. Мы ему выдвинули ультиматум, мол, выкладывай свою тайну, а то мы заселимся в эту твою пирамиду и будем жить там до конца времен. Он нам и рассказал о древнем пророчестве, и мы, вернувшись из похода, передали его львам. Авторство пророчества почему-то приписали мне, хотя я только передал слова Сфинкса и не сделал больше ничего замечательного…       Так наши герои и шли: Макс и Ларс рассуждали о предсказателях и пророчествах, Рыкьё же шагал впереди, не принимая участия в разговоре. Они свернули в одну из узких улочек, где львов было гораздо меньше. Ларс к тому времени поведал Максу с полдюжины невероятных историй, связанных с его рыцарскими подвигами, и принялся за очередной чудной рассказ:       — А как-то раз…       Макс слушал его невнимательно: юный король не переставал думать о Лине. Вопрос о пророчестве он задал просто для того, чтобы как-то отвлечься от мыслей о своей боевой подруге, но эти мысли снова вернулись к нему. Куда могла пропасть Лина? Что случилось с ней? А вдруг она в опасности? Максу почему-то представилось, как Лина бежит по лесу, еле успевая уворачиваться от летящих ей вдогонку стрел и заклятий. Вот она споткнулась о корень и полетела на землю. За ней бегут колдуны в плащах и лучники в черных костюмах. Они уже близко, а Лина всё еще сидит на земле, пытаясь вытащить свою ногу, застрявшую в переплетениях корней. Она слышит за своей спиной шум погони, оборачивается, видит стремительно бегущие к ней фигуры. Она в отчаянии выхватывает лук и прицеливается в противников. Миг — и, пронзительно свистя, полетели магические стрелы. Ещё миг — и стрелы рассыпались, столкнувшись с магическими щитами. Видя тщетность попыток остановить врагов, Лина вновь попыталась вытащить ногу. Ни в какую. А преследующие всё ближе. Один из лучников уже в нескольких метрах от львицы. Он поднимает руку с луком. Напряженно звенит тетива. Со свистом рассекает воздух стрела. И в этот миг Лина оборачивается… Макс вздрогнул: такой душераздирающе естественной показалась представившаяся картина. Ему даже показалось, что стрела, которая в его разыгравшемся воображении предназначалась Лине, вонзилась в его собственное сердце. «Только бы с ней ничего не случилось. Ничего. Не. Случилось», — Макс твердил эту фразу, как будто это была молитва. Из глубин его подсознания выныривали искаженные памятью картины, короткие яркие эпизоды из прошлого. И в каждом из этих эпизодов была Лина. Энергичная, смелая, находчивая Лина. Однако в этих воспоминаниях было место и еще одному лицу — Фелине. Воинственной, жестковатой, волевой Фелине…       Ларс между тем всё говорил и говорил:       — Кстати, это случилось лет шесть тому назад, когда у власти был Мастер Теней и те рыцари, которые не попали в темницы, до поры до времени скрывались в малоизученных областях Львиного королевства…       Однако поток воспоминаний говорливого рыцаря был прерван нелепейшим образом: король и воин внезапно налетели на резко остановившегося кардинала.       — Да колдовать-воевать, Рыкьё! — ругнулся Ларс. — Ты что остановился? Привидение увидел?       Кардинал странно посмотрел на своего друга, нахмурился и молча указал пальцем вперед. Макс и Ларс посмотрели в этом направлении. Макс тихо ахнул. Ларс, широко раскрыв глаза, удивленно выдохнул:       — Елы-палы, стрелы-кинжалы!