Смертник с ромашкой в руке

— И ты всё бесстыдно переписал? — не отрывая взгляда от приставки, спросила Нанами. Хаджимэ раздражённо выдохнул, потирая переносицу. — А что мне ещё оставалось делать? Выкинуть их? — Он перевернул страницу, бросая взгляд на следующую тему. — Ты и сама знаешь, как у меня обстоят дела с английским. Плюс, он сам предложил… — Хаджимэ… — Ну что? — Ты уверен, что не пользуешься его добротой? Хината чуть не задохнулся от возмущения, впиваясь взглядом в подругу. Та, как и ожидалось, не обратила на него никакого внимания. — Да я бы ни в жизни! — Правда? — Д-да! Ну, может, чуть-чуть, но… — Он тут же закусил губу, виновато потупив взгляд. Чёрт. Чиаки тихо выдохнула, протягивая руку и накрывая тыльную сторону его ладони. — Не переживай так. — Она мягко улыбнулась. — Уверена, Нагито только рад тебе помочь. — Думаешь? Она пожала плечами, чуть сжимая пальцы, а затем убрала руку, откидываясь на спинку стула. — Судя по твоим рассказам — да. Но в следующий раз постарайся всё-таки не засыпать. — Да понял я, понял, — пробурчал Хаджимэ, пряча покрасневшие щёки за тетрадкой. — Не будет следующего раза. Нанами довольно хмыкнула и вновь вернулась к игре, ловко выщёлкивая большими пальцами по кнопкам. Хината поизучал её взглядом ещё немного: они встретились в библиотеке совершенно случайно. Так-то он уже сорок минут как должен был заседать с Казуичи, но тот отписался в последний момент, сказав, что опоздает. Не то чтобы Хаджимэ был сильно удивлён или раздражён, но мысли о том, что он мог поспать лишний часок, не давали ему покоя. Примерно тогда он зацепил взглядом знакомую фигурку Чиаки. Она сидела в глубине зала, притянув колени к груди и уткнувшись в приставку. Хината совсем не хотел отвлекать её, нет. Но и одному оставаться тоже не хотелось. Приближающиеся экзамены подарили ему не только недосыпы, но и галопом приближающийся нервный срыв, и лучше уж Хаджимэ потерпит минуту-другую возмущения со стороны Нанами, чем просидит ближайший час наедине со своими мыслями. К счастью, Чиаки была совсем не против его компании. Она встретила его мягкой, полусонной улыбкой, что уже было хорошим знаком, и Хината примостился на стул напротив. Раз уж у него было время, его надо было использовать с пользой. — Ты-то свою соседку дождалась? — между делом протянул он, поджимая губы и выделяя слова в учебнике. Чиаки неопределённо качнула головой. — Ну да. — И как она? — Довольно… необычно, — спустя долгое время ответила девушка, раскачивая головой из стороны в сторону. — Кажется, она студентка по обмену? — Не знаю, это ты мне скажи, — фыркнул Хаджимэ и тут же съёжился на стуле, чувствуя на себе обиженный взгляд Нанами. — Ладно-ладно, прости. — Но она кажется мне неплохой. — И поэтому ты просиживаешь утро субботы в библиотеке, а не с ней? — У неё гости. — Поня-я-ятно. — А ты? — М-м? — Почему не с соседом? Хината удивлённо заморгал, вскинув брови. — С чего я вообще должен быть с ним? — Не знаю? Просто так. — У меня есть личная жизнь, которая не касается его. — Ага. — И вообще, — он откашлялся в кулак, — у меня тут дела. Были. — Какие? — Репетиторство, — устало признался Хината, роняя голову на учебник. Казуичи его так до белого каления доведёт. — Вот только ученик… потерялся. — Репетиторство? — К подступающим экзаменам. — Хаджимэ поморщился при одном лишь их упоминании. — А ты разве не начала? — Начала. — И снова за своё. Парень усмехнулся. Где окружающие его люди вообще приобретали такое спокойствие? Потому что он бы точно не отказался от лишней дозы. Сам-то он уже был на пределе. Дёргался, бесился и отрубался в удобных — и не очень — местах. Под горячую руку попал даже несчастный Комаэда, который, к слову, выглядел ничем не лучше: такой же измотанный, но всё ещё находящий в себе силы улыбаться. — Хаджимэ, ты уверен, что тебе не надо сделать перерыв? — осторожно поинтересовался сосед. Хината нарочито шумно выдохнул, сжимая ручку до хруста пластика, а затем развернулся на стуле, сверля его злобным взглядом. — А ты уверен, что тебе не надо от меня отъебаться? Комаэда вздрогнул, поджав губы, но взгляд стоически выдержал. В какой-то момент ситуация начинала перерастать уже в неловкую, и Хината отвернулся первым — просто потому, что у него не было никаких человеческих сил разбираться ещё и с Нагито. Тот и правда «отъебался». Ненадолго, правда, потому что, проспавшись, Хаджимэ тут же пришёл извиняться. И пусть соседушка свято уверял его, что не обиделся и вообще «Не стоит тебе растрачивать на меня свои извинения», парень упрямо продолжал стоять на своём. В конце концов Комаэда сдался под таким напором. — Хорошо, если тебе это так важно, — вздохнул он, склоняя голову вбок, — я тебя прощаю. Хината был готов наброситься на него с объятиями. Да так бы и сделал, наверное, если бы не одёрнул себя в последний момент. Но с души у него свалился камень. Вот и сейчас он начинал чувствовать подкатывающее к горлу раздражение. Разблокировав телефон, он мельком глянул на время, шумно выдохнул и вернулся к конспектам. Лучше уж держать голову занятой, не то ещё и Чиаки достанется. А этого ему совершенно не хотелось. Спустя ещё двадцать минут его телефон завибрировал, и Хината чуть не заплакал от радости, прочитав заветное: «бегу!!!». Отвечать он, конечно, не стал — из вредности больше, — однако тетрадь прикрыл, начав собираться. — Уже уходишь? — почти расстроено бросила Нанами, глядя на него из-под густых ресниц. Её пальцы на мгновение замерли, и Хината застыл, сражённый резким желанием остаться тут. — Ага, — неохотно ответил он, закидывая вещи в рюкзак. — А ты? — Ещё немного посижу. — Она вздохнула, кладя подбородок на колени. — Удачи, Хаджимэ. — Спасибо. Хината выдавил из себя улыбку. Кривую, конечно, но первую за целую неделю. После разговоров с Чиаки ему всегда становилось приятнее на душе. А сейчас ему это ой как понадобится. Он вернулся к своему столу. В то же мгновение двери библиотеки распахнулись, и в зал влетел изрядно запыхавшийся Казуичи. Хаджимэ нахмурился, помахав рукой и подзывая его к себе, — лучше бы у него в запасе было хорошее такое оправдание. А оправдание правда было. — Чел, сорян за задержку, я просто… — Скажешь Сония, и я тебе вмажу, клянусь, — проворчал Хината, потирая переносицу. Казуичи тут же опустил руку, насупившись. — Я не… — Он за мной заходил. Хаджимэ перевёл взгляд на Фуюхико, вдруг появившегося из-за спины друга, и вовремя прикусил язык. Скажи он что-то вроде «ой, я тебя не заметил», и в лобешник получил бы уже он. — Ладно, забейте. — Хината похлопал рукой по столу, заваливаясь на стул. — И так уже много времени потеряли. Репетиторство никогда не было сильной стороной Хинаты. Что в старшей школе, когда он пытался разъяснить Чиаки простые, как ему казалось, формулы, что сейчас. И если у Фуюхико всё ещё было не так плохо — так, пробелы в разных темах, — то с Содой всё было немного сложнее. Или не немного. — Она меня уже затрахала. Да откуда тут вообще это число?! — Ты же должен шарить. Как ты вообще экзы сдал? — поморщился Фуюхико, растирая кисти рук. — Это другое! Это… Этого не было на семинарах! — Ты и не ходил на них, — скептически изогнув бровь, бросил Хаджимэ. — Ходил! — Казуичи, я видел тебя на них раза три от силы. Спящим. — Н-но… — проскулил парень, вжимаясь в спинку стула. — Чем ты вообще по ночам занимаешься? — Небось, наяривает на светлый образ той блондинки, — усмехнулся Фуюхико. — Я бы никогда! Мисс Сония не заслуживает такого! — Невермайнд? Ты откуда её вообще знаешь? Хината застонал, роняя голову на учебник. — Встретил на посвяте. Чувак, боже, лучшие пять минут в моей жизни! — Сода так и просиял, сплетая пальцы. — Ага, ни разу не крипово. Она вообще знает о твоём существовании? — Знает, — скрестив руки на груди, самодовольно заявил Казуичи. — Да и кто бы говорил. Сам-то за Пекоямой бегаешь. — Это другое. — Ага, конечно. К-р-и-п-о-в-о. — Мы давно друг друга знаем. — Ещё скажи, что вы друзья детства. Фуюхико вскинул брови, красноречиво испепеляя его взглядом. — Погодь, серьёзно? — Вы можете это потом обсудить? — не выдержав, рявкнул Хината. Оба парня вздрогнули, синхронно повернув головы в его сторону. Хаджимэ поднял голову, растирая глаза. — Я. Хочу. Спать. — Так и спи, нахер ты тут сидишь? — пожал плечами Кузурю. Хаджимэ решил не комментировать тот факт, что если бы не задница Соды, то он был преспокойно сидел у себя в комнате. — Если меня выпрут после первой же сессии — мать по шее даст. Так что завалитесь уже. Или говорите по теме. — Сорян, но… — Учи. Блядскую. Математику, — отчеканил Хината, с трудом сдерживая порыв запустить в них чем-то тяжёлым. Вот почему он ни с кем не занимался. Элементарно не хватало терпения. Хината вдруг задумался о Комаэде. Да, не самое удачное время, но он бы душу продал за такое терпение и рвение помочь. Потому что спустя ещё час он резко захлопнул учебник, заставив обоих друзей вздрогнуть. — На сегодня хватит, — коротко объяснил он, пересекаясь с ними взглядом. — Спасибо за сегодня, чел! — воскликнул Казуичи, хлопнув в ладоши. — Не знаю, что бы я без тебя делал. Хаджимэ улыбнулся, убирая вещи в рюкзак. Не мог он долго злиться, хоть и хотел. Помахав на прощание рукой, он вышел из библиотеки, полной грудью вдыхая прохладный вечерний воздух. В комнату возвращаться совсем не хотелось — хотя бы потому, что он всё-таки был на взводе, и очередного извинения перед Комаэдой его нежное сердце не выдержит. Но хотелось хоть чего-то, хоть какой-то разрядки. Сон давно перестал помогать, и после Хаджимэ просыпался ещё более нервным и раздражительным. Уставший мозг отказывался воспринимать литературу, музыка быстро наскучивала, и вскоре парень обнаружил себя в замкнутом круге, целиком сплетенным из нервов. Он шумно выдохнул, растирая ладонями лицо, и направился к воротам. Вид «престижного универа» уже порядком надоел ему. — Эй, погодь. Он не успел сделать даже шага, как вдруг ему на плечо легла тяжёлая рука. Личность её обладателя даже гадать не нужно было. — Что-то не так, Фуюхико? — Решил составить тебе компанию, — усмехнулся он, засовывая руки в карманы. — Выглядишь неважно. — О. — Хаджимэ только повёл плечами, продолжая идти вперёд. — Пожалуй. Как и все остальные. — Все остальные хотя бы спят. Хината предпочёл смолчать. — Слушай, я тебе не лекции пришёл читать, — немного помолчав, продолжил Фуюхико. Они вышли за пределы университета. — А кое-что предложить. — М-м? Фуюхико недвусмысленно указал подбородком в сторону небольшой стеклянной будки, расположенной недалеко от них. — Не хочу прививать тебе вредные привычки, но некоторым помогает. Хината поджал губы, усмехаясь. Он и сам уже давно подумывал об этом, только не решался. То времени не было, то удобного случая. Не последнюю роль играл и страх. Ну и куча прилагающихся к нему вопросов. — Ладно, — пожал плечами Хината. Он слишком устал от всего, и любая, вообще любая разрядка сойдёт. Фуюхико только приподнял бровь, словно не он только что пригласил его в курилку, однако благоразумно смолчал. В таком месте Хаджимэ оказался впервые. Не до того было, да и не дай бог мать бы запалила его с сигаретой в зубах. Он бы в жизни не оправдался. И не пережил бы этого разговора. Кузурю долго не церемонился. Достав из кармана брюк пачку, он открыл её и, щёлкнув по дну указательным пальцем, протянул Хаджимэ. — Бери. Хината вытянул первую попавшуюся сигарету и, с лёгким кивком головы приняв зажигалку, провёл большим пальцем по колёсику, поджигая её. Первая затяжка вышла… херовой. Едва табачный дым попал ему в лёгкие, Хината тут же надрывисто закашлялся, сгибаясь пополам. Кузурю, стоявший рядом, только сухо усмехнулся: — Господи, блять. — А затем, выдохнув облачко дыма, продолжил: — Только не помирай прямо перед экзаменами. — Легко бы отделался, — сквозь слёзы пошутил Хината, выпрямляясь. С непривычки дым обжигал нёбо и язык, однако разговор с Фуюхико отвлекал Хаджимэ, и вскоре он прекратил обращать на это внимание. За одной сигаретой последовала вторая — благо Кузурю оказался не из жадных, — а затем и третья. Возможно, это было всего лишь плацебо, но Хаджимэ натурально чувствовал себя в разы лучше. Поэтому, вернувшись обратно в комнату, он впервые поприветствовал своего соседа с улыбкой на лице. — Эй, Комаэда. — Хаджимэ. — Нагито, лежавший на кровати с тетрадью в руках, тут же подскочил, принимая сидячее положение. — Привет. — Как вечер? — За учёбой. — Он кисло улыбнулся, да так и замер, вдруг переменившись в лице. — Ты… Хаджимэ вскинул бровь, ожидая продолжения, однако его так и не последовало. Он вздохнул. — Ну я? Комаэда как-то странно прищурился, втягивая носом воздух, и в голове у Хаджимэ тут же кликнуло. «Ну ещё бы, — подумал он, — от меня сейчас пасёт не хуже, чем от Кузурю». Вот только он не знал, станет ли Комаэда акцентировать на этом внимание. Конечно, у них было несколько негласных правил, но запрет на курение совершенно точно в них не входил. А ссориться с Нагито — особенно сейчас, когда он впервые за две недели чувствовал себя хорошо, — не было никакого желания. Поэтому, предупредив возможные слова соседа, он продолжил: — Ладно, я в душ. Собирайся пока с мыслями. — И скрылся в ванной, не дав тому и слова вставить. К его большому удивлению, Комаэда так ничего ему и не сказал. То есть вообще ничего. Только бросил в его сторону какой-то странный, нечитаемый взгляд и сразу же вернулся к своим делам. Хината стыдливо прикусил губу, ложась на кровать и поворачиваясь к Нагито спиной. Впервые за несколько вечеров он уснул, не сказав Комаэде ни слова. Несмотря на все волнения и маячащие где-то на горизонте психозы, Хината сдал экзамены. Причём сдал блестяще — если, конечно, мы не станем смотреть в сторону злополучного английского. Отдав последний реферат, первое, что сделал Хаджимэ, — завалился спать. Буквально ворвавшись в комнату, он повалился на кровать и проспал следующие двенадцать часов, после которых почувствовал себя так ужасно, что в голове крутилась злобная мысль: «Лучше бы не спал вообще». Последующие две недели превратились в самую настоящую нервотрёпку. Конечно, готовиться уже было не нужно, но ожидание влияло на Хинату даже хуже. Он буквально места себе не находил: расхаживал по комнате, гулял по территории днями напролёт и курил. Курил в таких количествах, что вскоре даже насквозь прокуренный Кузурю морщился при его появлении. Когда же пришли результаты последнего экзамена, Хаджимэ наконец-то смог спокойно выдохнуть. Отзвонился матери, чуть не разрыдавшись в процессе, а затем окинул взглядом комнату, которую ему предстояло покинуть. Собирая вещи, он вдруг почувствовал укол грусти. Конечно, это место уже все глаза ему намозолило, но… Хаджимэ вздохнул, бросая взгляд через плечо. Комаэда стоял к нему спиной, также складывая вещи. С того самого вечера их общение как-то поубавилось само собой. Хаджимэ даже думать не хотелось, был ли тому причиной стресс из-за экзаменов, или пачка сигарет, которую он сейчас сжимал в руке, опущенной в спортивную сумку. — Комаэда? — Наконец он решил нарушить почти звенящую тишину. Потому что к горлу вдруг подкатила странная тошнота. Они ж прощались почти на два месяца, а этот придурок дулся хер пойми из-за чего. И если гора не хотела идти к Хаджимэ, то тот, так и быть, сделает ей шаг навстречу. — Да? — Какие планы на каникулы? — Он хотел задать этот вопрос и раньше, да вот не сложилось. Так что самое время атаковать! — Да никаких, собственно, — пожал плечами Нагито, всё так же скрупулезно укладывая вещи. Всё так же спиной к Хинате. — А у тебя? — Да то же самое. Семью повидаю. А потом засяду дома. — Вот как. И снова тишина. Хаджимэ выругался про себя, выпрямляясь и рывком закрывая сумку. — Слушай, я тут подумал. — Он повернулся к Нагито лицом, вперив в его спину взгляд. — М-м? — У Комаэды всё-таки хватило совести обернуться, наконец-то отложив в сторону злосчастные рубашки. — У тебя нет планов, у меня нет планов. — Хината почесал затылок, обводя комнату взглядом. — Может, хочешь как-нибудь встретиться? Между ними повисло молчание, на протяжении которого Хаджимэ был готов провалиться сквозь землю. «Да отшей же ты меня, если не хочешь», — лихорадочно думал он, кусая губы. — Ты правда хочешь встретиться со мной? — округлив глаза, всё же переспросил Комаэда. — Нет, блин, это у меня приколы такие, — фыркнул Хаджимэ, закатывая глаза. — Конечно, хочу. Только если ты перестанешь быть придурком. Комаэда вскинул бровь, явно не понимая, о чём речь. — Если ты думаешь, что я ничего не заметил, то спешу уточнить: заметил ещё как. — Хината подошёл чуть ближе, скрещивая руки на груди. — И, знаешь, мне… «…тебя не хватало», — услужливо подсказало сознание, вгоняя Хинату в краску. С каких пор он вообще думал так? Однако Комаэда продолжал вопросительно на него смотреть, и Хината, откашлявшись, выдавил: — Мне некомфортно, когда мой предположительно друг ведёт себя так, как будто я на его глазах собаку голыми руками убил. Ладно, не собаку! — замахал Хаджимэ руками, заметив странный блеск в глазах Комаэды. — Ну, ты понял, что я имел в виду. — Наверное, — криво улыбнулся Комаэда. Они стояли друг напротив друга, окончательно забыв о сборах. Хаджимэ тщательно изучал носки кед, всё ещё стараясь прогнать из головы ту странную мысль. Потому что за ней вдруг последовала другая, ещё более странная. — Это всё? — спустя минуту молчания спросил Нагито. — Если да, то я… — Не всё, — ляпнул Хината, закрыв глаза. Ладно, была не была. Скажет «нет», ну и хрен с ним. Скажет «да»… Хаджимэ сглотнул. Стараясь не думать о возможных последствиях, Хаджимэ развёл руки в стороны, ставя себя в максимально неловкое положение. Он знал — прекрасно знал, — что Комаэда сейчас вовсю на него пялится и, возможно, в глубине души даже насмехается над ним. Да и чёрт бы его побрал! Он просто хочет одно, мать его, объятие. На правах дружбы, не более. — Хаджимэ? С Комаэдой вообще никогда не было легко, особенно когда дело доходило до общения. — Я… Ну… — Он покусал губы. Слова продолжали застревать в горле. Да и как объяснить человеку непонимающему, что в такие моменты не надо задавать вопросы? — Я просто подумал, что мы… Договорить он, к своему большому облегчению и удивлению, не успел. А виной тому был Комаэда, который, как будто словив озарение, подался вперёд, чуть ли не падая в раскрытые объятия Хаджимэ. В голове у Хинаты пронеслись десятки мыслей, и ни одна из них даже далеко не стояла с приличной. Мельком глянув на соседа, он осторожно обвил его руками. В нос тут же ударил знакомый запах. Вот только если обычно он не казался чем-то странным, то теперь… Хаджимэ сглотнул, не совсем понимая, откуда вообще возник этот поток мыслей. А когда он почувствовал прикосновение чужих рук, то задрожал, вообще забывая, как дышать. Хината пережил двенадцать лет школы, три года вечерней, пять месяцев в универе — и всё для чего? Чтобы оказаться на пороге смерти из-за объятий Нагито. Хаджимэ усмехнулся, прикрывая глаза. Это было странное чувство. Новое, непривычное, волнительное. Но ведь это нормально для дружбы, верно? Нормально обнимать своего друга, совершенно нормально думать о нём при каждом удобном случае? Хината не знал. Вот только что-то в глубине подсознания подсказывало ему, что нет. Это кое-что другое.