Queen of Peace

Она стучится изо всех сил в его дверь. Её глаза широко раскрыты и полны ужаса. Она всё ещё ощущает, что кто-то бежит за её спиной. Что чьи-то руки вот-вот утащат её за дверцы голодного мерса, и она больше не увидит белого света дня, как те несчастные пропавшие без вести, о которых ей рассказывал отец. Когда Джером, сонный, в помятой серой пижаме, открывает ей дверь, Элизабет залетает в его трейлер, вихрем снося плохо лежавшую кухонную утварь, тут же с грохотом захлопывая её. Юноша, находясь в полной дезориентации после сна, в недоумении на неё уставился. — Я…за мной гнались. Я…н-не з-знала, куда мне ещё податься… Господи, Джером, мне т-так стр-рашно… — от испуга Элизабет начала заикаться и проглатывать слова, отчего понять её было очень сложно. Но что точно было ясно, она была смертельно напугана. — Что? — не до конца понимая смысл сказанных ею слов, он мотает на всякий случай головой, а потом понимает, что так они ничего не добьются. Взяв её за руки, он отводит Элизабет в сторону своей комнаты, впервые радуясь тому, что мать мертвецки пьяна и точно не проснется из-за производимого ими грохота. Включив настольную лампу и выключив весь свет на кухне, он усаживает её на раскладную кровать. — Может, тебе воды принести? Она отрицательно мотает головой, вцепляясь еще сильнее в его руки, будто боясь, что он всё-таки встанет с места и уйдет. Джером придвигается к ней как можно ближе, показывая, что делать этого не собирается. — Тогда объясни, что случилось. — терпеливо спрашивает он. Она сглотнула сухой колючий комок в горле, стараясь собраться с мыслями, но в голове царил полный хаос, а после забега в добрые три сотни метров за пятнадцать минут в груди будто поселился барабан, смещающий все силы только на то, чтобы снова сорваться с места и побежать. Элизабет приложила массу усилий, прокашлявшись, прежде чем смогла заговорить осипшим голосом. — Я…тогда не все тебе рассказала. Но если расскажу сейчас, возможно, подвергну тебя смертельной опасности. Внутри груди Джерома поселилось мрачное неприятное чувство. Знаете, как те самые моменты, когда ощущаешь, что неминуемо в твою жизнь по рельсам неудач мчится «тот самый» поезд с новой катастрофой. Той, которая окончательно и бесповоротно изменит твою жизнь, мировоззрение и общее бренное существование. Теперь он поймал себя на том, что невольно сильнее сжал её ладони в своих. — Говори уж. Раз ты находишься в моем… — язык не поворачивался назвать это место «домом», — убежище, то будь добра поделиться тем, что с тобой стряслось и что тебя привело к нам на порог в одиннадцать часов вечера. В её серо-зеленых глазах встают слезы. Элизабет мотает головой, но, заметив на лице Джерома ярко контрастирующую с его обыкновенной мягкостью неотступность, она всё-таки неохотно сдается. — В тот день, когда мой отец погиб, я…я видела лицо убийцы. За несколько секунд до выстрела я проверяла отцовскую камеру, которую он недавно купил для походов. Он…очень любил снимать птиц. — она шмыгнула носом, то ли от того, что сильно замерзла, то ли из-за накрывших её невовремя воспоминаний. Джером, заметив это и то, что Лиз была одета в легкий голубой джемпер и серую юбку-солнышко, удалился на какое-то время на кухню, а после вернулся с неё с заваренным чаем с лимоном. Элизабет в благодарность ему бледно улыбнулась, жадно отпив и, конечно же, обжегшись. — Я сделала фотографию. Снимки сохранились, но никто не знает о их существовании. Кроме, похоже, самого убийцы… — Но…почему ты скрыла такую важную улику от следствия? — удивился он. — Камеру удалось восстановить недавно. И я только тогда обнаружила, что пленка оказалась цела. Я хотела сходить проявить снимки в фотостудию в нашей школе, провозилась с ними до самого вечера, а потом… Потом отправилась обратно на автобусе домой и за мной от самой остановки стали идти двое мужчин в черных одеждах. Лица рассмотреть я не сумела, поэтому не могу точно сказать, что это были его приспешники или он, но… Мне не кажется это обыкновенным совпадением. Джером подобрал под себя ноги, уставившись сквозь Элизабет с тяжелым сокрушенным вздохом. Круговорот проблем с каждой секундой становился всё серьезнее. — И что же было дальше? — Когда я попыталась увести их подальше от дома, они исчезли из моего поля зрения, а потом неожиданно появились прямо около магазина, где я обычно покупаю книги. Я не успела войти туда, они меня перехватили и попросили пройти с ними… — И ты сбежала от них? — Когда после моего отказа они попытались запихнуть меня в свою машину, да, я сбежала. — на одном дыхании протараторила Элизабет, прежде чем потерянным взглядом посмотреть на свою сумку. Джером сделал то же самое. — Джером, мне так жаль, прости, я во всё тебя это втянула… Я не хотела… Чёрт, нужно было бежать в другое место. Теперь ты и твоя мама, вы оба можете.. Он решительно перевел взгляд на неё. Меж его рыжих бровей она смогла различить хмурую складку. — Нет, Лиз, глупо бы было, если бы ты мне не рассказала и оставила, как всегда, разбираться себе самой. Я…не знаю, что этим парням было нужно от тебя, но если они узнали про эти снимки, ты в большой опасности. От них нужно избавиться. — Нет, ты с ума сошел?! — она повысила голос, а потом тут же закрыла рот ладонью, вспомнив, что в соседней спальне лежала «мамаша», — Я не могу избавиться от них. Они сильно помогут следствию в деле о поимке убийцы моего отца. — Но это может навредить тебе, Лиз, как ты не понимаешь?! — перейдя на шипение, Джером зашикал на неё, когда она попыталась вставить контраргумент против его слов, — И не спорь, ведь это так оно и есть! Я понимаю, что ты хочешь наказать убийц своего отца, но я не думаю, что он бы был счастлив, если бы его дочь погибла при таких обстоятельствах! — Знаешь что, ты никогда не терял отца, конечно, поэтому ты не понимаешь, насколько это для меня важно! — Может, я и не терял его в том понимании, что и ты, но что я точно знаю, так это то, что я не хочу потерять ещё и тебя! Между ними повисла тишина, нарушаемая разве что тяжелым дыханием и плеском оставшегося на дне чая, чуть было не пролившегося на постель, когда руки Элизабет ослабли. — Прости. — хрипло отозвалась она, — Зря я так… Ты не заслужил всё это выслушивать от меня, так еще и в вечер пятницы. — Ничего. — он хмыкнул, — Я выслушивал и похуже. Что сейчас и вправду важно, что мы будем делать с этими снимками? И как ты отправишься домой? Элизабет задумчиво прихватила нижнюю губу зубами. В её голове, уже более свободно мыслящей, закрутились шестеренки. В такие моменты ей казалось, что она даже может услышать, как её мозг, подобно маленькому моторчику, гудит и искрится, подгоняя новое «нечто» на подходе. Отправляться обратно домой сейчас было опасно, плюс убийца мог узнать таким образом её адрес, а это поставит под опасность Хелен и маму. К сожалению, адрес Джерома они уже могли узнать, и здесь тоже было опасно оставаться и ему, и ей. Оставался только третий, последний возможный вариант, как им скрыться от преследователей, сохранив при этом частичную анонимность. — Твоя мать очень плохо относится к твоим неожиданным исчезновениям? — Что? — не найдя способа лучше, тупо переспросил ей рыжий, сморгнув. — А то, что, кажется, нам придется устроить себе веселые выходные с возможной погоней от преследователей.